Фиолетовая чума: Ваас vs Убивашка

Under the burning sun I take a look around, Imagine if this all came down, Iʼm waiting for the day to come… © 30 Seconds to Mars «Oblivion»

Пребывание на Рук Айленде затягивалось на неопределенное время с момента высадки на северный остров. Герк уводил по заросшей тропе наверх, в горы. Песчаная коса отдалялась, превращаясь в едва заметную полоску. Вышка связи и вражеский аванпост лежали немного восточнее, места оказались совсем глухие. Беглецы умело скрывались. О повторном нападении на крепость речи не шло, но Минди умела выжидать. Если месть не совершилась, значит, не настал еще час. Рано или поздно любое зло постигает заслуженное наказание. Деймон Макриди ждал свершения своей мести около одиннадцати лет, пять из которых провел в тюрьме, на самом дне отчаяния. Он научил не торопиться, но и не упускать свой шанс. Ведь многие мечтают о мести всю жизнь, но никогда не решаются на кровавую расправу. Убивашка с Папаней происходили из другой породы. Их жизни до самого убийства Фрэнка и Криса превратились в четкий часовой механизм, который отсчитывал дни до свершения правосудия, носителями которого они себя нарекали. Минди умела выжидать, но с Хойтом, вероятно, поторопилась, поэтому ее постигла неудача. Отныне она была готова оставаться на острове ровно столько, сколько понадобилось бы для завершения миссии, которую она сама себе назначила. Горечь досады за собственный провал, за проигрыш главарю пиратов постепенно улеглась рассудительным спокойным гневом и целеустремленностью. Ведь каждый новый удар — это повод встать и двигаться дальше. Тупая боль в ноге и ноющие синяки не мешали двигаться вперед. Герк маячил на тропе, заслоняя обзор. Это раздражало, как и все его поведение неугомонного весельчака. Но хотя бы на время требовался союзник, изучивший досконально остров. Трава пружинила под подошвами, воздух растекался туманными испарениями, из-за которых даже с горы южный остров представал отдаленной дымкой нечетких очертаний. Минди украдкой обернулась на него и пообещала себе, что рано или поздно вернется за головой Хойта. Лианы свисали с редких деревьев гигантскими змеями, огромные листья различных растений колыхались душным ветром. Джунгли казались пустынными и безмолвными, даже птицы переговаривались редко. Герк увел со всех отмеченных на карте троп, однако через некоторое время беглецы все же вышли на заросшую грунтовку, по которой явно давно не ездили. Вскоре стало ясно, по какой причине дорога осталась невостребованной: ее пересекала река, которая некогда являлась мелким ручейком, но из-за дождей стала более глубокой и грозила затопить двигатель. Илистая кромка у воды отдавала болотной гнилью, возле нее росли неприятного вида безвкусно яркие цветы, над которыми вились мухи. Минди обогнала Герка, бесстрашно ступая в воду. Девушка уже примерно представляла, где находится Бэдтаун, ведь сама умело скрывалась две недели, изучая оба острова. Однако поспешность вновь чуть не сыграла с ней злую шутку… Ил приподнялся едва заметным движением. Из него показалась чешуйчатая морда с горящими глазами и непропорционально огромной пастью. Минди потянулась к оружию, но отдаленно понимала, что не успевает пресечь стремительный рывок крокодила. Он выследил ее раньше, он ждал добычу. Рука перехватила глефу, вдох перед атакой замедлился судорогой челюсти. Она не успевала! Как же так! Как нелепо! Все происходило в долю секунды, в течение которой сделалось не страшно, а невероятно горько — она не сумела бы тогда совершить свою месть. Древний ящер, как легенда из времен динозавров. Вновь померещился Ваас. Может, и весь этот остров — осколок из древних эпох, смешение мыслей и образов. Люди и животные обратимы друг в друга, способны переселить свой дух в зверя. Огромные челюсти неслись к ней, но не успели сомкнуться, потому что некто чуть не со скоростью снаряда сбил рептилию и всадил прямо в темечко нож по самую рукоятку. Все закончилось быстрее, чем сознание подобрало слова. Впрочем, как и обычно. — Уф! — выдохнул Герк, глядя самовольно на результат работы, а затем подбоченился: — Непривычно? А у нас тут все такие! Испугалась? — Вовсе нет! С чего бы! — хмыкнула Убивашка, едва не скрипнув