The Five Horsemen: Eternal Wheel Klok

Старейшины Церкви окружили Сквизгаара, внимательно его разглядывая. После один отделился от толпы, подошел к Чарльзу и что-то зашептал ему на ухо. Тот то бледнел, то краснел, то синел. А Сквигельф нервничал, глядя на менеджера, который кидал на него такие встревоженные взгляды, что гитарист понимал — хорошего в том, что ему говорят, очень и очень немного. Пиклз и Нэйтан психовали неподалеку. — Почему они нам ничего не говорят? — кипятился барабанщик, — и у Оффденсена такое лицо, будто ему сказали, что Сквизгаар умер. — Сплюнь, — буркнул Эксплоужен, в упор глядя на шведа. Тот, повернув к нему голову, жалобно посмотрел на него, и у вокалиста душа ушла в пятки. Но он ободряюще поднял уголки губ, и Сквигельф ответил ему такой же слабой улыбкой. Пиклз смотрел то на одного, то на другого и решительно не понимал ничего. — Чего вы… — он обмер, — а уж не правду ли сказал Магнус много лет назад? Ну… — Если продолжишь, то получишь, как он тогда, — сурово насупился Эксплоужен. Пиклз хмыкнул и пихнул друга в плечо: — Да шучу я, шучу. Но вы так друг на друга смотрите. — Я просто пытаюсь ему помочь! — рявкнул Нэйтан так, что на него оглянулись все присутствующие старейшины. А Чарльз легко улыбнулся. — А то я не пытаюсь! — взвинченно подпрыгнул на месте барабанщик, — между прочим, если бы не я, ты бы хрен сам пошел узнавать, что с ним! Не соваться в личные дела, не соваться в личные дела! Хуйня это правило! Если бы я ему последовал, то мы бы нахуй гитариста лишились бы сейчас! И вообще… — Ну все-все, успокойся, — примирительно хлопнул друга по плечу Нэйтан, — хорошо, что нарушил. Это правило иногда надо ко всем хуям слать, если над группой висит опасность. Чарльз что-то сказал Сквизгаару, а после направился к ребятам. — У меня очень хорошая новость для вас, — ободряюще кивнул он, — мощь Сквизгаара настолько велика, что Селация не смог заблокировать ее навсегда. Он ее очень сильно заглушил, но при этом явно понес какие-то потери для себя. Потому что вспышка его силы в ту ночь была очень велика. Намного сильнее, чем когда он убил Роя у вас на глазах. А для этого, я думаю, он тоже немало сил потратил, учитывая, что он еще потом гнался за нами. Но есть и плохая новость. — Какая? — побледнел Сквизгаар, приблизившись к менеджеру. Тот сочуствующе взглянул на него: — Неизвестно, как долго будет лежать проклятие. Это может быть неделя, месяц, а возможно даже и год. — Не пугайте так мальчика, — добродушно прошамкал какой-то низенький старичок в накидке, — оно будет лежать долго, если ему не сопротивляться. Вам нужно обьединить свои силы, чтобы сбросить его. — Что это значит? — спросил Пиклз. Нэйтан вообще мало что понимал и молчал, пытаясь понять, о чем идет речь. — То и значит. Ваша мощь и сила Роковой Звезды поможет вам избавиться от этой напасти. А Селация будет очень уязвлен, если вы это сделаете. Он потратил очень много сил, чтобы побороть ваше сопротивление и вообще наложить проклятие. — Какое сопротивление? Мы вообще не знаем, как он проник в Мордхаус! Нигде даже следов взлома не было, — озадаченно почесал затылок Нэйтан. Старичок снисходительно улыбнулся: — Мальчик мой, ты думаешь, что дело в физическом сопротивлении? Дело в той силе защиты, что у вас вот тут, — сухонький палец указал на левую сторону груди Эксплоужена, намекая на сердце, — ваша божественная сила сконцетрирована, когда вы все находитесь