***
Они успели: Юля с Егором как раз спустились с палубы теплохода и теперь поднимались по пологой лестнице на набережную. Кожурин что-то увлеченно рассказывал, а девушка кокетливо хихикала. Раньше Антону нравилось, что она умеет так внимательно слушать и всегда так позитивно реагирует на рассказы, но сейчас его резануло какое-то раздражение на это глупое хихиканье. Впрочем, Тоха сразу подавил это неуместное сейчас чувство - он просто на взводе, знает, что Кожурин опасен. Не это сейчас важно. Лернер сделал пару шагов вперед и встал на пути у гуляющей пары. Михей стоял с другой стороны, чуть сзади от них. - О! Тоша нам решил компанию составить! - Юля вновь хихикнула и сделала движение в сторону Антона, чтобы привычно чмокнуть его в щеку, но ее спутник остановился и попятился: - Это, конечно, классно. Только у меня дело есть, - он развернулся в другую сторону. Юля повернулась за ним. - Ну что ты, Егор, - Ильинский выступил вперед, перекрывая парню путь к бегству. - Мы тебе еще не все достопримечательности показали, - опер широко улыбнулся. Кожурин остановился. - Антош, что происходит? - Юля повернулась лицом к Лернеру, непонимающе разводя руками. - Юль, я потом объясню, - Антон пристально посмотрел на подозреваемого. - Егор, пойдем, поговорим, - опер мотнул подбородком в сторону машины. Лернер расслабился только на мгновение: посчитал, что Кожурин не опасен. В самом деле, не хладнокровный "профессиональный" убийца же! Можно сказать, жертва обстоятельств... Тоха повернулся к подозреваемому боком и направился в сторону машины, уверенный, что тому некуда деваться и он пойдет за ним. Но нервы у Егора, очевидно, сдали: он вдруг схватил Юлю за плечо и приставил к горлу девушки нож - капитан даже не заметил, откуда тот появился. Лернер выхватил пистолет. - Не подходи! - Антон! - девушка взвизгнула. - Юля, не двигайся! - Тоха отдавал команды четко, сухо, по-деловому, но внутри у него все переворачивалось. - Егор, не делай глупостей. - Я тебе сказал: не подходи! Я в тюрьму не хочу! - Кожурин перехватил девушку поудобнее, прижав к себе еще крепче, и приставив нож к шее уже не лезвием, а острием. Господи, какая же у Юли шейка худенькая, нежная... Как у цыплёнка... Еще платье это желтое... Тьфу ты, Господи! Какая чушь в голову лезет! Что же делать?! Кожурин ведь от страха может любых глупостей натворить. Нельзя Юлькой рисковать! Нельзя! Главное, чтобы он ее отпустил. Пусть бежит. Пусть проваливает, куда хочет! Главное, чтобы Юлю отпустил. Что же делать? - Все, ты успокойся, - Антон развел руками и медленно, стараясь не делать резких движений, чтобы не нервировать Егора, убрал пистолет за пояс. - Давай спокойно поговорим. Пусть делает, что хочет! Пусть бежит, куда угодно! Только бы Юльку отпустил! Лернер так сосредоточился на Кожурине, что совсем забыл про Михея, но тот напомнил о своем присутствии: - Эй, придурок! Отпусти ее! Егор резко развернулся в его сторону. Юля взвизгнула, последовав за ним. - Мих! Не надо! - голос Антона срывался от волнения. Черт! Что он собирается делать!? Ведь нельзя! Юля же... - Я сказал: отпусти ее! - Ильинский был спокоен и собран. - Стоять! Я за себя не отвечаю! Юля всхлипнула. Лернеру захотелось зажмуриться, чтобы не видеть того, что произойдет дальше, но он поборол это малодушное желание. Нельзя... Юля же... Почему-то на миг Тохе представилось, что там - с ножом у горла - стоит Женька. Мелькнуло воспоминание о том, как Стрельникова, не сомневаясь ни секунды, нажала на курок, когда он стоял на коленях у края собственной могилы. Все спрятались, а Женя, казалось, не обратила вовсе внимания на выстрелы свихнувшегося ветерана, который взял его в заложники... Как? Как она тогда смогла?! Черт! Он чувствует сейчас себя более беспомощным, чем тогда, на коленях со связанными руками... - Считаю до трех, - Михей демонстративно передернул затвор, - раз... - Михей! - Антону хотелось кинуться с кулаками на этого улыбающегося придурка! - Два... - Миша сделал шаг в сторону Егора. - Ильинский! - голос у Лернера сорвался. - Три! - Миха поднял пистолет вверх и выстрелил в воздух почти над ухом у Кожурина. Нож выпал из пальцев Егора, он присел и поднял вверх руки. Юля тоже присела от неожиданности и прикрыла голову руками. Тоха стоял в каком-то трансе. Девушка жалобно всхлипнула и бросилась ему на грудь, крепко вцепившись руками в его пиджак. Михей, не обращая на нее внимания, заломил задержанному руки за спину и надел на него наручники. Лернер стоял в каком-то оцепенении, рассеяно гладя Юлю по волосам, по спине. Опять мелькнуло неуместное воспоминание о Женьке, как она прижималась к нему тогда, в лесу, когда Фил стоял с пистолетом над задержанным маньяком. Антону даже пришлось тряхнуть головой, чтобы отогнать несвоевременные воспоминания. Михей, придурок! Как он мог! Или это месть? Чертова месть за то, что Лернер пытался его - Ильинского - строить, когда был и.