"Когда закончится неделя"

Тарьей смотрел в окно, на медленно занимающийся восход, и в голубых глазах отражались первые лучи солнца. Столько мыслей, столько вопросов и столько желаний, что их трудно уместить в одной воображаемой коробочке, и не потерять при этом. Сколько у него было девушек? Достаточно. Но ни к одной из них он не испытывал никаких чувств, абсолютная пустота. Лишь только надежда. Гита… Вот ей было достаточно одной недели, чтобы вволю насладиться его обществом и в конце бросить, сообщив, что они не пара. Она удивительная, странная и ее невозможно понять, как бы Тарьей ни пытался. Она встречается с Йоханесом, но до сих пор звонит ему, просит о встрече. Зачем? Просто так. Думает, что он ее верная собачка, которая будет по первому зову бросать все и лететь к ней. Да, именно так бы он ее и охарактеризовал. А еще она эгоистка, считающая, что весь мир вертится вокруг нее. И от этого было больно. И захотелось доказать, в первую очередь самому себе, что он способен любить и быть любимым. Вот и не отказывал никому, кто бы захотел с ним встречаться, кто искренне предлагал ему свои чувства. И Тарьей всегда был верен в отношениях, всегда выполнял то, что от него хотели, всегда отдавал частичку своей души, ради скромной надежды полюбить. Достав мобильный, он написал коротенькое смс: «Доброе утро!» Тарьей не моргая смотрел на экранчик, пока отправлялось сообщение. Очередное, и в который уже раз. А так хотелось писать каждый день, каждую неделю такое смс одному и тому же человеку! Ведь, смысл этой жизни в том, чтобы быть кому-то нужным, а если о тебе никто никто не вспоминает, то тебя вроде как и нет. И от осознания собственной никчемности становится особенно грустно и уныло на душе. «Доброе. Спасибо, что не так рано пишешь)» И сейчас… Для Антона все это было лишь игрой. Он в шутку предложил ему встречаться, а он и согласился. Нельзя это так оставлять! Нужно обязательно все объяснить! Ведь, если случится так, что Тарьей влюбится, то будет больно, будет очень больно, и от этого хотелось убежать. Но как это сделать? «Я хотел бы поговорить с тобой.» «Через десять минут спущусь вниз.» На часах половина девятого. Схватив куртку, вышел из номера и спустился по лестнице на первый этаж. Он подождет его здесь, возле лифта, а потом обязательно поговорит и объяснит всю неправильность их ситуации. Если Антон не поймет, тогда лучше сразу расстаться. Так будет лучше всего. Через пять минут двери лифта открылись и из него вышел Шипулин. Увидев норвежца, стоящего возле стены и ожидающего его, парень улыбнулся. — О, еще раз доброе! — махнул Антон рукой и подошел ближе. — Неужели меня ждешь? — Тебя, конечно, — тихо ответил Бё, прокручивая в голове варианты своего разговора с ним. — Послушай, я хотел бы объяснить тебе… — Давай сначала поедим? Есть ужасно хочу! — взяв Тарьея за руку, мужчина быстро направился в сторону выхода из гостиницы. — Поедим? — В соседнем здании есть кафе, я уже все разузнал, — подмигнул ему Шипулин, уверенно ведя за собой парня по улице, — там подают вкусную лапшу. — Хорошо, — без лишних возражений согласился Бё. Заведение, о котором говорил Антон действительно было в минуте ходьбы от гостиницы, где остановились сборные. Небольшое помещение, но довольно уютное и внутри вкусно пахло разнообразными специями. Усевшись за столик, Шипулин заказал им обоим по порции лапши и по чашке кофе. Норвежец молчал, не зная как ему поступить в данной ситуации. Он ведь делал все, что в его силах, чтобы отношения были идеальными, чтобы Антон был доволен, чтобы каждый день проходил для них с особенными впечатлениями. Так почему же он так легкомысленно отнесся к нему? Почему считает все игрой? — Ты не хочешь есть? — обратился к нему Шипулин, когда заметил, что Тарьей не притронулся к принесенной официантом еде. — Что? — не услышал вопроса мужчина, медленно выплывая из своих раздумий. — Ты сегодня все время молчишь, и мне это не нравится, — совершенно серьезно произнес Шипулин, откладывая вилку в сторону и глядя в упор на собеседника, — если тебя что-то не устраивает, то не скрывай от меня, не обманывай. — Даже и не думал! — совершенно искренне