Приключения Ромула

      Когда запас горючего вышел, Ромул без сомнений оставил багги. Машина подарила еще пару часов наслаждения скоростью, но теперь стала бесполезной. В отличие от имперской техники, чужеродная являлась лишь бездушным куском лома и не вызывала симпатии, никакого родства. Место поделок ксеносов в кювете под слоем веток, чтоб просто так не отыскать. Ведь по этим следам его могут найти орочьи следопыты, какими тупыми они бы не являлись. Конечно, если они удосужатся искать, а не организуют грызню за власть. Конспирация в тылу врага прежде всего.       Солдат пересел с багги на лучшее средство передвижения, рекомендуемое офицерами муниторума, на самое надежное, экономное и доступное. Ромул перешел на ноги. Иными словами, начал идти. Сапоги тут же завели в лес. Похоже, вся планета представляет собой одни непроходимые дебри, иногда сдавая позиции болотам, полям и потрескавшемуся рокриту. Вперед и с литанией на устах!       Что день грядущий нам готовит, что комиссара речи говорят.       Они рассекали лес, не создавая лишнего шума. Но и не прятались — шаги размашисты, головы подняты. Уверенность произрастала из осознания собственной силы и защищенности. Вряд ли местные хаоситы или орки рискнут приблизиться к черной процессии на расстояние прямой видимости. Силовая броня отпугивает нечисть подобно святому слову. А иногда даже более того. Сила ее воздействия сравнима со святой троицей — болтером, огнеметом и мельтаганом, кои щедро были представлены на этом показе достижений и мощи экклезиархии.       Ромул замер, как замирает новобранец на линии фронта — он бы развернулся и побежал обратно, но вот должна прогреметь команда офицера атаковать. А сейчас новобранец переминается с ноги на ногу, как и Ромул. Они не заметили солдата, целенаправленно маршируя в низине, что позволяло разглядеть колонну. Впрочем, солдат не мог поверить своим глазам, даже протер их запыленными рукавами. Богоизбранные дочери здесь, в этом забытом Императором мире?       По правде говоря, Сестрами Битвы Ромул восхищался много более чем даже космодесантниками. Они являются истинными носителями веры в силовой броне. Свет Императора придает им силы. Они пример того, чего может достигнуть обычный человек, отдавшись Его воле. Они почитают Императора не только словом, но и делом. Короче говоря, Ромул немного опешил, встретившись со своим идеалом.       Сестры, естественно, не ждали солдата и проследовали дальше в какую-то только им ведомую даль. Тяжелая поступь и бряцанье оружия наполняли лес наряду с пением птиц и стрекотом кузнечиков. Парень крался следом. Похоже, они на важном задании. Надо каким-то образом выйти на связь, дать о себе знать. Чтобы они его заметили и при этом не пустили в лоб болт. Сценарий более чем вероятный, если девы успели познакомиться с местными обитателями. Здесь обычное дело — культист в гвардейской форме.       Сороритас свернули с тропы и принялись обустраивать привал. Вот подходящий момент. Он выйдет с поднятыми руками, всем видом демонстрируя отсутствие злых намерений.       Ромул вышел из-за дерева, но холодок за спиной остановил. Холод переполз по плечам на шею… и вцепился в горло! Хватка подняла Ромула над землей, сорвала и отбросила лазган. Он замолотил ногами, но это не принесло никакого результата, кроме боли. Воздуха оставалось все меньше, перед носом мельтешило белое пятно. Пятно потускнело и сменилось полной темнотой…       Сначала Ромул увидел черные сапоги. Странно, как может человек стоять на стене? А нет, это он лежит. Затем из темноты небытия проступили поножи того же цвета. Вместе с воздухом в легкие, к Ромулу возвращалось зрение и нормальное ощущение действительности. Ножная броня, корсет. Красивая тонкая талия, приятно округлые нагрудные пластины с лилиями. Силовой доспех следовал прекрасной анатомии воительниц. Естественно, дочери Императора прекрасны не только душой, но и телом. Именно так Ромул их себе и представлял. Именно так. Сейчас он поднимет взгляд и узрит прекрасное лицо, исполненное сострадания, с милосердными и лучистыми глазами. Такой на фресках выглядит святая Целестина. Ангелоподобное создание, символ спасения и надежды. А монахини, которых он встретил, несомненно, все до единой подобны ей.       — Дети Жиллимана!       