Байки из некронского склепа

      Собрались как-то в великом зале Терры Грандмаршал Провост Адептус Арбитрес, Экклезиарх, великий мастер Официо Ассосинорум и Мэтт Вард. Сидят, ждут Императора. Не успели отдышаться после дороги, как уже речь держат. Даже скрытный мастер разговорился. Сплетничали, делились новостями. Слово за слово, решили узнать, кто из них обладает самой большой властью, кто может влиять на народные массы, как никто другой.       Первым важно поднялся из-за стола провост арбитров, в своей черной броне, массивный и устрашающий.       — Я, — говорит весомо. — Когда еду по дороге, даже без мигалок, то мне все дорогу уступают, даже если по главному проспекту на Терре. А когда захожу в здание суда на слушание, то мне даже планетарные губернаторы встают и кланяются.       Все покивали, согласились, что власть его действительно велика.       Затем поднялся Экклезиарх в атласной мантии, смерил всех мудрым, слегка насмешливым взглядом.       — Когда я выхожу на трибуну, — заговорил хорошо поставленным голосом. — То стоит мне махнуть рукой, как народ возводит храм, стоит махнуть другой, великое Сестринство собирается в Крестовый поход и сокрушает любого врага. Моя власть распространяется на многие миры.       Довольный речью, сел. Остальные замерли, пытаясь представить запутанную сеть экклезиархии, что охватила весь Империум, безраздельно заполонила многие умы.       Неспешно возвысился мастер Официо Ассосинорум. Маска закрывала лицо, черный плащ скрадывал движения.       — Ваши силы, несомненно, велики, господа, — голос тихо шелестел, заставлял прислушиваться. — Но стоит мне шевельнуть пальцем, как любой еретик, будь он маршалом, или кардиналом, отправляется на тот свет, будто сам собой. Прецеденты бывали.       — Но мы же не еретики, — поспешно выговорил святоша.       — От любви Императора до его ненависти один шаг. Как и моей.       Арбитр и Экклезиарх нервно покашливали, распустили воротники, мяли шеи, словно вокруг уже затягивалась удавка.       — Бесспорно, твоя власть велика. Очень велика…       Мастер неспешно и неслышно уселся. Все уставились на Варда. Мэтт поднялся. По сравнению с этими мастодонтами Империи он выглядел скромно в своей футболке.       — Ну, вы крутые, ничего не скажешь. Но и я кое-чего могу, — немного замялся. — Моя власть в том, что какой бы кодекс я ни взял в руки, я его сразу переписываю!       Собеседники отшатнулись, лорд церкви осенил себя знамением аквилы.       — Я так кодекс космодесантников два раза переписывал, ага.       Маска упала с лица мастера.       — А когда мои кодексы и рулбуки выходят в печать, у игроков по всему миру загораются стулья! В следующий раз могу написать, что весь Империум сдружился с некронами, и с нами, здесь в зале, будет сидеть их немесор! А то и тиран! А что, у великого Разума улья тоже есть… э… разум. Можно договориться. Вообще, зачем ссориться, проливать кровь? Будущее вархаммера в сотрудничестве и коалиции. И всеобщем преклонении перед Ультрадесантом. Можно вообще не воевать, а просто красить миниатюры.       Экклезиарх побледнел, арбитр начал жевать собственный галстук.       — Погоди, — обливаясь потом, вскинул руку мастер ассасинов. — Хватит, ты победил… Твоя мощь превосходит любого из нас.       Широко улыбаясь, Мэтт сел в кресло.       — А ставку поднимете?       — Конечно-конечно.       — И разрешите, наконец, воскресить Жиллимана.       — Да…       До прихода Императора молчали. Только Вард довольно ерзал, наверняка, ловил из варпа новые идеи, ласково подброшенные темными богами.