По закону хоум-рана

На следующий день на поле он не пошел, нужно было и правда немного взяться за ум и написать реферат, который откладывал на протяжении последних двух недель, а срок сдачи был уже завтра. К вечеру у Санады глаза болели от электрического освещения монитора, а в голове скакали куча терминов, которые он тщетно пытался запомнить. В такие моменты он особенно остро ощущал, как хочет выйти на горку и бить страйки до тех пор, пока из плеч не уйдет все напряжение, а в голове не останется ничего, кроме перчатки кетчера, в которую нужно попасть. Идя на поле в понедельник вечером, Санада ни на что особо не надеялся, но уже издалека заслышал знакомый смех. Он подошел ближе и всмотрелся через сетку. Райчи стоял, широко расставив ноги, и мотал задницей и битой из стороны в сторону, подначивая несчастного питчера, который, судя по всему, никак не мог сосредоточиться и бросить мяч. — Дай мне свою лучшую подачу, я отобью ее в хоум-ран, — орал Райчи, надрывая горло. И в его слова почему-то верилось. В игре Райчи был совсем не такой, как в обычной жизни. Никакого смущения или зажатости, только концентрированная агрессивная аура и заряд, которым, кажется, можно было даже оживить Франкенштейна. Санада наблюдал за ним с любопытством — было в Райчи что-то такое, что притягивало, пусть Санада знал его мало, точнее не знал совсем. Но почти завидовал тому энтузиазму, с которым он все делает. Райчи был «живым», и, возможно, это было то, чего порой не хватало самому Санаде. Питчер высоко задрал ногу и, широко размахнувшись, выпустил мяч. Инсайд? Нет. Райчи вскрикнул и запрыгал на месте. Мяч ударил ему прямо в ногу, в голое место, не прикрытое даже шортами. Санада вбежал на поле и подлетел к нему, уже окруженному другими ребятами. — Больно? — спросил какой-то паренек. — Сам-то как думаешь, — прошипел Райчи и осекся, заметив Санаду. — Ой, Санада Шунпей. Все взгляды тут же устремились на него. Санада подобрался поближе и отвел руку Райчи в сторону. Над коленом уже наливался большой кровоподтек. Райчи простонал и чуть не свалился назад, хватаясь за плечо кетчера. — Пойдем, надо лед приложить. — Никуда не пойду, сейчас уже все пройдет, — отмахнулся он, но Санада подхватил его под руку, закинул на плечо поданный кем-то рюкзак и потащил с поля, несмотря на сопротивление, чувствуя, как ему в спину впивается десяток любопытных взглядов. Вообще-то, в планы Санады это не входило, но он просто не мог оставить все как есть. А еще ему хотелось пообщаться с Райчи чуть больше. Пусть это было странно и почти иррационально, но отказать себе в этом желании Санада так и не смог. — Где ты живешь? У тебя дома есть аптечка и лед? Райчи кивнул и назвал адрес. Отстраняться он не спешил и, хоть было видно, что происходящее его немного смущает, цеплялся Санаде за плечо, и шел, чуть морщась от боли. Жил Райчи в старом двухэтажном доме, прямо за небольшим парком. Лестница на второй этаж была крутая и скрежетала под ними так ужасающе, что казалось, может обвалиться в любой момент. Райчи полез в рюкзак за ключами. Дверь поддалась не сразу, ему даже пришлось от души попинать ее, чтобы замок наконец щелкнул. Санада прошел внутрь, с любопытством рассматривая происходящее вокруг. — Ты что один живешь? — спросил он, стягивая ботинки. — С папой, но он уехал ненадолго. Про маму Санада спрашивать не стал, варианты напрашивались сами собой, сразу несколько. И вряд ли хоть один из них был приятен для обсуждения. В квартире было душно и немного не убрано. Правда, Санада ожидал еще большего бардака, но ничего ужасающего вроде проросших из грязного полотенца грибов он не увидел. Диван не заправлен, мусорное ведро на кухне забито, немытая посуда — убраться можно чуть больше, чем за час. Райчи прошел на кухню и потянулся к холодильнику, достал кусок замороженной курицы, приложил к колену. — И сколько мне так сидеть? Санада выдернул у