***
Осомацу был любопытным. Когда ему, маленькому ещё, запретили гулять среди сосен, он долго спрашивал, почему так. С детьми он не особо ладил - большинство и вовсе не считал стоящими его внимания - но вот в лесу часто замечал что-то интересное. Он пересказывал (когда его всё же сводили с соседскими детьми) сказки, которые слышал от матери, и свои истории про тех ёкаев, которых встречал: юки-онну, которая показалась ему мальчишкой, тэнгу, двух некомат, одна из которых точно недовольно бурчала под нос, и рокуро-куби, который подглядывал за кем-то из соседей. И да, Осо, единственный ребёнок в семье, был так одинок, что искал встречи с этой компанией. Но однажды, когда после грозы из деревни кто-то исчез, всё списали на живших в лесу ёкаев. Точнее это было скорее формальной причиной не подпускать Осомацу к лесу, чтобы не дурил потом своими рассказами сверстников, но попытки узнать, что именно случилось, мальчик не оставил и позже, когда подрос. Точнее - уже будучи взрослым. - А кто именно несколько лет назад пропал после грозы? - самый частый вопрос от Осомацу, но ему никто и ничего не рассказывает: тогда его точно уже ничего не удержит от поисков в запретном столько лет лесу. Только однажды Тотоко, торговка рыбой, говорит "тебе не стоит этого знать". В этот день происходит и ещё кое-что, событие, на которое парень почти опаздывает: из леса выбегает человеческая фигура и мчится в деревню. Фигуру эту потом чем-то закидывают и кричат что-то явно оскорбительное. Осо видит лишь спину того, кто возвращается в лес, но познакомиться уже хочет. Вдруг, этот кто-то знает причину его страданий - столько потерянных лет без волшебных существ в одинокой жизни маленького мальчика? Осомацу места себе не находит в прямом смысле слова. Сидит на заднем крыльце дома и вглядывается в деревья. Он несколько раз видит смутный зелёный силуэт, но потом тот исчезает, и Мацуно просто считает это наваждением, пока гость вдруг случайно не оказывается где-то на середине расстояния между домом и лесом. - Эй, я здесь, здравствуйте, я не обижу, - кричит он, сложив руки рупором, но человек вдруг вздрагивает и удирает от него подальше. Осомацу всё же отправляется следом. Проходя между сосен, парень чувствует себя спокойней и свободней, чем в деревне. Он готов был бродить так часами, но в этот раз у него есть цель. Следы не видны, словно их нарочно укрывают или убирают от внимательных глаз человека, но Осомацу умеет слушать. Нет следов, но были шорохи - должен быть ещё кто-то. Он заходит достаточно далеко от того, что ещё можно было назвать тропинкой, почти заросшей, но пока заметной на земле, когда совсем близко слышится хруст ветки. - Вы здесь? - Осомацу в этот раз оказывается намного быстрее и, обернувшись, подбегает к ближайшей сосне, за стволом которой опять никого не находит, но видит лишнюю часть тени у ещё одного дерева, слышит судорожный выдох - такой обычно выходит у людей, когда они внутренне произносят "пронесло" или "я спасён" - замечает под ногами чьи-то следы, на этот раз оставленные без изменений. - Я не уйду, пока мы не поговорим. Это странно, но на его слова реагируют. Тень человеческой фигуры отделяется от тени сосны. Осомацу смотрит только на землю, не решаясь поднять глаза. Того, кто перед ним стоит, парень не видит, но почти физически ощущает, как на него глядят сверху вниз. И откуда-то сбоку. И с другого тоже, словно оценивают. Ещё интересней.***
Тягой к романтике и её проявлениям Чоромацу не отличался никогда. Он весьма цинично рассматривал всё, что попадалось ему - окружающие люди, украденные вещи, сосновый лес... человек, которому было интересно. И всё же он много раз представлял, как они встретятся, но ни в одном из вариантов додомеки не заговаривал первым. Это всегда делал тот парень с обычно хитрой ухмылочкой. Но жизнь отличалась. Реальная первая встреча вот так, наедине, Чоро почти разочаровала: Осомацу - вроде бы так его звали в доме - выглядел серьёзным больше, чем заинтересованным. И удивлённым больше, чем серьёзным. Он рассматривал снизу вверх, иногда наклонял голову и сам себе кивал, но все разы, когда руки сами собой тянулись к рукам Чоромацу, он их