Фиолетовая чума: Ваас vs Убивашка

Бессмысленности жизни давила липкой тьмой душной тропической ночи. Минди вела вперед только месть. Она знала свою цель едва ль не с рождения, вернее, с того самого дня, как в пять лет к ней вернулся из тюрьмы родной отец. Тайно он забрал ее у Маркуса, друзья из-за этого какое-то время не общались, опекун даже грозил рассказать полиции о безумном плане Деймона. Но с тех самых пор Минди всем существом уверовала в свою священную цель: месть клану Д’Амико. Однако на острове что-то смещалось, ломалось и лопалось гноящимся фурункулом. Цель не равнялась смыслу. «Зачем я живу? Зачем?» — возникал периодически несвойственный ей вопрос, особенно, перед пробуждением, когда первые лучи экваториального солнца пролегали вдоль исхудавших щек и потрескавшихся губ. Она устала, измучилась. И как-то раз глянув в относительно прозрачный ручеек, не сразу узнала собственное отражение. Грязь и копоть покрыли облупленную кожу несмываемым слоем напополам с синяками, царапинами и шрамами. Она не привыкла видеть себя такой, со странной иронией вспоминая, как они с Папаней вырубали врагов, а потом возвращались в бункер, переодевались в чистую одежду, ели из чистой посуды свежую еду. Казалось, это было невозможно давно. Она невольно потеряла счет дням, проведенным на Рук Айленде. Последнее время все внимание приковали снующие по острову отряды Ральфа Д’Амико. Странно, почему Папаня никогда не говорил, что они обязаны уничтожить и Ральфа. Речь шла всегда только о Фрэнке. Теперь же Минди отслеживала перемещения всех врагов, фиксировала их стычки и готовила диверсии для ослабления обоих лагерей. Но где-то в глубине души повис терзавший сознание вопрос, для чего она живет и куда стремится. Вставали образы отца и Маркуса, и все отчетливее формировалось понимание, что месть не вернет их. Уже никого и никогда. Впрочем, уничтожение всех этих мафиозных уродов, возможно, спасло бы чьи-то жизни. Хоть где-то… Жаль только, что реальность не подкидывала четких примеров избавленных от страшной доли. Приходилось полагаться на абстрактную веру, чего Минди не любила больше всего. Но разве не подобие веры создавал ее отец? Он с детства рассказывал одну и ту же историю, как и почему они сделались мстителями, даже рисовал весьма похожие портреты врагов. Культ мести наполнял существование борцов с преступностью смыслом. Они ждали ее совершения. Однако на Рук Айденде Минди изводилась вынужденной терпеливой слежкой за копошением заклятых врагов. Вот они — рядом, только вычислить позицию для стрельбы. Но где это рядом? Где-то посреди душного зеленого ада. Пару раз она подключалась к волнам с переговорами то одной, то другой стороны, но обрывала контакт слишком рано, чтобы ее не засекли. Везде царствовала буйная сумятица: Крис шел с небольшим отрядом на разведку, Ральф выискивал Вааса на северном острове, ракьят тоже поднимались в атаку. До того о древнем племени толком не доносилось вестей. Один лишь мистер Хойт самодовольно засел в своей крепости, удвоив или утроив охрану. Да еще корабль Ральфа дрейфовал где-то за западной оконечностью северного острова, скрытый необитаемым осколком суши, состоящим из одной скалистой гряды. Куда-то за нее садилось вечерами солнце… А утром ползло со стороны крепости Вааса. Минди, проснувшись в одном из своих новых убежищ, недовольно растирала виски, прикидывая, к кому отправиться, кто для нее окажется теперь более доступной мишенью. Казалось, что Крис, однако он вел с собой взвод обученных наемников. Да и Ральф пребывал в боевой готовности. «Взорвать к ч***ям собачьим корабль, чтоб никто не сбежал с этого острова», — зло