Фактор неожиданности

Проул брел, особо не оглядываясь по сторонам. Смотреть было не на что – все тот же пейзаж чрезмерно обводненных и заросших весьма специфическими растениями пространств, все те же маячившие впереди спины. Надеяться, впрочем, тоже ни на что не приходилось. Пытаться подать голосовой сигнал вокодером было просто глупо. Любую связь и даже работу большинства сканеров блокировала висящая на затылке шлема неаккуратная клякса явно самодельного прибора. Полагаться приходилось исключительно на зрение, и тактика, привыкшего получать всю полноту информации об окружающем мире, такая почти-слепота изрядно раздражала. Да и в целом оставалось только шагать и шагать вперед, раздвигая корпусом ощутимо липкую субстанцию, с трудом вытягивать (вытягивать что?..) вязнущие в особо густом, лежащем на плотном каменном основании слое. Ощущать, как через пробоину в ноге, почему-то до конца не закрывшуюся аварийными полимерными заслонками, внутрь корпуса попадает вода, смешанная с продуктами разложения растущих тут организмов. И перетекает там, растирается, едва ли не плещется. Ощущение это временами заставляло Проула передергивать плечами и стабилизирующими пластинами за ними от отвращения. И, может быть, где-то в глубине искры поражаться и завидовать неприхотливости боевиконов, явно способных вполне комфортно себя чувствовать и в более мерзостных условиях. Что же еще было сейчас доступно заместителю Прайма и чему он охотнее всего предавался – это размышления. Обо всем, произошедшем за последние дни. Вспоминать, разбирать, сопоставлять и анализировать, лишь изредка сбиваясь с монотонного шага, когда бригада внезапно меняла курс или ритм движения. Началось все это еще на Кибертроне. Информация о планете пришла в совершенно стандартном режиме. Была доложена офицером дальней разведки на ежедекадном отчетном собрании, занесена в банки данных и так и осталась бы там храниться до лучших времен, если бы не. Если бы кто-то из офицеров высшего командования в личном, судя по всему, порядке не убедил бы Прайма в исключительной важности объекта как полигона для строительства укрепленных баз. Личность уговаривающего для Проула так и осталась загадкой. Но, так или иначе, предложение о строительстве было вынесено главнокомандующим на общее рассмотрение и в результате с незначительными поправками единогласно одобрено. Впрочем, он, лучший тактик и аналитик знака, и сам тогда не нашел никаких логических изъянов, подвохов и нестыковок. А все собственные бездоказательные сомнения и подозрения он в тот раз, да как и обычно, решительно отмел в силу их неподтверждаемости и бесполезности. В дальнейшем Проул не раз и не два лично инспектировал обе строящиеся базы, каждый раз убеждаясь, что все идет строго по намеченному плану. Вопросов и претензий не вызывала ни планировка, ни укрепленность, ни замаскированность, ни добросовестность строителей и качество используемых материалов. Неожиданностью не стал даже вычисленный шпион десептиконов – увы, зло это давно стало неизбежным. С которым стоило по мере возможностей бороться, но проявление которого давно уже никого не пугало и не удивляло. Странности начались сразу после завершения строительства, когда северную в отношении географии самой планеты базу решено было сделать по совместительству местом службы для недавно закончивших подготовку бойцов. Да, понятно и логично было постепенное приучение солдат и части новоявленных офицеров к военной реальности, но выбранный для этого объект подходил мало. Да, удаленность от основного театра боевых действий, гарантирующая относительный покой. И невозможность, с другой стороны, быстрого получения ни подкрепления, ни пополнения жизненно важных запасов энергии, боеприпасов и запчастей. С речами об исключительной стратегической важности планеты все это тоже вязалось мало. Не посылают на защиты подобных мест вчерашних гражданских с офицерами из