69 Giorni

Прочитав последнюю строчку, я опешил. Сначала все это показалось мне ужасным сном, а после я решил, что это чья-то шутка. Не смешная, глупая, идиотская шутка. Мать его так, я ненавижу такие шутки. С моих глаз полились слезы, и мой кот испуганно спрыгнул с моих колен. Что за черт? Кому взбрело в голову так шутить? В моей памяти восстали картины смерти Энджел. *********1 год назад******* Я сидел на полу, сжимая бездыханное тело моей милой Энджел. Я кричал, выл, и молил ее вернуться. Молил вернуться моего ангела. Я не знал, как я смогу жить без нее. Не смогу засыпать, есть, смеяться.… Это трудно. Мой ангел мертв. Она больше не вернется. ************Сейчас************ Я встал, проходя на кухню. Напиться? Доставая последнюю бутылку виски, я грубо выругался, прежде чем открыть ее. Звонок в мою дверь заставляет меня вздрогнуть и затаить дыхание. -Луи, это я Стаилс. Гарри…. — Услышав голос своего психиатра я, наконец, задышал и поспешил открыть ему дверь, попутно, взглянув на часы. Что ему нужно в полночь? -Привет — парень улыбнулся, как только я открыл дверь — я подумал, что возможно мы могли бы поговорить сейчас, … Странно признавать, но почему-то я решил, что сегодняшний пропуск был зря. Если хочешь, я уйду Я, молча, покачал головой, пропуская его внутрь квартиры. Что я творю? Закрой дверь, Томлинсон! Закрой дверь в свое сердце, мудак!!! Гарри был уже в гостиной, удобно расположившись на моем диване. Он заметил записку и, повертев ее в руках, дождался пока я приду: -Ты ведь не придал ей никакого значения? Это не смешно…. -Брось! Это просто записка — я старался, чтобы мой голос не дрожал каждый раз, когда я ему лгу. За этот год я так и не научился лгать. -Твои слезы выдают тебя, Луи. Красные глаза и соленые дорожки по щекам. Кто-то просто решил пошутить, забей на это. -Серьезно? У тебя всегда все так просто? А если не могу? Кто-то подписывается ее именем! Использует мои чувства к ней, что бы заставить меня страдать. -Разве можно страдать сильнее? Твои порезы, пьянки… Ты страдаешь, Луи. Скоро вероятнее всего ты потеряешь смысл жизни и убьешь себя. Ты винишь себя в ее смерти. Хватит. -Это тебе хватит! — как он вообще понял, что я не хочу жить? — Мне нравиться, как я живу. Я никого не подпускаю к себе, потому что боюсь снова причинить боль! -А как же твои друзья? Найл и Лиам? А мама с сестрами? Ты совсем не понимаешь, что ты причиняешь боль им? Он не смеет! Не смеет винить меня в этом. Кто он вообще такой? Гарри Стаилс. С чего он вообще взял, что может лезть в мою душу? Ненавижу психиатров. Но этот парень… его зеленые глаза пленили меня, да и, то с какой силой и нежностью я хотел запустить свои руки в его волосы, дабы ощутить их мягкость, меня пугало. Я не способен любить. Меня нельзя починить. И я это знаю. Но сейчас, смотря в его нереально зеленые глаза, я хотел просто впиться губами в его губы и заставить его стонать подо мной. Черт!!!! Ему следует уйти. -Ты ничего не знаешь! Я не могу их бросить. Что ты вообще хочешь сейчас во мне возродить? Желание жить? Зачем? Зачем мы живем? Мы причиняем боль друг другу и всю жизнь будем делать также. -Мы живем ради любви. Ради семьи, счастья, улыбки любимого и смеха детей -Ты перечитался любовных романов, Стаилс. Посмотри вокруг. Это общество состоит из дерьма, которое мы создаем. Своими отказами, издевательствами. Мы порождаем злость в этом мире. Злость и разврат! Я был напряжен, стыдясь и пугаясь своих чувств, которые порождал во мне каждый вздох этого парня. Он всего лишь самодовольный выскочка, Луи. Забудь о нем. Он не понимает тебя. Нет. Никогда. -Да, но во всем этом, мы находим время любить. Нам причиняют боль, но мы пробуем снова. Мы любим, Луи. Любить не страшно и не больно. Если тебе больно, значит, ты живешь.… Знаешь такую фразу? Ты говоришь что сильный — он встал с дивана и стал подходить ко мне — но только слабые люди не любят. Только слабые прячутся в своих домиках — его дыхание участилось — и режут себя. Ты не чувствуешь этого, Луи? -Боли? — неуверенно произнес я — Напряжения между нами. Клянусь Богом мне было бы легче, если бы ты не облизывал свои губы или хотя бы немного менее сексуальнее дышал. Клянусь Луи, если ты не прекратишь я трахну тебя здесь и сейчас. Черт, я это произнес? -Ты это произнес — я не отрывал взгляда от его губ, чувствуя то же самое что и он — Клянусь Богом, если ты не трахнешь меня, я сделаю это сам. Мне было плевать, что я делаю и как я предаю Энджел. Что со мной? Разве этого я добивался год? Отдаться какому-то парню, пусть и невероятно сексуальному? К чему ты скатился, мишка Бу? Никто из нас не произнес больше слов. Наша тишина была прервана моим громким стоном и впиванием моих губ в его. Я сделал это так резко, что мы чуть было, не упали. Гарри вжал меня в стену, снимая мою футболку, всего на секунду прерывая поцелуй. Черт. Что же будет завтра? Нужно остановиться, Луи, нужно остановиться. Мысленно я приказал своему телу отстраниться, на что оно отозвалось стоном. И виной моему стону были не брождение губ кудряшки по моей шее. Вовсе нет. Я громко вздыхал, пока он исследовал мое тело, опускаясь ниже. Как только мы оба услышали голос Найла, мы отстранились -Твою мать, Луи!!! -Найл? — я смотрел на блондина. Я был без рубашки, и все мои порезы были видно. Почти все. Черт. Твою мать. Кажется, Найла не волновало то, что мы с Гарри целовались. И он и кудрявый смотрели на мое изрезанно тело. А я желал вернуть Гарри. Мои губы горели и требовали продолжение. По моему телу бегали не муравьи, а целые слоны, требуя продолжения. И видит Бог, я никак не успокоюсь. Пока он не начнет меня снова целовать, я не отыщу себя в этом пути. Никогда.