***
- Правды я добиваюсь! Правды! Здесь Ваши люди. Если кто-то проникнет на этаж, я их всех расстреляю! Я не шучу! – Катя верила ему, как никому в своей жизни! Господи! Что же происходит?! Как? Как такое вообще могло произойти? Произойти с ней?! Она же сюда и на работу пошла, потому что спокойнее места, чем Главное Управление Внутренних Дел, не придумаешь! Она же не опер! Она просто… просто никто! Для массовки тут бегает да бумажки носит! Мамочка! Зачем ты мне внушала, что тут мужиков полно – мужа себе быстро найду?! Господи! Страшно-то как… Девушка понимала, что раздражает террориста своими всхлипываниями, но сдержаться не могла: - Он нас все равно перестреляет всех к чертовой матери! К чертовой матери! Ее трясло в истерике. Женя Стрельникова пыталась хоть как-то ее успокоить, даже принесла воды, но все было тщетно. - Заткнись! Заткнись! – захватчик и так был уже на взводе. - К чертовой матери! К чертовой матери…***
- Что это? – террорист посмотрел на монитор. - Письмо пришло, - Женя обернулась туда же… - …Работают они… А это что? Это камера? Катя замерла, сжалась вся. Кто? Кто додумался включить эту камеру? Он же их всех сейчас перестреляет! Девушка вся вновь покрылась противным, липким потом: - Мне очень плохо… - она чувствовала, что практически задыхается… - Заткнись! - Меня тошнит… - собственный голос казался странным и незнакомым. - Заткнись! - Мне плохо… Мне плохо очень… У Кати было такое чувство, что она сейчас умрет, просто умрет от всего этого ужаса. Перед глазами все плыло, она уже плохо соображала, что происходит… Женя, передав бандиту трубку, вновь начала утешать и успокаивать девушку. - Алло! Какой штурм?! – голоса доносились до нее через пелену тумана…***
- Мне плохо… - Заткнись! - Я умираю… - Заткнись! Крики… Духота… Это невыносимо… Невыносимо! Надо встать… просто встать и выйти отсюда. Да! Сейчас! Просто выйти! Девушка поднимается на ноги, и вдруг раздается выстрел. Вскрик Стрельниковой. Господи, как больно! Катя падает обратно. Больно! Девушка кричит, слезы текут по лицу. Миша и Женя бросаются к ней. «Спасите, - тихо шепчет Катя, - спасите…» Женя обнимает ее, шепчет сквозь слезы: - Прости, пожалуйста, прости. Это я виновата… - Да не виноват никто, - а это уже Ильинский… У Кати нет сил им отвечать, она как будто спит… Потому что все происходящее не может быть ничем иным, кроме сна… Капитан, очевидно, понимает, как ей плохо: - Чего ты хочешь? – Михей кричит на Коренева. – Чего ты хочешь? Ей в больницу надо!***
Бандит стоит над Мишей, прижав дуло пистолета к его голове. Ильинский смотрит на него снизу вверх, голос опера звучит спокойно: - Хочешь убить – убей, только ей больницу надо. Ты сюда пришел доказать, что твой сын не убийца? Ты сейчас сам становишься убийцей… - Убийца – это тот, кто приговорил моего сына… - голос Коренева звучит глухо. - Так останься человеком хотя бы ты… - Миша смотрит на него так, как будто между ними нет никакого ствола… Катя даже перестает всхлипывать… Неужели Михей сможет?...***
Кто-то несет ее на руках, кажется, Федор Лосев. Лифт. Сквозь туман она слышит голос Коренева: - Тебя как зовут? - Миша… - Ты передай им там, что я не убийца. У нас в семье нет убийц…***
Скорая, ее кладут куда-то, делают какие-то уколы, и боль отходит, отступает… Господи, неужели все?! Катя уплывает куда-то, но и во сне видит Мишу и слышит слова: «… в больницу… становишься убийцей… останься человеком…»***
Прапорщик Екатерина Белова была доставлена в больницу в состоянии средней степени тяжести в связи с обширной кровопотерей, однако, благодаря своевременно оказанной медицинской помощи, быстро восстановила здоровье. Вернуться на работу в полицию она так и не смогла. Уволена из правоохранительных органов по собственному желанию.