вчерашних же курсантов. На все эти доводы Проулу энергично и во много голосов стали возражать, что база Южная и есть та самая опора и оплот, что именно там выловили шпиона – так что про Северную враг толком ничего и не знает. Что, естественно, Южная будет укомплектована и личным составом, целиком соответствующим задачам и положению. Тактику не оставалось ничего, кроме как согласиться под напором лавины этих разумных, в общем-то, доводов и отдельного приказа Оптимуса Прайма и снова и снова инспектировать злополучную планету. Все дела на которой, тем не менее, продолжали идти более чем успешно и благополучно. Что в сочетании с нетипично пристальным вниманием Проула к одному выбранному объекту, местами почти отдающему паранойей, порождало в штабе массу слухов. В том числе непристойных, в которых этих слухов распространители с достойным лучшего применения усердием обсуждали возможность передачи «вируса сверхбдительности» от офицера Ред Алерта старшему офицеру Проулу. Оный старший офицер привычно пропускал мимо всю пустую болтовню, продолжая делать свою работу, запрашивая в свободное от нее время внеочередные отчеты от командиров Южной и Северной баз. Продолжая шагать в неизвестность в обществе бригады боевиконов, автобот грустно покривил губы и, может быть, мимоходом пожалел, что прав в результате оказался он, а не штабные шутники. И, слишком погруженный в свои мысли, стукнулся капотом в танковую башню Броула. Танк не среагировал на звук в том числе, самого автобота грубо схватили за плечи и дернули назад, почти окуная в болото. И над шевроном с нехорошей задушевностью зашипел голос Свиндла: - Только вякни мне. Тактик, преодолевая приступ непонятной, кратковременной и тотальной разбалансировки всех систем, обернулся через плечо и очень выразительно посмотрел на мелкого десептикона. - Чем же мне угрожает неследование твоему предупреждению? - с ледяной вежливостью осведомился автобот, хоть и понимавший всю бесполезность демонстрации Свиндлу, как глупо и нелогично запугивать тем, что не можешь сделать, но не вынесший, наконец, подобного с собой обращения. - Ноги пооторву, пешком поплывешь, - нашелся мгновенно боевик, ощерившийся в улыбке столь недоброй, что Проул в очередной раз напомнил себе - при общении с этими ребятами не забывать про их временами запредельную непредсказуемость. Порой проанализировать их нынешние и просчитать последующие действия было так же невозможно, как вычислить траекторию полета проколотого зонда с гелием от точки А к точке Б. Можно было только смотреть и поражаться, как же эта хаотичная структура – боевиконская бригада - все же ухитряется из точки в точку попадать. - Свиндл! – это уже прорычал Онслот, хоть и занятый какими-то корректировками курса, но происходящее сзади отслеживающий. – Если ты это сделаешь, про побежки до каонских торгашей и свою долю за миссию можешь забыть. Сзади глумливо захихикал вертолет над ситуацией в целом, сочувственно этак похлопал джипа по плечу и покачал головой: - Не твой цикл, желтый. Даже автобот тебя уел. Сочуйствую. Он захрюкотал в маску, не обращая внимания на разразившегося матерной тирадой махинатора. На звук обернулся Броул и, судя по всему, ничего не понял, но и вникать не стал. Бластофф же с необъяснимой заинтересованностью оглядел вражеского офицера, что-то тихим шепотом подсказал командиру бригады и повернулся ко всему происходящему сзади спиной. Проул скорбно поджал нижнюю губу. Такие вот склоки, несерьезные, но все же, происходили постоянно. Для офицера это было признаком отвратительной дисциплины и полной несработанности, сам он такое во вверяемых ему группах буквально аннигилировал. А у знаменитых боевиконов было, судя по всему, нормой. Как они при этом ухитрялись так чисто, практически идеально проводить свои налеты и, более того, объединяться в гештальт, становилось еще более непонятным. Из начала колонны тем временем прилетело