Голос крови

423 год по космическому календарю, Айронкорт, Гаренхолл Всего за пару дней Бена достало абсолютно всё. Пацаненок, который хныкал и просился домой, и звал маму и братиков. Убогая комната в ночлежке – каморка, в которой ютилось с десяток мужиков, некоторые из такой глухомани прибыли, что даже тараторили на каком-то своем наречии и с трудом понимали нормальный язык. Здесь воняло немытым телом, дешевым табаком и водкой, а дубарь был такой, что спиногрыз простудился. И нет чтобы вытирать сопли рукавом или краем рубашки, как все дети – носовой платок просил. Фу-ты ну-ты, какие мы нежные. Хорошо еще, уборщица расщедрилась на тряпку и заварила мелкому какой-то отвар. Бен уже понял, спрашивать чего надо лучше у баб, они жалостливее, а к мужику с ребенком отнесутся получше. Но это же вообще был кирдык какой-то. Заначка наличными таяла, как снег на солнце, а пойти продать цепочку скупщику краденого Бен стремался: вдруг здесь кто-то его узнает, спросит о товарищах, а то и вовсе настучит или в организацию, или ментам. И неизвестно еще, что хуже. Ох, Невидимый, как страшно-то жить! Как-то под вечер Бен оставил ребенка в ночлежке и выбрался в бар – трубы горели так, что следовало пропустить стаканчик. Устроившись в углу потемнее – как крыса, ей-богу! – он глушил пиво и думал о том, как бы отделаться от спиногрыза. Оставить где-то среди улицы или в той же ночлежке – совесть загрызет, а как найти детдом или социальную службу и что говорить там, Бен понятия не имел. Да ведь у него и документов нет, и выглядит он – бомж бомжом, еще того и гляди легавых на него натравят. Твою ж налево… Он почти не вслушивался, какую фигню нес диктор на видеоэкране, пока не прозвучали знакомые имена. - Вчера при попытке сопротивления убиты Джезир Махри, Раф Флин, Стэн О'Мара… - монотонно перечислял тощий мужик в сером костюме. – Солдаты герцога Адама Титания захватили базу К-16. Кого или что там искали титанийцы, Бен не дослушал. Он был счастлив, будто двоечник, услышавший, что сгорела ненавистная школа вместе с директором и всеми учителями. А старина Бен в очередной раз выжил! Ура! Никто не будет его искать! Он заказал себе еще пива – уже на последние оставшиеся деньги. «О боги, помогите мне пристроить спиногрыза, и я завяжу с криминалом, устроюсь где-нибудь сторожем, даже пить стану меньше!». Теперь-то можно пойти и загнать цепочку, и купить хоть какой поддельный документ, и прости-прощай, родная страна. А то еще явятся сюда титанийцы, начнут свои порядки наводить, а новая метла по-другому метет. Пиво почти не пьянило – видно, тут его разбавляют, сволочи. Ну и хрен с ним. Трезвая соображалка сейчас не помешает. Бен потер лысину и направился к бармену, расспросить, где можно спродать побрякушку. Даже легенду придумал – мол, у супружницы цацку забрал, а то, коза такая, ни выпить не даст, ни опохмелиться. Долговязый пацан с бледной прыщавой харей улыбнулся во все пятнадцать целых зубов, понимающе заржал и дал наводку на одно местечко, где работает толковый чувак. И оценит, и деньги выдаст, и, вдруг что, сварливой бабе не сдаст. Бен и не предполагал, какая жопа его ждет в ночлежке. Он возвращался уверенным шагом, в приподнятом настроении, зверски довольный, как хорошо всё утряслось: и прежние дружки на том свете, и он живее всех живых, и бабки скоро будут. Но чуть только он переступил порог, уборщица налетела на него, возмущенно горланя и уперев руки в боки: - Алкаш! Тунеядец! Ты где шатался?! У твоего мелкого температура, а ты шляешься по барам и не чешешься, отец называется… - Ёпересете! – воскликнул Бен, пьяно икнул и прислонился к стене с облупившейся краской, чтобы не упасть. – Ну теть Марта, ну хоть до утра приглянете за ним? Я… я как раз дружбана встретил, он мне долг отдаст, я вам того… возмещу убытки. Марта надулась, как мышь на крупу. Ее круглое румяное лицо выражало крайнюю степень негодования. - Только до утра и только потому, что ребенка жалко! Ты бы не маялся дурью, а в больницу