неловко отдёргивал, зная, что без разрешения так делать точно нельзя. Когда они всё же встретились взглядами, покраснели оба, отчего-то синхронно вздрогнули. У Чоро в деревне вообще родни не было, как и похожих людей, но вот ёкайская группа была очень похожа между собой. Может, они просто забывали свой первоначальный облик и оттого в итоге сравнялись внешне? Кто знает, но человек, который был когда-то одиноким маленьким мальчиком, был на них всех очень похож. Во всём, кроме того, в чём ему реально следовало бы походить на них - быть ёкаем. Реплика, что сорвалась у Чоромацу, всё же первая и весьма неуклюжая, оказалась странной: - Быть кицуне тебе пошло бы больше, чем человеком... Осомацу же всё таки нашёл в себе силы и спросил ещё более непонятную вещь: - Как у тебя может быть нарушено зрение только на одном глазу? Сначала Чоро не понял, о чём именно шла речь, но потом провёл одной из рук у себя по лицу и наткнулся ею на очки. Да, конечно, он не снимал их, но привык носить настолько, что практически не ощущал их присутствие. Ёкай слегка покраснел на подобное заявление. - Это довольно занятно, но теперь очки я ношу вовсе не ради улучшения зрения, - опуская взгляд куда-то вниз, заменил он. - Это скорее как... - Напоминание, что ты был связан с человеческим миром? Предположение Осомацу так чётко выражает позицию Чоро, что тот даже вздрагивает от неожиданности. Ему действительно хочется думать, что он всё ещё человек, что даже несмотря на проклятье ещё есть шанс вернуться, но горькую правду он знает. - В них не так страшно принимать моё новое существование, - додомеки горько усмехается. Что может знать этот человек? Он-то вряд ли грабил, чтобы заработать на жизнь, пытался кого-то убить или переживал другие сложные жизненные ситуации. Ну, Чоромацу так кажется со стороны, потому что Осо столько лет подряд только и делал что наблюдал за ним и остальными из дома.***
- Ты встретился с кем? - Карамацу первым делом сжал Чоро за плечи, но, вспомнив об особенностях чужого тела, ослабил хватку - побоялся повредить многочисленные глаза. - После стольких лет он до сих пор живёт в деревне? - А вы что, тоже знакомы с Осомацу? - додомеки удивлённо глянул на остальную группу. Все они молчали, и когда ему показалось, что на вопрос ему не ответят, Ичимацу подал голос: - Когда мы встречали его последний раз, он был совсем ребёнком по меркам людей, - некомата прикрыл один глаз и зевнул. - Любил гулять по лесу и следил за нами. Я был в деревне и слышал, что за сказки о нас он иногда пересказывал детям вокруг. С фантазией парень, но его из-за этого очень не любили и он почти всегда оставался один. Когда я стал приходить к нему слишком часто, за ним закрепилась легенда дружбы с котом. Осомацу говорил, что раз я первый, с кем он познакомился, то зовут меня Ичимацу. Чоромацу слегка шокировала эта история. Когда он был человеком, ему и правда приходилось сталкиваться с одним чудным мальчишкой, который только и делал, что шатался тут и там да рассказывал истории. - И ты позволил ему так себя называть? - вслух удивился проклятый. Ичи пожал плечами, словно не видел ничего не обычного в этой ситуации. - К моменту этого нашего знакомства мне было столько лет, что своё настоящее я, говоря по правде, забыл, а новое звучало как предложение подружиться с ним, - за ухом зачесалось, и Ичи, зевнув ещё разок, инстинктивно потянулся к доставлявшему неприятности месту. - К тому же он неплохо кормил меня, если я забредал в гости. Как оказалось, почти все получили свои имена от мальчишки. Карамацу тот знал по своим походам в храм. По словам Кары они сперва не поладили, потому что Осо не пытался остановить тех мелких хулиганов, что любили кидать в ворон на улице камни, а от первой встречи лично с Карамацу он и вовсе чуть не вопил. - Потом сказал, что извиняется за всех тех, кто причиняет неудобства моей семье, - тэнгу развёл руками - понимай, мол, как хочешь, - и продолжил: - Спросил моё имя, но когда я ответил, он сказал, что не понял меня. Стал перебирать какие-то странные варианты и остановился, только когда я на него сердито каркнул. Он посчитал, что это ответ на его вопрос и с тех пор не