воскликнул Тарьей, наклонившись к нему. — Тогда почему ты ничего мне не говоришь? — недоуменно нахмурился россиянин, вглядываясь в лицо своего собеседника, словно пытаясь найти в нем ответы на свои вопросы. — Просто… меня беспокоит кое-что, — отвернулся от него Тарьей, старательно подбирая слова. «Почему я не могу заставить себя сказать это ему?» — Послушай, если тебе так будет лучше, то давай после еды просто разойдемся? — предложил Антон, не отводя пристального взгляда. — Ты не любишь, когда люди делают то, что ты хочешь? — удивился норвежец, всматриваясь в удивительные глаза своего спутника. В них сквозило легкое разочарование, интересно, это из-за их разговора? — Нет! — твердо ответил Антон, возвращаясь к еде. Он подхватил вилкой кусочек бекона и отправил в рот, старательно пережевывая. — Какой в этом смысл, если нам обоим не весело? Тарьей улыбнулся и кивнул. Этот человек… Он совершенно другой, не такой, как все остальные. И это удивительно! С ним хотелось проводить больше времени, делать то, чего никогда раньше не делал, и с ним хотелось быть искренним. Он прав, не стоит забывать о себе в желании угодить кому-то. — Тогда, — медленно произнес Тарьей, — давай сходим завтра в магазин? — В магазин? — Да, я бы хотел купить себе новую шапку, — улыбнулся Бё. Теперь ему легко и спокойно. Да, им совершенно точно будет хорошо вместе, и, возможно, Антон не так легкомысленно относится к их отношениям, как вчера ему показалось. Есть еще шанс, и надо им воспользоваться. — Прекрасная идея! — радостно заулыбался Шипулин. — Так и поступим!.. …Несколько кругов по стадиону, потом проехаться по лесу, свернуть к стрельбищу и встать на первый коврик. Стандартные движения, уже налаженная система дыхания, и руки совсем не дрожат, когда Тарьей прицеливается и стреляет. Есть промах. Нужно начинать все с самого начала — еще круг, и снова цель. Замереть, задержать дыхание и плавно нажать на курок, потом еще раз и еще, пока все пять глазком не станут белыми. Вот теперь хорошо. Теперь можно снова вернуться к ходу на трассе, проговорить с тренером все ошибки и все недочеты, разобрать по полочкам каждый промах и сделать выводы из них. Уже через несколько часов норвежский спортсмен почувствовал, что выдохся. Сил осталось мало, только на то, чтобы дойти до гостиницы и упасть в кровать, блаженно закрыв глаза и просто раскинув руки в стороны. Даже не думать ни о чем, выбросить из головы все мысли и просто уснуть. Тогда было бы идеально! Но он не может, ведь Антон еще тренируется. Надо его подождать и вместе пойти к отелю. Усевшись на скамье в первом ряду трибун, Тарьей стал наблюдать за тем, как проходит подготовка россиян, что они делают и сколько кругов наматывают, стараясь улучшить свой ход. Было интересно смотреть за тем, как Антон, выезжая из леса, плавно скользит мимо трибун к стрельбищу, совершенно не глядя по сторонам и не замечая пары глаз, что очень внимательно наблюдают за его движениями. Со стороны могло показаться, что едет россиянин очень медленно, но, если перевести взгляд на его руки, то можно заметить, с какой силой они прорезают палками рыхлый снег. Очень напряженное и сосредоточенное лицо, на котором темными угольками горят глаза. Он заезжает на коврик и снимает винтовку с плеч. Смотрит вперед, на черные кружки мишени, которые ему предстоит закрыть. Он сейчас такой красивый, такой серьезный, и такой таинственный! Этот человек, он все больше заинтересовывает, заставляет думать о себе, вглядываться в каждое движение и гадать, а что сделает в следующую минуту? Тарьей и не заметил, как задремал, настолько вымотался за день на тренировке. В этот раз он что-то не рассчитал свои силы, и вот итог. — Тари! Эй, Тари! — кто-то мягко теребил его за плечо, стараясь разбудить, но в этой уютной темноте так хорошо и тепло, что совсем не хотелось открывать глаз и возвращаться в реальность. — Да проснись же ты! — теперь голос зазвучал более встревоженно, чем до этого и пришлось нехотя разлепить веки и посмотреть на того, кто с таким упорством будил его. — Антон? — голос хриплый и едва слышимый, и пришлось как следует прокашляться, прежде чем произнести следующую