S-x Factorial

Нет, Тодомацу, конечно, мог бы остаться сегодня дома и весь день обновлять новости в соц-сетях, но деньги на телефоне закончились совсем не вовремя. И ведь не попросишь никого кинуть на счёт - Осомацу, едва появятся лишние средства, побежит в пачинко, где и продует всё до последней йены, Чоромацу накупит кучу никому не нужного, но безумно дорогого стаффа имени "великолепной и невероятной Няа-тян", Ичи и Джуши пустят всё в расход на кошачьи консервы или что-нибудь связанное с бейсболом, а Карамацу... с Карамацу вечно что-то случается. И хорошо, если это "что-то" - девушка, которая огреет подаренным букетом, потому что бандиты, мстящие куклы-убийцы и жадный до законного заработка Чибита случаются гораздо чаще. Так что Тотти вышел из дома всего лишь пополнить счёт, а в итоге оказался на рыбалке со старшим братом - на станции деньги клали без процентов, а о том, что именно сегодня Карамацу придёт сюда ностальгировать, он никому не сказал. Шестой узнал об этом только когда его уже заметили, сверкнули чёрными очками (больно!) и предложили место рядом и удочку - почему, интересно, брату не лень таскать с собой всегда по две? Тодомацу огляделся по сторонам, проверил сеть - оказывается, тут сигнал был даже лучше, чем дома - и, решив, что сегодня он так и быть побудет частью семьи, присоединился к рыбачащему старшему брату. Карамацу довольно хмыкнул и решил начать один из тех разговоров, которые рисковали стать длинными и весьма бессмысленными монологами: - В такой без сомнения чудесный день мне не может не повезти хотя бы в чём-нибудь. Не важно, что это будет - рыбалка ли, любовь или пачинко - но я определённо не думаю, что забуду этот день. А ты что по этому поводу думаешь, браза? Тодомацу на минуту отвлёкся от мобильного в одной руке, сильнее зажал коленями удочку, словно это могло ему помочь, и перевёл взгляд на брата. - Единственное, с чем тебе может повезти сегодня - подхватить простуду, которую ты запомнишь на ближайшие пару лет, - скептически отозвался младший. - О чём ты вообще думаешь, когда ранней весной одеваешься во что-то подобное, братец Карамацу? Опять выпендривается: синяя майка, та, что в стразах, да ещё и с собственным лицом, странные туфли неизвестного цвета, потому что сверху тоже все в стразах, шорты джинсовые, очки эти чёрные. И если к последнему можно привыкнуть - всё же второй всегда в них ходит - то от остальных шмоток аж больно. А ещё видно эти замечательные ножки... - Ну конечно же, - щелчок пальцами, - о моих будущих Карамацу-гёлз! Тодомацу в этот конкретный момент становится смешно. - Ты слишком безнадёжен, чтобы у тебя появилась девушка, - снова переведя взгляд на удочку, отзывается он. - Ты безнадёжен даже чтобы просто поймать рыбу... - А? - Карамацу с удивлением отрывается от наблюдения за водной гладью. - Это ещё почему? - Почему? Братец, как ты можешь спрашивать у меня "почему?", если ловишь рыбу на любовные письма? - Тодомацу переходит на сарказм, но всё ещё пытается улыбаться. - С чего ты вообще взял, что рыбы умеют читать? Или ты хочешь поймать русалку? Не-не-не-не, это звучит ещё больнее. А ещё ты, вероятно, уже всю живность в этом водоёме ослепил одним своим видом... Не ожидавший такого выпада Карамацу удивлённо моргнул и, взмахнув удочкой, вытянул из воды мокрый конверт. - Да, как же я мог... - но не успел парень порадоваться тому, что образумил старшего, услышал продолжение: - Тотти, тут ты прав - надо написать ещё на парочке языков. У тебя работает переводчик от Google? Самый младший Мацуно не поленился хлопнуть себя по лбу ладонью. - Эй, ты меня даже не собираешься слушать. Безнадёжен... У тебя никогда не будет ни рыбы, ни девушки... - Тодомацу вытянул из бассейна удочку, убедился, что червяк всё ещё сидит на крючке, и снова опустил бедолагу в воду. На момент последних слов Карамацу как раз распечатывал свою неудавшуюся наживку. Теперь он снял очки и, глядя то на конверт, то на братишку, над чем-то упорно думал. Ну, выглядело похоже. - Тогда, может быть, ты сам мне что-нибудь посоветуешь насчёт этого, Тотти? - старший, оставив попытки понять, почему же рыба не будет ловиться на бумажные письма, решил допытываться насчёт другого. - Ты же много общаешься с ними, с девушками, да? Карамацу в знак своей полной серьёзности совсем отложил удочку и повернулся к близнецу. Очки он уже больше не пытался надеть и повесил их на майку. Тодо улыбнулся уголком губ и прикрыл глаза. - Как бы там ни было, тебе бесполезно что-либо советовать, братец Карамацу, - взгляд, слегка скошенный в сторону. - От одного только того, что ты это ты, уже больно. Больно от того, что ты носишь, потому что это слепит глаза. Рыбу ты ловишь не как все нормальные люди, а на письма. От твоей манеры говорить странные длинные речи без смысла как такового тоже больно. Но мы - твоя семья - уже давно привыкли к этому. - Значит, всё не так плохо? - в глазах старшего брата блеснули слёзы, но младший приложил к его губам палец и, всё же оставив удочку, повернулся. - Ну, это способны терпеть только мы, - Тодомацу усмехнулся, - но даже если к этой боли привыкнет кто-то ещё, девушки у тебя всё равно не будет. Карамацу понимал многое, но этого он точно не понимал. - Да как же так? Тотти-и-и-и~... Почему? Младший глянул в глаза - один в один как у него самого - и, изобразив улыбку помилей и поковарней, взял лицо брата в руки. - Потому что если остальные именно привыкают к боли от общения с тобой, - он чуть приблизился к чужому лицу, - то я умею получить удовольствие от общения с ней. Не даром же я тебе говорил, в моём рейтинге братьев ты первый... Не как братец Осомацу, первый совсем по-другому... А ещё, - минус очередные сантиметры, шёпот на ухо, - мне нравится эта твоя безнадёжность... И ножки... Тодомацу хотел бы проявить ещё больше инициативы, позволить себе и дальше дразнить старшего, вызывая не только румянец и смущение до глубины души, но его успел опередить сам Карамацу, к которому надо было всё это проявлять. Второй слегка отпрянул назад, прикрыл глаза и чисто интуитивно попытался поцеловать братишку. Тотти знал, что его не видят, а потому сам напросился на поцелуй в губы, вкусный, жаркий и пока что единственный. Едва разорвав контакт, Карамацу обнял брата. Не так, как приобнимал, выводя из кабака, не так, как в детстве, когда успокаивал из-за неприятностей с уроками, но совершенно точно так, чтобы у младшего перехватило дыхание от ощущения заботы, которой надо было теперь делиться намного чаще именно с ним.