Фиолетовая чума: Ваас vs Убивашка

Что может быть паршивее, чем сидеть в клетке? Разве только быть закопанным по шею в песок под палящим солнцем. Да выслушивать незабываемый аккомпанемент из комментариев Вааса Монтенегро. От одного этого имени на губах выступала пена бешенства, так хотелось пристрелить поганую тварь. Да не просто так, а предварительно помучив в десять раз изощреннее, чем это делал пират. А уж придумать, каким способом, беглец сумел бы на высшем уровне. Но до последнего момента ему не везло. Даже Годзилла на помощь не прилетала. Впрочем, откуда бы у гигантского динозавра крылья? Разве только, если бы он мерещился драконом. А вот от армии дрессированных мартышек парень бы не отказался. Но в распоряжении у него остался только автомат. Да еще он застрял в клетке. Люк в подземный бункер не открывался, хотя он машинально поддевал его ногами, пока руки сжимали автомат. Неплохой все-таки улов, не абы что, а классический АК, пусть и ржавый, пусть и древний да обтерханный. — Стой, кто идет! — зарычал не своим голосом парень, направляя автомат на опешившего караульного, который был, к слову, не старше него, да и выглядел не более интеллектуально. Бронежилета на нем не было, только красная тряпка майки, замазанная грязью. Хлипкое пополнение пиратов будто специально рядили в самые яркие цвета, чтобы легче попадать в это пушечное мясо. «Какой „стой“? Придурок! Это нам должны говорить!» — шикнул внутренний голос, он же шизофрения, он же какая-то неведомая ерунда, проявившаяся после ударов током. Теперь-то он проявил осторожность, а до этого жестоко игнорировал. — Бросай оружие! — тут же отозвался пират, явно не ожидая увидеть нечто в клетке да с огнестрелом, ведь еще несколько минут назад обширный грот был пуст. — Ни***! Я круче! — с озверением оскаливаясь, заявил беглец. Он сам не ведал, откуда в нем взялась эта смелость. Но умирать без сопротивления или снова попадать в плен не желал ни при каких условиях. А о возможной гибели от такой наглости уже не осталось сил думать. Ярость рассыпалась обжигающими яркими искрами. У него было оружие, он его добыл, откромсав зубами ухо противника. После такого не остаются прежними, не позволяют заломить себе руки и приковать к бамбуковой клетке. Казалось, что на какой-то короткий миг он и правда превратился в короля джунглей, повелителя мартышек и Годзилл. — Чем? Тем, что в клетке? — опешил пират, подаваясь вперед. — Бросай на***! Нас больше! Он тоже боялся. Они словно играли в забаву времен Дикого Запада: кто быстрее выстрелит, у кого нервы раньше откажут. — А давай лучше ты опустишь оружие и отпустишь меня куда подальше. И я переведу на твой счет кругленькую сумму… — не стушевался беглец, ухмыляясь. — Бросай на*** свою пушку, — дернулся автомат. — Мне наличность только нужна. У тебя ее нет. С деньгами и правда вышло напряженно с тех пор, как Ваас обобрал его, как липку. Жадный пират! Проклятый жадный пират! Одно упоминание о нем окатывало новой волной ненависти. — Ну по***! Тогда просто бросай пушку! — Я не Ваас, чтобы играть с тобой в ту же игру! Бросай! — Нет, ты бросай! — умел выводить из себя беглец. — Нет, ты! ***! Опять началось! — как будто вспомнил ту самую перебранку пират. Значит, один из тех, кто ловил прибывших на остров. А они ведь скрывались, почти удачно спрятались, если бы не Ваас. — А-а-а-а! За***ли все со своими субъективными философскими вопросами! — невольно процитировал парень последнее, что слышал от главаря перед собственной поимкой. Потом его долго били, потом закопали в песок и унижали, кинули, когда главаря отвлекла новость о высадке новой партии живого товара. Каких-то скайдайверов что ли, но это не интересовало, когда измордовали