фразу: — Прости, кажется я задремал. — А почему здесь-то? — не понял Шипулин, присаживаясь рядом и внимательно разглядывая своего сонного парня. — Почему не пошел в гостиницу и там не лег спать? — Я ждал тебя, — просто ответил Тарьей, замечая как расширяются глаза россиянина. — Ты с ума сошел?! — возмутился тот, быстро вскакивая со своего места и протягивая ему руку. — Идем! Я сейчас же отведу тебя в номер, а то ты на ногах от усталости не держишься. Боже, ну какой же идиот! Аккуратно подняв его, Шипулин помог спуститься с трибуны и повел норвежца к гостинице, по пути отчитывая того за глупое поведение. — И чем ты только думал, а? — горячился россиянин, открывая дверь в номер Бё и пропуская того вперед. — Давай, раздевайся и быстро в постель! — скомандовал Антон, прикрывая за собой дверь и разуваясь. Он прошел в гостиную и осмотрелся. Задернутые шторы, несколько журналов на маленьком столике, там же пустая бутылка из-под минералки, футболка и штаны, висевшие на спинке дивана и все, больше никаких признаков того, что здесь кто-то живет. Чудно! Если сравнить с номером самого Шипулина, то там создавалось ощущение, что живет целая рота солдат, такой был бардак. Обернувшись, заметил, что Тарьей стоит еще в коридоре и смотрит на него. — Ты чего? — нахмурился Антон, возвращаясь к нему и беря за руку. — Давай спать, а то еще не хватало переутомления перед гонками. Это не придаст тебе сил, знаешь ли. — Ты побудешь немного со мной? — с надеждой в голосе спросил Бё, глядя на профиль парня. — Да, я посижу здесь пока, — кивнул тот, помогая снять куртку и свитер, — так, штаны ты уж сам как-нибудь, — усмехнулся он и направился к выходу из спальни. — Я сейчас вернусь, воды только принесу. Ты пока укладывайся. — Хорошо, спасибо, — благодарно посмотрел на него норвежец. Шипулин быстро вышел из номера и добежал до ближайшего кулера, поскольку в самом номере у норвежца воды не оказалось. И как так можно вообще? Он тут не живет что ли? Набрав в небольшую бутылку, что нашел на столе в гостиной, воды, вернулся в спальню. Тарьей уже отрубился к тому моменту и спал как младенец. Присев на краешек кровати, россиянин очень внимательно посмотрел на спящего мужчину. У него удивительная внешность! Высокий лоб, длинные пушистые ресницы, полные губы, которые, наверное, так приятно целовать… А вот интересно, целовался ли он со своими девушками? Неужели с каждой? Почему-то от этой мысли стало неприятно, и Антон поспешил отбросить лишние догадки и не думать об этом. Поднявшись, вернулся в гостиную. Отдых и ему не помешал бы, может, прилечь прямо тут, на диване? Внезапно до слуха донесся какой-то странный звук, словно пел кто-то ужасно фальшивым голосом. Оглядевшись, россиянин понял, что источник находится в коридоре и пошел туда. В куртке Тарьея звонил мобильный. — И что делать? — спросил сам себя Шипулин, доставая маленький аппарат и глядя на экранчик. Входящий от «Гита». Это его бывшая девушка? Та самая, что бросила его и теперь встречается с Йоханесом? Нахмурившись, Антон отключил звук на телефоне и положил тот на столик, продолжая буравить его взглядом. Зачем она звонит Тари? Ведь, сама бросила его, сделала больно, а теперь хочет общения? Это не укладывалось в голове, слишком непонятной казалась вся ситуация, чтобы хоть как-то осмыслить ее. Откинувшись на мягкую спинку, Антон закрыл глаза и приказал себе не думать об этом. В конце концов, его ведь не касается жизнь норвежца, так? Они уже с понедельника вернутся к прошлым отношениям, снова станут чужими и перестанут так часто общаться. Блин, от этой мысли стало немного грустно. Вспоминая эти два дня, Шипулин понял, насколько ему комфортно и хорошо с этим человеком… …Открыв глаза, россиянин с удивлением обнаружил, что за окном уже темно. Потянувшись, он встал с дивана и прошел в спальню — Тарьей до сих пор спал. Оставалось лишь надеяться, что тот не заболеет, просидев на морозе не понятно сколько времени! Вот ведь! Зла не хватает! Ждал он его! Антон тихонько прикрыл дверь и направился в коридор. Нужно возвращаться к себе, да и пообедать он сегодня забыл, теперь либо в кафе идти, либо ужина дождаться. Застегивая