Ромул Павел резко сел и настороженно уставился на визави. Бесцветные как мел волосы, сухие черты лица, глубокие шрамы вдоль скул и на лбу. Четырехконечная звезда под левым глазом. Губы плотно сжаты, как у комиссара их полка, когда тот бывал недовольным. А это бывало часто. Испепеляющий взгляд серых глаз препарировал не хуже молекулярного скальпеля адептус биологис.       — Очнулся? Хорошо. Девочки, разденьте его, — никакого сострадания и милосердия в голосе.       За нею возвышался целый отряд сестер. Все в черной расцветке ордена Пресвятой Девы-мученицы. Возможно, они были бы вполне симпатичными, если бы не хмурые выражения лиц. Ну и еще бесчисленные шрамы, ожоги и переломы, навсегда отпечатавшиеся на ликах. Но вот эта хмурость навевает меланхолию. Не секрет, что обаятельная улыбка заставляет расцветать даже не одаренную красотой женщину. Только эти барышни явно не намеревались произвести впечатление. Только впечатление страха и ужаса. Эффект усиливался, когда кто-нибудь из них поводил болтером или плазмаганом из стороны в сторону. Тогда дуло заглядывало Ромулу прямо в глаза. В душу.       Приблизились две женщины. У одной такое же каре, как и у приказывающей, только черное, а другая и вовсе была лысой! Они методично сорвали с него шинель, гранаты на поясе, стянули сапоги, начали расстегивать рубашку. Похоже, его разденут до нитки. Ромул не сопротивлялся. В иерархии командования и по статусу любая из них, даже рядовая Сестра, далеко превосходила его. Они вправе делать, что пожелают, а его обязанность подчиняться.       — Капитан, у него аквила.       Женщина с волосами цвета снега сделала шаг вперед и наклонилась в любопытстве, разглядывая кулон Ромула. Его без боя не отдаст.       — Можете оставить... Продолжайте.       Оставался мизерный шанс, что они не те, за кого себя выдают. Вовсе не святые девы, а переодетые культистки или же все это ему мерещится. Совсем крыша поехала от одиночества. Хотя вряд ли, похожи на настоящих, хоть и некрасивые, не то, что на пиктах. Пока Сестры изучали его, он изучал их. Инсигнии инквизиции, печати чистоты, цепные мечи. Имперское оружие в превосходном состоянии. Они производили впечатление суровых воинов, но не предателей, оскверненных варпом. Святое воплощение Имперского кредо.       Наконец Ромул остался в чем мать родила. Впрочем, монахини смотрели на него как на вещь, не проявляя никакой реакции. Даже немного обидно. Он-то справедливо считал себя вполне привлекательным — прямая спина, налитые мускулы и мужественная челюсть. Дома он никогда не страдал без женского внимания, что подтверждали не только гражданские подруги, но и половина женского состава офицеров СПО. Служба проходила весьма недурно. Ромул расправил плечи и без стеснения окинул присутствующих взглядом. Ладно, невелика потеря. Вся чертова дюжина не отличалась красотой, ни дать, ни взять мужчины в плащах.       Только одна не снимала шлем. Почему, сейчас же не боевые действия? О Император, неужели она еще страшнее, чем остальные? Прячет свои изъяны под стальным забралом. Возможно, война настолько изуродовала ее, что на месте женщины теперь лишь импланты и аугметика… Глупец! Что за неуместные мысли? Они святые девы, орудия войны и верные слуги Императора, он не должен так думать. Они посвятили себя войне, а не сцене, красота здесь не имеет значения. Важна твердая рука и меткий выстрел. Но все-таки они женщины. Он так давно не видел женщин. Ох, как же давно.       — Никаких мутаций, он чист, — произнес бесцветный голос, как у сервитора.       И на том спасибо.       — Вы закончили? Я могу одеться? — хмуро поинтересовался Ромул.       — Мы делаем это не для развлечений солдат, если ты солдат. Но это мы выясним, — ответила капитан. — Наша миссия слишком важна, чтобы допускать оплошности. Если ты тот, за кого себя выдаешь, то должен понимать, что долг на первом месте.       — Я… я понимаю, сестра. Простите, — произнес Ромул, понимая всю глупость перебранок со старшим офицером.       Она задержала взгляд на мужчине. Судя по всему, сороритка заправляла здесь всем, ее беспрекословно слушались. Хотя почти не отличалась, носила такие же доспехи. Только в отличие от других она была экипирована прыжковым ранцем, вместо тяжелого вооружения носила болтган и цепной меч. Сколько можно смотреть? Опять проверяет его на наличие мутаций?       — Допустим, что понимаешь. Можешь одеваться.       Ромул вернул себе приличный вид имперского гвардейца. Но оружие назад так и не получил. Без лазгана чувствовал себя неловко и уязвимо. Лучше быть голым, чем без верного боевого спутника.       — Меня зовут Ганетта, я капитан этого отряда. Сразу предупреждаю, ты послушно отвечаешь на вопросы и не задаешь своих. Тогда мы продолжаем диалог. В ином случае с тобой переговорит освященный болт, — она пригладила свой болтган, словно тот был ее любовником. — Назовись.       Фрагов допрос. Если они настоящие сороритас, почему он чувствует себя так скверно? Разве не должны они беспокоиться обо всех гражданах Империума и проявлять благосклонность? В конце концов, они его боевые товарищи, а принимают непонятно за кого, не верят. Какого варпа?       — Рядовой Ромул Павел Рулиан, 13 полк планеты, название которой я скоро забуду, так долго я уже здесь! — похоже, он говорит не по сценарию, но все равно. — Вы единственные люди, которых я встретил, а вы принимаете меня подобно предателю. Хотя был еще Астартес из ордена Преторов Орфея, но провели мы вместе считанные минуты. Разве слово честного человека ничего не стоит?       — Космодесантник? — наконец одна из Сестер проявила эмоцию, взметнув брови. — Капитан, а не тронулся ли он умом? Известно, что здесь не бывает людей, только еретики.       — Не забывай, что и нас здесь тоже быть не должно, — напомнила Ганетта. — К тому же наши братья давно известны своеволием. Редко считаются с мнением церкви и забираются в места, в которые им не следует совать нос.       — Убьем его и дело с концом, — предложила лысая. — Сам виноват, что попался под руку.       — Погоди, Морта. Не в наших правилах убивать невинных. Он даже может пригодиться, если не врет и знает этот мир.       — Какой смысл от знающего предателя? Предатель должен познать только свою смерть. Он слишком подозрителен. Разве лояльные гвардейцы встречаются в одиночестве? Скорее всего, он дезертировал из своего полка.       — Оставим его, — произнесла девушка в шлеме, один голос в его пользу среди молчаливого хорала. — Считаю, что в предстоящей стычке с орками нам не помешает лишняя боевая единица. Как обычно у них бывает, зеленокожих может быть полным-полно.       — Может быть, — туманно произнесла Ганетта. — А что скажешь ты, рядовой, стоит ли сохранить тебе жизнь?       Жизнь и орки или смерть и Император? Сложный выбор. Хотя кто пригласит его к Золотому трону, если он не снискает храбрую смерть на поле боя?       — Воля ваша. Вы святые девы и видите лучше. Если считаете, что я недостаточно похож на верного слугу Императора, тогда, возможно, так и есть. Хотя это единственное, чего я хочу. Служить Ему и защищать Человечество. Именно для этого я вступил в СПО, а потом в Гвардию. Я верю, что это моя судьба. Может, вдали от соратников, скитаясь в одиночестве, данные заветы стерлись из моей памяти. Но это не могло произойти по моей воле, а только в результате происков губительных сил. Если кто и может решить мою судьбу, то только Его избранницы.       Сороритас замерли и переглянулись, Ганетта сверлила взглядом карие глаза и кудри за ними.       — Отличная речь солдат, и не скажешь, что рядовой. Вот как мы поступим. Возможно, наша встреча не случайна, и мы встретились с какой-то целью. Единственный, кто может указать правильный ответ — Сам Император. Ты пройдешь испытания, солдат, и, если выстоишь, сохранишь жизнь и обретешь наше расположение.       — Воля ваша, святые девы, — ответил Ромул и поклонился.       — Сестры, на сегодня марш окончен, разбиваем лагерь, — приказала капитан, и подопечные послушно подчинились.       Монахини быстро натянули навес, используя стволы деревьев, но не спешили под него забраться. Наоборот, похоже, спать сестры собирались под открытым небом, спрятав только припасы и оружие. И спать прямо в доспехах!       Но суровые условия марш-броска Ромул сможет обдумать потом, сейчас у него более насущный вопрос. Так сказать, повестка дня. Он не получил обратно лазган, но получил взамен болтер. Более того, оружие любезно смотрело дулом в голову.       Таким было первое задание. Ганетта посулила, что ничего сложного в его испытании не предстоит, он просто поможет в тренировках. В принципе так и оказалось, но совместные учения Имперской Гвардии и Адепта Сороритас и живая мишень — два очень разных занятия. Ромула поставили среди поляны, на голову примостили съедобный плод. Видом тот напоминал зеленый кокос, а вкусом пасту из груш. Здесь он рос повсеместно и Ромул давно им промышлял, хотя жесткая скорлупа давалась нелегко. Благо приклад лазгана с одинаковой легкость раскалывал и черепа еретиков, и упаковки еды. Монахини договорились сделать по выстрелу, то есть всего тринадцать. Тренировка заключалась в том, чтобы разбить кокос, не разорвав при этом болт. Ведь вместе со снарядом разорвется и чья-то голова.       