Лучше, чем истинный

Чёрное небо тихо падало холодным дождём на улицы шумного города. Бэкхён, не снимая мокрую одежду, спрятался под одеялом и рукой плотно прижал рот, чтобы заглушить плач, иначе Кёнсу мог услышать. Парень просто убежал, бросив пакет на пол, когда перед ним открылась дверь той квартиры. Рядом с Чанёлем стоял красивый омега, с точно такой же меткой на шее, как и у Бэкхёна. Он коснулся её кончиками пальцев и укусил угол подушки, поднимая к груди колени. Боль окутывала всё его тело, которое, вопреки разуму, продолжало изнывать от желания очутиться в объятьях женатого мужчины. Он знал, что это путь к самоуничтожению, если не перестанет думать о нём. Чанёль сходил с ума, терзаясь мыслями о Бэкхёне. Он побежал за ним, не обращая внимания на крики Лухана. Он не мог объяснить, почему теряет голову, лишь вновь увидев этого парня. Он не успел догнать его и долго ещё стоял под дождём, смотря в точку, куда исчез официант. Капли скользили по горячему телу, и сейчас это было единственное спасение от жара в душе. Лухан метался по комнатам в ожидании. Он никогда не чувствовал себя настолько униженным, отчего сердце больно било по рёбрам, вдребезги разбивая всё внутри. Он догадался, кто тот парень, за которым погнался муж. Он также видел след на шее, и в отличие от Бэкхёна Лухан знал альфу слишком хорошо, чтобы понять, насколько сильно Пак увлёкся им. Чанёль сам когда-то признался ему, что не умеет кусать того, к кому не испытывает ничего. Значит, этот бета глубоко запал ему в душу. Наконец Чанёль зашёл обратно, и в него полетели кулаки Лу, который не дал сказать ни слова: — Молчи! Я не хочу знать, не хочу… — Прости, — альфа даже не пытался защититься от ударов. Он заслужил их. Омега плакал. Пак вытирал ему слёзы и смотрел вновь тем взглядом, к которому Лухан не привык. — Обещай, что этого не повторится; я сделаю всё, как ты захочешь; я изменюсь, рожу тебе детей, только не уходи от меня, — начал умолять омега, наступая на собственную гордость. Лу больно впился пальцами ему в спину, прижимаясь всем телом, и долго не отпускал из объятий. Он знал, что сам виноват в случившемся, ведь если бы он хотя бы наполовину ответил взаимностью Чанёлю, то он бы ни за что не изменил. Чанёль был всегда заботливым, сдувал с него пылинки, баловал как мог, но Лухану всегда было мало, он вечно фыркал недовольно на все подарки, принимая их как должное. Альфа так долго мечтал об этом моменте, когда же наконец омега покорится ему. Он всеми силами столько лет стучался в закрытую дверь, и вот, когда она открылась, Пак понял, что уже слишком поздно. Если несколько часов назад он убеждал себя в том, что они смогут пережить этот шторм, то сейчас он точно знал, что не удастся удержаться на плаву. Им лучше покинуть тонущий корабль, чтобы не задохнуться. — Не могу. Нам пора прекратить всё, — хрипло произнёс он и отстранил от себя мужа. Тот попытался вновь прикоснуться, но альфа не разрешил. Пак торопливо закинул в сумку пару вещей и уже на выходе объявил: — Я буду у Сехуна, завтра подам на развод, и я не передумаю, Лу.

***

Кёнсу не спал. Он слышал всхлипы из-под одеяла на соседней кровати и, не выдержав, резко встал, раскрывая друга. Тот дрожал и весь был покрыт мурашками. — Бэкки, ты простудился? Да ты весь горишь! Я скоро вернусь! Кёнсу купил в аптеке необходимые лекарства и заставил бету принять их. Температура спала ближе к утру, и только тогда омега смог лечь ненадолго поспать. Проснувшись, Кёнсу уговорил друга остаться дома и не идти сегодня на практику, боясь за его здоровье. Бэкхён послушался, ему правда не хватало сил ни на что, кроме как лежать.