рядом, формируя собой барьер. И Селация не без усилий смог за него проникнуть и еще успеть как-то навредить вам. — Насколько же велика его сила, что он сумел еще что-то нахимичить, несмотря на такое давление, — задумчиво пробормотал Оффденсен. — Что делать? — резко спросил Нэйтан. Ему надоела эта пустая малопонятная болтовня. Старейшина вновь улыбнулся: — Обьедините свои силы и сразите эту напасть. — А нормально обьяснить можешь? — Эксплоужена уже бесили эти высшие материи. — Просто не покидайте его одного, — старичок указал на Сквизгаара, — Иначе его дух будет сломлен, а сила окончательно подавлена. Конечно, может быть и другой исход, но он маловероятен и невероятно опасен. — Какой? — напрягся Чарльз. Старичок кашлянул: — Его мощь бесконтрольно вырвется сама, и это будет разрушительно. Он и так не может ее нормально контролировать, она в избытке хлещет из него, когда он играет на концертах. — Я понял… — пробормотал Чарльз и коротко поклонился, — благодарю вас. — Вы Жрец нашей Церкви, мы не имеем права отказать вам в помощи, — бледно улыбнулся старейшина и засеменил к остальным. *** Не оставлять одного… Нэйтан задумчиво смотрел на проплывающих мимо иллюминатора рыб. Он уже отдал приказ поймать рыбу-пилу, и она буквально через полчаса болталась в громадном аквариуме подводной лодки. Эксплоужена она мало интересовала. До вокалиста медленно доходил смысл разговора в Церкви Черных Часов. Сквизгаара прокляли. Но почему именно его? — Чарльз, почему прокляли Сквизгаара? — спросил он вслух. Менеджер вздрогнул. А ведь и правда, почему? — Я… не знаю, Нэйтан, — растерянно ответил он, — возможно… Может, потому что всплески его силы чаще и сильнее всего проявлялись. Ну и, возможно, тревожили Селацию, и тот посчитал его опасным противником. Это лишь гипотеза, я не знаю, почему именно его и вообще зачем… — Бред, — так же задумчиво пробормотал Нэйтан, — но и такое вполне… м-м… возможно, да… — Это может проканать, — усмехнулся Пиклз. Нэйтан нехотя улыбнулся: — Моя фраза, не смей ее тырить. Сквизгаар молчал и сидел, сцепив пальцы в замок. Чарльз смотрел на ребят и понимал, что это приключение многое поменяло в них. Они стали более внимательными друг к другу. Непонятно, конечно, что ими двигает — желание сохранить группу и деньги или просто какие-то дружеские чувства. Но то, что ребята стали чуточку мягче, не могло не радовать. — Оторванный хвост… — пробормотал Нэйтан, — отличное название для песни. Рыбу ловят, отрывают ей хвост, плавники и выпускают снова в воду. И наблюдают за тем, как она умирает. Отличная будет песня… Перед входом в Мордхаус Чарльз остановился: — Сквизгаар, ты постарайся особо не… хм… не палиться. Скорее всего, устрою внеплановый отпуск вам, чтобы Токи и Уильям ничего не заподозрили. — Хорошая идея, — поддакнул Пиклз, — найдем место, где можно будет отдохнуть на славу. — Йа, — Сквизгаар толкнул дверь, мрачно нахмурившись, — дэтот отпуск для меня быть сущий пытка. — Нажрись в говно и тебя ничего не будет беспокоить, — усмехнулся Нэйтан. Сквигельф на мгновение замер, а после слабо улыбнулся: — Йа… Нажраться в говно дэто хороший идея. Чарльз поправил очки: — Пойду вам оформлять все это дело. Собирайтесь, скоро отправимся. Вечером ребята сидели в гостиной. Пиклз расслабленно раскинулся на диване и смотрел телевизор, Уильям что-то настойчиво втирал Токи, который иногда хмурился, а иногда восторженно хлопал в ладоши, а Нэйтан даже задремал. Лишь