звал меня никак иначе, кроме "Карамацу". Ещё он говорил, что мне это имя подходит по смыслу. Чоро улыбался, слушая все эти истории. Похоже, что Осомацу много лучше остальных людей, которые сразу кидаются на незнакомцев с оружием. Он о чём-то мечтал, решал всё не просто грубой силой. И имена... он важен для них всех. - А что насчёт вас? - додомеки перевёл взгляд на Джуши и Тодо. - Вас тоже с ним что-то связывает? Имена? - Вообще-то меня всю жизнь звали Тодомацу, - парень в белом кимоно указал на себя пальцем. - Но с тем мальчиком и правда была история. Он зачем-то зашёл в лес летом, а я захотел пошутить над ним и немного напугать. Принял облик его ровесника и заморозил себя, а этот пришёл, но вместо того, чтобы испугаться вмёрзшего в лёд человека, которого увидел, решил отогреть... На этом моменте Тодо замолчал и слегка покраснел. На его почти белой коже румянец выглядел скорее болезненно, не как у нормальных людей, насколько Чоро мог судить по своим воспоминаниям. Однако, это всё же было именно стеснение, а не болезнь. Надо будет спросить у Осомацу, что у них произошло, что так впечатлило Тодомацу, хотя срок действия любых обид в сторону человека уже явно не актуально. - Мы встретились в четырнадцатый день месяца, - Джуши, только и ждавший своей очереди поделиться историей, крикнул это прямо в ухо додомеки, от чего тот чуть не оглох. Вечно за его головой следить надо, но даже со всеми глазами по телу Чоро, это не удавалось. Джушимацу - большой шутник и если уж хочет посмеяться, его не остановит ничто. - Это был странный случай... - В каком смысле? - Чоро сложил руки на груди. Джуши, принявший наиболее подобающий человеку вид, мечтательно прикрыл глаза и, раскрыв рот в своей широкой улыбке, прошептал: - Он застал меня подглядывающим в баньке за одной девушкой и спросил, зачем я так делаю. Сказал, что нарисует для меня Хомуру-сан, если я подсажу посмотреть. Тогда я всегда мог бы любоваться на неё, как мне казалось, так что я дал согласие, но его поймали, а Хомура-сан, насколько мне известно, по приказу навсегда покинула деревню. Мы с Осомацу в общем-то сдружились после этого инцидента, а потом ему запретили посещать лес. - Примерно в то же время, когда к нам попал ты, - заметил Карамацу. - Не знаю, почему так, но когда ты умер и оказался проклят, то несколько лет всё не мог очнуться. Говоря по правде, проспал больше десяти лет, но для ёкая это время мало чего значит, так что постареть ты не постарел, а вот Осомацу вырос с тех пор. Кстати, он до сих пор задаёт странные вопросы незнакомцам? Чоромацу задумался, вспомнив разговор с человеком. - Про очки разве что, - ему разом представилась знакомая физиономия. Спрашивать странные вещи с серьёзным лицом у незнакомцев - именно так можно было описать любимое занятие Осомацу. Сразу после дуракаваляния и ничегонеделания. - Думаю, ему понравилось смотреть на твои глаза, - задумчиво протянул Ичимацу и помахал перед носом рыжего кота кошачьей мятой. Кот охотно играл с ним несколько минут, а когда от него перестали ждать каких-то иных действий, вдруг заявил от лица Ичи: - Ты ему точно понравился, нян. Я завидую, ня... На этом моменте некомата смутился окончательно и, схватив сдавшего его рыжего друга, рванул туда-то в лес. Карамацу дал ему фору в несколько минут, а потом встал, расправляя большие чёрные крылья. - К тому времени, когда Ичи успокоится, я должен его найти и быть рядом на всякий случай, - заметил тэнгу, не оборачиваясь к Чоро, но то, что обращено это именно к нему, додомеки не сомневался. Кара вышел, махнул правой рукой - удачи! действуй! - и взмыл в воздух. В конечном счёте с Чоромацу остались только двое членов новой так называемой семьи. Они упрямо молчали до тех пор, пока бывший человек не собирался с ними ничего обсуждать, но едва он набрал в грудь воздуха для вопроса, Тодо подал голос: - Не волнуйся, я уже не против, - он даже почти улыбнулся. - Думаю, что вы поладите... - К тому же тогда мы снова сможем играть вместе, - Джуши хлопнул в ладоши, а его голова снова оказалась на плече Чоро, но уже на другом. - Или подглядывать... Последнее замечание Чоромацу скорее озадачило, чем обрадовало. Осомацу - сама, чтоб его, беспалевность - и будучи мелким из-за этого встревал, а уж теперь-то у него даже незаметным быть не получится. К тому же если нет этой Хомуры-сан, за кем будут наблюдать Осо и Джу? За Тодомацу, что ли? Мысль, что с тем что-то не так, у Чоро была, но у них вообще нет причин наблюдать тайно... Ладно, этот вопрос решаем и позже.***