***

Сехун не задавал вопросов другу до самого утра, понимая, что тот был очень подавлен, и лучше не ворошить ему душу. Доехав молча до клиники, альфы как обычно стали пить кофе, и только после пары глотков Чанёль сам заговорил: — Мы разводимся. Ты не против, если я поживу у тебя некоторое время? — Давно уже пора. Без проблем, друг, мой дом всегда для тебя открыт, — пытаясь скрыть радость в голосе, ответил Сехун. А можно ли ему было считать себя другом? Ведь именно он толкнул Пака к измене, что поставила точку в их отношениях. Но разве это не лучше для всех? Беседу прервал стук в дверь, которую открыл юный омега — Кёнсу. Он сперва шелохнулся, увидев Чанёля, но потом собрался духом, поприветствовал обоих альф, поклонившись, и протянул направление из института своё и Бэкхёна, протараторив: — Мой однокурсник заболел. Его не будет сегодня, прошу прощения за него. Пак стал изучать листы и, заметив фотографию Бэкхёна, резко встал и начал спрашивать у омеги: — Что у него болит? Это серьёзно? — Он простудился, — с долей испуга ответил студент. Сехун догадался, что второй практикант — это тот бета из кафе. Кажется, небеса были на его стороне. Пак покинул кабинет Сехуна вместе с Кёнсу, следуя в свой. Там он продолжил допрос: — Почему ты соврал мне? Почему не сказал, что знаешь где он? — Он просил не говорить вам. — Чёрт, чёрт, чёрт! Он убегает от меня и не даёт даже объяснить ничего… — Объяснить, что вы женаты, но при этом балуетесь с молодыми бетами, потому что от них не пахнет, и можно скрыть свои похождения налево? — не выдержал от злости Кёнсу. — Что? С чего ты взял, что я балуюсь? — А разве не так? — Нет, конечно! До Кёнсу, не говори того, чего не знаешь. Их разговор прервал пациент. Им так и не удалось толком поговорить даже во время обеда, так как альфу позвали в кабинет Сехуна на важное собрание. День вообще был насыщенным, и лишь в конце смены Чанёль выкрал пару минут, чтобы попросить Кенсу: — Не говори ему, что я тут, он ведь опять скроется от меня, умоляю. Я не играю с ним, поверь. Он правда нравится мне, я серьёзно отношусь к нему. — Хорошо, не скажу, только обещайте, что не сделаете ему больно, у него и так не самая сладкая жизнь. Сразу после работы Пак подал документы на развод и оповестил Лу об этом, позвонив ему. Омега плакал и утверждал, что не будет ничего подписывать, продолжая молить мужа вернуться домой, однако тот бросил трубку.

***

На второй день Чанёль приехал на работу раньше Сехуна, ему не терпелось скорее увидеть Бэкхёна и, влетая в свой кабинет, обнаружил, что он ещё пуст. Минуты тянулись долго, тиканье настольных часов противно раздражало уши. Вдруг из коридора послышался знакомый, ласковый голос смеющегося беты. Бэкхён, не подозревая кого он увидит через пару мгновений, первый открыл дверь и зашёл вместе с Кёнсу. Парень замер, понимая, что небо решило поиздеваться над ним. Он дрожал, но не подавал виду и холодно поздоровался: — Доброе утро, учитель. Пак широко улыбнулся, мысленно благодаря всех Богов за возможность вновь увидеть это нежное создание, но парень был одет слишком легко для такой прохладной погоды: в тонкий желтого цвета свитер и немного хулиганские рваные в зоне колен узкие джинсы, на ногах кеды с красиво завязанными в бантик шнурками. — Если будешь так одеваться, то точно будешь болеть вечно! Почему такой раздетый?! — отругал его врач и снял с себя шерстяной кардиган, подходя к нему и укутывая тело в нём. Ткань была тёплой и приятно пускало повсюду сладкую негу, расслабляя напряжённого до невозможности бету. Кёнсу стало неловко, учуяв запах возбуждения альфы, он быстро сделал вид, что забыл кое-что спросить у медбрата, и покинул кабинет. — Я сам решаю, как одеваться! — фыркнул строптиво младший, но не скинул с плеч теплоту. — Бэкхён, почему ты убежал? Глупенький, ты должен выслушать меня, — голосом, похожим на шёпот, начал альфа. Тот зажмурился от приятных вибраций. Это стало его фетишем, которым Пак умел пользоваться, ведь Бэкхён уже терялся в пространстве. — Вы женатый альфа, я не должен был делать это с вами… — покраснел он и горько вздохнул, опуская взгляд, но потом резко поднял обратно, продолжая. — Но это уже не повторится, так что, пожалуйста, относитесь ко мне, как к ученику. — Я не смогу, — умиляясь с розовых щёк парня, ответил он и притянул к себе. Пак плотно держал его за пояс и, приподнимая ему подбородок, направил его лицо к своему, чем заставил младшего встать на носочки. Бэкхён брыкнулся, но это лишь раззадорило Пака. Он крепче прижал тело к себе и накрыл мокрым поцелуем. Он долго «мучил» его, легонько кусая губы, пока бета не сдался и приоткрыл губы. Пак вот-вот и кончил бы прямо в штаны от сумасшедшего ощущения, когда коснулся кончиком чужого языка. Бэкхён был слишком вкусным, до безумия. Влага поцелуя одурманивала словно вино. И если Пак сумел сдержаться, то неопытный, невинный Бэкхён — никак нет! Он застонал тихонько, запачкав себе джинсы спермой и обмякая в руках альфы. Пак не отпускал, ведь если он сделал бы это, бета просто бы рухнул на пол. Он бережно гладил его ладонью по спине, пока младший не восстановил дыхание. Спустя несколько секунд Бэкхён понял, что натворил, и залился красным цветом, руками прикрывая пятно около ширинки. Альфа готов был поклясться, что не видел ничего прекрасней этого смущающегося парня. Хорошо, что кардиган Пака был велик Бэкхёну, он застегнул ему пуговицы и потрепал волосы на макушке. — Я уже всё там видел, — добавил порцию смущения Пак. От этих слов Бэкхён и вовсе стал как помидор и вылетел пулей в туалет. Кёнсу пошёл за ним и начал ругать: — Ну как так можно?! — Я не знаю, как так получилось, я не буду больше… До уже мысленно настроился, что за эту практику ему не раз придётся слышать: «Я не буду больше» — от друга.