подумала Минди, соображая, что корабль остается и для нее, пожалуй, единственным обратным билетом на большую землю. Но она поклялась в день гибель Маркуса оставаться на архипелаге до самого падения Вааса и Хойта. Однако конца края не было видно противостоянию сторон. И, что самое мерзкое, Убивашка выступала одна против всех, а ресурсы подходили к концу. Воду она уже, разумеется, фильтровала при помощи старинных методов, вырывала ямки возле ручьев, попускала через песок и камушки, чтобы хоть немного очистить от грязи и насекомых. Однако по вкусу все равно ощущалась какая-то гниль. То ли в джунглях всегда так, то ли потому что эти случайные реки на сотню лет вперед напитали кровью убитых людей. И ее медный привкус въелся здесь в каждый миллиметр почвы и влаги, выпадал росой и дождями, прорастал свежими побегами, отражался в первом рыке новорожденных зверенышей. Везде… Всюду. Это ощущение наваливалось порой душным коконом. «Но ведь я тоже люблю проливать кровь», — ловила себя на мысли Минди. И продолжала движение вперед, никак не оценивая эти свои открытия. Не так уж страшно, не так уж важно. Не в те моменты, когда она кралась через джунгли с набором метательных ножей и взрывчаткой в рюкзаке за спиной. На этот раз целью был избран аванпост «Ржавый Двор», что находился недалеко от Деревни Аманаки, отделенный от нее густой бамбуковой рощей. Минди уже сообразила — если помогать ракьят, то они ослабят пиратов. Последние отвлекутся на своих давних врагов и сделаются более уязвимыми для наемников Ральфа. Ну, а что уж предпримут солдаты удачи Криса — не столь важно. Зато знала о них пока одна Убивашка. «Ох, и бесит меня этот мелкий ублюдок, но он может стать „приятным сюрпризом“ для своего „горячо любимого“ дядюшки», — решила Минди, пробираясь сквозь заросли высокой травы к «Ржавому двору». «Взрывчатки все меньше. Сколько я уже здесь? А сколько здесь тогда Крис? Почему я о нем ничего не слышала раньше?» — пыталась сосчитать Минди. С момента высадки Криса с его взводом уродов прошло не меньше двух недель. Они действовали непривычно осторожно, отчего порой не верилось, что это тот самый мелкий урод. А ведь они с Дейвом его даже отпустили в первый раз. И во второй Дейв ему еще руку протягивал, чтобы удержать на краю крыши у разбитого потолочного окна. Теперь Крис уж точно не дождался бы пощады. Дейв остался далеко, запечатлелся в памяти вкусом первого поцелуя на губах, и вместе с ним словно ушла необходимость сдерживать свою жестокость. Крис ведь и не заслужил прощения. «Тараканы всегда живучие, и дерьмо всплывает даже из аквариумов с акулами», — зло заключила Минди. Хорошо, что хотя бы Фрэнка уж точно ничто не вернуло бы из мертвых. Убивашка в полной мере умела радоваться смерти врагов. Но в эти душные дни тропическим солнцем жгла мысль, что она все больше разучивается радоваться хоть чему-то иному. Впрочем, на острове и нечему больше. Пару раз она уже истребляла случайные отряды пиратов. Недавно вылетела на дорогу, прыгнув водителю прямо на шею, словно леопард. Открытый ржавый джип ехал слишком медленно, а валуны слишком удобно нависали прямо над грунтовкой. Она молниеносно перебила еще троих пиратов, собрала найденные магазины, но больше ничем стоящим не разжилась. Дешевый порножурнал и наркоту за полезные вещи она не сочла. Нападение прошло без толку, и это бесило. Второй раз она напала на группу из троих неудачников, примостившуюся на берегу. Хлипкий отряд охранял небольшую партию наркотиков, отобранную то ли у местных контрабандистов, то ли у отряда ракьят. По крайней мере, эти пираты снова не ожидали нападения. Ни на ком не оказалось