Сквизгаар по прибытию домой ни разу не показался в зале. — Пикл, а что случиться со Сквизгаар? — неожиданно спросил Токи, наконец отвлекшись от Мердерфейса. Тот, сообразив, что его рассказ для норвежца уже интересным не является, обиженно умолк, хмуро уставившись в телевизор. Барабанщик осоловело моргнул, обдумывая вопрос, а после вздохнул: — Хз, чувак, я сам не знаю. — Ты быть есть врать! — воскликнул Вортуз, — ты два дня с ним носиться, а нам с Мердерфейс ни слова не говорить! И он сам какой-то странный, на гитара не играть, надо мной не смеяться, отказаться от дэтот чертов награждение! — Чувак, — лениво протянул Пиклз, почесав живот, — забыл наше правило? Не соваться в ебанные дела ебанных участников группы. Ну мало ли че у Сквиза могло случиться, я не ебу, чего у него там стряслось, он мне не рассказывает. — Да пиздишь ты, как дышишь, Пиклз, — раздраженно сплюнул Мердерфейс, — ты и Нэйтан носитесь со Сквизгааром, че-то у Чарльза обсуждаете, а нам нихуя не говорите. Че вы задумали, че вы от нас скрываете? — Че ты приебался? — Нэйтан лениво приоткрыл один глаз, уставившись на Уильяма, — орешь громче, чем пожарная сирена. С каких пор тебе стало так интересно, что же там со Сквизгааром? — Потому что он мне как сын! — задохнулся от гнева Мердерфейс, — и вообще, я… — Он тебе как сын, потому что ты выебать Серветту хотел, — ухмыльнулся Эксплоужен, — если бы не она, ты бы на проблему отца Сквизгаара большой хер клал, верно? — Да что ты несешь? — заорал басист, вскакивая. Пиклз тоже подскочил: — Эй-эй, чуваки, не ругайтесь! К счастью, назревающий конфликт предотвратил вошедший Чарльз: — Что происходит? — Ничего! — тут же осел Уильям и угрюмо уставился в сторону. Оффденсен с секунду помолчал, а после произнес: — Завтра днем мы вылетаем на Мальдивы. Для вас будет полностью освобожден один из островов. Поздравляю с отпуском. — Отпуск? — восторженно воскликнул Токи, — дэто значит, что я сможет потрогать красивых девочка в бикини? — И набухаться в хлам! — с таким же энтузиазмом подхватил Мердерфейс, моментально забыв про ссору. — И убиться в дерьмо наркотой… — мечтательно заулыбался Пиклз, откинувшись на спинку дивана, — я хочу, чтобы достали мне йоппо! Меня так таращило тогда на Амазонке у этих… э-э, как их там… — Яниманга, — тихо подсказал Нэйтан. — Да, у этих вот манго! — хохотнул Пиклз. Чарльз поправил очки: — Хорошо, я сейчас же отправлю туда клокатиров. Кстати, а где Сквизгаар? — Спит у себя, — Нэйтан сел на диване и с хрустом потянулся, — пойду посмотрю, как он там. Хорошо, что Токи и Уильям оживленно обсуждали грядущее веселье и не обратили на его слова особого внимания. Пиклз провел друга взглядом и покачал головой. — Волнуется, — слабо улыбнулся он и хлебнул рома из бутылки. *** Нэйтан тихо вошел в разгромленную комнату. Свет не включался по той простой причине, что Сквизгаар разбил все лампы дневного света, и их осколки сейчас хрустели под подошвами сапог Эксплоужена. Сквигельф сам попросил не убирать в его комнате и сейчас сидел на перевернутом пуфе, хлестал водку и держал гитару на коленях. Та, разгромив половину мебели Мордхауса, даже не поцарапалась. Сквизгаар пил и смотрел в окно, за которым уже стемнело. Эксплоужен замер посреди разгрома, почему-то не осмеливаясь подходить ближе. Гитарист молчал и даже не поворачивал к нему голову. А Нэйтан видел, как дрожит рука, сжимающая горлышко бутылки. Окинув взглядом пол, вокалист