Путешествие в быль

      Николас обходил лагерь. Он всегда это делал самостоятельно, по примеру отца, считавшего, что в походах князь должен брать на себя ответственность за безопасность своих людей. Не найдя ничего подозрительного, Черномор повернул обратно, к своей палатке и тут же остановился. Похолодало. Князь внимательно осмотрелся - впереди виднелись угли от костра, напротив палатки Робина. Самого лучника рядом видно не было. Николас приблизился, через пару мгновений услышав хруст под ногами. Богатырь наклонился, дотрагиваясь пальцами до необычно холодной земли, покрывшейся тонкой плёнкой льда.       - Николас!       Богатырь поднял голову в поисках звавшего его. К нему приближалась Эмма.       - Ты не видел Реджину?       Что-то неприятно шевельнулось внутри князя. Он начинал подозревать неладное - ни Робина, ни Реджины в лагере не было, а значит они покинули границу сумеречной зоны.       - Это что - снег? - протягивая руку навстречу одиноко витающим в воздухе хлопьям, проговорила Эмма.       - Да, - коротко отозвался Николас, выхватывая из ножен меч и направляясь в сторону наибольшего скопления кружащихся снежинок.       Эмма встревожено последовала за ним. Вскоре они оказались в центре метели. Спасительница лишь мельком смогла уловить знакомый силуэт, на секунду появившийся в белой пелене, и тут же исчезнувший.       - Реджина! - закричала Эмма, ринувшись к подруге, но тут же была сбита с ног мощным потоком ветра.       Вьюга не давала встать на ноги. Эмма приподняла голову в надежде хотя бы оглядеться, но снег тут же застилал глаза, обжигая своим ледяным дыханием. Мороз пронизывал насквозь, он был везде: внутри и снаружи, казалось, весь мир превратился в сплошную метель, и сама Спасительница вот-вот станет её частью. Спустя пару мгновений Эмма ощутила панический ужас, сковывающий всё тело первобытный страх смерти. И, когда она уже начала захлёбываться этим страхом, всё вдруг прекратилось. Вьюга затихла, а снег, на секунду застыв в пространстве, начал мерно оседать на землю, будто освобождая место воздуху, который наконец, начал заполнять пустые лёгкие. Эмма встала на ноги и огляделась: всё вокруг сияло и переливалось в свете полной, ослепительной луны, а небо, казалось, готово было зазвенеть мерцающим хором своих звёзд. Свон никогда не видела ничего подобного, ничего более прекрасного и одновременно пугающего. - Эмма!       Свон обернулась. К ней стремительно приближался Николас, спустя мгновение сбивая её с ног в обжигающе-колючий снег. Тут же в воздухе разнёсся протяжный вой, леденящий душу не меньше недавней вьюги. Что-то пролетело над князем и Спасительницей и тяжело приземлилось в паре метров от них. Путники вскочили на ноги. Свон в ужасе смотрела на источник воя. Перед ней стоял исполинских размеров волк, шерсть которого была белее самого снега. Он вцепился в героев взглядом своих чёрных, будто отнятых у самой Тьмы глаз и угрожающе рычал, обнажая частокол из явно безумно острых клыков. Эмма, очевидно уставшая от бездействия, выхватила меч и бросилась на зверя. - Нет! – только и успел крикнуть Николас.       Волк легко перехватил клинок и, противно скрежеща зубами по лезвию, отбросил его в сторону, суровым рыком возвращая Свон к князю. - Что вам нужно? – прогремел глубокий певучий голос где-то рядом и вдали, где-то в самой Свон.       Эмма подняла голову. К ним приближался высокий и худой старик с длинной белой бородой. Из-под длинной серебряно-голубой шубы с меховой оторочкой были едва заметны босые ноги. Старик шёл неспешно, но уверено, слегка опираясь на высокий посох, сделанный будто из ледяной глыбы. Вскоре он поравнялся с волком и кивнул. Зверь тот час рванул прочь и, спустя пару мгновений, словно растворился в снежно-лунной дали. - Хорошо, - проговорил старик, не услышав ответа. – Может ваши друзья мне ответят на мой вопрос.       