бронежилета, да и ржавый автомат у одного заклинил, второй просто беспорядочно палил в ночь, пока Минди, ориентируясь на свет, методично выкашивала их метательными звездочками. У них тоже ничего не оказалось. Лишь в ночи отблески костра показали безбородые лица. Странным сходством пришло осознание — на не слишком сложное задание послали наименее ценных и наименее обученных, по сути, мальчишек. Ее ровесников. Они тоже когда-то стали детьми-солдатами, но по другую сторону баррикад. Поэтому Минди не ощутила и подобия жалости. Может быть, только непривычное сожаление о том, насколько все-таки несправедлив мир. Но она не могла себе позволить отвлечься от перебирания ненужного хлама в утлых вещмешках отряда, не могла сесть и уставиться на волнующийся темный бархат моря, на мириады звезд. О вечном пусть мыслят иные, те, кого что-то иное закинуло на этот остров. У борца с преступностью все еще сохранялась отчетливая цель. Тогда ей удалось добыть пару гранат. Они сгодились бы для подрыва «Ржавого двора». Минди передвигалась все чаще под покровом ночи, как привыкла еще в Нью-Йорке, потому все тени и звуки джунглей вскоре приобрели для нее значение вполне понятного кода. Она больше не наступала на змей и обходила стороной логова варанов да иных животных. Ей удавалось даже не пугать лишний раз птиц, чтобы ничем не выдать свое присутствие. Ныне же приходилось предельно осторожно подступать к аванпосту, она опасалась снайпера. Между тем на плоской крыше центральной халупы никого не обнаружилось. Значит, не такой уж важный объект. Зато находился почти вплотную возле деревни ракьят. И недаром назывался «Ржавым», на острове вообще все металлические поверхности скоро покрывались бурой коррозией, словно зараженные вирусом. Здесь он охватывал жестяной шиферный забор, бочки, листы железа, которые закрывали прорехи окон и укрепляли для обороны стены убогих строений без точного названия. Значение имело лишь то, что в каждом мог притаиться враг. Сквозь ночь Минди прислушивалась к перемещениям пиратов. Часть, наверное, спали. Через бинокли с прибором ночного видения из чащи удалось рассмотреть караульных, мерящих шагами периметр. Готовясь к нападению, ниндзя нервно закусывала перехваченные тугой резинкой отросшие волосы и отодвигала мешавшиеся листья, служившие ей ненадежным укрытием. «Вот и они», — подумала Минди, когда двое караульных вышли за пределы забора, патрулируя периметр. Убивашка двинулась вперед, пригибаясь к земле, стремясь буквально слиться с высокой травой. Внезапно небо над головой прорезал отдаленный, но отчетливый гул. На мгновение все замерли, небеспричинно поежившись: сквозь ночь над тропическим островом пролетели в неизвестном направление три военных самолета. «Значит, кто-то все же занимается этим забытым местом?» — подумала озлобленно Минди. Однако даже ей не удалось распознать, кому принадлежали сверхзвуковые истребители. Они скрылись молниеносными тенями, не принеся Рук Айленду ровным счетом ничего. Хотелось верить, что это не Хойту Волкеру кто-то продал слишком современное вооружение. Вертолеты и транспортные самолеты Убивашка своими глазами наблюдала на взлетной полосе аэропорта южного острова, но сверхзвуковые самолеты… слишком для наркобарона. Слишком! Хотелось в это верить, хотелось игнорировать тот факт, что у нее с собой только огнестрельное оружие, немного взрывчатки, иссякающий запас медикаментов и непомерное желание отомстить. Главное, не думать о том, что шла убивать не Вааса или Хойта. Двигалась почти без цели, просто чтобы уничтожать их приспешников, утешала себя мыслью, что так же было и с Д’Амико: сначала подбирались