заметил, что помимо осколков и обломков тут и там валялись пустые банки и бутылки. Это же сколько Сквигельф уже выпил? … — Сквизгаар, тебе уже хватит, — тихо сказал он, вырвав полупустую бутылку из дрожащих пальцев, — ложись отдыхать. — Отдать мне бутылка. Я хотеть ужраться в говно и не думать про дэтот хуйня, что сейчас происходить, — прохрипел швед и выдернул выпивку обратно, вновь присасываясь в горлышку. Эксплоужен вновь вырвал у него бутылку и расхреначил ее о противоположную стену. Сквизгаар флегматично проследил за траекторией полета осколков и поднялся: — Я взять еще одна. Нэйтанс, просто оставляет меня. Я хотеть быть в говно. Дэто может мне помогает? … Эксплоужен выдохнул и понял, что спорить бесполезно. Развернувшись, он отправился к двери. Коснувшись ручки, он вздрогнул, услышав слабый шепот: — Приходить позже… Пожалуйста… — Хм… Ладно. Едва за вокалистом закрылась дверь, Сквизгаар вновь опустился на пуф и сгорбился, содрогаясь в беззвучных и сухих рыданиях. Дверь неожиданно скрипнула снова. Подняв глаза, Сквизгаар увидел Нэйтана, который протягивал ему бутылку с виски. — Держи, — отрывисто произнес он, и его голос в голове гитариста раздался эхом, — и пойдем ко мне. Еще упадешь тут, поранишься где-то. — Я остается у себя, — кашлянул швед, — я… — Пойдем, блять, не выебывайся, — Эксплоужен схватил его за запястье и насильно выволок из комнаты, — я приказал слугам, чтобы они у тебя убрали. Какого хуя ты сидишь в этой куче мусора? Что вообще с тобой стряслось, хренов ты истерик? — с этими словами вокалист втолкнул едва стоящего на ногах Сквигельфа к себе и закрыл дверь. Тот едва не рухнул на пол, но ноги сами протащили его до кровати Нэйтана, и швед обессиленно на нее рухнул. Подняв голову, Сквизгаар в священном ужасе уставился на вокалиста, который подходил к нему: — Нэйтанс… — Можешь отдохнуть пока здесь, — Эксплоужен помог ему нормально лечь и замер у изголовья, словно обдумывая, чего еще сказать, — не высовывайся в таком виде в зал. Эти придурки уже начали вопросы задавать. Сквигельф сел на кровати и вновь принялся пить. — Я не понимает, почему ты не дает мне полностью погрузиться в депрессия, — пробормотал он. Удар он почувствовал не сразу, боль доходила медленно. Подняв глаза на вокалиста, швед прижал ладонь к горящей щеке, — Нэйтан… — Депрессия - это не металл, — прорычал Эксплоужен, который не удержался и все-таки пребольно врезал парню по лицу, — это для баб и сопливых девочек, а ты, блять, вовсе не такой! Ты можешь бухать до беспамятства, но плакать нехер. Плакать? А он разве плачет? Сквигельф провел ладонью по лицу и вздрогнул, когда нащупал влагу. Это ж как надо было напиться… Нэйтан присел рядом с ним: — Если ты сейчас опустишь руки, то вряд ли у тебя получится всё вернуть. Ты не пей, а лучше прямо сейчас ложись спать, я разбужу тебя, когда слуги уберут в твоей комнате. Сквизгаар и сам уже устал пить. Все-таки, он не Пиклз, чтобы галлонами поглощать алкоголь без последствий, ему уже было жесть как хреново. Нэйтан осторожно поставил бутылку на пол и поднялся: — Отдыхай. Швед натянул на себя одеяло и слабо кивнул: — Спасибо, Нэйтанс. — Забей, — хмыкнул вокалист и вышел, тихо прикрыв за собой дверь. Вернулся он через несколько часов и Сквизгаар уже крепко спал, свернувшись калачиком. Гитара стояла у изголовья. Эксплоужен тихо подошел и присел напротив нее, разглядывая: — И столько проебанных нервов из-за этой