Что ж, раз они думают так просто его запугать, то напрасно. Он пройдет испытание. Не ударит в грязь лицом, тем более перед воительницами, чья отвага притча во языцех. Не в первый раз стоять под обстрелом. Да и вообще он с демонами сражался!       На третьем выстреле затряслись руки, на пятом он закрыл глаза. Хуже всего оказалось то, что кокосы оглушительно лопались. Тонкая, но острая скорлупа разлеталась шрапнелью. Вскоре сок и кровь побежала теплыми струйками за шиворот. Еще и опилки из разорванного дерева, пустившего корни позади, летели в спину.       Наконец сердце не выдержало и упало в пятки. А нет, это рухнул ствол, болты перегрызли его не хуже бобров. Поляна стихла. С удовлетворенным видом подошла Ганетта. Настоящая Сестра Битвы. А может, она канонисса? Ромул все еще не мог поверить своим глазам и ушам. Пускай они даже пытаются его убить. Это ведь из благих намерений. Возможно, скверна хаоса действительно поселилась в нем, а он не заметил. Сестры могут делать с ним все, что заблагорассудится. Имеют право, данное Императором.       — Ты выдержал первое испытание. Честно говоря, мы не ожидали такой стойкости. Ведь ты действительно мог умереть, — она оглянулась на одну из сестер, словно что-то прикидывала, потом посмотрела на Ромула с сияющими глазами. — На твоем месте, я бы так не радовалась. Это была твоя последняя попытка убежать. Теперь пришло время настоящего испытания. Пусть Император, вечный на небесах, решит твою судьбу. Да будет поединок! Стилла составит тебе компанию.       Ромул сначала обрадовался, когда получил свой кинжал, да и перспектива драться с женщиной не сильно пугала. Хоть она и намного тренированней, но все же слабее.       — Раз ты нам встретился, мы не можем тебя просто отпустить. Но и обуза нам не нужна. Слабакам и трусам не место в отряде, — пояснила Ганетта. — Тебе придется постараться, чтобы доказать, что ты достоин сражаться с ветеранами. Надеюсь, ты и сам понимаешь.       — Конечно, — кивнул Ромул. — Не так опасен враг, как слабина в собственных рядах. Так любил повторять наш комиссар. Хоть мы провели вместе не так много времени, но я ценю и помню все его наставления.       — Хорошо, я вижу, что ты добросовестный солдат. Чтоб уровнять шансы, Стилла будет сражаться безоружной.       Ромул приготовился показать результаты всех своих тренировок. Милостью Императора он сможет победить и завоевать себе место в отряде. Тогда он поможет Сестрам выполнить их задание, а потом уберется с этой планеты. Возможно, он и дальше будет служить вместе с ними. Интересно, такие случаи бывали в истории? Чтобы простой солдат сражался вместе с достойнейшими воинами.       Все мечты юноши разбились об одну маленькую деталь. Сестра вышла в доспехах. И ладно бы она использовала только преимущества физической мощи своего обмундирования, как можно было надеяться, но Стилла собралась драться по всем правилам рукопашного боя. Это было ясно уже из одной походки. Так что надежды Ромула подловить ее на неуклюжих размашистых движениях рассыпались пылью. Она подняла руки, как боксер, повернулась немного боком и массивной громадой керамита начала приближаться к несчастному гвардейцу. Кинжал поблескивал в лучах заката, но казался не более чем зубочисткой в охоте на грокса.       Где же тут справедливость? Толстый слой керамита против штанов и рубашки.       Они оценивали друг друга. У нее красивые зеленые глаза. Могли бы быть, если б в них не читалось желание убить. Она медленно приближалась, взрыхляя землю каблуками. Сервоприводы брони жужжали. Ромулу казалось, что с таким скрипом застывшая кровь продирается сквозь его жилы.       Монахиня атаковала. Сразу стало ясно, что этот неприступный кусок скалы обладает завидной скорость. Стилла мелькнула черной шевелюрой и бросилась Ромулу в ноги, очевидно пытаясь сделать болевой. От такого приема он бы не только застучал ладонью по рингу, но и лишился ноги. Вряд ли она собиралась жалеть противника и, скорее всего, вырвала бы голень из сустава.       