через шестерок. Однако у этих уродов не нашлось сверхзвуковых истребителей. Последние, очевидно, совершив круг, возвращались обратно, неуловимой стрелой пронесшись над джунглями. Разведывали что-то? Просто летели? Возможно, хоть кого-то заинтересовало происходящее на ничейной территории. Впрочем, Рук Айленд был в базах спецслужб, они все прекрасно знали, делали вид, словно не имеют достаточно улик, чтобы поймать Хойта Волкера за руку, не обладают полномочиями, потому что он вроде как гражданин ЮАР. Однако те же спецслужбы приводили подобные аргументы и относительно Д’Амико, даже после убийства Фрэнка счета банды остались лежать в тех же банковских ячейках, оффшорных зонах и на нелегальных счетах. В итоге кто-то удобно перевел стрелки на слишком привлекающих внимание «супергероев», обвинил их во всех смертных грехах, повесил ярлык нарушителей спокойствия. И оказалось, словно это они с Папаней виновны, да еще Дейв, который вдохновил кружок таких же ненормальных энтузиастов. «Чтобы кто-то заметил Рук Айленд… нужен огромный скандал, — поняла Минди, провожая косым взглядом реактивных птиц. — Прямо в США, а не где-то еще. Чтобы это коснулось кого-то оттуда, иначе не услышат. Если бы еще кто-то выбирался отсюда живым… Кажется, еще никто не выбирался. А вот если бы выбрался, как та девушка… Еще с кадрами, с какой-нибудь случайной пленкой-хроникой, которая бы просочилась в Интернет. Хотя… Ваас сам выкладывал видео пыток. Тогда… что делать, чтобы эти далекие „птицы“ заметили остров?! Всех, кто здесь остался…» Мысли текли в неверном направлении, и Минди отмела их, вслушиваясь в голоса пиратов, что прохаживались вдоль забора, периодически останавливаясь и просматривая джунгли. Но ее они не замечали, хотя Убивашка уже давно готовила два метательных ножа. — Летают… и что они над нами летают? — сплюнув после курева, недовольно проговорил один из пиратов, пространно уставившись вверх на пару мгновений. — Хрен их знает, но точно не за нами, всем наср*ть на этот остров, — одернул его второй, недовольно хлопая по плечу, словно подталкивая. — А если и не за нами… Что там происходит? На большой земле… — не унимался первый. — Вот кажется мне порой, что с этого острова вернешься — а там уже ничего не осталось, начали какую-нибудь глобальную войну, перебили все друг друга. И мы не в курсе. Голос его надломился, напоминая скулеж больной собаки, которая в тоске предсмертно стонет на луну. — Трипы от грибов Доктора Э. ловишь? Нах** куда тебя понесло? — недовольно обрывал второй караульный, подозрительно озираясь по зарослям, словно ожидая чью-то атаку. — А если и правда ничего нет? Гигантская… бомба… Или чума какая-нибудь всех покосила? — едва не всхлипывал караульный, которого появление самолетов навело явно на какие-то свои ассоциации. Минди не желала лезть ни к кому в голову, узнавать мотивы чужих поступков. Мотив — это ерунда. Важен результат. Но все же от странных видений пиратского пса сделалось тяжко на душе. Она-то пробыла на острове меньше пары месяцев. Может быть, уже чуть больше месяца. Или нет? Все календари здесь обрывались, а к компьютерам и средствам связи она потеряла доступ: Хойт велел сменить всем частоту переговоров и нанял, очевидно, суперпрофессионального хакера для блокировки компьютеров. Оставались только точные часы, смена дня и ночи, приливы и отливы, изменение запахов леса. И одна жизнь, затерянная в лесу. Один шанс перевернуть весь мир или хотя бы крошечную его частицу, а время не так уж важно. Минди не размышляла, она заметила, как удобно для броска встали оба караульных: свет от фонаря на аванпосте вырисовывал их фигуры отчетливыми