В следующую встречу Осо и Чоро почти не могут говорить связно. Они смотрят в небо и спрашивают друг у друга странные вещи, которые настолько приелись каждому, что уже и нет толком ответов на заданные вопросы. Осомацу не может рассказать, почему почти всю жизнь ходит в красной одежде, как и Чоро не находит объяснения на вопрос зачем ему были нужны деньги когда-то тогда. Нет, десять или около того лет назад у него была причина, но когда он уже не человек, это невозможно объяснить. - А все утрачивают память, когда... меняются? - неожиданно спросил Осо, так что сидящий рядом Чоромацу удивлённо вздрогнул. - Я тут подумал... Людям я не слишком-то нравлюсь, так почему бы мне не заиметь какое-нибудь проклятье, чтобы присоединиться к вашей группе? Как выяснилось, парень оказался большим оригиналом, пожелав решить все свои проблемы, изменившись, но не внутренне, как это следовало бы сделать, а просто стать другим существом. - Ты что, совсем дурак? - впервые за всё время их общения Чоро вскипел от какой-то ярости и обиды. Ему нравился этот человек, потому что именно он был Осомацу, но собирался накликать на свою голову беду! - С какого перепуга так крыша поехала? Я знал, что ты странный, но безответственность - уже другой уровень! По-твоему, это что-то приятное - отказаться от нормальной жизни, сделав какую-нибудь глупость и изменив душу? Ты же не сможешь это отме... Фраза осталась неоконченной. Сердитый, разошедшийся на всякие поучения (хотя и сам-то хорош) Чоромацу широко раскрыл все глаза и шокировано наблюдал за тем, как его целует Осомацу. В отличие от самого додомеки, человек - для верности и отсутствия страха - не видел вообще ничего. Единственная его цель была в том, чтобы заставить Чоро молчать по поводу "неправильных решений", и в целом план удавался, если не считать редкие похмыкивания и выражения, которые не удавалось высказать по понятным причинам. Чоро, потерявший не только нить повествования, но и возможность вернуть её, наслаждался своими новыми ощущениями. Точнее даже - анализировал их. И хоть так, хоть эдак, всё равно он не мог себя убедить, что Осомацу поступает с ним нечестно. Хотя Чоро любил этого человека, без предупреждения это... Поцелуй прекратился. "А?" - всё, что успел подумать Чоромацу, когда от него отстранился этот человек. В мыслях осталась лишь звенящая пустота и чувство, что "мало". Осомацу не требовались пояснения, приглашения, что-то лишнее. Он ещё успеет наслушаться наставлений и оспорить каждое на свой манер. Ещё будет время для этого. Потом, когда-нибудь, а сейчас, сию минуту, важен лишь Чоромацу. В конце концов их взаимное молчание скорее очень затянувшаяся беседа на каком-то ментальном уровне. - Ну что, этого достаточно, чтобы проклясть меня за непредсказуемость и то, что я с тобой не посоветовался? - Осомацу по-лисьи щурится, улыбается самой хитрой и неповторимой улыбкой прямо в губы Чоро и специально чуть облизывает их. Глаза сужает ещё больше, когда тот невольно вздрагивает. - Теперь... - Чоро выдохнул, заметив перед собой слишком близко покрасневшее лицо Осо, - теперь только ты смотришь... После этого с поцелуем полез уже он. Он не видел Осомацу и не был уверен в том, что происходит, когда по его руке нежно провели пальцем и попытались ухватить за локоть. Один глаз где-то на руке он всё же инстинктивно открыл. Пальцы мельтешили перед ним и гладили, сжимали, иногда пощипывали, рисовали странные узоры на его руке, но каждый раз обводили глаза. Лишь однажды они столкнулись такими странными взглядами - Осомацу смотрел сверху с довольным прищуром, Чоро - почти с локтя и то поспешил зажмуриться. - А ты у нас стесняшка, когда нарушаешь, свои же правила, как я погляжу... Мысль, что Ичимацу почему-то должен обзавидоваться теперь, появилась на мгновение и пропала так же внезапно.