They only want u when ur 17

Темнота. Джун распахивает глаза от ощущения, что темнота смотрит в спину, жадно впивается в кожу, обжигает своей неизведанностью. Вокруг все словно плывет в какой-то дымке, оставляя лишь неясные контуры в многотонной толще воды. Легкие сдавливает от недостатка кислорода, но страх не дает сделать вдох. Вокруг вода и ни черта не видно. Разве что, если задрать голову наверх, можно увидеть, как вдалеке мерцает тусклым светом поверхность воды. Впрочем, доплыть до туда в любом случае не удастся: мышцы словно ватные. Даже просто шевелить пальцами удается с трудом. Почему он отключился? Как он оказался в воде? «Это, что, конец?» Всего лишь немой вопрос, на который он сам же и отвечает: «Нет, не конец». Потому что видит, как к нему сверху подплывает Минхао. Он явно напуган, но, не смотря на свой страх, пытается подобраться к Джуну как можно ближе. В его встревоженных глазах читается легкая тень облегчения, когда он замечает, что Джун в сознании. «Боже, зачем ты это делаешь?» «Оставь меня здесь, ты хоть представляешь, что ты творишь?» «Он погубит себя из-за меня», — вертится в голове Джуна. Но руки его все равно тянутся к хрупким и тонким рукам друга, он вцепляется в его запястья и прижимается ближе. Их волосы — светлые и темные — мерно покачиваются в воде и сливаются во что-то вроде знака инь-янь, когда Минхао выдыхает в рот Джуну пузырьки воздуха, делясь с ним дыханием. Этот болезненный выдох изо рта в рот был более искренний, чем все те красивые слова, что писали Джуну девчонки в своих любовных записках. Его охватывает паника. Он считает, что его жалкая жизнь не стоит жизни светлого и солнечного Минхао. Хочется закричать, но вместо этого — все те же бесконечные пузыри. Вода заполняет легкие с каждым вдохом, и от этого хочется вдохнуть еще глубже. Что может быть прекраснее: удушье и близость чужого тела. Тела, сгорающего изнутри от криков, которые никто из не слышит, но каждый прекрасно видит. Каждый видит ужас и отчаяние прямо напротив, даже ближе, чем на расстоянии вытянутой руки. Джун обнимает Минхао так крепко, как может и прижимается губами к его лбу. Всю свою жизнь он защищал его и был рядом. Но сейчас он не может сделать ничего, и от осознания этого становится так плохо, что хочется, чтобы все это оказалось лишь страшным сном, который развеется и забудется с первыми лучами солнца, скачущими по подушке и чашкой горького кофе. Однако, это реальность, и темнота продолжает сгущаться. Холодную синеву начинает поглощать бездонная тьма, и Минхао просит защитить его в последний раз: из последних сил отчаянно тянется к губам. Это, наверное, даже не поцелуй. Это беззвучно брошенные фразы: «Да, я с тобой», «Спасибо» и «Прости» одновременно. Сердце стучит в груди бешеным ритмом, отдается в ушах растекающимся по всему телу гулом. Казалось бы, должна еще остаться хоть какая-нибудь воля к жизни, желание уцепиться за последние надежды. Но бездна уже проглотила их с головой, и теперь уже не видно даже проплывающих мимо рыб. Темнота. Снова темнота. Пугающая и обволакивающая. Забирающая их друг у друга. Они не знают, что на небе уже взошла луна. Не знают, сколько жизней погубило это море. Но они оба знают, что умирать в одиночку было бы страшнее.