мишенями, но при этом их не видели прочие враги за забором. Убивашка точным ударом вонзила один легкий нож в горло, другой в грудную клетку. Пираты сползли вдоль забора, как подкошенные. Минди рывком упруго перекувырнулась в траве, скатившись неслышно с холма, подскочив к телам. Один из пиратов, тот что бормотал несуразицу, все еще дышал, окровавленными губами перебирая ненужные слова: — Чума… Ничего нет… одни сгоревшие спички, перечеркнутые коробком… Минди с силой вдавила клинок, оборвав чью-то постылую жизнь, уловив ее уход в стекленеющих глазах. Иной бы содрогнулся, примерил на себя. Или что еще? Испугался бы хотя бы того, что совершенно ничего не испытывает. Но это все удел новичков, так твердил Папаня, и Убивашка научилась просто наблюдать за уходом врагов. С раннего детства отец заставлял ее зазубрить определение слов «враг», «союзник», «борьба», «оружие», определить их взаимосвязь. Она четко помнила, когда впервые Деймон Макриди мягко потребовал ее собственное определение слова «враг». Они сидели в уютном кафе, Минди было пять лет, она с наслаждением ковыряла длинной ложечкой роскошное клубничное мороженое в высоком стакане. «Враг — это тот, кто отбирает мороженое», — ответила она тогда невпопад, отец сначала ласково рассмеялся, а потом, что было для него свойственно, свирепо и мрачно заключил: «Нет, дорогая, враг — этот тот, кто пытается отнять твою жизнь. Со всем хорошим, что в ней есть. С мороженым в том числе». Воспоминание пронеслось меньше, чем за секунду, пока глаза пирата заволакивала пелена оцепенения, а ниндзя вытаскивала окровавленные ножи, готовясь использовать их снова. «А если в их жизни нет ничего хорошего, так это и не убийство?» — подумала отчужденно Минди, словно чей-то посторонний голос в последнее время создавал помехи в ее ясном дотоле разуме. А ведь в ее жизни хватало хорошего, но раньше, давно. На Рук Айленде жизнь заканчивалась, оставался бесконечный хаос выживания, словно за пределами острова и правда ничего не осталось. Но скрывшиеся без следа самолеты доказывали обратное, хотя… может, наоборот, предвещали скорый конец. Конец чего? Не время мыслить, когда на «Ржавом Дворе» оставались пираты. Минди достала заготовленную взрывчатку и прошла вдоль забора, скользнув под штаб, словно рэпер на сцене, который показывает очередной финт. По мокрой траве такой маневр ничего не стоил для гибкого тела. И никто не услышал, что дыру в заборе использовали для вторжения. Вряд ли пираты предполагали, что под деревянным бараком штаба реально протиснуться. Минди сама еле в это поверила, однако установила взрывчатку. Пульт управления остался при ней. «Надо бы оставить для крепости Хойта», — ругала она себя, однако на всю крепость уж точно не хватило бы. Планы менялись. Если бы удалось стравить Ральфа и Хойта… Или хотя бы Ральфа и Вааса, который в отличие от босса не сидел в крепости под мощнейшей охраной. «Небольшая встряска им не повредит!» — ухмыльнулась про себя Минди. Она рассчитывала привлечь внимание отряда Криса, который бродил где-то неподалеку. Буквально чуяла присутствие давнего врага, недовольно удивляясь, что у поганого мальчишки, очевидно, прибавилось ума. Выжившие после встречи с Ваасом невольно делались осторожными. Наверное, поэтому Минди больше не пыталась лезть напролом в крепость, хотя очень хотелось в первые дни после убийства Маркуса. Однако так бездарно сводить счеты с жизнью или, чего доброго, попасться снова в плен — нет, не стоило идти на поводу у отчаяния. Пусть они и засело в душе немым исступлением, темным, словно покровы ночи, распростершейся над островом переплетениями звезд. Далеких, ужасно