Hurry Up and Save Me

После того случая с Джеком, Фрай еще долго рассуждал над поступком ученика. Правда, он всегда был таким же импульсивным, как и сам Джейкоб, чего уж тут удивляться? И все же он переживал за психическое состояние парня. Кроме как со своими собратьями мальчик ни с кем не общался, и сходиться с новыми людьми ему было трудно. Он был так нестабилен, учитывая его прошлое в психлечебнице, что мог с собой что-то сделать, а может, и с кем-то другим. Джек становился агрессивным моментально, что он и продемонстрировал мужчине в ту ночь. Тем не менее, Фрай не собирался ему врать, он знал, что лучше все перерезать на корню сразу, но до сих пор удивлялся тому, что не замечал чувств своего протеже. Минуло почти два года с того момента, как исчез Джек, и долго о нем было ни слуху, ни духу. Джейкоб оставался на посту Мастера Ассасина, его подопечные уже подросли и стали полноценными членами Братства. Но на душе была какая-то пустота, которую не могли заглушить ни работа, ни женщины, ни выпивка. Сначала от него ушла Иви, теперь Джек, и будни казались как никогда скучными и унылыми. Он молил, чтобы хоть что-то в его жизни переменилось, прерывая эту серую повседневность. Но, как говорится, бойся своих желаний. Наступила осень. Джейкоб мирно сидел у небольшого пруда, наслаждаясь последними теплыми лучами солнца, когда к нему подбежала его ученица, Кэтрин Эддоуз, на которой буквально не было лица. — Джейкоб! Мэри Энн…она…ее убили! — всхлипнула девушка, закрывая лицо руками. Убитая была ее самой близкой подругой среди воспитанников Фрая, поэтому она еще минуту только и могла, что всхлипывать, пока шокированный ассасин медленно поглаживал ее по спине. — Успокойся, Кейт, расскажи мне, что случилось. Когда Эддоуз пришла в себя, то поведала наставнику, что вчера Мэри одна отправилась на задание неподалеку от Уайтчэпела, И сегодня утром ее обнаружили прохожие на Бакс Роуд, всю в крови и с перерезанным горлом. Понимая, что из дамы в таком состоянии ничего внятного не добиться, Джейкоб направился на место убийства. Вокруг галдели собравшиеся зеваки, которых кое-как сдерживали полицейские. Ему повезло, что именно Фредди занимался этим делом. Фрай поприветствовал инспектора и расспросил его о том, что произошло. Выслушав его рассказ, ассасин получил разрешение осмотреть тело подопечной. Отмечая боль в глазах друга, Абберлайн сжал его плечо и отошел, чтобы не мешать и успокоить толпу. Джейкоб аккуратно прошелся вокруг тела, отмечая, что горло было перерезано сразу в двух местах, а полученные порезы очень были похожи на те, что оставляет скрытый клинок. Но в Лондоне нет незнакомых мужчине ассасинов, а тем более тех, кто убивал бы своих же собратьев. Но порезы были не самым страшным, что можно было заметить, хоть они и покрывали не только шею девушки, но и частично все тело. Фрая начало мутить, когда он увидел, что ее живот был зверски вспорот, а из него виднелись внутренности Николз. Ему было невыносимо созерцать его милую Мэри Энн в таком состоянии. Опустив ее веки, ассасин отошел, расталкивая народ и пробираясь сквозь толпу. Он был не робкого десятка, сам убивал столько раз, что и не пересчитать, но видеть преданную ученицу, буквально расчлененную в грязной луже в закоулках Лондона, было выше его сил. Он едва успел забежать за ближайший угол, когда его вырвало. К сожалению, это было далеко не последнее жестокое убийство, которое произошло в Уайтчепеле. Спустя почти неделю на Хэнбери-стрит снова лежало тело одной из учениц Фрая — Энни Чепмен. В этот раз, он лишь убедился, что это точно было дело рук ассасина, так как порезы на горле были такими же, что и впервые, однако теперь все, что находилось ниже груди жертвы, напоминало кровавое месиво, а внутренности лежали около бедра. Полиция тоже уловила связь, понимая, что здесь орудует маньяк. Джейкоб поделился своими выводами с инспектором, и тот согласился всячески помогать мужчине с поисками разгадки данных преступлений. С этого момента ассасин понял, что его девушкам опасно бродить в одиночку, но так как многие из его парней были сейчас за пределами Лондона, то он попросил учениц ходить по парам. Он не знал, почему именно его подопечные являлись жертвами убийцы, но собирался это выяснить. Правда ответ сам нашел его. В буквальном смысле. Как-то ночью, когда Джейкоб осматривал Лондон с крыши одного из самых высокий зданий города, позади раздался хриплый голос: — Ну здравствуй, мастер. От этой фразы ассасина передернуло, и он резко обернулся, замечая перед собой темную высокую фигуру в цилиндре, белой тряпичной маске с прорезями для глаз, черном плаще и таких же брюках с ботинками. Голос, хоть и стал более хриплым, но все еще заставлял дрожь пробирать тело мужчины. — Джек? Джек, это ты? — неуверенно спросил Фрай, очень медленно направляясь в сторону незваного гостя. — Ты все еще помнишь меня, Джейкоб? — впервые ученик позволил себе обратиться к нему так фамильярно. — Я никогда не забывал тебя, Джек. Что ты тут делаешь? Почему ты вернулся? — если честно, то ассасин был в