зубами. Неужели в ее глазах и правда отразился страх? Папаня учил ее с детства управлять этим чувством. Нет, он не требовал избавиться от страха, потому что бесстрашные долго не живут, не понимают опасности, забывают об осторожности. Зато Деймон рассказывал, как направлять естественный инстинкт самосохранения в нужное русло. Ведь чаще всего человек боится не высоты, а своего представления о падении, цепенеет от знания возможных повреждений. Так же и на поле боя. Поэтому лишние представления не нужны, важнее следить за своими движениями, чувствовать свое тело. Для этого приходится всегда контролировать себя, не позволять чувствам брать верх над рассудком. Но в случае с крокодилом, видимо, не сработало… Или все из-за того, что почудился Ваас? Минди не хотелось признавать, что она опасается главаря. Нет-нет, он ничем не отличался от сотен других подонков, совершенно ничем. Но почему тогда этот забытый остров пропитался его духом? Почему выглядывал то в прыжке дикой собаки, то из бесстрастных глаз крокодила? «Метафизический бред», — заключила рассудительная Минди и запретила себе дальше думать на эту тему. — Было бы времени побольше, снял бы шкуру. Ну ч***т с ней. Эх, не ходить мне в крокодиловых сапогах, — бормотал укротитель мартышек, обращаясь вскоре к своему хвостатому подопечному: — Иди сюда, Бубу. Обезьянка послушно запрыгнула на плечо, а ее хозяин со смаком пошлепал в сланцах через ручей, поднимая тучу брызг. — Не отставай! А то кто тебя спасать будет? — помахал рукой контрабандист. От его слов Минди бросило в жар от негодования, ведь она никогда не нуждалась в спасении. — Заткнись! Просто не хочу, чтобы меня окатило волной, которую поднимает твоя инертная масса! — огрызнулась девчонка, заходя в ручей, ощущая, как сапоги вновь заполняются водой, превращаясь в два аквариума. Девушка назло Герку вновь вырвалась вперед, когда они пересекли речушку, и двинулась в темпе бодрого марш-броска дальше по забытой тропе, которая все уходила наверх. — Э не! Не сюда! — вскоре дернул за плечо подоспевший Герк. Минди и сама вскоре поняла, что тропа заканчивается тупиком. Дырой на карте в прямом смысле слова. Вместо дороги разверзалась настоящая бездна, являющаяся узким природным колодцем, с каменистых краев которого свисали лианы. Возле него лежало несколько старых бетонных блоков и обрывки веревок. Минди быстро догадалась об их назначении, благодаря своему обширному опыту. Помнится, как-то раз они с Папаней хотели допросить несколько людей, неугодных ДʼАмико. Вот только обнаружили их в холодильнике китайского ресторана, принадлежавшего клану. Минди тогда — по общим меркам, еще ребенок — сама их и нашла, точно ее вело чутье. Оно же подсказало, для чего используется колодец, на дне которого едва различимо плескалась вода. Где-то глубоко, в недрах, откуда вряд ли существовал выход. Да он и не требовался тем, кто туда отправлялся. Притихший и умеривший свою веселость Герк подтвердил предположения: — О! А вот это озерцо — страшное дело. Любимое место казней Вааса. Не знаю, уж сколько тут на дне неугодных ему. Второе еще — гора с крестом, «Голгофа». У меня мурашки по коже от всего этого. — Ты гид или проводник? Здесь наверняка поблизости пираты! — одернула спутника Минди, порывисто отворачиваясь. Вдали и правда поднимался черный дым, с помощью которого аванпосты подавали друг другу сигналы. Но именно к нему, а не от него, направился Герк, заходя бесстрашно в высокую траву. Убивашка на всякий случай держала руку на кобуре. Ее беспокоило не приближение пиратов, а проводник. Что если это был хитрый ход врага, дабы заманить разыскиваемую в свое логово и там разделаться с ней? После случая с Кровавым Угаром — Крисом ДʼАмико — девушка не доверяла никому. В конце концов, в тот роковой день она потеряла отца, а ведь они разрабатывали план совместного проникновения в небоскреб мафиози. После убийства Френка Крис куда-то исчез. Дейв пощадил поганца в пейнтхаусе, а Минди тогда была слишком измучена противостоянием с людьми врага, чтобы заметить это. Но вскоре уползшая змея дала о себе знать. И последствия оказались еще ужаснее, ведь тогда погиб отец Дейва — самая невинная жертва этой затянувшейся скрытой войны. А ведь