так, что даже сторожа решили, будто он умер… О нет! Он откопался и даже до сих пор был на плаву, на лету, на ходу. Короче говоря, все еще мог порвать чью-нибудь строптивую глотку. Ни за что он не желал оказываться снова в клетке! Караульный тем временем дернулся, то ли намереваясь расстрелять в упор, то ли собираясь позвать своих союзников. А их бродило немало, остров буквально кишел ими, как старое мясо червями. Что-то очень сильно подгнило в этом мире, как и в душах этих существ, как и в сознании беглеца. «Кто тебя научил такому красноречию, одноклеточное?» — фыркнул не к месту голос в голове. Да пусть от там хоть серенады бы пел! — Ваас, мать его! — ответил беглец, подскакивая над люком. Одновременно парень открыл огонь, приклад вдавился непривычно в плечо. Нет, он знал, как обращаться с автоматом, но все-таки нечасто приходилось. На какой-то момент он едва не зажмурился, потом понял, что так нельзя. Округлое молодое лицо исказилось в зверской — жаль, не сильно устрашающей — гримасе. Автомат выпустил короткую очередь, хотя разумнее было бы перевести его на стрельбу одиночными. Но зато враг не успел, повалившись навзничь, его оружие только прочертило рядок выбоин по каменному потолку пещеры. — Получилось, — пробормотал в замешательстве парень, но тут же тихо взвизгнул от ненормальной радости: — ***! Получилось! Что-то в нем освободилось, точно развязался узел, даже мутить почти перестало. Автомат слегка дымился, рука вспотела на рукоятке и стертом спусковом крючке. Это оружие многие жизни выкосило на своем долгом веку и как будто придавало сил неопытному трусоватому воину. Да вот страх как раз и исчез! «Да-да, а теперь сматывай удочки!» — посоветовал дельное голос, потому что со стороны входа послышались шаги. И снова сделалось немного жутко, хотя разум подавал слабые сигналы, тело как-то само двигалось. Он никогда раньше не подозревал о своей живучести, плохо переносил боль, всегда картинно изображая еще больше, чем есть на самом деле. Его берегли, наверное, поэтому совсем не по суперзлодейски и делал вид, как он страдает от ничтожной подвернутой ноги или лишнего синяка. А вот как стал никому не нужен, как все перестали замечать его боль и — даже напротив — глумились на ней, так и открылись потаенные резервы. Но врагу не пожелаешь такого. Хотя нет, одному назойливому паршивцу он и похуже судьбы желал. Ему и одной паршивке. Но теперь-то было не до них, они, наверное, и на острове не высаживались никогда. Когда пираты показались и обнаружили труп своего приятеля, парень уже выбил выстрелом замок клетки — благо, она оказалась деревянной — и рванул прочь из грота. Возвращаться вниз в казематы он не намеревался, рассчитывая на прыть ног. И он несся по песку, по отмели, а потом нырнул в заросли. Листья били по лицу, царапали колючки лиан. Он не слышал сигнала тревоги, но бежал и бежал прочь от пиратов, надеясь, что не блуждает зигзагами по кругу. Впрочем, судьба на подлости богата. Его-то точно. «По нам что-то ползает!» — икнул нервно голос. — Это его проблемы! — прорычал набегу парень, стряхивая с плеча какую-то сороконожку. «Хоть бы не сколопендра…» — сетовал голос, настроение и восприятие мира которого менялись, как окрас хамелеона. Дух дикости завладел беглецом окончательно. На этот раз он видел все отчетливо, даже слишком для обычного человека. Или это ему всегда так казалось. Но остров предоставлял отличные шансы на становление суперзлодеем, правда важная приставка «супер» подленько терялась среди джунглей, смердящих какой-то болотной гнилью. И ноги наливались свинцом, дыхание сбивалось, в глазах вновь плясали разноцветные блики, немилосердно хотелось пить и пекло огнем пустой желудок. «О