Голос крови

426 год по космическому календарю, Эурия, город Эври, государственный детский дом № 6 Мадам Клэр гордилась тем, что получила назначение на пост заведующей новым детдомом всего в тридцать два – тогда как ее однокурсницы по колледжу еще куковали на должностях простых воспитательниц. Она-то свое дело знала лучше всех, трудностей и хлопот не боялась, и без всяких колебаний приняла под свое крыло детей, от которых другие заведующие шарахались, словно нечистая сила от ладана. Заведующий городским отделением образования возмущался, сколько директрис приютов подали списки на перевод детей в новый детский дом. И все-то спешили сбыть с рук малышню, привезенную беженцами из горячих точек. Патрисия Клэр отнеслась к этому спокойно. Дети есть дети, и для нее чужих не было. Малышня из глухих деревень не понимает ни эурианского, ни всеобщего? Научим, дошкольники ко всему новому восприимчивы. Подростки, повидавшие все напасти военного времени, хамят и безобразничают? А кто бы на их месте остался белым и пушистым. Но у Патрисии есть знакомый психолог, он как раз тему адаптации детей и подростков, переживших катастрофы, изучает – ему такая практика в масть. А мадам Телье как «обрадовала»! Взяла и прислала детей без указания причин отказа. Может, просто места не хватает в старом здании? Но все равно, могла бы хоть пару строк черкнуть, грымза ленивая. Пат бодро сновала туда-сюда, решая по сотне дел одновременно. Она царицу из себя не изображала – в футболке, джинсах и кроссовках бегать удобнее и с детьми возиться самое то. Вот и сегодня она предпочла привычную одежду и вышла на спортивную площадку к детям. Летний день был чудесный, - солнечный, но не жаркий – и ребята резвились вовсю. Ярко-рыжего мальчишку в красной футболке было видно издалека. Быстрый, ловкий, шустрый, по лесенкам и по деревьям лазит, как котенок, попробуй поймай. Когда он подбежал к турнику, у которого остановилась Пат, было видно, что на шее у него татуировка, тонкий рисунок, похожий то ли на птичье перо, то ли на ключ. Интересно-интересно. Многие неблагополучные прибывают в приют с наколками, но это, как правило, грубая кустарная работа, а тут – старался явно не из полулегального салона мастер. Еще интереснее было то, что отцом, оставившим парнишку, числился какой-то полуграмотный крестьянин, тогда как, судя по речи и умениям, до детдома с мальчиком явно занимались. Дети из трущоб редко бывают аккуратны в быту, говорят не так правильно и уж точно не рисуют таких странных рисунков. Опыт говорил: если ребенка так спешат сбыть с рук, и родня, и воспитатели, что-то с ним не то. А этого, судя по документам, перевести в другой приют пытались не раз, да всё не получалось. Конечно, всяко бывает: могут и на ровном месте невзлюбить, но лучше перестраховаться. Но кроме татуировки и причудливых рисунков, во всем остальном рыжий был вполне нормальным семилетним сорванцом, любопытным и общительным. Если и случилась с ним раньше какая-то беда, то, видимо, он об этом забыл. Разве что, в отличие от других детдомовских, даже к самым добрым воспитательницам и медсестрам не ластился и никого из них мамой не называл. Как будто боялся, что оттолкнут.