надо было просто за несколько лет до этого перерезать глотку Крису. Поэтому Минди никому не верила, всегда разрабатывала запасной план на экстренный случай. Склоны резко спускались к реке, ноги скользили на камнях. Ребристая подошва сапог Минди и малый вес позволяли удерживать равновесие, а вот Герк несколько раз проехался из-за своих сланцев на спине. Но темп укротитель не сбавлял, так что вскоре нырнул в густые заросли, жестом подозвав девчонку. Она бесшумно метнулась следом, но едва не наткнулась на ограду из листов железа. — Мы же под забором аванпоста! — взвилась шепотом девушка, готовая выхватить пистолет. — Но не за забором! Поэтому тихо, — ухмыльнулся Герк, которому такой путь, очевидно, показался наиболее коротким и удобным. — Что это там? — донесся разговор с другой стороны, Минди сжала глефу, готовясь бесшумно атаковать часовых. Она не была уверена, что выдержит столкновение со всей охраной, но раз уж выбора не оставалось… Но тут Герк сложил руки рупором и с выражением заулюлюкал, на что ему тут же ответил Бубу с не меньшим рвением. — Хреновы мартышки. Откуда только лезут, — отдалились голоса за забором. — Что если это та стерва, которая напала на Хойта? Весь остров о ней гудит! — Ага, «конечно», и орет, как обезьяна. По*** на нее, пару показательных казней — и ее никто не станет укрывать. Скоро сдохнет без нас. Хойт умеет. Да и Ваас на отстает. — Кстати, видел когда-нибудь главаря? — Не, пока нет. Говорят, лучше не сталкиваться… Пираты отошли, их переговоры все менее четко различались. Убивашка в какой-то мере успокоилась. Похоже, контрабандист не пытался сдать ее врагам, раз уж отвел искусным звукоподражанием угрозу. Но доверия не заслуживал никто. Они с Папаней один раз уже доверились слишком наивному парню с добрыми намерениями. Хотелось верить, что Дейв приспособился к жизни обычного человека. Порой Минди задумывалась, как он там, в Нью-Йорке, какой путь выбрал. Все-таки слишком многое их связывало, она считала его своим другом, несмотря ни на что. Но обычно размышлять об этом не оставалось времени. Последние несколько месяцев борец с преступностью носилась из города в город не лучше перекати-поля, пробиралась с контрабандистами через границы и оказалась в итоге на самом краю света, если не за ним. Остров чудился иногда какой-то потусторонней субстанцией с иными правилами. Но стоило только столкнуться с врагами или проявлениями обычной человеческой тупости — и все вставало на свои места, да и в мистику девушка принципиально не верила. Аванпост оставался позади, Герк вновь вел в горы, хотя несколько минут, в течение которых беглецы крались вдоль забора, буквально выгравировали в памяти моменты напряжения. Каждый миг мог оказаться последним, каждый неосторожный шаг привлек бы внимание. А жизнь — не игра, здесь не отменить своих глупостей. Пусть порой даже невероятно хочется. Пусть иногда все бы отдал, чтобы отмотать время хотя бы на минуту назад. Но чудеса — удел врунов-сказочников. Папаня никогда не кормил сознание дочери глупыми историями сочинителей, создающих новые несуществующие миры. Зато рассказывал, как устроен этот, непознанный и во многом жуткий. Аванпост скрылся из виду, Герк петлял и заводил все дальше в какую-то чащу. Уже день скатывался к вечеру, вяз сумерками среди разномастной листвы, а марш-бросок все не заканчивался. Но Убивашка никогда не признала бы первой, что устала или голодна. Впрочем, сам укротитель в какой-то момент плюхнулся с размаху на валун, прислоняясь спиной к дереву. Он совершенно запыхался, тяжело выдыхая: — Все… Привал! До Бэдтауна еще часа три-четыре пути, не меньше. Сюда они не сунутся. Минди молча кивнула, посматривая по сторонам на всякий случай. Но засады или погони нигде не обнаружилось. Нога вновь ныла, отдаваясь покалыванием, точно по телу пропускали ток. Сил совершенно не было. Девушка подыскивала себе место, где тоже отдохнуть, когда услышала в отдалении чей-то приглушенный плач. Он исходил откуда-то сверху, вероятно, с вершины пологого холма. Кому-то требовалась помощь. И это сработало, как спусковой крючок. Собственная усталость отступила, Убивашка ринулась наверх, замечая, что Герк нехотя поплелся за ней. Помощь… Борец с преступностью