краткое онслотовское: - Пошли. И снова осталось только одуряющее монотонное движение вперед. Тактик с неудовольствием отметил, что то ли десептиконы ускорились, то ли с его контроллерами движения все же творится что-то неладное. Он перестал успевать за танком, натягивая не только цепь, но и сочленения собственных рук. А сзади ругался и ворчал джип, вынужденный сбиваться через раз с шага, дабы не наступать на пленника. Проул вздрогнул плечами, повел стабилизирующими пластинами, что крепились за ними на спине, и кое-как прибавил шагу, понимая, что долго в таком темпе он все равно не пройдет. Сейчас бы заправиться и уйти в долгую перезагрузку, дать возможность системам хотя бы откалиброваться, остыть, а заодно памяти очиститься от всех сорных файлов и сообщений о повреждениях. Мечты-мечты, вот только десептиконы, по логике, нуждаются в подобном же. Да, боевиконы изначально собираются с гораздо большим запасом прочности, чем среднестатистический кибертронец, но распространяется ли это правило на них целиком, включая искру или процессор, или только на механику и ответственную за автоматические реакции электронику? Проул сумрачно оглядел необъятную зеленую спину впереди себя. Даже если бы он знал точно особенности функционирования данного типа механоидов, это дало бы ему сейчас одно – ориентировочное время окончания ходьбы по болоту, постепенно превращающейся в пытку для перегруженных систем тактика. Попутно вместе с мыслями о строении боевиконов и их взаимодействии в группе всплыли совсем свежие воспоминания. Штурм бригадой Северной базы. Беды в тот вечер не предвещало ничего, в том числе орбитальные станции слежения. База жила своей жизнью, командир в комнате отдыха читал всем желающим историческую лекцию, посвященную жизни под игом квинтессонов. Сам Проул, обосновавшийся в кабинете командира, заканчивал обработку и систематизацию последних собранных данных по активности неприятеля в регионе. Активность получалась минимальной, на самих планетарных базах было спокойствие и практически идеальный порядок. Тактик, постукивая стилосом по предпоследнему датападу, был вынужден признать, что столь строгий контроль не имеет больше смысла. Все замечательно работало, десептиконы летали мимо, то ли сочтя планету не представляющей особого интереса, то ли слишком занятые на остальных фронтах. Причин для беспокойства не было, и можно было теперь с чистой искрой сосредоточиться на остальных делах. Офицер едва заметно улыбнулся, бегло просматривая оставшиеся документы. После чего убрал их обратно в оружейный сейф, педантично разложив по стопкам и потеснивши хаос из зарядных блоков, каких-то слабо опознаваемых запчастей и пары полуразобранных бластеров, устроенный командиром базы. Осмотревши помещение и оставшись удовлетворенным увиденным, Проул вышел в коридор, блокируя за собой дверь, но пошел не к жилым ярусам, а в верхние помещения. Отлет назначен был на завтра, на самое начало рабочего цикла, и сейчас заместитель Прайма хотел еще раз все осмотреть самолично, отчасти для того, чтобы унять вновь возникшее при виде открывшегося снаружи тяжелого сумрачного неба неясное беспокойство. А потом ворот не стало. Они разлетелись раскаленными ошметками от чудовищного напора извне, оставляя вместо себя багровеющую по краям дыру. Одновременно с этим сработала система оповещения, заливаясь отвратительными трелями и бешено мигая алыми маячками. Внутри самой базы уже начиналась суетливая беготня, а Проул стоял и ошеломленно наблюдал, как весь пролом занимает собой исполинский силуэт механоида. Кто-то из недавно служащих, оказавшийся в этот момент во внутреннем дворе, точно так же остановился, испуганный и изумленный одновременно. Им, никогда не видевшим гештальт не то, что в действии, а просто рядом с собой в натуральную величину, трудно было реально оценить ситуацию и угрозу собственной жизни, несмотря на такое демонстративное