его отвез, я еле-еле ему температуру сбила. Он-то, бедняжка, и ел через силу, и плакал, и маму звал, и… - Да мамку его еще два года назад боги к себе забрали, - раздраженно ответил Бен. – Теть Марта, ну пригляньте за ним до утра, чем хотите поклянусь, что отблагодарю! Вот же ж, привалило несчастье! Придется переться к скупщику не днем, а прямо сейчас. И рискнуть да спросить, как бы побыстрее добыть документы на себя и мелкого. А то у Марты терпячка скоро закончится, а спиногрыза надо бы в больницу отвезти, хоть в самую захудалую. Наврав, что пойдет за лекарствами, Бен свалил со скоростью крысы, которой подпалили хвост. Он быстро-быстро пробирался по еле освещенным извилистым улочкам, щурился, высматривая ориентиры, о которых говорил тот чувак в баре. Так, от аптеки свернуть налево, идти до забегаловки с лошадиной головой на вывеске… тьфу ты, где ж та лошадиная башка, фиг ее разглядишь, темно, как в заднице у изначальной твари. Было западло топтаться по такой холодрыге, искать нужный дом… в животе холодело: а вдруг скупщика не окажется дома? А вдруг он просто не откроет и не захочет иметь дело с чужаком? «Ладно, за спрос в нос не бьют», - подумал Бен, таки доперевшись до убогой на вид пятиэтажки и входя в подъезд, где воняло мусором и отходами человеческой жизнедеятельности, а стены были исписаны матерными фразами. Вот и та самая дверь с отбитым номерком. Бен позвонил в звонок. Тишина. Никто не отозвался. Он уже думал, что ему и не откроют, когда дверь приоткрылась, и выглянул плотный краснощекий мужик, и грубовато спросил: - Чего тебе? - Энто… хочу цепочку продать, - промямлил Бен. – От жены досталась. Мужик кивнул и открыл дверь шире: - Проходи. По довольно длинному коридору они прошли в большую комнату, обставленную небогато, но чистенько. Скупщик указал Бену на место за широким столом из грубо обтесанного дерева: - Садись. Показывай, что у тебя. Бен сел на самый краешек кресла и достал цепочку из потайного кармана. Мужик долго вертел цепочку и так, и этак, взял из шкафа какие-то инструменты, стекла и приборы. Ох и рассматривал! Чуть ли не на зуб попробовал, а потом с насмешкой спросил: - Ты что, знавал когда-то лучшие времена? Или какую-нибудь знатную бабу грабанул? Вещичка ценная. - Э… энто… да фиг ее знает, откуда она у жены взялась, - промямлил Бен, уже почти привычно сваливая всё на никогда не существовавшую супругу. Скупщик недоверчиво покачал головой: - Врать ты, дядя, не умеешь. Ну, не мое это дело. Тебе в какой валюте за цацку платить – нашей, варданскими дакарами или союзными гульденами? Бен почесал в затылке. Пожалуй, на те планеты, где правят варданцы, лучше не соваться. Вон бывших дружбанов титанийские солдаты перестреляли, как собак. - Гульденами, - уверенно сказал он. – И, энто… мне бы того… липу на себя и сына. Куда бы мне и к кому? Скупщик громко хохотнул: - Всё не отходя от кассы, дядя! Девятьсот гульденов и документы. Мой тебе совет – пока война, пользуйся. Драпай на Эурию или в Союз с первой же партией беженцев. Тогда ксиву твою не слишком рассматривать будут. А там примешь местное гражданство и живи себе тихо. Сколько лет твоему сыну? - Четыре, - ляпнул Бен, не подумав. Хрен же их, мелких, разберет. Скупщик долго рылся в своих шкафах, ругаясь сквозь зубы. Наконец проворчал: - Детская ксива только на пятилетнего пацана есть, править я не рискну. Зато как раз ксивы – ляля, чистенькие, на папашу с сыном из глухой деревни. - По рукам, - быстро ответил Бен. – Пять лет так пять, кто там к мелким присматривается. Ушел он довольный, как слон. Девятьсот союзных гульденов – Бен в жизни столько в руках не держал. Можно и в аптеку заскочить, и в магазин – купить винца да закусочку себе и Марте. И самое главное, теперь он уже не воришка Бен, а порядочный шофер Бай-Джи. Милостив Невидимый, вознаградил за то, что старина Бен не взял грех на душу! Уж Бен и постарается – дотерпит до того, чтобы сдать малого в приют в нормальной стране, а не в этом гадюшнике.