далеких… Впрочем, остальные континенты представлялись не ближе. Оставалось только здесь и сейчас, сосредоточенность на каждом действии и шаге. Убивашка выскользнула вновь за забор и скрылась в джунглях. Слух уловил движение в траве, за ним протяжный вой. Только не хватало диких собак! Минди схватилась за нож, ожидая их атаки. Однако свора из четырех ободранных псин ринулась мимо нее к аванпосту, где их встретили двое мускулистых стаффов и автоматные очереди пиратов. Воспользовавшись минутной суматохой, Минди прошмыгнула на другую сторону аванпоста, скрываясь за нагромождением остовов машин. Наверное, кто-то свозил их на остров, чтобы не платить за свалку, так это зловонное местечко и получило свое название. Ржавчина измарала здесь буквально все: машины, несмазанное оружие, тела, души, впитавшись собачьим рыком. Стаффы рвали на лоскуты бродячих дворняг, угрожающе клацали пасти озверевших тварей. Один из пиратских псов все-таки получил рану и с визгом скакал на трех ногах, зализывая кровоточащий остов левой задней лапы. Собаки… люди… все сливалось воедино. Визг и рык довольно скоро оборвались. Одна из ничейных собак унеслась прочь в лес, а лохмотья ободранной шерсти и кожи развевались за ней, словно призрачные щупальца какого-нибудь духа из японской мифологии. «Черт! А ведь они здесь не просто так! Их откуда-то намеренно выпустили!» — осознала вдруг Минди, озираясь. Права рука плотнее сжала нож, левая потянулась к пистолету. Убивашку с детства обучили владеть одинаково обеими руками, поэтому она зачастую не осознавала даже, как ей удобнее. Ныне исходила из расчета, что сначала пустит в действие холодное оружие. Однако вблизи опасность не появилась, поэтому показалось разумным продвинуться чуть дальше к дороге сквозь не очень густые заросли. «Так и есть, Крис. Используют шум, чтобы пройти мимо аванпоста. И ведь поймали же как-то этих тварей». — Минди вглядывалась в ночь, слыша сквозь привычное колыхание леса чужеродные шумы человеческих шагов, тяжелых ботинок, рассекавших вязкую грязь и мнущих траву. Шесть теней незаметно промелькнули мимо аванпоста. «Попытаться убить его? Или заняться аванпостом?» — задумалась Минди, однако обстоятельства решили за нее: отряд Криса вступил с кем-то в перестрелку. И тут же весь «Ржавый Двор» пришел в движение. Убивашка ринулась вперед, оставаясь незамеченной между зарослями папоротников и деревьями. Люди Криса столкнулись на этот раз с ракьят, которые, очевидно, пытались отбить аванпост. Дорога уходила резко вниз и наблюдавшую ниндзя скрывал валун. Внизу разгорелась перестрелка. С появлением третьей стороны она сделалась жутко беспорядочной и опасной. Пираты палили в ракьят и людей юного мафиози, последние отбивались теперь от двух противоборствующих сторон. Но численный перевес был у ракьят, зато пираты держали аванпост с вооружением. Отряды племени и людей Вааса схлестнулись словно бы уже по привычке, однако Крис — как обычно — вносил хаос и неразбериху. Кто-то из пиратов сперва решил, что это их подкрепление, другой подумал, словно это ракьят привели кого-то. Но к единому мнению они не пришли — не успели высунуться, чтобы разобраться и произнести нечто невнятное, как их скосили пули. Словно траву, только запах убийства не наполняет воздух едким благоуханием сока. Над дорогой отвратительно повис смрад пороха, пыли и крови. Отряд Криса в итоге оказывался в меньшинстве. Убивашка какое-то время безразлично наблюдала, выбирая и просчитывая удобные моменты для броска ножей или почти бесшумного в общем гомоне выстрела. Это была не ее война, она не радела сердцем ни за одну из сторон, однако негласно решила