S-x Factorial

Сделай это для меня. С каждым разом значение этой фразы меняется, как меняются и они сами. Не заметить трудно, хотя и тон, и взгляд всегда одинаково спокойны, когда Осомацу раз за разом это говорит. Младший брат не знает, почему не отказывает - не может или не хочет? - но всегда поддаётся. В детстве, когда они гораздо чаще вместе ходили на станцию половить рыбу, то их обоих это радовало одинаково сильно, но Карамацу всё равно рвался ещё куда-то. Сделать домашку, сыграть с Джуши в бейсбол, вместе со всеми пойти к Тотоко, которая всё равно как-нибудь пошутит над ними и в итоге оставит в дураках... Можно было многое вспомнить, но старший брат уйти не давал. - Карамацу, мне будет скучно одному, если ты уйдёшь, - у них обоих не клюёт да и сидеть на месте уже надоело. - Братец, а чего сразу я? - надо побыстрее перевести стрелки. - Позови Чоромацу, вы ведь... - "всегда лучше ладили". - Гораздо лучше вместе ловите. Но Осомацу мотает головой: - Он домашку делает, не вытащишь из-за стола теперь, - старший достаёт удочку и, заметив отсутствие червяка, тихо цыкает. Тут же насаживает нового и опять ждёт, но удочка стоит абсолютно недвижимая. - Или, может, ты её сделаешь? Карамацу, в принципе, мог бы и хотел даже, но основной проблемой на завтра была математика. Третьему она всегда давалась лучше всех. Да, точно, пусть он и делает дальше. - Нет уж, - покачать головой, - я лучше к Джушимацу, он меня тоже звал... Старший брат не хватает за руку, когда Карамацу встаёт и собирается уходить. Они даже в глаза друг другу не смотрят, хотя обычно Осомацу одного взгляда достаточно, чтобы убедить любого из шестерняшек сделать по-своему. Останавливает фразой, которая почему-то всегда безотказно действует. - Братец Карамацу, сделай это для меня, - "останься". Взгляд в спину, всё такой же спокойный. Карамацу ищет где-то вдалеке хотя бы намёк на то, что он нужнее младшим, чем здесь, но упорно их не видит. К тому же ему просто нравится спокойствие с Осомацу. - Опять упустил, - глядя на крючок без червяка, только и говорит второй, приваливаясь к сиденью брата в позе поудобнее и посвободнее, чем когда сидел на своём ящике. И тут же спрашивает что-то неожиданное: - Эй, Осомацу, как думаешь, если рыба узнает, как много её поимка значит для чужого времяпрепровождения, она клюнет? Карамацу не нужно даже голову поворачивать, чтобы знать, что старший брат сейчас улыбается. Осомацу всегда будет самим собой. Всегда будет хотеть побездельничать, всегда будет мечтать добиться Тотоко и всегда будет его прямолинейным старшим братом, который "проблемы сейчас" одной силой мысли и собственного упрямства превращает в "проблемы потом" или того лучше - в "не мои проблемы". - Ну же, это всего на один урок, обещаю, - они стоят на крыше и пьют апельсиновый сок. Осомацу смотрит куда-то в небо, ему нравится синий цвет и пушистые белые облака, по форме напоминающие семейный герб. Карамацу смотрит вниз и видит, как сжигают кучу сухих красных листьев, облетевших с деревьев, в таком же красном пламени. Поднявшийся ветер уносит к белым облакам дым от листьев, а второй брат смотрит на него, всё больше поднимая голову. Осомацу не нравятся чёрные помехи на сине-белом и он оборачивается, чтобы посмотреть, откуда они исходят, смотря в итоге на огонь и листья. Завораживает. - Ты что же, опять не сделал... что? Что именно ты не сделал в этот раз? - Карамацу спрашивает, хотя и так прекрасно знает - математика. Брата всегда тяготит считать что-то, ему не нужно время и какие-то бессмысленные числа, чтобы чувствовать себя счастливым, это отягощает, согласно "философии Осомацу". Намучается ещё с этим, когда будет искать работу, без вариантов. - Математику, - брат трясёт бумажный пакетик, но, поняв, что сока там не осталось, просто ставит его рядом со своей ногой. - И мне нужна твоя помощь. - А? - второй поворачивает лицо с удивлённым взглядом к нему. - Что? - Ну же, Ка-ра-ма-цу, - разделяя имя брата на слоги, тянет старший. - Давай поменяемся с тобой местами всего на один урок. Учитель собирался именно меня спросить, но я забыл об этом. Помоги мне~... - Эй, я же не единственный, кого ты можешь об этом попросить, - чешет затылок. Пятеро. Пятеро, не считая самого Осомацу, но тот даже не пытается обратиться к кому-нибудь ещё. - Именно, что единственный - мы одни в этой подгруппе. По-твоему, Джуши или Ичи, например, согласятся променять физкультуру на два урока математики? Даже если об этом их попрошу я, они