вхождение врага. Тактик почувствовал, как шевельнулось в искре мерзенько что-то, близкое к ледяному ужасу. Он противника узнал прекрасно. Брутикус, гештальт знаменитой десептиконской бригады боевиконов. Квинтессенция силы и разрушительной мощи. Гештальт, постоявши какое-то время, сделал неуверенный шаг внутрь, еще один, согнулся на правый бок и застыл, ворочая башкой и хаотично мигая визором. Сила силой, но вот с рассудочными действиями у этого монстра проблемы были всегда и достаточно серьезные. Слабость, воспользовавшись которой с умом, вполне можно было одержать победу. Проул стряхнул с себя первоначальное оцепенение, связался с командирами пребывающих на базе отрядов, отдавая четкие приказания. Теперь самое главное, чтобы гештальт еще какое-то время пребывал в таком состоянии, а не распался на отдельные составляющие. Но, поскольку боевиконы сами не менее хорошо осведомлены о собственных проблемах, это рано или поздно произойдет, а значит надо работать на опережение. Но на опережение не вышло. То ли свои слишком мешкали, то ли бригадный командир слишком быстро понял всю бесперспективность использования слияния в данный момент, но после первых выстрелов оборонных турболазеров вместо гештальта остался отряд. Действующий молча, четко и неумолимо. Турболазеры были уничтожены за несколько минут неразборчиво-шквальным огнем, шлюзовые двери, ведущие во внутренние помещения, внесло внутрь и протащило еще несколько сот метров от импульса звуковой пушки Броула. С пытающимися дать отпор автоботами было покончено быстро, практически по ходу дела, и десептиконы, рассосредоточившись, занялись зачисткой внутренних помещений и внешних ангаров. На базе началась паника. Слепая, нелепая и неостановимая, но на удивление оказавшаяся для многих из бойцов алого знака спасительной. По необъяснимой причине боевиконы были на этот раз гораздо больше заинтересованы в уничтожении зданий, челноков и приборов, чем самих автоботов. Проул, в самом начале успевший добраться до командного центра, дабы иметь полную картину происходящих стычек и лучше координировать действия бойцов, теперь сидел и смотрел замершим взором на сокрушительное шествие отмеченной фиолетовым знаком смерти. Вортекс. Тяжелый плазмоган в левой руке, счетверенные лопасти-лезвия винта – в правой. Подвижный, быстрый, почти танцующий и, даром что камеры не передавали звука, а лица под маской видно не было, но тактика не оставляло ощущение, что задорно смеющийся. С любопытством оглядывающийся в помещениях и не особо целящийся во врагов, потому оставляющий за собой больше тяжелораненых, чем дезактивированных. Свиндл. Мелкий по сравнению с остальными своими, но, не смотря на нехарактерную для десептиконов трансформу, все равно выглядящий много крепче и внушительнее автоботских бойцов. Хитрый, верткий и осторожный. Бьющий наверняка и получивший на данный момент меньше всех повреждений. И даже сейчас не упускающий случая, нет-нет, да и сунуть что-то в субкарман под броней. Броул. Тяжелый танк, обманчиво медленный, неповоротливый и бестолковый. Впрочем, с его броней и ультимативной силой это критичным не было. Бредущий вперед неумолимо и планомерно, бьющий всегда по площадям и не особо интересующийся последствиями своих атак. И считающий совершенно нормальным использование звуковой пушки в подземных коридорах и прочих замкнутых помещениях. Бластофф. Единственный не полезший внутрь, и теперь спокойно и планомерно изничтожающий передатчики, челноки, топливо для них и прочее содержимое верхних складов. Стреляющий очень экономно и всегда – в наиболее уязвимое место. Практически не обращающий внимания на живую силу противника, особенно если эта сила предпочитает отлеживаться, прикинувшись хламом. Онслот. Командир всей этой разномастной братии, единственный, кажется, знающий истинную причину своего тут пребывания. Целенаправленно спускающийся все глубже и глубже, почти не