нет, опять нам что-то мерещится! Ну откуда в этой глуши взяться такому дому?» — А вдруг не глюк? — пробормотал устало парень, когда они увидели на высоком холме двухэтажный домик с башней и витражным окном. По меркам острова он чудился и правда несколько потрепанным сказочным видением. Возле него маячило высохшее дерево, хотя вокруг расстилались непролазные дебри на холмах. А этот пригорок выделялся, как череп лысого короля с украшением среди пышных шевелюр вельмож. Хозяин же причудливого жилища обнаружился возле оранжереи с грязными стеклами. Из нее доносился дух прелой влажности, хотя климат вокруг тоже заставлял порядком вспотеть, и на легкие давил. Или же это проклятая усталость. Жаль, что он оставался просто человеком. Ведь он дошел до такого предела, что не хватало только когтей и крыльев, именно таким демоном он себя ощущал, когда вылетел снова с автоматом на патлатого тощего старика в серой от пыли робе-халате. Старый сморчок отряхивал с рук землю и крутил между пальцев небольшой гриб. — Стоять! Ни с места! Предупреждаю, я буду стрелять! Я буду стрелять! Буду! — истерично заверещал собственный голос беглеца, глуша демонстративно заткнувшую уши шизофрению. — Да здесь все палят, почем зря. Не повторяй, — устало тихо пробормотал старик, почти автоматически поднимая руки, предварительно откусив половинку сырого гриба. — Старик! Не зли меня! Ты видишь, я настроен решительно! Выноси все, что есть! — клацнул зубами беспринципный парень. О да, в таком бы состоянии, да на Вааса. Хотя он подозревал, что завалить какого-то пиратишку или угрожать старику во много раз проще, чем выстоять в честном поединке с самим главарем. А кто из них вообще говорил о честности? Ваас тоже в открытое противостояние редко лез. Подлости им хватало обоим с лихвой. Зато хозяину дома на холме не приходилось занимать апатии и параллельного отношения к себе и миру. Особенно это проявилось, когда глаза его заблестели, он почти мечтательно протянул: — А что тебе надо? Хочешь… грибов на курево? У меня есть пурпурные, но их пока лучше не пробовать. Есть еще зелененькие… — Ты кто вообще? — тряхнул головой парень. Проще всего было пристрелить старого токсикомана, да самому забрать все, что нашлось бы в доме, который вблизи не казался таким уж приветливым и сказочным, скорее хранил жалкие остатки былой роскоши. — Доктор Э, — протянул человек. — Э? Э… э-э-э… — то ли не понял, то ли передразнил парень, поскребя грязь с отросшей черной щетинки. — Эрнхардт, — со скрытым раздражением бросил старик, на миг оскалившись, точно так его звали задолго до попадания на остров. В нем проступило что-то, недоступное понимаю нападавшего. И это нагнало невольно ужасную тоску, точно оцепенение заразно. — Ну ок, Доктор Э, — не утруждал себя запоминанием сложных вещей налетчик. — Я сам посмотрю, что мне надо! Кроме грибов что есть? — Книги… — покачивал руками Доктор Э, с интеллигентскими замашками осведомляясь: — Китса читаете? Например… «И вы, о жертвы жизни городской, Оглохшие от мелкой дребедени, задумайтесь под мерный шум морской…» — но сбивался, начиная глупо посмеиваться: — Да, и грибы, пурпурные уже выросли! А вот еще в пещерах под скалой такие растут!.. Старик откровенно издевался, словно доказывая, что он хозяин на этой территории. И даже если его убить, он все равно останется, по меньшей мере, привидением в своем одиноком доме на холме. — Да пошел ты! ***! Аптечку и еду мне дай, старый ты хрен! — процедил сквозь зубы парень, опуская автомат. Заряд дикости закончился внезапно, как аккумулятор в понтовом смартфоне. Беглец не знал почему, но ощутил, что дошел до предела: в горле почувствовался помимо жгучей желчи нехороший соленый вкус