Фиолетовая чума: Ваас vs Убивашка

— Где мы? ***, и вышки ни*** не видно! Великий поход во главе воинства мартышек являлся, вероятно, бессмысленным бредовым скитанием по пересеченной местности. На лбу горели несколько свежих шишек, значит, он еще и с деревьями да землей «поздоровался» несколько раз в стиле запойного алкоголика. Жестокая реальность жалила его, как кипящее масло картошку на сковороде. От мыслей о еде делалось совсем нехорошо. Пробовать парочку тухлых крабов, замерших неподалеку, он не решался, чтобы не сделать себе еще хуже. «Похоже, на пляже, — ответил сам себе беглец, пускаясь в воспоминания. — Конечно, не сравнить с пляжем в особняке, где мы развлекались с двумя горячими штуками. Классно мы тогда их ***. Уж если пробовать впервые, то на полную катушку! Хотя где уж тебе было найти самому девушку, чтобы она тебе отдалась не за деньги». — Заткнись на***! Ты тоже в этом участвовал! И тебе нравилось не меньше, чем мне. Не то, что сейчас! — недовольно простонал парень, кладя руку на лоб, со слабой радостью отмечая, что он покрыт капельками пота, но на ощупь холодный. Значит, жар сам спал. Или подействовало содержимое аптечки. «Да уж, кому понравится торчать в голове самоуверенного психа, которого к тому же через каждую минуту выворачивает», — буркнул недовольный голос, будто не он являлся причиной сумасшествия. Может, не причиной, а только следствием. К счастью, он не приказал выкинуть автомат. А стрелять беглец все-таки теперь умел. Хоть чему-то научился перед отбытием с большой земли. И на что он надеялся? Несколько минут парень пролежал на сыром песке, приходя в себя после явного перегрева, полученного на вершине радиовышки. Постепенно он понимал, что не послал сигнал бедствия, то есть никто его не начнет искать в ближайшее время по координатам острова Рук. Да он и не сказал бы точных. К тому же несанкционированный сигнал глушился. Бессилие и обреченность придавливали к земле, точно на грудную клетку положили валун. Он не повелевал джунглями, и мартышки его не слушались. Только одна сидела на прибрежной пальме, таращась на пришельца с явным недоверием. А как бы хотелось на худой конец иметь хотя бы несколько таких волшебных зверей-помощников! С ними бы и то стало легче. Но от него все отвернулись, его все тихо ненавидели. Может, так случилось по праву рождения. По праву рождения он не смел заводить друзей. По праву рождения он был обречен лицемерить и строить подлости. А какой он настоящий не ведал никто. Никого не интересовало, каким он хотел бы быть. Он прибыл на остров тем, кем его сделал мир, воспитание. И некоторые фатальные события, которые начались с почти безобидных нелепостей. Может, он упустил свое право выбора. Но попробуй пойти против семьи! От мыслей отвлек короткий всплеск недалеко от берега. Беглец поднял голову, протирая засыпанные песком темные глаза: над поверхностью блеснул характерный треугольный плавник. И только доисторический невежда не узнал бы! — ***! Акулы! — подскочил парень, ероша черные волосы, протестуя: — Я тут больше не останусь! «Ты купаться собирался? Или думаешь, что у акул ноги вырастут?» — скептически притих голос, который до этого, может и посылал все видения. — Откуда я знаю, что еще на этом острове бывает! И вообще! Я зоологию не учил! — нервно носился по песку беглец, нерационально тратя иссякавшие силы. «Как и все остальное. Ну да, тебе папа высокие оценки в школе и так покупал. Какое будущее нас ждало… Какое будущее», — пустился в печальные раздумья голос, будя не самые приятные воспоминания. И тут из моря показалась непомерно крупная акулья голова, а затем вместо плавников массивные плечи, покрытые чешуей. — ***! Это реально Годзилла! — как ошпаренный, подскочил парень. Вот теперь он бежал, не оборачиваясь, не надеясь на то, что чудовище его послушает. От его сокрушительного дыхания молодой человек несколько раз падал, но снова поднимался. Голос в дурной голове только отчаянно ругался непечатными