разменивающийся на стычки. Что-то ищущий и прекрасно знающий, что тотальное разрушение обеспечат его бойцы. Но вот у любого встреченного автобота шансов уйти живым не было. Один выстрел – один упавший враг, и добивающим в искру, чтобы наверняка. Они не были неуязвимы, отнюдь. В пятнах нагара, в выщербинах брони, в мерцающих потеках своего и чужого энергона двигающиеся с неостановимостью неизвестного вируса. И то, с каким спокойствием они относились к дыркам в собственных корпусах, деморализовало не меньше самого появления боевиконов. Пока автоботы спасались уже откровенно беспорядочно с разрушаемой базы, тактик тоже не бездействовал. Он прекрасно понимал, что у него шансов скрыться нет никаких – слишком известен в стане десептиконов и слишком ценен для них, живой или мертвый. Потому сейчас для него дело первостепенной важности – максимально усложнить противнику выполнение его задачи. Если этой задачей не было, конечно, примитивное уничтожение заданного объекта. Проул методично стер всю информацию из банков данных центрального терминала, наиболее важную часть скопировавши в собственные. Там все будет в безопасности, взломать систему защиты лучшего стратега автоботов было под силу лишь Саундвейву. Но его не было, на варварские же пытки боевиконов заместитель Прайма не поддастся. А в каком непредвиденном случае всегда успеет запустить систему экстренной очистки памяти. В кабинете начальника базы, расположенном неподалеку, офицер не менее методично растоптал имеющиеся в наличие датапады, не ставши тратить заряд энергоблоков оружия. После чего вернулся в комцентр, сел в операторское кресло и стал уже целенаправленно ждать прихода десептиконов, гадая разве что, кто найдет его первым. Ожидание вышло довольно долгим, но зато в конце концов под заблокированной бронированной дверью загомонили аж на три голоса. Танк, вертолет, джип – может быть оно и к лучшему, что командир где-то задержался. Проул сложил руки на коленях, удерживая небольшой, но мощный бластер. Уперся носком стопы в пол, напружинивая ногу. Еще чуть-чуть. Самое главное, чтобы не стали палить сразу из всех стволов. А еще ни в чей слишком умный процессор не пришла бы идея применить звуковое оружие Броула. Тактик толкнулся, разворачиваясь вместе с креслом лицом к двери. Ракеты плавно легли в направляющие над плечами и негромко щелкнули. Галдеж в коридоре продолжался, наконец, в монолитную плиту, запирающую вход, что-то мощно врезалось. А потом еще раз, оставляя уже хорошо заметную вмятину по форме собственного корпуса. Все же танк. Где-то после шестого столкновения дверь не выдержала, наполовину выворачиваясь из направляющих пазов и оставаясь нелепо торчать. В образовавшемся проеме практически повис Броул, удерживающийся за край плиты пальцами. Над его плечами возник Вортекс, сбоку маячил плохо видимый из-за своих более габаритных товарищей Свиндл. Вот кого-кого, а офицера, которому надлежало перекладывать документы в Айаконе, они явно ожидали тут увидеть в самую распоследнюю очередь. Так что сейчас удивленно таращились, и только вертолет гыгыкнул неуверенно: - Проул, ишь ты… В ответ с громким шипением, которое сейчас показалось автоботу разъяренным, стартовали с направляющих ракеты. Сам офицер толкнулся долями секунды позже, бросая свой корпус за массивный стол с тумбой голопроектора по центру. Звук собственного падения он уже не услышал за раздавшимся взрывом, но успел собраться в компактную структуру за-под тумбой и теперь пытался с максимальной достоверностью определить, что случилось с противником. - Падла! Проревело басом буквально через стандартную минуту, танковым скорее всего, все оттуда же, от двери. По стенам и столу прошлась очередь, оставляя за собой внушительные выбоины. - Где ты?! Дрянь! Растопчу! Продолжал орать боевикон, разнося в мелкую крошку оборудование и стенные панели. Стол, на удивление, пока держался, но попытка высунуться