В ту же секунду раздался глубокий и протяжный рык, неприятной вибрацией наполнивший воздух. Николас и Эмма невольно напряглись, машинально потянувшись к рукояткам своих мечей. Перед ними предстал большой бурый медведь, совсем по-человечески тащивший в своих когтях Робина и Киллиана. Он швырнул их к ногам старика. - Так что вам тут нужно? – повторил свой вопрос старик, обращаясь уже к разбойнику и пирату. - Могу задать тот же вопрос тебе, - проговорил вдруг Николас. Старик обернулся. - Вы посмели зайти на мою территорию в месяц студень и ты, князь, смеешь мне дерзить?! – седовласец вперил взгляд мертвенно-голубых глаз прямо в тёплые глаза Черномора. - Ещё осень, Карачун! – пробасил Николас. – Мы в своих правах. Старик, казалось, опешил от такой наглости. - Не делай из меня идиота, Черномор, - опасно спокойным голосом проговорил Карачун. – За нарушение моих границ вы поплатитесь жизнью.       Старик взмахнул посохом, и Эмма ощутила, что её мышцы начали наливаться свинцом. Спустя мгновение она, словно оловянный солдатик, опрокинулась навзничь, и её тело начало извиваться, совсем отказавшись подчиняться своей хозяйке. Карачун удовлетворённо наблюдал, как четверо нарушителей бьются в судорогах, зарываясь в снежную колючую россыпь.       Николас чувствовал, что его силы на исходе. Тело уже было во власти злого зимнего духа, но ему нужен был один рывок, одно движение, чтобы всё исправить. Алатырь был недалеко, его меч лежал подле его руки. Секундное усилие воли, и князь смог ударить рукояткой меча, по едва заметному в белом покрывале снега, камню. Из него тут же снопами начали вылетать искры, кружась и жужжа в воздухе, поднимаясь всё выше к небу, освещая его и пространство вокруг. Вскоре Спасительница почувствовала, что мышцы расслабились и тело вновь стало подчиняться своей хозяйке. Все четверо встали, стараясь прийти в себя, глотая промёрзший воздух. - Что, брат, снова лютуешь? – раздался приятный бархатный бас. К героям бодрым шагом маршировал старик с белой пушистой бородой, в красной шубе с белой оторочкой и тёплыми голубыми глазами. Он поравнялся с Карачуном. Они были словно близнецы, прожившие разные жизни. Один был бледен и хмур, другой румян и весел. - Сейчас моё время! – упрямо проговорил Карачун. - Нет, брат, - весело подмигнул старец. – И даже не моё. Отпусти князя, отпусти его друзей. Карачун замялся. Он явно не хотел спорить с Колядой. - Князь и Спаситель могут идти, - наконец, отозвался старик. – Разбойнику и пирату положено найти выход самим. Коляда оценивающе посмотрел на Робина и Крюка, ожидающих развязки странного диалога. - Это справедливо, - заключил он. - Великий Коляда, - Николас сделал шаг к старцу, уважительно склонив голову. – Они мои друзья, прошу, отпусти нас, сейчас не ваше время. - Чтобы не творилось с магией в Руси сейчас, - ответил Коляда, - её законы остаются непреложны. Я не могу их отпустить, это не в моей власти. Тьма из их прошлого не даст им покинуть владения моего брата. Они должны рассеять тьму. - Но… Карачун махнул рукой. В воздух поднялись клубы снега и, исчезнув в воздухе, оставили Николаса и Эмму в лесу. Снега и холода будто и не было. Уже начинало светать. - Какого чёрта это было? – взвилась шериф, приходя в себя от этого короткого внезапного путешествия. - Не знаю, но Робину и Крюку придётся постараться, чтобы выбраться. - Но ты спас нас… - Эмма была одновременно в негодовании и в замешательстве. - Сварожий молот, - отозвался князь, вытаскивая свой меч. – Это оружие моего отца. Когда-то Сварог отдал ему часть своего молота и преобразил её в меч. Так он выразил своё благоволение к его власти. Если ударить им по Алатырю-камню, то можно призвать Коляду. Это добрый дух зимы. Но от внутренней тьмы можно спастись только самому…