редко вытаскивала кого-то из передряг. Обычно ей попадались обычные наркоманы, которые добровольно пришли в очередной притон. И к ним возникало только отвращение, а не жалость. Но несколько раз удавалось отвести опасность от тех, кто едва не подвергся нападениям уличных банд. Но все же редко получалось быть именно героем, а не кровавым мстителем. Впрочем, она не делила эти понятия, считая, что в любом случае сокращает чисто плохих парней эффективнее полиции. А на острове таковой и не существовало вовсе. На холме обнаружилась лачуга из остатков портового контейнера и металлического лома. Первое, что бросилось в глаза — это бочка, на которой лежали кокосы, и рядом с ней неуместно опрятный вазон с мелкими фиолетовыми цветами. Точно предмет из другой реальности на фоне нищеты и грязи. Плач к тому времени прекратился. Возможно, помогать-то было уже некому. Минди осторожно обошла контейнер с глефой наперевес, но врагов вновь не обнаружилось. Зато она заметила хозяина жилища: худощавый смуглый мужчина в грязной майке и штанах стоял возле входа. Он был еще жив, а вот двое других обитателей лачуги — мужчина и женщина — уже нет. Окровавленные, они лежали в неестественных позах у порога. Их-то и оплакивал несчастный, отгоняя жадных до свежей крови мух. — Что случилось? — твердым, почти командным голосом поинтересовалась Минди. — Пираты… Они пришли… — тихо пробормотал хозяин лачуги, а потом заголосил: — Ограбили и убили моего брата и его жену! Чем мы помешали?! — А ты где был? — бесцеремонно влез Герк. Кажется, его не интересовало чужое горе. Или он не до конца еще понял, что случилось. Впрочем, плакать по каждому незнакомцу… не хватит с их «профессиями» нервов. Сердце грубеет, обрастает броней. Минди тоже видела немало смертей невиновных людей, от случайной ли пули, от неудачного стечения обстоятельств — по-разному. Всех спасти не удавалось. — Ходил за кокосами… — неопределенно глянул исподлобья на бочку человек, точно виня себя за то, что посмел отлучиться. Но он и сам понимал, что его бы тоже убили. Ничего не изменить, бессильному, безоружному. Они как-то выживали на этом холме посреди хаоса, но вот злой рок обрушился и на это уединенное пристанище забытых душ. Вскоре Герк и Минди без лишних разговоров помогли вытащить два тела на ровную землю за хибаркой, там же вырыли две могилы. Убивашка не без омерзения заметила следы надругательства на теле бедной женщины. Изверги, сволочи, падаль — кто угодно эти пираты, но не люди. Девушка расспросила, не знает ли уцелевший, откуда пришли враги. Но он мямлил что-то невнятное. Одна его заслуга — пустил переночевать. В хибарке обнаружился обложенный камнями очаг, несколько матрацев, два жутко чумазых пластиковых стула и неработающий телевизор середины двадцатого века. Все еще не давала покоя кадка с цветами. Наверняка за ней любовно ухаживала жена брата оставшегося хозяина. Что-то жгло… Сердце требовало отомстить, вернее, покарать тех, кто посмел разрушить жизни случайно попавших в этот котел. Смерть всегда бродила где-то рядом с Минди. Они кружились, точно в танце, точно два хищника в борьбе за территорию, на огромном полотне мироздания. Смерть делала коварный шаг навстречу, а девушка не отступала, гнала прочь черную гостью. Порой будто реально слышала ее мимолетные призрачные шаги, и вся жизнь являлась бесконечной гонкой, где страшный силуэт вечно грозился обогнать. Он забирал самых дорогих, точно мстя за то, что девушка не сгибалась, не позволяла себя убить в сотнях стычек с бандитами. Минди выскользнула из жилища, пока Герк довольно доедал вяленую рыбу. Вокруг лачуги виднелись следы пиратов. Судя по ним, враги прибыли пешком с северо-востока и туда же вернулись. Следовало искать небольшой лагерь. Их было несколько, не больше пяти. Скорее всего, они случайно наткнулись на жилище и не упустили случая поглумиться над беззащитными. Убивашка гневно сжала зубы от привычной и понятной ненависти. Надоело прятаться. В конце концов, Хойт был только частью великого зла, охватившего оба острова. Девушка ринулась в заросли, в голове четко представали образы убитых. И в какой-то мере жгла вина, что если бы успели буквально на четверть часа раньше, то спасли бы. Но так не