слез. Они же подкатывали к глазам. Хотелось разреветься, как в детстве. Тогда все было проще… Но он же сам захотел свободы! Он же сам захотел власти! Но он никогда не предполагал, что стремление к власти закинет его в такую дыру на карте мира. Ни деньги, ни связи здесь не имели никакого значения, если вы не являлись частью банды Хойта. А с этим как-то не сложилось. — Средства связи есть? Мне надо позвонить на большую землю! — вновь натянул маску злобы парень. — Все глушится тарелкой Хойта Волкера. Он же здесь главный. А у меня ничего и нет. Не с кем говорить… — пробормотал старик отрешенно, взгляд его на миг пронзила боль, точно он вспомнил что-то, но потом вновь настоящая личность потерялась в недрах мутноватой тоски. — Бинокли есть. Нужно? — Давай все! — вцепился в плечо старика пришелец, требовательно вталкивая его в дом, а Доктор Э. только помахивал поднятыми руками: — Ладно-ладно… Доктор еще называться, подлечить-то не собирался. А хотя не с таким отношением. Спасибо, хоть не отравы какой предложил, а вроде бы антибиотики даже выделил из вполне цивильной аптечки. Значит, кто-то поставлял некоторые нужные вещи на остров. — Ты иди. Ко мне пираты ходят за готовым продуктом, — вдруг пробормотал Доктор Эрнхардт где-то за спиной. Парень нервно обернулся, ощутив на спине пристальный взгляд старика, точно последний его изучал и оценивал. — Не приближайся! Так! Да, вот так! — вскинул на всякий случай автомат беглец. Новость не удивила его, не стоило рассчитывать хоть где-то отдохнуть. Зато теперь он набил в найденный рваный тряпичный пакет и рюкзак достаточно отфильтрованной воды, еды и лекарств. Он попытался съесть кусок хлеба с чистой на вид тарелки, но его вновь чуть не стошнило. А от воды пищевод буквально скрутился от спазмов. В глазах потемнело, автомат уже едва держался в руках. Нет, пожалуй, все-таки не стоило пока есть. Не стоило… Как и оставаться в этом доме, если там рыскали пираты. Если бы сознание покинуло где-то в зарослях, был еще шанс остаться незамеченным, а на вражеской территории, где его никто не собирался укрывать — едва ли. Только не оказаться снова в плену, только бы не пережить снова тех пыток. Уже даже не злоба вела его, он с трудом вспоминал, как выкатился с холма, таща потяжелевший рюкзак, автомат и тупо болтающийся пакет, притороченный к ремню. «Куда мы идем? Куда теперь? А?» — растерянно спросил сам у себя расколотый разум. Лихорадочное метание по джунглям от погони на какое-то время закончилось. Но нигде никто не ждал. Усталость скосила у сколоченного из шифера и горбыля сарая, в котором лежали мешки с мусором. Оттуда еще виднелся дом, недалеко шелестела река. Дальше двигаться сил не осталось, поэтому тело само рухнуло на доски, затиснувшись между мешков. Вроде и не видно его, вроде и не страшно. «Нам бы отлежаться. М-да… Хоть бы кто помог», — вздохнул тихо голос, пока парень покопался в собранной аптечке и все-таки нашел знакомую этикетку. Судя по всему, это был антибиотик, который помогал от сильного жара, от гриппа, ангины и всякого такого. А, впрочем, теперь ему предстояло помочь от всего. Только избавить от накатывающих волн ужаса сумели бы только те самые грибочки Доктора Э. Но их как-то не хотелось пробовать пока, чтобы совсем не загнуться. Капсула отправилась в пересохший рот, рука безвольно опустилась, сползя по лицу. Неподвижность являла все новые грани усталости, глаза сами собой закрывались. Но сон не шел, только снова подступала нехорошая моральная слабость. Что-то за гранью восприятия, просто колышущееся море разномастных ощущений. — Бесполезно… Уже никто не поможет. Никто, — тихо прошептал парень, вдруг понимая, что с обретенными припасами не знает, куда идти. Он