Oxymoron

- Мы не хотим Вас пугать, но вряд ли Вы пойдёте на поправку. - Доктор Блек, я хочу жить, - слёзы наворачиваются в уголках глаз юноши. - Извини, Йен. Мы можем лишь предложить тебе курсы химиотерапии и частые визиты на медосмотр, дабы продлить тебе жизнь. - Но ведь люди излечаются, - первая дорожка слёз покатилась по щеке рыжего. - У тебя последняя стадия, Йен, - врач скрестил пальцы в замок и глубоко вздохнул. - Сколько мне осталось? - Полгода. Мне очень жаль, - выйдя из-за стола, врач похлопал рыжего по плечу и удалился, оставляя парня наедине со своими мыслями. Полгода - очень маленький срок для человека, который хочет жить. У которого в планах гораздо больше, чем у любого другого человека. Как ему воплотить всё за полгода? Полгода - цифра-ограничитель. Можно ли успеть сделать всё, чего ты так хотел за эти шесть месяцев, которые даны тебе на то, чтобы найти хорошее место на кладбище или реку, прах над которой развеют. Почему он, человек, у которого есть смысл жизни и стремление к ней, должен оставить её через полгода? Собравшись с мыслями и вытерев дорожки слёз с щёк, парень вышел из кабинета. Благо, что он отговорил Микки и Фиону отправиться с ним к врачу. Около трёх месяцев назад у Йена это началось. Каждое утро начинала течь кровь, что можно было легко скрыть, но клочки рыжих волос не так легко упрятать. Семейство беспокоилось о Йене. Сегодня же всё стало намного хуже. Проснувшись пораньше, как обычно, чтобы промыть нос от крови, пока все спят, у Йена сильно заболела голова. Головокружение было так сильно, что парень просто не мог сориентироваться в пространстве, поэтому, попытавшись сделать шаг, он упал на пол, создавая шум во всей комнате. Да, раньше, конечно, были головокружения, но они были слабы. И то, если парень делал что-то резкое, что он вскоре решил избегать, дабы не пугать родню. Выйдя из больницы, парень вздохнул октябрьский холодный воздух. А когда я умру, будет апрель или май? Может, я смогу дожить до лета? Хотя бы краем глаза увидеть его. Действительно, если он будет ходить на всякие лечебные процедуры, сможет ли он осилить эти полгода? Пережить их? Продлить срок? Да, конечно. Всё в его руках. Сейчас Галлагер направлялся по узкому тротуару домой, придумывая, что он скажет семейству. Будет ли он им лгать? Или же скажет правду? Что важнее для него? Увидеть слёзы и отчаяние или же услышать облегчённый выдох, узнав, что с ним всё в порядке. Конечно, второе. Он всегда старался защитить свою семью от бед. Но, что он скажет Микки? Конечно, он вновь соврёт. Но что? То, что происходило с Йеном в течение этих трёх месяцев, можно отнести к стрессу? Вполне. Просто сказать, что ему нельзя пока волноваться, что является правдой. Меньше переживаний - дольше живёшь. Знаете, начинаешь ценить все счастливые и несчасливые моменты в жизни, когда понимаешь, что таких больше не будет. Счастливые научили радоваться. Быть человеком. Несчастливые научили больше не делать таких ошибок. А сколько времени было потрачено впустую? За это время можно было бы воплотить хотя бы часть того, что задумал рыжий. Раздумывая о сём, зеленоглазый только сейчас заметил, что подошёл к дому. Мышечная память. Йен взглянул на дом. Такой родной, здесь он провёл всю свою жизнь и надеется, что успеет провести эти полгода. Поднимаясь по ступенькам, он слышит, как скрепит третья. Прикоснувшись к двери, чувствует кончиками пальцев её холод. Ему будет этого не хватать. Зайдя внутрь, видит, что практически всё семейство Галлагеров и часть Милковичей, то есть Менди и Микки, собрались здесь. Они смеются над чем-то, о чём-то разговаривают. Он будет скучать по этому. Вскоре его замечает Фи, и все замолкают. - Что сказал врач? - спрашивает Фиона, подходя ближе к брату. Йен оглядел толпу. Микки встал, дабы ему было видно зеленоглазого. Заглянув в глаза голубоглазого, а затем в глаза сёстры, ему было сложно соврать. - Всё в порядке. Это просто стресс. И, как он предполагал, услышал облегчённый вздох всех присуствующих. Но они не знают, что, спустя полгода, они тяжело вздохнут.