него из рук курицу, взял с крючка полотенце, обернул ее им и, присев на корточки, приложил снова. — Вот так. Он поднял взгляд и встретился с глазами Райчи, тот смотрел на него чуть приоткрыв от удивления рот и дышал быстро-быстро, будто через минуту кончится весь кислород на Земле. Санада завис, позволив себе засмотреться, на расширенные зрачки, затопившие радужку и сделавшие глаза совсем черными, на красные скулы, тонкий икс-образный шрам на щеке, мелькнувший между губ язык. — С... Спасибо, — выдавил Райчи. И Санада кивнул, наконец отводя взгляд и ощущая, как сердце отчего-то ускорило бег. — Не за что. Мазь какая-нибудь есть? — В верхнем ящике справа. Только поднявшись на ноги и ощутив, что они затекли, Санада понял, что сидел слишком долго. Он открыл створку шкафа и выудил потертую коробку из-под печенья. Внутри лежали таблетки, сиропы, бинты — все в куче. Высыпав содержимое на стол, Санада обнаружил тюбик охлаждающей мази. Райчи ерзал на стуле, явно чувствуя себя неуютно, Санада и сам был отчего-то смущен. Он скрутил крышку, опять опустился на корточки и, выдавив немного на кончики пальцев, начал осторожно наносить на синяк. Райчи вздрогнул всем телом, но не издал ни звука. Санада втирал мазь и изучал чужие коленки, загорелые, с чуть бледными шрамами и свежими коростами. — Знаешь, я бы мог и сам это все сделать. Слова Райчи встряхнули Санаду, успевшего опять впасть в какую-то прострацию. Он отшатнулся, закрыл тюбик, бросил его на стол. В воздухе витал мятно-травянистый запах мази, от которого немного кружилась голова. Райчи громко сглотнул и скрестил руки на груди. — Хочешь чаю? Снада хмыкнул: — У тебя кружка хоть одна чистая есть? — Сейчас будет, — он поднялся со стула, подошел к гарнитуру, поставил чайник и включил кран. — Знаешь, уже почти не болит. — Это хорошо. Говоришь, твой отец уехал? Ты готовишь себе сам? — Я покупаю лапшу или готовые бенто, но сейчас деньги почти кончились и приходится есть бананы. На них скидка в ближайшем супермаркете. — Нужно будет тоже купить. Тарелка выскользнула из рук Райчи и потонула в пенной в воде. Тот выругался и взял ее снова. — Не думал, что ты сам ходишь по магазинам. У тебя такой дом, ну, наверное, на вас там работает горничная и личный повар, и кто-нибудь еще. Санада рассмеялся, замечая, как Райчи меняется в лице и снова начинает краснеть. — Эй, что я такого сказал? — Горничная и бывает у нас иногда, но в основном хозяйство ведет мама. Правда, готовить совершенно не умеет, мы часто заказываем из ресторана. — Здорово, я бы тоже хотел так. — Ничего хорошего. Часто охота просто домашнего мисо или сябу-сябу. — Я бы поел сейчас сябу-сябу, — облизнул губы Райчи, — хотя жара такая. — Можно приготовить как-нибудь, — Санада пожал плечами, запоздало осознавая, что он только что предложил. Райчи уже впился в него хищным взглядом, и струя из крана ударила в ложку, разбрызгивая воду в разные стороны. — Ой, блин. — Он схватил полотенце и вытер столешницу. — Терпеть не могу, когда так выходит. Слушай, а что у тебя за семья? Наверное, какие-нибудь крутые бизнесмены или, — Райчи запнулся и помрачнел, — якудза? Санада прыснул, прикрывая рот рукой. — Вообще-то, папа член парламента. — Ого! — глаза Райчи округлились, он сполоснул последнюю кружку и с грохотом поставил на стол. — И ты тоже будешь политиком, когда вырастешь? Сколько тебе лет, кстати? — Двадцать, может, и буду, но не то чтобы я очень хотел. Судя по серьезному выражению лица и сдвинутым бровям, Райчи что-то рассчитывал и продумывал. Спустя пару секунд он тряхнул головой и потянулся за чаем в верхний шкафчик. — Я думал, ты старше. — Не спросишь, почему не хочу идти в политику? Райчи высыпал листья в небольшой заварник и залил кипятком, повернулся к Санаде, облокачиваясь на столешницу, и сказал то, что и следовало ожидать: — Не хочешь и не идешь. Бывает. Слушай, а когда мы будем готовить сябу-сябу?