Голос крови

440 год по галактическому календарю, Уранибург Дверь в отцовский кабинет бесшумно и плавно открылась по прикосновению ладони к сенсору. Жуслан переступил порог и остановился. Всё выглядело так, будто отец вышел всего на пару минут и вот-вот вернется. Стопки бумаг и блокноты в толстых переплетах на полках, бумаги на столе, золотистая пепельница в форме дамской туфельки и открытая пачка сигарет рядом. Изящная шкатулка для микрокарт, небрежно брошенные светлые «ракушки»-микроприемники. Кабинет был больше похож на студию творческого человека, чем на место, где работает один из герцогов Титания. Работал. Жуслан еще не привык думать об отце в прошедшем времени. И, наверное, не один он не мог поверить в то, что лорд Кристиан, такой энергичный, полный сил, успевающий решить сотни дел за день – погиб. Никто этого не ожидал. Кому понадобилось убивать герцога, так много сделавшего для простых людей, человека, которого не просто уважали, а искренне любили? Ходил слух, что террористы на самом деле метили в главу клана. Наверное, правда… Но ни расследование, ни казнь виновников отца уже не вернет. Больше всего Жуслану сейчас хотелось поехать к кузену Ариабарту, сесть рядом с ним в гостиной, выпить рюмку крепкого коньяка… Рядом с Берти так хорошо просто сидеть и молчать. Но времени переживать горе нет. Осталось столько незавершенных дел… Впрочем, разбирать документы было намного легче, чем присутствовать на траурной церемонии и раутах, выслушивая искренние – и не очень искренние – соболезнования, достойно держаться, как бы ни было больно. Жуслан покачал головой, будто стряхивая с себя тяжесть воспоминаний, и сел за стол. Вечер за бумагами грозил затянуться надолго, а ведь еще в наличии электронный архив. Ох, не зря мама иногда критиковала отца за «творческий беспорядок»! Взявшись за дело, Жуслан быстро понял, что переоценил свои силы. Пожалуй, придется ограничиться тем, чтобы разобраться с несколькими самыми срочными документами и электронными письмами, а остальное просто рассортировать по степени важности. Мысли о текущих делах отчасти заглушали горе. Жуслан только время от времени отвлекался на то, чтобы приказать слуге подать зеленого чаю. Привычный приятный аромат подбадривал, давая силы сосредоточиться и работать. Однако спокойствие рассыпалось в прах, когда Жуслан включил компьютер отца, работая над электронным архивом. Одна из папок архива была настроена на открытие по прикосновению к панели, считывающей отпечатки пальцев. Прикоснувшись к панели, Жуслан увидел… фотографии, которые считал давно потерянными. Он сам когда-то чудом сохранил микрокристалл с несколькими фото, спрятав в модели космического корабля, которая стояла на полке в детской. А здесь было больше сотни кадров, на которых вместе с Жусланом был кузен Ренли. Вот совсем маленькие мальчики, растрепанные, с локтями в пятнышках синей заживляющей мази и с поцарапанными коленками, играют во дворе особняка отца на Лютехе. Вот ярко-рыжий мальчик с трудом удерживает на руках огромного пушистого полосатого кота. Кот тетушки Марты, помнится, был той еще капризной зверюгой, и на всех глядел круглыми желтыми глазищами так, будто хотел сказать: «Я его величество Кот, а ты кто такой, смерд?». Кроме хозяйки, только Ренли мог таскать и тискать это вредное создание, как душа пожелает. Даже Жуслана полосатый зверь больно царапал, хотя дети всегда играли вместе. Такие разные, они были почти неразлучны. Быстрый и шустрый, будто маленький огонек, Ренли, вечно куда-нибудь тащил за собой более спокойного и медлительного кузена, и был заводилой во всех шалостях. Что только они ни вытворяли, пока родители сидели в гостиной и пили чай! Гувернантки не успевали уследить за ребятами и предотвратить все каверзы. Запас выдумок у Ренли никогда не иссякал. Спрятаться так, чтобы все взрослые искали до посинения – запросто! Разобрать какой-нибудь прибор – как раз плюнуть, он мог развинтить и разобрать всё, что можно. А поиграть в пиратов, а натянуть на голову покрывало или простыню, изображая привидение… Глядя на фотографии, Жуслан вспоминал все те забавные моменты, будто это было вчера. Помнится, он и Ренли даже разговаривали на каком-то своем языке. Тетушки говорили, что мальчики похожи, будто близнецы. Слыша это, папа улыбался, а дядя Александр наоборот, хмурился и возражал, что это глупости, что в таком возрасте трудно говорить о сходстве. Ренли исчез внезапно. Мама говорила: «его ангелы на небо забрали», и приказывала Жуслану не плакать – до сих пор она никогда не говорила так строго и холодно, и от этого плакать хотелось еще больше. Жуслан долго не мог привыкнуть к тому, что братика больше нет – но каждый раз, когда он осмеливался что-то спросить, мама всё так же строго заставляла его замолчать. Дядя Александр и тетя Джессика приказали слугам убрать из виду все голограммы, на которых они были изображены со старшим сыном, в гостиной теперь красовались только те фото, где рядом с родителями был малыш Ариабарт, похожий на маленькую беленькую куколку. Тогда, в