словами, перебирая самые заковыристые их комбинации. Только успел беглец снова влететь в джунгли, как наткнулся на массивную железную дверь, завешенную ковром молодых лиан и ярких фиолетовых цветов, вьющихся по ним. Но показалось, что это какой-то бункер, дверь, вход в убежище! И только там его не достал бы страшный монстр, который приближался гигантскими шагами, выслеживая подслеповатыми красными глазами добычу. Нет уж, как решил парень, пусть Годзилла растопчет хоть весь проклятый остров, сожрет Вааса, а он отсидится между тем в безопасности. Только такие домыслы заставили навалиться на несговорчивую дверь, которая крепко сидела на грязных петлях. Как ни странно, она поддалась, парень полетел куда-то в темноту. Его обдало затхлостью. — Не-не, мы туда не пойдем! — подскочил беглец, отряхивая с ладоней бетонную пыль. «А куда нам еще идти?» — твердил упрямо голос, который не желал становиться добычей Годзиллы. — Да ты с ума сошел! Это подземный лабиринт! Там нет выхода! — на грани истерики переругивался сам с собой беглец. «У нас нет выбора! Надо идти!» — заявил мрачно голос, а из-за спины послышался новый рев динозавра. — Ерунда, я почти уверен, что это глюк! — фыркнул в моментальном прозрении парень. Его пугал новый пейзаж, вернее, отсутствие такового из-за темноты. Он ощупал неуверенно стены, отмечая, что они явно рукотворные и покрыты стершейся краской. Стало быть, он точно оказался в каком-то неизвестном бункере. Но продвигаться дальше у него не возникало никакого желания. Тем более тираннозавр больше себя не проявлял. Может, потерял след. Но с каждой секундой все больше казалось, что его не существует. А все, что он видел на пляже — очередная порция бессмыслицы. — ***! Годзилла? Что? Реально?! ***! Да это бред какой-то! — почти рассмеялся беглец, намереваясь уйти из убежища. Хотя оно послужило бы неплохой альтернативной ночевки под открытым небом, однако никто не ведал, что могло прийти из подземных глубин. Или что почудиться в темноте, да и годные функционирующие бункеры просто так не покрываются пылью. Из темных недр бесконечного коридора доносились загадочные звуки, похожие на вой или рык. Впрочем, то, что находилось на пляже, тоже не внушало доверия. Но что ему оставалось? Больше всего хотелось закрыть глаза и проснуться дома, в безопасности и спокойствии. В теплой мягкой постели. И чтобы никто не теребил, не заставлял никуда бежать. Впрочем, эта реальность уже была потеряна навсегда, покой ему не сулил отныне нигде. И приходилось двигаться дальше, в неизвестность, потому что он не желал умирать. Парень приоткрыл осторожно дверь, делая сначала только маленькую щелку, чтобы не выдать себя, если все-таки монстр обрел реальность. Хотя взрослый человек, отмерившей на этой земле два десятка лет, давно уже не верил в мистику и сказки. Пусть порой и хотелось. Но на острове казалось, что любое дерево способно ожить и съесть. Взгляду предстали только океан и закат. Как и ожидалось, никакого динозавра не было. Но стоило только парню с облегчением вздохнуть и попытаться выйти, как он заметил, что по песку движется нечто более страшное, чем все его монстры — отряд пиратов. Вот их реальность отрицать не приходилось. Беглец вмиг сжался напряженной пружиной, стягивая с плеча автомат. Он сосчитал, что врагов не меньше семи, они исследовали прибрежные заросли, искали кого-то. Может, именно его. Перестрелять всех с его меткостью в короткие сроки не представлялось возможным. Одного-двух, пользуясь выгодным положением. А остальные… Страх пронзил холодным обручем, перехватив под опустошенным, казалось, вывернутым желудком. Вот бы отряд просто тихо ушел! Но как же — последнее время фантастически не везло. Или везло, потому что не каждый переживает и половину того, что довелось ему. — Эй, тут следы, — внезапно заметил вспаханный песок один из пиратов. Ветер отчетливо донес голос с южноафриканским акцентом. И от слов все сжалось внутри. «Мы пропали», — подумали хором оба голоса. Паника