все-таки помогать ракьят. Хотя при встрече с ней нынешний отряд наверняка накрыл бы огнем, просто не разобравшись. Однако три или четыре врага племени полегли именно от выстрелов из компактного легкого пистолета. С небольшого расстояния Минди была уверена в своей меткости — и не просчиталась. Красные майки пиратов метнулись сквозь темноту. Яркую же носили одежду! Не боялись привлечь внимание, как сигнальным огнем, считали себя хозяевами острова. Но вот что-то начало сдвигаться. Наемники Криса спуску никому не давали. Ракьят, впрочем, тоже не отступали. Очевидно, они твердо вознамерились взять аванпост именно этой ночью. Минди не удавалось больше стрелять — люди на дороге, метавшиеся беспорядочно среди джунглей и валунов, не позволяли достаточно быстро определить, где условный союзник, а где враг. Наемников Криса отличали бронежилеты и тактическая зеленая одежда, ракьят мелькали татуированными с головы до пят призраками. Внезапно Минди остолбенела, заметив до боли знакомого чернокожего человека, часто заморгала, словно встретив восставшего покойника. Наваждение слишком быстро растаяло в пылу битвы. «Неужели… Нет, этого невозможно». — Уходим-уходим! — донесся совершенно отчетливо гнусавый голос Д’Амико. Убивашка едва подавила рык, схватив метательный нож: опять мелкая тварь намеревалась скрыться от нее? Может, не стоило ждать случая, да обезглавить хотя бы одного из демонов, заполонивших Рук Айленд? Хотя Крис подходил скорее на роль мелкого беса. Вряд ли ему удалось бы победить Ральфа или Вааса. Убивашка рассудила так за долю секунды, когда кучерявая голова Криса как раз мелькнула черным пятном в нелепой бандане. Минди кинула нож, но тут же под него попал неведомым роком судьбы какой-то ненормальный из пиратов. Раскачиваясь при беге и бормоча угрозы, он несся сметающим все на пути вихрем, вооруженный лишь ножом-мачете. Явный маньяк, который не ощущал от укуренности боли. Такие, к счастью, гибли первыми, но страху на противников наводили. В ту ночь Крису следовало пасть от его руки. Но все вышло наоборот! Мафиози только нелепо ойкнул и обернулся, едва заметив, что к нему подбирались с тыла. Убивашка спохватилась, осознав, что ее местоположение рассекретят. Крис и правда встрепенулся. На миг Минди показалось, что он ее заметил, посмотрел глаза в глаза с нестерпимой ненавистью, потому что никто не рассматривает столько осознанно заросли. И в тот миг пришлось усомниться, тот ли перед ней Крис. «Он… дикий! Такой же, как мы все здесь…» — поняла Минди, однако времени на осмысление не случилось, зато детонатор оставался все еще при ней. Она не растерялась, палец скоро нащупал кнопку. Позади заросли озарились ярчайшим огнем. По ушам ударила ударная волна, посеяв гул в голове, отчего звуки леса и стрельбы приобретали сюрреалистический оттенок, уходя куда-то на периферию. Не впервой: когда в грудь стреляют из револьвера, тоже на какой-то момент вышибает дух, желудок скручивается узлом, из легких выкачивают кислород, отчего искажается восприятие звуков. Но отец учил ее быть стойкой, сам ведь стрелял ей в грудь, прямо в центр бронежилета. Потому устроенный взрыв Минди восприняла спокойно, плотнее пригибаясь к земле. Эффект радовал: пираты хаотично кинулись к аванпосту, кто-то еще пытался отстреливаться от ракьят и отряда Криса. Племя же неумолимо наступало, словно ожидало нежданной подмоги. С треском горел шиверный забор, пламя поедали ржавчину. — Уходим! Перегруппироваться! — еще раз судорожно приказал Крис, и его отряд немедленно собрался, пользуясь возникшей сумятицей. Они ринулись в заросли густой бамбуковой рощи. Ракьят переключились на