детстве, Жуслан так надеялся, что братик вернется, и они будут, как раньше, играть вместе. Позже воспоминания за новыми впечатлениями стали тускнеть, стираться. Жуслан, бывало, со страхом ловил себя на мысли, что помнит лицо Ренли очень смутно, и отчего-то опасался достать из тайника кристаллик, на который гувернантка сохранила их фото с похода в зоопарк. Что-то не давало покоя. Смутная тревога, которая постепенно становится почти незаметной. И вот теперь сердце защемило от боли. Почему о смерти Ренли в семье избегали говорить? Почему дядя Александр вел себя так, будто Ариабарт был единственным наследником, и скрыл то, что могло бы напомнить о старшем сыне? И почему тетя Джессика, наоборот, не любила Ариабарта? В том, что таки не любила, сомнений не было, гувернантки, тётушки и кузины всегда заботились и беспокоились о Берти больше, чем родная мать. Жуслан устало потер глаза. Сейчас, после недавней потери, думать о прошлом и о том горе было невыносимо, но и не думать не получалось. В пять лет он ничего не мог знать наверняка, подростком слышал обрывки разговоров и сплетни, посеявшие зерно сомнения… А теперь, будучи взрослым, был более чем уверен: что-то здесь не так. И вполне возможно, в архиве отца найдется ответ на вопрос – что именно? То, что террористы из Армии Спасения Айронкорта на самом деле были намерены убить лорда Александра, считалось пока основной версией. Ведь отец Ариабарта был не только главой клана – именно в правление нынешнего Безземельного Лорда империя присоединила Айронкорт, завладев всеми рудниками планеты и всем остальным, что там было ценного. Эту кампанию назвали «маленькой победоносной войной». Действия армии под командованием лорда Александра вошли в учебники тактики и стратегии как образец краткой и успешной войны со страной, возглавляемой правительством религиозных фанатиков. О том, что поводом к военным действиям стало похищение ребенка, в прессе и монографиях упоминалось вскользь. Просто как доказательство нерушимости устоев клана. Даже ради маленького сына Безземельный Лорд не пошел на уступки противнику. Одна жизнь, тем более жизнь пятилетнего мальчика – не потеря для многочисленной семьи. Все же думать о таком было невыносимо. Решив отложить документы семнадцатилетней давности на потом, Жуслан завершил текущие дела, вышел из кабинета и закрыл дверь. * Но в эту ночь Жуслану приснился странный сон. Будто он сидит на скамье в саду семейной резиденции на Лютехе, любуясь золотой красотой ранней осени, и вдруг видит смутные очертания человека, приближающегося откуда-то издалека. Юноша не спеша идет по аллее, приближается… Лицо гостя виделось смутно – он чем-то был похож на отца, но только очень отдаленно. Возникло чувство, что так мог бы выглядеть Ренли, если бы дожил до нынешних времен, до двадцати двух лет. Пробуждение далось тяжело. Это во сне можно верить во что угодно – в сказку, в мечту, в призрачную надежду, в чудо. А в реальности Жуслан понимал, что даже если и правда произошло чудо и Ренли не погиб, это еще ничего не значит. Прошло семнадцать лет. Даже располагая всеми средствами и связями клана, вряд ли возможно выяснить, что на самом деле произошло тогда на Айронкорте: все виновники похищения давно мертвы. А если бы вдруг удалось выяснить, где Ренли сейчас – нет даже никакой гарантии, что он помнит прежнее имя и прежнюю жизнь. Что, на самом деле, мог запомнить пятилетний ребенок? Притом, часто под влиянием стресса маленькие дети забывают многое – это широко известный факт, доказанный наукой. Разум старается защитить психику и просто вычеркивает из воспоминаний травмирующие моменты. А двадцатидвухлетний взрослый мог вырасти каким угодно! Малограмотным бродягой, матерящимся через каждые два слова. Алкоголиком. Наркоманом. Преступником. Да, даже если допустить, что ребенок каким-то образом избежал гибели – где бы он вырос? Семнадцать лет назад Айронкорт был краем не для слабонервных, там хватало и трущоб, и владений религиозных общин, верующих в самые дикие культы, и кварталов красных фонарей. А даже если он вырос в нормальной семье, он может просто не захотеть копаться в прошлом. Вряд ли ему нужны такие родственники, как Титания! Если бы встреча состоялась в реальности, она была бы далека от радужного сна. Жуслан представил себе долговязое существо в кожаной куртке, рваных джинсах и сапогах на высокой платформе, увешанное железными цепями и накрашенное похлеще чем кузен Альзес и его подружки и друзья из богемной молодежи. Представил себе, как подобное нечто пропитым и прокуренным голосом выдаст: «Ну, братан, ты чё у меня, в натуре, герцог Титания? Ну охренеть теперь вообще!». М-да, лучший способ избавиться от иллюзий – как следует над ними посмеяться. Жуслан вспомнил о том, сколько встреч назначено на этот день. Да уж, немало времени пройдет, прежде чем получится снова вернуться к делам давно минувших дней. Хотя об этом забывать не стоит… У него возникло смутное чувство, что история с аннексией Айронкорта еще не раз аукнется семье лорда Александра, а то и клану в целом.