пробивала насквозь ручьями пота, прилеплявшими промокшей тряпицей изорванную майку к спине. Пират направился к бункеру. Тогда беглец не выдержал и открыл огонь. И, кажется, он даже убил слишком любопытного врага. Везло же ему не испытывать шока от лишения жизни человека. Да, на острове везло всем отмороженным, всем беспринципным. Но превосходства сил никто не отменял. Началась ответная стрельба, пули впились в толстую бронированную дверь. Только это и спасло, но больше попасть ни в кого не удалось. Враги продвигались к бункеру, рассредоточиваясь, обходя с разных сторон. «Граната!» — не словами, но каким-то иным чутьем понял беглец, когда что-то ударилось возле двери. Он догадался, что надо закрываться, но проклятую железку заклинило. Тогда он кинулся в неизвестность, в темноту. Но не прошел и пары шагов, как скатился кубарем по бетонным обломкам, сдирая руки, оставляя ссадины на некогда пухлых щеках. Где-то позади раздался взрыв, но осколками не задело, потому что он уже очутился где-то внизу, в неизвестности и мраке. Сколько и куда летел, он не понял. Он чувствовал себя Алисой в кроличьей норе, не подозревая раньше, до чего же это паршивое ощущение падения и неопределенности. Но все закончилось быстрее, чем разум построил относительно непротиворечивую теорию. Удар! Финиш! Парень только страдальчески сморщился, когда по всем бокам, ссадинам и синякам прошлись бетонные обломки и куски арматуры. Ему еще несказанно повезло ни на что не напороться. Пару минут он, жалобно всхлипывая без слез и злобно охая, провалялся в пыли. «Та-а-ак! Раньше мы были на дне в переносном смысле. А теперь еще и в буквальном? — фыркнул голос, очухавшись первым. Очевидно, они провалились вниз, в неизвестные казематы. — Эй! Поднимай свой зад!» — Не могу… Меня Годзилла в пюре раздавила. Я картофельное пюре, — снова бредил беглец, потирая инстинктивно свежую шишку на затылке. Он облизнул пересохшие губы, которые саднило от жажды и привкуса каменной пыли пополам с запекшейся желчью. Какое-то время ему навязчиво мерещился огромный динозавр, который все-таки наступил на него трехпалой лапищей и раздавил в лепешку, то есть пюре, продолжавшее почему-то мыслить. А в виде пюре жить проще — никуда не надо спешить, никуда не тянут противные голоса из головы. Спокойствие накатывало смертельной сонливостью в холоде подземелья. Парень даже улыбался, радуясь своей новой ипостаси. Оказывается, вот, для чего нужен Годзилла! Мир рушился огромный калейдоскопом; смыслы, цели, значения — все казалось вторичным и малозначительным. Вскоре опять явилась Годзилла, только теперь вместо пасти у великанской рептилии красовалась наглая рожа Вааса Монтенегро, отчего стало совсем не по себе. «Это уже не Годзилла! Это Гадзлилла!» — ойкнул голос. Нежданно-негаданно с левой стороны послышалось недвусмысленное шипение. Хотя беглец и не учил зоологию, но откуда-то всплыли знания о поведении змей. Не следовало резко двигаться и паниковать. Сонный бред уводил от ужаса любой ситуации, но все-таки беглец поспешил по стеночке аккуратно убраться от источника шума, не рассматривая в темноте, как выглядела рептилия. Что важнее — он вынужденно встал на ноги, значит, мог дальше идти, а не ползти. Парень осторожно на ощупь переступал изодранными ботинками по бетонному полу, на котором поскрипывали мелкие камешки и строительный мусор. Только бы не упасть, только бы не напороться на покореженную арматуру и не споткнуться о кусок обвалившегося потолка! Если упадет — то уже не встанет. Это он знал. Все еще было больно, все еще страшно — и, казалось, так теперь навсегда. Из этого мира нет выхода. У реальности всегда шершавый привкус пыли. Только у бреда душный, как пропахший клопами матрац. Беглец вздрогнул, когда что-то холодное коснулось его плеча. Страх резал пустой желудок хуже острого клинка. Но нечто не шевелилось, и оказалось лишь тугой одеревеневшей лианой, проросшей в подземелье. И, если здесь выживала растительность, значит, где-то