хреновины. Хотя, если бы у меня отобрали возможность петь и писать песни, я бы тоже ебанулся, да… — и мужчина осторожно поправил сползшее одеяло на плече гитариста. — Господин, комната Сквизгаара полностью приведена в порядок, — тихо отрапортовал слуга, появившись в дверном проеме. Нэйтан поднялся: — Хорошо, вали отсюда. Еще разбудишь. Когда дверь закрылась, Нэйтан скинул сапоги и лег на другую сторону кровати, повернувшись лицом к стене. Тяжелый, ужасно тяжелый день. Глаза слипались, мысли становились все тяжелее и неповоротливее. Когда холодная рука шведа коснулась плеча вокалиста, тот уже этого не почувствовал. *** Сквизгаар почему-то среди ночи проснулся и не сразу сообразил, где он находится. Лишь услышав рядом тяжелое дыхание, он частично вспомнил. Нэйтан выволок его к себе, вставил мозги и уложил спать. Как маленького ребенка, ей-богу. Швед сел на кровали и провел рукой по грифу стоящей рядом гитары. Верный Explorer грел руку, но неизвестно, когда сильные пальцы шведа вновь коснутся звонких струн, извлекая звуки, способные ввести в экстаз весь мир. Вздохнув, Сквизгаар повернул голову и посмотрел на спящего Нэйтана. Тот спал на спине, размеренно дыша. Его суровое лицо не размягчалось даже во сне. Сквигельф улыбнулся уголком губ: сколько он знает Эксплоужена, он еще никогда не видел его лицо умиротворенно-спокойным. Всегда суровость и жесткость были в чертах этого огромного человека. И в этом даже была своя прелесть. Сквизгаар не отвернулся, сообразив, что бессовестно разглядывает лицо вокалиста. Наоборот, присмотрелся. Как же быть с этим блядским чувством, которое гложет его уже довольно долгое время. Сквизгаар, как бы это не звучало сопливо, влюбился. Давно еще. Но влюбленность не была приторно-сладкой, розовой и такой прям бабской. Она была сухой, жесткой и точной. Не хотелось нежностей. Хотелось просто осознавать, что Нэйтан будет рядом. Он-то будет, но швед понимал, что Эксплоужен не поймет таких вот чувств, ведь он, Сквигельф, сам высмеивает такое всем своим видом. Всего-навсего лишь для того, чтобы скрыть то, что похоронено внутри. Пьяный мозг снова ударялся в сантименты, поэтому Сквигельф и не любил пить на убой. А такое опьянение для него было самым страшным: бухой в задницу, а мыслит ясно, четко и остро. И при этом просыпается эдакое бесстрашие, отчаянность. И казалось бы, ничего страшного не будет, если он один раз поцелует Нэйтана. Тот спит, как убитый, даже не почувствует. Склонившись над мужчиной, Сквигельф долго не думал, а осторожно коснулся губ Эксплоужена своими. А тот совершенно резко и неожиданно распахнул глаза. Шведа словно током ударило, и он подскочил, испуганно глядя на брюнета, который сел, прижимая ладонь к губам. Взгляд его был непроницаемым, а до Сквизгаара дошло осознание того, что же он натворил. — Сквизгаар, ты… — Нахуй! — вдруг закричал Сквигельф, схватил в одну руку гитару, во вторую — виски и побежал к выходу из комнаты, попутно снося гитарой висящую на стене плазму. Нэйтан подскочил: — Да ты хоть мою комнату не круши, эй! — он хотел к нему подойти, но словно наткнулся на какой-то барьер, который не позволил ему приблизиться к дрожащему блондину. Сквизгаар не повернул к нему голову, а выпрямил спину и вдруг совершенно тихо и спокойно сказал: — Я с ума сходить, Нэйтанс. Больше не может. И вышел, волоча по полу свой Gibson. А Эксплоужен стоял, глядя ему вслед и прижимая ладонь к горящим губам.