случилось. Истинное взросление — это не прожитые годы. Вот Герк так и оставался инфантильным лунатиком. Взросление — это несение ответственности за других. Минди повзрослела с детства: они с Папаней никогда не могли допустить, чтобы из-за их мести пострадали гражданские. Но однажды пришел Дейв, наряженный в зеленый аквалангистский костюм. Вернее, они встретились, когда парня чуть не убили в очередном наркопритоне. Он наивно пытался проучить одного из тамошних гадов с помощью электрошокера. Папаня всегда ценил отвагу. Им понравилось рвение парня, они раскрыли свое убежище, о котором знал еще только Маркус. Может, с тех пор все пошло как-то неправильно? Не стоило втягивать Дейва. Но время не отмотать, не исправить то, что безвозвратно потеряно. А винить человека за искреннее желание помочь в борьбе с отбросами противоречит этике супергероя. Истинная вина лежала всецело на Крисе ДʼАмико. Даже не совсем на Фрэнке, потому что тот был гангстером уже много лет к моменту подготовки мести. Крис же, тогда еще мальчишка, полез в дела отца, с энтузиазмом вызвался помочь в поимке таинственного линчевателя, изобразил маскарад, втерся в доверие к простачку-Дейву — Крис сделал все, чтобы потерять облик человека. После убийства Фрэнка и подавно. Ведь у каждого есть выбор. Вся жизнь — колоссальная сеть судьбоносных и малозначительных выборов. Каждый миг решается что-то, и только время показывает результат, никогда не давая оценок, ведь это дело людей. Вот и Минди могла бы одинаково возненавидеть Дейва и Криса за смерть отца. Но она клеймила яростной ненавистью только ДʼАмико-младшего, а Дейву девочка в пятнадцать лет подарила свой первый поцелуй. Всего за несколько минут до ее побега из Нью-Йорка. Хотелось бы остаться с ним — не позволяла полиция, которая уже искала Макриди. Да и не к чему… Он и так пострадал, тоже осиротел. После всего, через что они прошли, не стоило видеть друг друга. К тому же Дейв слишком плотно был притачан к обществу нормальных людей. В джунглях Рук Айленда он бы не продержался долго, сделал бы только хуже, даже если желал отправиться следом за ней. Хотя, может, она для него ничего не значила. Вокруг него вились всегда другие девушки, с которыми он регулярно спал. Убивашку считал скорее боевым товарищем. Наверное. Девочка сурово сдвинула брови. «Наверное» — это слово не нравилось супергерою, оно несло слишком много неопределенности, как и все, что касается человеческих чувств. А у нее существовала конкретная цель. Как и всегда. Иначе невозможно. Ее вели следы на влажном грунте и придавленной траве. Даже в сгустившихся сумерках наметанный глаз различал их. Но времени оставалось мало, ночь украла бы возможность выследить убийц. Однако скоро показалась скала, нависавшая над низиной. У подножья маячил огонек. Небольшой разведывательный отряд не ушел далеко от места преступления. Минди кольнуло сознание того, что, вероятно, это на ее поиски подняли всех людей Вааса. Так бы они сидели на аванпостах. Хотя вряд ли. Винить во всем себя Убивашка не привыкла. Виновен не тот, кто служит косвенной причиной преступления, а тот, кто его совершает. Она подобралась по-пластунски к краю скалы, рассматривая, что делают враги. Они расположились лагерем и готовились переночевать прямо там, в низине. Двое ходили караулом, трое собирались спать, раскатывая изодранные спальные мешки. Минди дожидалась кромешной темноты, лежала на животе, приникая к камням. Ее тоже одолевал сон, но она согнула намеренно неудобно раненую ногу, отчего сонливость исчезала. Когда источником света остался только костер, Убивашка выскочила из засады. Ее движения были четкие и отточенные. Первый караульный рухнул, давясь кровью. Глефа вскрыла его, точно тухлую селедку. От невольного сравнения Убивашка даже ухмыльнулась, скрываясь в темноте проворным ниндзя. Не успел второй караульный спохватиться, как его горло проткнул метательный нож. Минди всегда носила их у бедра, признавая своим любимым оружием после глефы. Впрочем, огнестрел ей тоже нравился, но не в данной ситуации. Никто не знал, где еще такие же отряды и как далеко аванпост, шуметь не стоило. Спящие пираты что-то заподозрили и потянулись к оружию. Автоматная очередь прорезала тишину, в