сейчас привела бы к немедленной деактивации. - Стой, Броул. Со стороны коридора раздался нехорошо спокойный голос и легкий хлопок, скорее всего, ладони о броню. - Да Свиндл же…! - Жив твой Свиндл, что ему будет. И я жив. Погоди, ща мы его выкурим. Есть мысль… Мысль озвучена не была, наверное, дальнейшие разговоры стали вестись на закрытой частоте. «Вортекс, - констатировал про себя тактик. – Ширины коридора для организации полноценной атаки ему не хватит. Тогда как?» Смерчи были страшны и эффективны на относительно открытом пространстве, впрочем, как и многие специфические умения других членов бригады. Другое дело, что порой десептиконы, не только эти конкретные, но десептиконы вообще ухитрялись применять оружие настолько не по назначению, что странно, как оно все срабатывало и они оставались при этом относительно целыми сами. Пока офицер размышлял, в проеме нападающие чем-то гремели и скрипели. По показаниям сканеров особо понятно не было, удалось засечь только то, что танк трансформировался из робомода. Признавши необходимость визуальной оценки ситуации, Проул, тишайше подавшись из-за стола с расчетом мгновенно выглянуть, повернуться на необходимый угол и скрыться обратно, успел только приподнять голову и расправить стабилизирующие панели. Мир перевернулся. Оглушая, ослепляя, подбрасывая и ударяя обо что-то. Тактик потерял ориентацию в пространстве мгновенно, практически не ощущая боли. Только странное чувство… перемещения, бесконтрольного и хаотичного, и пронизывающая корпус убийственная вибрация, от которой, кажется, готова была взорваться искра. Кричал он или нет, офицер не понял, более-менее осознавши себя только тогда, когда под спиной оказалась холодная плоскость пола. На левой ноге лежало что-то очень тяжелое, а по комцентру уже бухали шаги. Звук, кажущийся контуженным аудиодатчикам относительно негромким, но от него по полу новая вибрирующая волна. В процессоре вспыхнуло одно-единственное стремление – убежать, укрыться от этого всего. Автобот пошевелился, наполовину неосознанно, пытаясь перевернуться, выдернуть ногу и уползти. - К-кууууда?! Хохотнули сверху, старательно наподдали по пластинам живота, опрокидывая обратно на спину. Кто-то наступил на чувствительную панель и начал выдирать направляющие для ракет. - А теперь – от так. Чтоб наверняка, - продолжил комментировать свои действия невыносимо жизнерадостный голос вертолета. Руки ниже локтевых сочленений и ноги ниже коленных пронзила мгновенная, но острая боль, и Проул с уже плохо контролируемым ужасом понял, что оказался растянут и приколот к полу. Он, наконец, сфокусировал оптику, на которую попались лыбящийся через скорбные остатки маски Вортекс, все свои лезвия использовавший в качестве энтомологических булавок, и молчаливый Броул, визор которого горел бешеной и малоразумной яростью. Выдрав вторую направляющую, танк выбросил их, распрямился и сжал кулачищи. После чего занес монументальную стопу, позади которой вяло прокручивалась лента трака, но был остановлен товарищем по бригаде. Винтокрылый ладонью удержал его за коленное сочленение, с искренним, но очень уж нездоровым интересом разглядывая пленника. - Погоди. Вот люблю я поглядеть… Проул лежал и смотрел с замирающей искрой, процессором с трудом принимая происходящее за реальность. Поскольку, если пресловутый наземник выглядел пострадавшим мало, то вертолету с его повреждениями полагалось как минимум корчиться с подвываниями на полу от боли. А еще лучше – тихо лежать в глубокой блокировке. Но вместо этого он явно был настроен на развлечение по-боевиконски. Словно прочитавши мысли офицера, Вортекс подмигнул ему визором и посоветовал, вполне искренне, судя по всему: - Автоботик, нейросеть погаси. А то не оценишь… Ну-ка, раскрути эту штуку. Последняя фраза была адресована Броулу, трак на все так же занесенной ноге которого штатный мастер допросов тронул пальцем и поспешно отдернул