устало съежился между пакетами. «А как же твоя месть Ваасу? А как же создание Империи Зла? Нас ждет великое будущее! Взбодрись!» — внезапно принялся участливо врать голос. «Врать» — вот ключевое слово. Они оба понимали, что никакие они не супергерои и не суперзлодеи, все-таки не до такой степени сошли с ума. Иллюзиями хорошо кормиться на пике адреналина. — Не на этом острове, — отмахнулся от пытавшегося растормошить голоса парень, плотнее прижимаясь к мусорному мешку. — *** ли мы сюда поперлись… Не знаю, с *** ли нам встретился Ваас, — глаза все-таки подернулись нечеткой пленкой слез, когда он сознался сам себе: — Но за нами никто не придет. Мир плыл вокруг, растворился и искажался, континенты сталкивались, ползли друг к другу обратно, как во времена Пангеи и Гондваны. Все возвращалось обратно, все сжималось до ничтожных размеров. Люди вымирали, люди сами себя поедали. «***, ну как нам еще собраться? Я не хочу подыхать вместе с тобой! Ничтожество трусливое! Может, нам до Хойта добраться? Заплатить ему, договориться. Раньше с деньгами все прокатывало», — нервничал голос, пока тело и основная личность мучились в полудреме, слабо осознавая себя. Дикость и смерть следуют рука об руку. И когда всплеск невиданных сил и прыти миновал, буквально каждую клетку тела и души разъедало, как кислотой. Лежать было неудобно, но и двигаться не хотелось. Только он запрещал себе плакать, ведь не пристало мужчине с автоматом размазывать влагу по щекам. К тому же и смысла нет. Все равно никто не поможет. Никто! — Но если на нас напал его ***ый подручный, то Волкеру я даром не нужен, — одними распухшими губами ответил парень. «Тогда надо убираться с этого острова!» — болтал без умолку, как надоедливая трещотка, голос. — Ну и как?! Как? Мы в ловушке! — слабо приподнялся парень, дернувшись всем телом. «Придумай что-нибудь, ты же у нас суперзлодей. Кто был всегда горазд на выдумки, одна из которых и закинула нас сюда? Помочь нам больше некому», — требовал голос, но вскоре тоже улегся где-то на дне сознания. Что спорить с самим собой? Это было сущей правдой, до него не осталось дела ни единому живому существу. Может, он не заслужил и капли жалости за свою ничтожную жизнь, но так хотелось бы, чтобы кто-то подобрал, выходил, вылечил. Усмирил боль в покусанной руке, в разбитой голове и резавшем желудке, сказал что-то приободряющее. И вытащил из этого ада! Но с чего бы? Он-то хоть кому-то говорил что-то хорошее? Он-то хоть кому-то делал хоть раз в жизни добро? Нет, нет и нет! Все решали деньги, а еще мелкий крысенок норовил укусить руку, что кормила с ложечки. Впрочем, отец ограничивал свое общение деньгами до определенного момента, пока не увидел в сыне продолжателя своего дела. А мать… А что она? Растворялась в неге светской львицы. Семьей они всегда считались разве только по вечерам, когда собирались втроем на диване перед телевизором. Обычно они все молчали, делали вид, что очень заинтересованы тупыми картинками с экрана. Потом снова расползались по своим делам. Но теперь не хватало даже толики того мнимого тепла и поддержки. Как же не хватало! Хотя тогда ему казалось, что он всей душой ненавидит отца и мать. Да, он их ненавидел тогда, в этом огромном городе… Они лишили его свободы и шанса на жизнь обычного подростка, хотя взамен обещали власть. В будущем. Но в полубессознательном состоянии проплывали картины того, когда они были вместе. Однако на сердце не становилось теплее. Ведь он сам себя лишил этого, своей рукой разрушил. Но не совсем. Начало было положено другим человеком, которого хотелось достать хоть из недр ада, чтобы уничтожить. Его беглец ненавидел, пожалуй, даже больше Вааса. Этот человек лишил его