бронежилет попали несколько пуль повыше селезенки. Боль отдавалась во рту мерзким привкусом арахисового масла. Почему именно его — неизвестно. Повезло, что не сняла броник, так и бежала в нем, тихо изнывая от тяжести вооружения. Но порой непоколебимая воля сильнее физической усталости. Минди рванулась вперед в прыжке достойном пантеры, чувствуя одновременно, что зашитая рана почти открылась. Но боль только подстегнула, глефа с двойным наконечником описала круг, снеся головы двум врагам. В третьего полетел нож. Убивашка привыкла действовать оперативно и стремительно в тесном пространстве. Лагерь у скалы послужил неплохим аналогом какого-нибудь притона или ресторана. С крепостью тоже не должно было возникнуть проблем. Может, она просто рано отступила? Хотя вряд ли… На нее тогда шла целая армия. Зато с отрядом из пяти пиратов удалось разделаться стремительно. И тогда же что-то успокоилось внутри. Гнев сменился чувством выполненного долга. Защитить не сумела, так хотя бы отомстила. — Отрепье, — фыркнула Убивашка, отмечая, что рядовые пираты Вааса подготовлены хуже, чем наемники Хойта, что закономерно. Ведь в пираты набирали всех подряд, а Волкер купил себе частную армию самых отборных головорезов. Следовало вернуться в лачугу до наступления утра. Минди собрала все, что посчитала ценным: оставшиеся патроны от АК и несколько смятых купюр. Но тащить на себе что-то тяжелое не стоило. Обыскивать пиратов было мерзко, точно прикасалась к грязи, илу возле реки, из которого напал крокодил. Вот и Ваас также затаился среди своих бешеных псов. Девушка недовольно скривилась, свирепо рассматривая свежие трупы. И ей вполне нравился результат ночной вылазки. Предстояло как-то вернуться. Хотя девушка всегда отлично ориентировалась, но успела поплутать, пока возвращалась на холм. Тошнотворный вкус арахисового масла усиливался, вес еще одного почти испорченного бронежилета казался невыносимым. В лачуге тлел очаг, а перед дверью без сна сидел заплаканный хозяин. Он апатично глядел на фиолетовые цветы в вазоне — вот и все, что осталось в память о близких. Вот и все, что не вынесли пираты. Минди прихрамывая подошла и протянула несчастному отобранные деньги, угрюмо и кратко отрапортовав: — Твои близкие отомщены. Лицо человека вновь исказилось, по щекам потекли слезы. Но показалось, что он молча благодарил, кивая. Тихий, точно тень… Дрожащей рукой он все же взял деньги. Тут из-за двери высунулась голова сонного Герка, который почти с сожалением протянул: — Слушай, девочка, ты себя совсем не жалеешь. — Это мой выбор, — облизнув пересохшие губы, объявила Минди, входя в лачугу. Она шаталась, но не замечала этого. Заряд гнева и новой борьбы, казалось, позволил бы ей обежать еще хоть весь остров, чтобы покарать всех уродов, которые творили беспредел. — Да тут разве отомстишь за беды каждого несчастного? — всплеснул руками Герк, вздыхая: — Ты так изведешься. Я тоже помогаю везде хорошим парням, но нельзя же все возводить в абсолют. — Герк! Я вижу, что творится на этом острове! — процедила сквозь зубы девушка. — И считаешь, что нужна Рук Айленду? — скептически протянул извечный весельчак. Быть может, не так уж ему было весело. — Острову нужен… — подняв голову, начала Минди, все-таки стягивая бронежилет. — … «герой, которого он заслуживает», Бэтменесса ты фиолетовая, — с нотками иронии и одновременно какой-то непривычной заботы продолжал Герк. — А отчего ты думаешь, будто это ты? — Есть причины, — уклончиво бросила Убивашка, борясь с проклятым вкусом арахиса, которые накатывал вместе с волнами неуместной слабости и озноба. Слишком рано! Еще только начало! — Ну ладно. Стоять-то можешь? — вздохнул Герк, рассматривая придирчиво собеседницу. — Хоть бежать! — воскликнула боевым кличем Минди, но собственный голос звучал отстраненно. Она падала на дно колодца. Кто скинул ее в ту дыру на карте, которая венчала собой тупик тропы? Любимое место казней Вааса… Да место казней — весь Рук Айленд, любимое место двух кровожадных монстров. И посреди этой круговерти она опускалась на дно колодца, не в силах бороться с падением. Бескрылая, чья участь — ледяная темная вода на дне. Темнота застилала глаза, падения она уже не помнила, не осознавала.