обретался выход на поверхность. Только успел парень немного успокоиться после встречи с лианой, как издалека донесся недобрый вой и лай. За ним пустили по следу доберманов? Но ведь его считали мертвым. Пираты на пляже не могли точно разглядеть лица. Они искали, зайдя в бункер с другой стороны? От нового вихря домыслов вновь резало желудок, который завязывался узлом. Но в нем уже даже желчи не осталось, так что просто нестерпимо сводило горло. Ноги подкашивались. Даже голос-паразит замолчал. Все воспринималось не просто реально, а преувеличенно реально. Наверное, из-за вязкой холодной темноты. — Нет, я крут! Я же кру-у-ут! — дрожащим голосом подбадривал себя беглец, снимая с плеча автомат, который удалось сохранить после всех падений в бездну. Возвращаться обратно не представлялось возможным. Вскоре забрезжил слабый лучик света. Парень решил, что это выход, только вой и лай доносился именно оттуда. Но надо было идти дальше. Остановиться — самое простое, но тогда останется только смерть. Нет, рановато. Не с ним! Не для него! Новая волна паники гнала вперед, на свет. И именно там на него вылетела рычащая тень. Он не сразу разобрался, чем являлась тварь, приняв ее одновременно и за акулу, и за Годзиллу. Но как только острые зубы впились в левое предплечье, то сработал древний инстинкт выживания, и парень открыл неразборчивый огонь из автомата. Существо заскулило и перестало шевелиться, хватка челюстей ослабла, но не боль, причиненная ими. Горячая липкая влага стекала по покрытой испариной руке. У него вспотели ладони, да и весь он буквально исходил холодным потом. Ничего — горло не перегрызли. Похоже, он учился радоваться мелким вещам, каждой секунде, выцарапанной у темного бункера. Свет в конце туннеля оказался не выходом, а только мощным прожектором. Явно его поставили неспроста, но кто и зачем — неизвестно. Враги. Кто еще? Но подумать не дали, когда из-за ржавой двери сборку в стене донесся новый лай. Беглец больше не дожидался атаки со стороны собак, бесстрашно распахнул сам дверь и открыл стрельбу. Острая боль в руке добавляла остервенения и блокировала всякие мысли. — Ага! Что?! Получили, твари ***ые! — орал парень, тратя бездумно драгоценные патроны. Когда четыре собаки рухнули на бетонный пол, он остановился, невольно приглядываясь: на него напали какие-то монстры с красными глазами, лысые, покрытые язвами и пятнами. От отвратительного вида стало вдвойне страшно. — ***! Сволочи! Они покусали меня! ***! — заскулил не хуже побитой собаки беглец, ощупывая левую руку. «Ну у тебя есть пара дней, чтобы проверить этих тварей на наличие бешенства. Потом мои комментарии не понадобятся», — беспощадно подливал масла в огонь равнодушный голос. — Заткнись на***! Заткнись, ***! Ты вообще не я! — оглашал бункер проклятьями парень. Интонации срывались на ультразвук. «Подыши! Вдох-выдох! Выдох-вдох! ***, так нереально. Вдох-выдох!» — в кои-то веки поддерживал голос. Да, сам себя успокоил немного, вспомнил об аптечке. Вроде бы там был спирт и бинт. Продезинфицировать укус удалось, а вот как следует перевязать — едва ли. Но это все были мелочи по сравнению с тем, что он попал в самый настоящий лабиринт! И если учитывать, что часть его обрушилась, возможно, уже нигде не существовало выхода. Раз уж кто-то притащил прожектор, значит, люди сюда спускались. Но как? И откуда? Парень направился снова в темноту, сначала он шел долго вверх, потом не вписался в поворот, стукнулся о стену и, завернув за угол, поплелся куда-то вниз, неуверенный, что найдет когда-нибудь верный путь. Время теряло счет. Всплеск адреналина ослабевал, снова накатывал бред про Годзиллу и мартышек, так что вскоре он, идя снова куда-то наверх и волоча на ремне автомат, начал беспрестанно бормотать себе под нос: — Я картофельное пюре… коварное картофельное пюре… Гад… Гадзилла… Раздавил-ла… Пюре… ***! Есть как хочется… Силы окончательно покидали. Никогда в жизни он не был настолько измучен и настолько