куртку, до слуха мужчины донеслось легкое жужжание — он поставил телефон Тари на вибро режим. Интересно, кто ему звонил? Любопытство пересилило, и Шипулин быстренько прошел к столику, где и оставил мобильный. На дисплее опять высветилось «Гита», и снова в душе непонятное раздражение. Да что ей нужно?! Нет, он не станет вмешиваться в личные дела Тари, в конце концов, не его это дело. Пусть, что бывшая девушка названивает! Это ведь ничего не значит, так? — Антон, ты еще здесь? — раздалось за спиной, и россиянин вздрогнул, резко поворачиваясь. В нескольких шагах стоял Бё, выспавшийся и выглядевший вполне бодро и хорошо. — А, уже проснулся? — надо взять себя в руки и перестать злиться по пустякам. Его это не касается. — Надеюсь, ты не против, я поставил твой телефон на вибро, а то он часто звонил. Гита, вроде. — Гита? — нахмурился Тарьей, быстро переводя взгляд на мобильный и беря тот в руки. — Надо же, семь пропущенных от нее. — Ты прости, — виновато посмотрел на него Антон, — я когда пытался разобраться с настройками твоего мобильника, случайно зашел в список контактов. А почему у тебя только мужские имена там? Эм… не считая Гиты, конечно. Антон ждал ответа. Странное напряжение во всем теле, и беспокойство, ставшее только сильнее после заданного вопроса. Да зачем ему все это знать? — Ну, я удаляю номера девушек, с которыми больше не встречаюсь, и прошу больше не звонить мне, — тихо ответил Тарьей, опустив голову, словно признавался в каких-то страшных грехах. — Удаляешь? — удивился Шипулин, а потом до него доходит — ну конечно же! — а зачем ему номера тех, с кем он после расставания не собирается общаться? — Просто, ты не думаешь, что это неправильно? — посмотрел на него норвежец. — Если человеку, с которым ты встречаешься постоянно звонят незнакомые люди, разве тебе это понравилось бы? — Ну да, где-то ты прав, — задумчиво кивнул Антон, — и все-таки, мне кажется это слишком жестоко. — Он запнулся, пытаясь верно сформулировать свои мысли и превратить их в слова. — А мой телефон ты тоже удалишь в понедельник? — Не думаю, — улыбнулся норвежец, — я бы не хотел этого. — Что ж, — немного полегчало, но что-то во взгляде Тари ему не понравилось. Что же там? Тоска? Обида? Может ли такое быть, что этот человек…? Мобильный вновь ожил, напоминая о себе противным жужжанием. Глубоко вздохнув, Антон кивнул своему парню и указал рукой на дверь: — Я пойду, мне уже пора. — Хорошо, увидимся, — Тарьей нажал на телефоне кнопку ответа и поднес его к уху. — Да, Гита, что у тебя случилось?.. … И чего он так бесится? Подумаешь, бывшая подружка звонит! С кем не бывает… С ним, чёрт возьми, не бывает! Антон так сильно стиснул зубы, что даже больно стало. «Если человеку, с которым ты встречаешься постоянно звонят незнакомые люди, разве тебе это понравилось бы?» Ему это определенно не нравилось! Что ей нужно от Тари? Неужели хочет вернуть? Почему-то от этой мысли неприятно защемило в груди и захотелось вернуться, сказать, чтобы тот не отвечал на ее звонки, и вообще перестал с ней хоть как-то общаться. Чтобы удалил и ее номер тоже! — Да ну, бред, Антон, — пробормотал себе под нос россиянин, подходя к двери своего номера и доставая ключ-карту из кармана куртки, — ты не имеешь права указывать ему, что делать. Сегодня уже среда, времени у них все меньше и меньше, и теперь вся эта ситуация не казалась такой веселой, как в самом начале. Почему он так ведет себя? Разве ему не все равно? Разве не хотел просто развлечься, когда делал то предложение? Да, просто все изменилось за эти дни, и он сам изменился. Пусть немного, самую малость, но что-то в нем поменялось. Только в какую сторону и к добру ли это? Он готов был признать, что Тарьей ему нравится. Даже очень нравится. Его теплая улыбка, смеющиеся глаза, приятный голос — все в нем было особенным, и то, как он общается с ним, как смотрит… Права была Таня, это непередаваемый опыт, и каждая минута, проведенная в обществе этого спортсмена, является бесценной. С ним хорошо и спокойно. Только, нельзя позволять себе лишнего. Это все ненадолго, и если он влюбится в него, а тот в конце недели скажет заветные слова, то кому будет