недоумении. Кого-кого, а своего бывшего любимого ученика увидеть здесь в такой час он точно не ожидал. — Возможно, я просто соскучился, Джейкоб, - то, как Джек растягивал его имя в игривой манере, настораживало наставника. — Я серьезно, Джек. — Я тоже. Я скучал, мастер, — пропел он, поправляя свой цилиндр. — Почему ты в маске? — Ах это…, — он наигранно пожал плечами, — знаешь, не хочу, чтобы кто-то, кроме тебя знал, кто я. — К чему это ты? — Джейкоб, Джейкоб, — Джек покачал головой, и даже сквозь маску Фраю казалось, что он видел улыбку собеседника. — Ты все также любопытен. Я был обижен, когда ты не оценил мой подарок. — Какой подарок? О чем ты? — мужчина совсем ничего не понимал. — Ну как же, Мэри Энн и красавица Энни, окрашенные кроваво красным…цветом любви, роз и страсти, — судя по голосу, парень усмехнулся. Сказать, что Джейкоб так и застыл на месте — ничего не сказать. Он просто стоял, открывая и закрывая рот, не в силах поверить, что его самый близкий протеже так безжалостно покончил с его ученицами, со своими бывшими подругами. — Как? Зачем? — от переизбытка эмоций ассасина начало потряхивать. — Из-за тебя, мой любимый наставник, — прошептал Джек, почти что заигрывая с мужчиной. — Я слышал, что после моего ухода ты довольно быстро переключился на них, холя и лелея этих жалких шлюшек, которые в подметки мне не годятся! Я был лучшим, а ты отверг меня! — Господи, Джек, я не прогонял тебя, ты сам ушел. Нельзя заставить человека полюбить себя, я это понял на горьком опыте, — воспоминание о сестре на секунду промелькнуло в его голове, но он снова обратив взор на Джека. - То, что ты сделал, боже…как ты мог? Ты же рос с ними, я думал, что ты другой… — Тоже самое я сказал тебе, когда уходил. Это был плевок в душу с твоей стороны. Та женщина, что разбила тебе сердце — это твоя сестра, верно? — внезапно спросил парень, наблюдая за реакцией своего наставника. Джейкоб побледнел, отступая на шаг назад. — Но как… — О, это было не сложно. Только о ней ты говорил одновременно с такой любовью и такой горечью. Но стоило мне попросить тебя назвать имя той, что бросила тебя, ты сразу же менял тему и тебе становилось неловко. Не нужно быть ученым, чтобы понять, кого ты имел в виду. Беря во внимание данные обстоятельства, ты все равно растоптал мои чувства. — Прости, но я не мог тебя обманывать. — Вот как? Джейкоб Фрай, самый благородный ассасин. Я хотел, чтобы ты ощутил ту боль, которую ощутил я. Они даже не поняли, кто был перед ними, когда я перерезал им горло. — Джек, ты сошел с ума… — Ты говоришь прямо как те врачи из лечебницы. Я долго думал о том дне, когда ты забрал меня оттуда. Это ведь было из чувства вины, да? Потому что из-за тебя убили мою мать! — Ты знаешь, что это неправда. Я не могу спасти всех, я не господь бог. Одумайся, Джек. — Довольно, — он выставил ладонь вперед, заставляя Фрая замолчать. — Я пришел сюда, не чтобы ворошить прошлое. Я хочу, чтобы мы снова стали семьей, но только ты и я. Пока я был один, я понял, что мы выбрали не тот путь. Ассасинов должны бояться, ведь мы можем быть теми, кто устанавливает правила. По силе нам нет равных. Мы должны не знать пощады, уничтожать всех, кто помешает нам сделать этот мир лучше. Я все еще предан тебе, Джейкоб. Я понял, что слишком напирал, ошарашив тебя таким признанием, но теперь…я уверен, у нас все получится. Будь со мной, и вместе мы станем непобедимы, мастер, — он протянул мужчине руку, ожидая его ответа. — Что с тобой стало, Джек? Я не узнаю тебя. — Я просто повзрослел, стал мудрее. Я не собираюсь терять тебя во второй раз. Джейкоб, ну же, соглашайся, мы будем счастливы вместе. Твоя сестра давно забыла тебя, отпусти ее. Стань моим, молю тебя, — в этот раз в голосе Потрошителя (коим его успели наречь журналисты) и правда чувствовалась мольба. — Нет! Никогда! — злобно выпалил Джейкоб. — Я никогда не поддержу такие взгляды! Боже, ты убил невинных людей, как ты можешь называть себя ассасином, Джек? Ты маньяк и не более того. Ты не приносишь мир, ты приносишь разрушение, я не могу позволить этого. Но я не хочу сражаться с тобой, поверь мне. Я все еще чувствую себя ответственным за то, каким ты стал. Я признаю, что ранил тебя, и прошу прощения, но это не оправдывает того, что ты сделал с бедными девушками. Просто сдайся полиции, давай уладим все тихо. Тебя снова положат на обследование, все будет хорошо, — Джейкоб медленно приближался к Потрошителю, выставив руки вперед в мирном жесте. Вдруг раздался громкий дьявольский смех, от которого Фрая сковал холод. — Какой же ты идиот, — прошипел Джек, доставая нож. — Я знаю, что со мной будут делать в той больнице. И я не собираюсь переживать это вновь. Твой ответ очень огорчил меня, Джейкоб. Ты ничуть не изменился. Я хотел положить мир к твоим ногам, но ты во второй раз отверг меня. Придется мне наглядно показать тебе, что бывает с теми, кто расстраивает Потрошителя. See you around, Master.* — В ту же секунду Джек разбежался и спрыгнул с крыши вниз, но когда ассасин подбежал к краю, то убийцы уже и след простыл.