Голос крови

423 год по космическому календарю, Айронкорт, база К-16 Старина Бен украдкой пробрался к тайнику в кладовой и дрожащими руками достал пузатую бутылку с наливкой. Боязливо оглянулся – не приведи Невидимый, Стэн или Чедди застукают, голову открутят. Но дольше ждать он не мог – уже который день его сушило и ломало, в глаза будто песку насыпали, а во рту как крысы нагадили. Нет, слава звёздам, никого рядом. Бен открыл бутылку и жадно хлебнул прямо из горла. Ох и шмурдяк, но приходится довольствоваться чем есть. Какого же хрена они все застряли в этом старом хлеву, который гордо именуется базой! Естественно, босс с центровыми даже тут устроятся с комфортом, а старина Бен должен ошиваться, как крыса, где-то на нижнем ярусе, мерзнуть, подниматься наверх только если прикажут, огребать люлей за каждый косяк и за просто так, потому что у больших шишек шлея под хвост попала. Даже выбраться за нормальным бухлом нельзя. Бена подташнивало от самой мысли о том, что будет, когда закончится последняя заначка. Он давно забил на всё, кроме выпивки и курева, но сейчас каким-то задним умом чувствовал: неладно дело. Еще с тех самых пор, как отряд приехал в горы и поселился на заброшенной базе, Бена преследовал животный страх, от которого пробирала дрожь, к горлу подступала тошнота, а ладони покрывались потом. Закрыв бутылку и спрятав ее на прежнее место, Бен сделал пару шагов, пошатнулся и прислонился к стене. Брр. Даже в плотной куртке было холодно. Пора выползать, не дай бог кто запалит. Глубоко вдохнув и выдохнув, Бен поспешно вышел из кладовой. И тут увидел, как к нему приближается коренастый, широкоплечий Чедди. - Вот ты где, скотина! – пробасил он, и Бен попятился: его, тощего, как скелет, Чедди одним ударом кулака перешибет. – Что, опять наклюкался? Я тебя предупреждал… - Нет-нет-нет… - зачастил Бен, съежившись и втянув голову в плечи. - Ну, если врешь, тебе же хуже, - Чедди громко хохотнул. – За руль сесть хоть сможешь? Бен вздрогнул и только молча кивнул. Чедди порылся в огромных карманах своей длинной грязно-серой куртки, выудил ключ-карту от машины и бросил ее Бену: - Отвезешь пацана в лес, застрелишь, зальешь труп бензином и подожжешь. Парня накачали снотворным, он не проснется. Стреляй в висок или в затылок, чтоб наверняка. - Чед, ты что?! – Бен попятился на несколько шагов, колени предательски задрожали. – Какой из меня, нахрен, убийца? - Иди и делай что сказано! Будешь мне тут вякать, я твою лысую башку об стену разобью! Великан погрозил ему кулаком, и Бен молча пошел. В животе мерзко холодело. Выйдя из базы, Бен потер озябшие руки в попытке согреться, и направился к машине. Старая «пятерка», с облупившейся краской и заляпанными грязью номерами, стояла посреди серого двора, заплеванного, усыпанного окурками и всяким мусором. Мужики с «черной вахты» забили на аккуратность и чистоту – все равно пристанище-то временное. Дверь машины открылась не сразу, с противным скрипом. Внутри воняло бензином, потом и несвежей одеждой. Но ребенок на заднем сиденье спал так крепко, что ему было всё равно. Бен не знал, откуда этот малец взялся, и на кой главным понадобилось убивать такую мелкую козявку, но от самой перспективы противно засосало под ложечкой. Что вообще происходит? Все же знают – старина Бен ни на что не годится, кроме как «принеси, подай, пошел вон», ему никогда ничего важного не доверяли. Ох, ох, ох… Топлива было достаточно, заряженный пистолет лежал в бардачке. Бен устроился за рулем, завел машину – старая таратайка хрипела, подскакивала и дергалась – и выехал. Больше всего он боялся, что пацаненок проснется. И что тогда?! Дороги через Волчий Лес и Старые Горы, Бен знал, как свои пять пальцев. По ним он мог проехать и днем, и ночью, и не сбился бы с пути, даже будучи хорошо под мухой. И он даже знал, где можно выполнить приказанное так, чтобы никто следов не нашел. Но… рука не поднималась. Дети даже в самые страшные времена были наибольшим сокровищем. С чего бы ему, спрашивается, грех на душу брать? Не настолько он опустился. Вечерело. В густом лесу было темно, почти как ночью, и страх грыз всё сильнее и сильнее. Бен терпеть не мог думать – от этого занятия голова трещала похуже, чем с бодуна, но от назойливых мыслей некуда было деться. Убить пацаненка он не может, кишка тонка. Оставить в лесу и вернуться? Так на базе все равно узнают правду, и тогда легкой смерти не жди. Бен вспомнил тошнотворный запах в подвале и широкую золотозубую ухмылку Большого Вилли, принимающегося мучить новую жертву. Драпать надо. Еще хорошо, что какую-то часть скудных пожитков он носил с собой: заначка была зашита в подкладку куртки, а по карманам куртки и штанов Бен распихал сигареты, пару зажигалок, нож, фонарик, спички и еще всякую необходимую дребедень. Правда, без смены одежды и без бухла придется туго, и о жрачке позаботиться надо поскорее. Но лучше так, чем попасть в мощные лапы Вилли. Драпать… Бен выжимал из старушки-«пятерки» всю возможную скорость, мчался так, будто за ним уже гнались. Зайцем петлял, сворачивая то туда, то туда, пока совсем не стемнело. Остановился, когда уже руки дрожали от усталости, а брюхо бурчало от голода. Пацаненок спокойно себе сопел на сиденье – и чем его только опоили или обкололи… Бен включил фонарик. На шее у парнишки блестела золотая цепочка. Как только никто не зацапал вещицу себе? Ну, старина Бен таким дурнем не будет. Он снял цепочку и сунул в потайной карман куртки. Пригодится. Затем Бен вытащил ребенка из машины, уложил на траву, поджег лежавшие на сиденьи тряпки и, быстро выскочив из тачки, подтолкнул ее к оврагу. Охо-хо, давно так не напрягался! Теперь бы свалить побыстрее! Взяв на руки сонного пацаненка, Бен матюгнулся сквозь зубы: вроде бы и маленький и тощий, а тяжелый какой. Теперь бы выбраться из этой глуши до оживленной грузовой трассы да поймать попутку. Авось же найдется водила, который согласится подкинуть простого работягу до какого-нибудь города. Неважно куда, лишь бы подальше отсюда!