больно? Вздохнув, Антон прошел к окну и остановился, разглядывая серое небо. Что-то пошло не так. Определенно в его жизни где-то случился сбой, и теперь ему приходилось выкручиваться из сложившейся ситуации всеми способами. Но как остановить растущую тягу в душе к этому человеку? Как перестать думать о нем, когда его лицо постоянно перед глазами? Даже, когда он их закрывает, все равно видит синий цвет, глубокий и насыщенный, невероятный по своей красоте, от которого невозможно оторваться. Где-то зазвучала знакомая мелодия, и Антон только спустя несколько секунд понял, что это надрывается его мобильник. Вернувшись в коридор, где висела его куртка, достал из кармана телефон и нажал на кнопку ответа. — Я забыл спросить у тебя, — это был Тарьей, — во сколько бы ты хотел завтра пойти в магазин? — А ты? — вопросом на вопрос ответил Шипулин. — У тебя нет завтра тренировки? — Есть, но я не хочу на нее идти. — С ума сошел? — возмутился Антон, усаживаясь в кресло и поджимая под себя ноги. — Ты должен идти! А как же гонки, неужели не хочешь победить? — Ну, я про то, что мог бы и пропустить, если тебе удобнее утром пойти, — замялся норвежец, явно удивленный таким напором парня. — Ты опять о своем, — тяжело вздохнул Шипулин, закатывая глаза и усмехаясь, — давай будем делать то, что нам обоим удобно, ладно? Договоримся о времени, когда мы оба свободны и можем спокойно куда-нибудь пойти. Я, например, после двенадцати весь в твоем распоряжении! — Это прекрасно, — рассмеялся Тарьей в трубку, — а я в час. — Тогда договоримся так, — прикинул в уме Антон, сколько времени понадобится на небольшой отдых и расслабляющий душ. — В два часа, в холле, тебя устроит? — Конечно! — с готовностью ответил Бё, а потом неуверенно добавил: — Ну, тогда до завтра? — Само собой! Отдыхай. И чтобы завтра обязательно пришел на тренировку, а то получишь от меня взбучку! Антон улыбнулся и отключил телефон. Иногда приятно вот так, отчитать кого-то. А своего парня тем более! Надо же, до сих пор немного странно звучит, если подумать об этом — «мой парень» — как-то, непривычно, что ли? Встречаться с кем-то, заботиться о нем, гулять вместе, или просто болтать о всякой ерунде, сидя в кафе — это те самые маленькие удовольствия, которые и привносят в жизнь смысл, которые придают ей особенные краски. И сегодня хотелось немного продлить это ощущение. Приняв душ, Антон переоделся в удобную одежду — джинсы и свитер, — улегся на диван и снова включил телефон. Что он хотел узнать у Тари? Вопросов, конечно, до сих пор было много, но среди прочих очень ярко выделялась парочка, ответа на которые хотелось бы получить. «Не занят?» Ответ пришел быстро: «Нет, а что ты хотел?» Улыбнувшись, россиянин принялся писать сообщение: «Просто, мне немного скучно. Скажи, а как давно ты начал вот так встречаться с девушками?» «Странный вопрос. Я уже и не помню. А почему ты спрашиваешь?» «Мне любопытно. И что же ты ищешь в них? Какой любви хочешь, встречаясь по семь дней? Разве этого тебе достаточно?» «Ты уже спрашивал, забыл? Я не считаю, что этого мало. А любви хочу такой, чтобы не задавать себе вопрос — любят ли меня? Хочу просто знать.» «Ясно. Просто… У тебя не было такого, что не хватило недели, и ты захотел продлить ее?» «Нет, к сожалению. Я всегда могу понять — влюбился ли в этого человека или нет. И если нет, то какой смысл в продолжении отношений?» Поморщившись, Антон опустил руку с зажатым в ней мобильником и уставился немигающим взглядом в стену. Не было у него такого… Значит, никогда дольше недели? Но, в самом деле, разве может быть достаточно всего семи дней? А как же остальные пары, встречающиеся месяцами, понимающие, что любят только через пару лет? И Антон в который уже раз задумался, а не совершает ли сейчас ошибку, продолжая весь этот фарс с отношениями? Зачем ему это, если в конце итог уже известен? Он не сможет убедить норвежца дать ему больше времени… Стоп! А почему он уже сейчас об этом думает? Слишком рано для поспешных выводов, ведь, в конце-концов, он сам не влюблен, и сердце пока свободно. Ладно, пусть пока все остается так, как есть. «Ладно, отдыхай. Завтра увидимся.» «Спокойной ночи.»