о. начальника отдела! Миша "упаковал" Егора в машину и направился к Тохе. Лернер оставил плачущую Юлю и сам подбежал к приятелю: - Мих! Ты что! Обалдел?! - Антон схватил парня за отвороты джинсовой куртки и затряс. - Ты чего? Все же нормально закончилось. Чего ты? - Мишка непонимающе развел руками, слегка обалдев от напора коллеги и отшатнувшись назад. Тоха вновь схватил его за грудки: - Какое право ты имел так рисковать?! - он со злостью уставился парню в глаза. - Я вообще-то спас ее, если ты не заметил, - Михей был абсолютно спокоен и даже расслаблен. Он прямо и честно смотрел в глаза мужчине. Антон еще раз встряхнул его, потом оттолкнул, развернулся к нему спиной и, не оглядываясь, пошел к Юле. Мишка прав! Сто раз прав! Он спас Юлю... А Антон... Антон стоял, как идиот, и не мог ничего сделать. Ничего. Не мог. А Михей смог. И сделал. А он накинулся на парня. Но как? Как он мог рисковать Юлиной жизнью?! Как?!! А если бы на ее месте... Черт! Да без "если бы"! Как он мог?!! Так рисковать! А сам Антон... Как он мог ничего не сделать? Он кто вообще?! Экскурсовод в Эрмитаже или капитан полиции?! Как он мог стоять и смотреть?! Идти на поводу у Егора! Ведь знает, знает же, что это не гарантия жизни заложника! Где его мозг был? Выучка? Долг, в конце концов? Где?!! Как он мог?!! Получается, что Мишка ее и впрямь спас... А он - Антон - чуть не погубил...***
- Ладно, пошли в бар! Тох, ты с нами? - Михей обернулся к Лернеру. - Нет, я... - Антон замялся, - мне домой надо, Юлю успокоить... Дверь за ребятами давно закрылась, а Тоха все сидел за своим рабочим столом и не мог себя заставить встать и пойти домой. Ильинский великодушно делал вид, что забыл о стычке на набережной. А может и не делал, может и впрямь не придал значения и уже выкинул из головы, посчитав это просто вспышкой эмоций. Михей и сам иногда мог вспылить, так что снисходительно относился к этой слабости у других. Только вот Антон не забыл. Ни о стычке, ни о своем страхе, ни о своих мыслях... Что это было? Там... Почему страх парализовал его?! Никогда раньше с Лернером такого не случалось... А вдруг в следующий раз помощь будет нужна тому же Мишке, или Филу... или Жене? Вдруг в следующий раз все будет зависеть от него? А он будет стоять и смотреть. Парализованный страхом... Имеет ли он вообще право оставаться на службе? Ведь от него подчас зависят жизни коллег и... не только коллег. Как с этим теперь жить? Почему он "наехал" на Миху? Он что, действительно посчитал, что парень может рискнуть Юлиной жизнью, только чтобы отомстить ему?! Отомстить даже не за предательство там, или что-то столь же серьезное, просто за "неправильное" поведение. Просто за "наезды" на работе... Да какая разница, за что?! Да даже если бы Тоха был злейшим Мишиным врагом, не стал бы тот мстить, подставляя Юлю! Не такой Мишка человек! Вот в морду дать может. Может бойкот объявить. Может на это дело подбить Саню и Фила - Михей неформальный лидер, ему это раз плюнуть... Но вот так мстить... Нет! Как у Тохи вообще мысль такая могла возникнуть?!! Или... По себе о людях судит?!! Да нет, ну бред же! Бред!! Бред!!! Просто нервы! Нервы и ничего более... У них были натянутые отношения в последнее время, вот и сорвался в стрессовой ситуации... Просто сорвался. И что теперь? Извиняться - как то глупо... Оставлять все так, как есть - еще глупее... И чего теперь... А Женька? Причем тут вообще Женька? С чего вдруг она пришла ему в голову? Юля там с ножом у горла, а он о Стрельниковой думает... Бред какой-то! Бред! Бред! Нет, все! Домой! Домой! К Юле! Она там и так уже несколько часов, бедная, одна... Домой! Хватит! Иначе он просто свихнется! Но сначала... Антон достал мобильный и набил в сообщении только одно слово: "Спасибо!" Когда он уже выходил из отдела, телефон пиликнул. Лернер глянул на экран, там было тоже только одно слово: "Обращайся!"***
Капитан полиции Антон Лернер продолжил службу в органах, в том же отделе. С Юлей он расстался через несколько месяцев после произошедшего по своей инициативе.