раздавлен, просто не доводилось. На острове Рук он рассчитывал на совсем иной прием. Но Ваас Монтенегро! Во всем виноват он. Всегда и везде, великан-Гадзилла. Расстояние и время — все поглощали темнота и неизвестность. Наконец туннель закончился тусклым подобием прожектора. Он освещал шаткую лестницу, вмонтированную в стену и люк в потолке. — Выход! ***! Это точно выход! — едва не подскочил на месте парень. Он даже бодрой рысцой поскакал к лестнице, взлетев по ступеням, тут же уперся руками и головой в люк, но после пары минут в отчаянии выругался: — ***! Закрыто! Закрыто, *** на***! Далее следовало еще несколько тирад, исключительно, чтобы выпустить пар. Разочарование — одно из самых неприятных чувств, особенно, когда речь шла о жизни и смерти. Если на острове у него еще существовал ничтожный шанс выжить, то в бункере с собаками-мутантами без воды и еды — ни единого. «Попробуй еще раз!» — не позволял сдаваться голос. Тогда парень еще раз навалился на люк, со всей силы крутя круглую ручку и пытаясь приподнять проржавевший металл. Лишь бы с другой стороны не стояло бочки или контейнера! Что угодно — но такую глупую фатальную неудачу он не заслужил. И, на радость беглеца, люк все-таки поддался, откидываясь. Парень вылетел торпедой, судорожно улавливая потоки прохладного воздуха и отдаленную чарующую свежесть воды, шумевшей где-то небольшим водопадиком. Его не заботило, что он ткнул ногой люк, который податливо захлопнулся. — Так, где это мы? — с интересом протянул беглец, оглядываясь, но его осунувшееся лицо тут же вытянулось. — ***! Только не… Вода, воздух — все хорошо. Но! Как всегда его уничтожало одно единственное «но». Но парня окружала переносная бамбуковая клетка, плотно вкопанная в землю! Именно в ней под слоем пыли и грунта обретался заветный люк. «Ты просто фантастический везунчик!» — кисло протянул, скептически похлопав в несуществующие ладоши, голос. — Заткнись, ***! — взвизгнул беглец, но тут же прикрыл себе рот ладонью, опасаясь, что пираты бродят где-то неподалеку. Скорее всего, так и было. У него еще оставалось пару патронов. Но если караулов оказалось бы много… Парень заметался по клетке, схватился за люк, намереваясь спрятаться там и поглядеть, что происходит в пещере, где он и очутился. Что есть сил дернул пару раз за подленько захлопнувшуюся крышку — но проклятая железяка не поддавалась ни под каким видом, точно издевалась. Вновь открылась рана на левом предплечье, кое-как примотанный бинт пропитался кровью. Руки дрожали от усердия, а ужас от того, что повсюду враги, поддавал жару, мешая нормально мыслить. Беглец выбился окончательно из сил, вжимаясь спиной в угол клетки, обнимая автомат, как последнее спасение. «По тупости момента напоминает тот вечер, когда мы пытались изобразить первое пафосное появление и рухнули с мусорного бака. На нас еще этот *** костюм тогда был. И ты еще так охал и ойкал…» — все так же кисло отзывался голос. Он-то не уставал! — Да-да, просто обос***ться со смеху, — поморщился при глупом воспоминании парень. «Ну, ты близок к тому», — съязвил тут же нематериальный компаньон. — Да пошел ты знаешь куда?! Знаешь! На***! Я крут! И докажу это, — неосмотрительно размахивал автоматом парень, целясь в фантома. То есть в никуда. «Пока ты доказал только то, что мы снова в плену!» — констатировал с непоколебимым цинизмом голос. Парень еще несколько раз судорожно дернул люк, с ужасом понимая, как легко загнал себя в новую ловушку старых врагов. — Что делать, ***? Что делать на***? — Хаотично шарил по стенам ошалелый взгляд, перечерченный бамбуковыми прутьями. «Что хочешь, то и делай! Ты вообще картофельное пюре», — процедил сквозь зубы навязчивый голос. Ему помирать вот так тоже не хотелось. — Тебе что, вообще на меня наплевать?! — возмутился хозяин дополнительной личности-паразита, не понимая, почему та не желает давать хотя бы дельных советов, ведь вне головы беглеца «болтун» не существовал. — ***! Они нас заметили! Они заметили!