скажут, что шансов на такое не было с самого начала. Ну а Чоро сам сказал, что с него хватит и письменных работ - он не будет играть в переодевания. Остаёшься ты. О Тодомацу даже речи не идёт - его единственного из них шести учителя способны отличить, так что и за Осомацу его не выдашь. - Но это всё равно нечестно... - Карамацу смотрит на рукав школьной формы, внутри которого есть ярлычок - мама специально приделала на каждый личный комплект формы, а пришила она их как раз чтобы подобные трюки нельзя было откалывать - учителям-то лучше знать, что придумают близнецы. - Сдай её сам, а? - Я не могу, совсем не знаю, - признаётся Осомацу, - а у тебя всё так хорошо получалось дома... Ну же, братец, сделай это для меня... - "пожалуйста, не дай брату провалиться с нелюбимым предметом окончательно". Он держит за руку, точнее - висит на ней, держась за предплечье. И смотрит. Спокойно, словно заранее зная, что это сработает... Не ошибается. - Только один раз, - тяжело вздыхает Карамацу, недовольно морщась от холода, когда стаскивает с плеч свой пиджак и забирая тот, что с биркой "Осомацу" - учитель точно проверит, кто из них на чьём месте сидит. - Но не вздумай отозваться на собственное настоящее имя. - Да-да, конечно, - почти не обращая на эти слова внимание, на автомате отвечает брат. Кутается - именно кутается, а не просто одевает, - в его пиджак и с улыбкой замечает: - Как будто Карамацу меня обнял... А потом до конца математики делает вид, что не видит ни румянца, ни отведённых в смущении глаз. Ни на кого из них так не действуют просьбы Осомацу. Это почти что лестно... На улице догорают красные листья и внутреннее спокойствие Карамацу тоже. Осомацу будет любить внимание. Лучше, если какое-нибудь особенное. Лучше, если со стороны Карамацу. Сегодня должно быть спокойно. Концерт, коты, тренировка, групповое свидание. Можно сколько угодно сидеть в гостиной и прокачивать свой взгляд, чтобы все "Карамацу-гёлз" сбежались на его внутренний душевный огонь. "Ну пожалуйста, пусть хоть одна при..." - Карамацу! Ты знаешь, что все разошлись? - Осомацу радостный и влетает к нему, едва не падая, когда пытается снять обувь. - Дома только мы! Эта интонация. Точно что-то задумал... Не поворачиваться, чтобы не попасть под прицельный огонь взглядом заранее. Смотреть в зеркало, словно оно щит, спасающий от взгляда Горгоны, вот только если тот обращал в камень, этот уговаривает на что угодно. С детства уговаривает. И способа остановить этот эффект всё равно не существует, пока они живут под одной крышей или просто под одним небом. Карамацу даже если не увидит - слишком живо представит, а этого достаточно. - Братец, это такая редкость! Осомацу обнимает и тянет его имя по слогам. Приятно... Это так приятно. - Ка-ра-ма-цу~... Может, всё же не сегодня? Может, в другой раз, хотя непонятно, когда этот другой раз будет. - Что такое? - сама наивность. - Чем ты хочешь заняться? В карты сыграем? Смешок. На это не стоило надеяться с самого начала... - Неужели ты не расслышал меня? - шёпот. Слушать некому, кроме Карамацу, но он всё равно создаёт из этого тайну. - Я сказал, что дома только ты и я. Это имеет смысл со времён старшей школы, они никогда не объявят это и не поставят перед фактом остальных. - Ну же, сделай это для меня. Впервые Карамацу задумывается над словом "это". Брат может просить ласки, поцелуев или чего-то ещё. Не против. Он совершенно не будет против, но есть ещё одна вещь, которой не хватает старшему. О которой можно попросить только его, потому что второй единственный, кто в состоянии это понять и принять, не усмехаясь, не говоря, что это странно, не передразнивая, не записывая на смартфон, чтобы сделать достоянием толпы фанатов. Карамацу сглатывает и чувствует, как на него сзади наваливается тот, кому он не откажет даже больше, чем всем остальным. - Братик Осомацу, - сам не знает почему краснеет. - Старший братик Осомацу... Улыбку, отвечающую на это обращение, можно почувствовать затылком. Никто и никогда не зовёт его "братик". Никто не имеет права говорить ему "братик". Ни от кого и слышать не хочет, кроме него. - Молодец, - чуть прикусывает мочку уха, - а теперь, - улыбка и разворот на сто восемьдесят градусов, - твоя награда... Целуются. Много и долго. Развязно, вкусно, так, как они привыкли. Привыкли и не заходят дальше. Им важно спокойствие вдвоём в этом мире. Потому что с Осомацу не может не быть спокойно. Хотя когда-нибудь надо и это перейти. "Осомацу, сделай это для меня".