пиратов, а нежданных диверсантов оставили, лишь кто-то кинул им вслед осколочную гранату. Но она неудачно отлетела от ствола дерева и разорвалась на дороге в стороне от перестрелки, никого не задев. «Придурки добланные! Кто ж так делает!» — мысленно обрушила на воинов племени свой гнев Убивашка. Она-то знала, что бросать следует, только когда нет подобных преград, а то слишком велик риск самому подорваться. Но, очевидно, воинов племени профессионалы не обучали. Воевать заставляло желание выжить, а не призвание. А что вело Минди?.. Но не о том речь, когда вокруг сновали вновь тени пиратов и ракьят. Аванпост горел, разрывались патроны, припасенные в подорванном штабе. Возвращаться туда оказывалось опасно для жизни, кто-то вылетел из пустого зева ворот и покатился по земле, с воплем паники сбивая пламя. Вскоре врагам пришлось рассыпаться в лесной чаще, где их настигли ракьят. Перестрелку заглушали шипение и гул пожара. Поплыл густой запах дыма, застилавший глаза. — Отступаем! — скомандовал кто-то из ракьят. Судя по частоте автоматных очередей, пиратов почти не осталось. Только отряд тоже понес потери. — Но аванпост не взят! — оборвал другой голос. — Пиратов здесь больше не осталось! — Здесь уже нечего брать. Но на шум скоро прибудет подкрепление, — недовольно сокрушался командир дикарей. — Кто это вообще устроил? «Я устроила, я! И… что я сделала? Да, диверсия для пиратов. Но ракьят не смогут закрепиться на этой точке. Хотя там еще целый причал, на котором плотно засели Ваасовы укурки», — подумала Убивашка, разозлившись на себя. Все-таки сражалась ли она за племя или только во имя хаоса, чтобы стравить противоборствующие стороны? Всегда были они с Папаней, а о выборе стороны задумываться не приходилось, существовала единая правда Деймона Макриди. Все просто, очень просто. А как же здесь? Татуированные дикари не внушали никакого доверия. Они добивали пиратов. Парочку беглецов Минди сама прирезала, выученным движением полоснув вдоль шеи. Со вторым пришлось повозиться, он вскинул автомат, однако Убивашка ногой с поворота выбила оружие, повалила пирата и всадила ему лезвие прямо в лоб. Так получилось. Нож потом не очень хорошо шел, по рукоять запачканный кровью и ошметками, наверное, мозга. Минутное промедление роковым образом выдало незаметного воина. — Стоять! Убивашка вздрогнула и застыла над трупом пирата. В спину ей уткнулся горячий ствол автомата. Она медленно выпрямилась. Вот так и помогай этим ракьят! Из-за чего ее намеревались расстрелять? Как сообщницу Криса? Как пиратку? Или за эту бездумную диверсию? Сложно обдумывать, когда нет конкретной цели. Ваас отнял ее, отнял все. Забрал Маркуса… Да, Маркуса… Минди представила, что если сейчас у нерадивого ракьят дрогнет палец на спусковом крючке, она встретится с отцом, матерью и Маркусом. Но мысль тут же рассеялась перед немедленно возникшим планом: нет-нет, необходимо достаточно быстро развернуться или выгнуться, поймать ствол вражеского оружия, дернуть в сторону, отвернуть от себя. А потом бежать-бежать… Однако шанс ничтожный, когда ее так ловко выследили. Знали же исконные хозяева джунглей, кто и где может скрываться. Счет шел на секунды. Попадать в плен Минди не намеревалась больше ни к кому. Однако непреклонные планы громом среди ясного неба рассеял невероятно знакомый голос: — Не стрелять! Это… это моя дочь! Автомат куда-то убрался, Минди позволили обернуться. И тут в глазах резко защипало, а колени задрожали, хотя до этого в пылу битвы страх не затрагивал ее тело. Но ныне-то оказалась совсем иная ситуация. — М-маркус?! — едва донесся до оглушенных ушей собственный обескураженный шепот.