всего, положил начало разрушению. Но что толку вспоминать? Вот он бродил по каким-то катакомбам, мучился от собак, страдал от пиратов, даже добыл себе припасы. Но настал тот момент, когда лежа на мешках с мусором, парень понял, что обречен медленно и мучительно умереть на затерянном острове Рук. Выхода просто не существовало, ведь его нигде не ждали. Два десятка лет — это немного, слишком мало для того вороха мерзких делишек, которые он наворотил. И достаточно, чтобы распрощаться с жизнью, потому что остров не смотрит на лица, не считает морщины. Он отнимает все по своей воле, как темный хаос первозданной ночи, в которую погрузился разум парня на какое-то время. После сна легче не стало, избитое измученное тело глухо болело, да не какая-то отдельная его часть, а все целиком. Разве только голод не так мучил. Но о еде, особенно о мясе, было тяжко думать после того, как невольно стал каннибалом. Что еще более изощренное мог придумать Ваас, как ни запихнуть в рот пленника отбивную из команды злополучной яхты? Да еще они до последнего скрывались от пиратов с этим мужиком, которого постигла жуткая участь. Страшный исход, страшное превращение в кого-то. Гладкий лак и лоск слетели с беглеца окончательно, масштабные глупые идеи тоже постепенно отступали на задний план. Психика истончилась и дала трещину, «чердак» определенно протекал и съезжал. Но от этого не становилось ни весело, ни грустно. Только на зубах даже после сухого пайка все еще ощущался вкус человеческого мяса. Но чем не начало карьеры суперзлодея? Да в том-то и дело, что как-то не задалось, все не так, как рисуют в комиксах. Веки разлеплялись с трудом, не хотелось возвращаться из того сна, где он был не один, где они снова все собрались вместе. Хотя глупо скучать по несуществовавшему прошлому. Зато в настоящем предстала наглая морда в обрамлении бакенбард, освещенная рассветными лучами. — Мартышки… Опять галлюцинации! — устало вздохнул разбуженный нежданным вторжением парень. Животное с коричневой шерсткой деловито копалось в мусоре, но добиралось уже до рюкзака с сухими пайками. «Нет, приятель! Это живая мартышка!» — встрепенулся голос. — О! Не глюки! ***! Не глюки! Иди сюда, ч**ва милая тварь! — затрясся от ненормального смеха беглец, радуясь, что животное материально, когда случайно задел его рукой. Он извелся от бесконечных видений, искажений реальности. Но, похоже, принятые лекарства нормального срока годности сработали неплохо, избавив от навязчивого бреда. Вот только вторая личность осталась. Мартышка же сначала испугалась, а потом бесцеремонно протопталась по чумазому лицу парня в поисках еды. Отчетливо ощущались проворные лапки, которые до этого нашарили что-то в рюкзаке беглеца, который через миг уже недовольно воскликнул: — Эй! ***! Отдай сухпай! «Это плата за материализацию!» — обосновал обстоятельно голос, но основная личность уже кинулась следом за мелким воришкой. И вся ломота в избитом теле резко пропала. Немного отдохнул, так поджило все слегка. И никто даже не обнаружил, никто не поймал. За обезьяной выскочил прытко тоже почти на четвереньках, точно проникся духом предков. Нет, пожалуй, до такой степени дичать пока не стоило. В глаза ударило солнце, отраженное от моря. И в лучах растопленного золота предстал горизонт, а над ним вырисовывалась приближающаяся точка… — К-корбаль! Это корабль! — глотая слова ахнул парень, застыв у обрыва. Не ведая почему, но сердце его сжалось от новой болезненной надежды, будто этот корабль именно за ним. И вот тут-то очень пригодились бинокли, когда беглец рассмотрел с обрыва, чей это корабль. «Все не так паршиво, приятель!» — Да, есть еще шанс захватить этот мир! Кто крут? Я! Я буду крут! О да!