руку, наблюдая за лязгающей стальной лентой. - А теперь меееедленно… Он хмыкнул, направляя рукой конечность танка так, чтобы трак по касательной зацепил край бампера автобота аккурат в том месте, где была фара. Офицер успел отключить только вокодер, корчась бессильно на полу. Отключить совсем всю чувствительность, что, судя по всему, могли позволить себе боевиконы, он был не в состоянии. Такая функция просто не предусмотрена была его корпусом изначально. Из-под трака сначала летели ошметки краски и полосы сдираемой брони, а потом разноцветными искрами брызнули осколки бронестекла фар. Вращение заступорилось, судя по всему, прекращенное самим боевиконом. - Гы. В визоре наземника промелькнуло неподдельное удовольствие, а Вортекс только отоварил его по плечу. - Оценил, да? Давай дальше что ли, тут самое главное железо стесать. А дальше микросхемы с энергоном полетят… Он причмокнул губами, намекая, что это еще более захватывающий процесс. Танк приподнял ногу, дрыгнул ей, но ничего более сделать не успел. От двери прогремело тоном командным, возражений не терпящим: - Отставить. - Кого куда? - съехидничал Вортекс, Броул же просто встал ровно, смотря на подходящего. Над замершим и кое-как пришедшим в себя Проулом склонился новый шлем, бликуя на сей раз визором желтым. Онслот, осмотревши всю композицию и не обративши внимания на подколку, спросил сугубо по существу: - Что вы с ним возитесь? - Да какое возимся, командир, - театрально всплеснул руками винтокрылый. – Убиваем вражеское командование, полезное, межжжду прочим дело. И, упреждая могущий последовать вопрос, выставил руки перед собой ладонями вперед в защитном жесте. - Не-не, быстро не можем. Свой шанс на «быстро» автохлам уже профукал, так что теперь пусть наслаждается. А мы вместе с ним. Он издал короткий смешок и вперился взглядом в работающую с перебоями оптику автобота. Проул, хоть смерти, как процесса неизбежного, никогда не боялся, сейчас ощутил отвратительно липкую слабость во всем корпусе. Слабость более моральную, обусловленную даже не жестокостью, не грядущей болью, но полной беспомощностью и обреченностью. И тем неожиданнее стало прозвучавшее скупое Оснлота: - Отставить. - Как так? – возмущенно пророкотал танк. - Вот так! – прирявкнул на него командир и пояснил спокойнее: – Живому Проулу Мегатрон будет рад куда как больше, чем мертвому. А нам с вами полезно радовать Мегатрона, как вы помните, я надеюсь. Так что забирайте Свинда и поднимайтесь на средний ярус. Там был ремблок. - Был? – выразительно осведомился Вортекс, не спеша ничего делать и куда-то идти. - Был. И есть сейчас. Потому что его нашел я, а не вы. Винтокрылый расхохотался, глухо хмыкнул танк, а тягач прибавил беззлобно и не начальственно, скорее дружески: - Да пошли вы уже, разгильдяи. - Уже-уже, - мажорно пропел вертолет, отправляясь к двери с откровенным креном на правую сторону и подволакиванием правой же ноги. – Винт мой не забудь! Броул удалился следом, подбирая, судя по звукам, оставленного где-то в коридоре Свиндла. Командир только махнул им рукой не глядя, потом присел на корточки возле пленника. Разгреб лениво образовавшиеся в результате всей стрельбы осколки и извлек из них один, тонкий и длинный. - Знаешь, Проул… Лучше бы ты и правда в бою сдох. Со странным почти-сочувствием пожелал Онслот, приподнимая голову тактику широченной ладонью. - Всем проблем было бы в разы меньше. Давай, до встречи в онлайне. Он спокойно посмотрел в течение нескольких секунд в вопросительные, ошеломленные линзы автобота и силой вогнал осколок в один из магистральных нейтростволов чуть пониже шлема со стороны спины, милостиво лишая на время сознания. Выдернул лезвия, безо всякого уважения перехватывая охапкой, второй рукой перекинул корпус Проула кулем через плечо и пошел следом за своими бойцами, искренне надеясь, что они уже в ремблоке и уже заняты починкой, а не чем-то посторонним.