Постепенно серьезность ситуации начала довлеть над Ромулом, как открывающийся в космосе варп-разлом. Он начинал уставать, извиваясь змеей, а Стилла только раззадоривалась. Вымотать ее не получится. Эта машина готова сражаться до второго пришествия Императора. Солдат уклонялся от большинства выпадов, самые опасные удары получалось уводить, но лишь ценой синяков на запястьях. Латные перчатки с шипением проносились мимо, а когда вскользь доставали, казалось, что тебя избивают арматурой.       Еще и эти глупые мысли. У Ромула рука не поднималась на святую деву. Кто он такой, чтобы бросаться на нее? Она избранна, а он простой солдат. Поэтому Павел больше уворачивался, чем атаковал. Но когда в очередной раз латная перчатка пронеслась над макушкой и рассекла кожу, он задумался. По виску стекала струйка крови, а вместе с ней сходила блажь. Что ж, раз они хотят настоящей схватки, они ее получат. Сейчас эта баба пожалеет, что не надела шлем.       — За Гвардию!       Ромул вскрикнул и перешел в контратаку. Черная броня, несомненно, хороша в защите, но сковывает. В силовом доспехе хорошо сражаться, но не заниматься ювелирным делом. Хоть ее движения и быстры, благодаря усиленным приводам, но не могут сравниться с проворством тренированного человека в одной рубашке. К тому же настолько настороженного от испуга получить хук в челюсть. Тогда никакая госпитальерка не поможет, придется искать голову в кустах.       Ромул держал дистанцию, избегая захватов. Стилла переходила на кулачный бой, но и тогда солдат ускользал, подныривая под руки. Кинжал вошел во вкус. Из доспеха полетели искры, подобно зареву они освещали покрытые испариной лица участников битвы и зрителей. Сестры стояли плотным кольцом и, не разбрасываясь словами, чутко следили за каждым движением. На самом деле было чудом, что мужчина еще держался, чем вызвал невольное уважение. Хотя никто не ставил на победу гвардейца. Даже странно, что капитан назначила испытание, которое заведомо невозможно пройти.       Постепенно лезвие покрывалось сколами, как и тело Ромула ушибами. Такими темпами он останется без оружия и шансов на победу. Пора с этим заканчивать, любой ценой. Вот шанс! Избежав прямого справа, Ромул перекатился через плечо и даже успел схватить ее за волосы. Сейчас он поднесет лезвие к беззащитной шее, и бой будет окончен. Однако он сам попался в ловушку. Стилла держала ситуацию под контролем. Едва юноша сжал темные локоны, как его бок встретил ее левый кованый локоть. Кажется, ребра затрещали и посыпались как сухой частокол. Теперь он оказался в невыгодной позиции на коленях, да еще и с потемневшим светом в глазах. И из этого мрака в лицо летела черная перчатка. Интересно, у него оторвется вся голова или только верхняя половина?       Внезапно сестринство вздрогнуло, некоторые даже порывались вмешаться в драку, но на первом же шаге замирали. И куда они спешат? Закопать поскорее его изувеченные останки? Кулак Стиллы замер в считанных сантиметрах от его носа. Скоро он превратиться в блин. Погодите… Жужжание доспеха Стиллы превратилось в протяжный визг и подействовало подобно ушату холодной воды. До Ромула дошло, что это его единственный шанс. Неважно, что произошло, плох тот солдат, который не использует ошибки врага.       Павел уклонился. Локоть Стиллы прострелил, как револьверный выстрел, доспех снова заработал, но она потеряла равновесие, впервые за бой, и начала заваливаться вперед. Остается лишь легко двинуть. Имперец еще заметил удивление на ее лице, перед тем как подставил подножку и толкнул. Монахиня оказалась на лопатках, а он сверху. Обычно Ромул был рад такой позиции с женщиной, тем более, когда она так тяжело дышала, но теперь лишь холодно блеснула сталь. Лезвие уперлось в кожу, побежала струйка крови. Он легко может перерезать яремную вену, но в этом нет смыла, ведь ясно, что он одержал верх.       Он победил? Сестру Битвы? Какая-то шутка.       Крепкие руки подхватили сзади и оттащили от сестры. Кто-то вырвал кинжал. Ганетта помогла Стилле подняться, и они начали спорить. Ромул тупо смотрел и не мог понять, что происходит. Он едва не погиб и некоторая оторопь ему позволительна. Еще и ребра болят, как будто натянули такой же корсет, как и у сороритас, только на три размера меньше.       — Доспех заклинило! — оправдывалась Стилла.       — Если я узнаю, что ты не следила за броней, судьба репентистки покажется тебе самой желанной! — зло пообещала Ганетта.       — Сестра, если бы я посмела нарушать собственные обязанности, то немедля ступила бы на стезю покаяния. Ты и сама знаешь.       — Знаю… — согласилась Ганетта и быстро успокоилась. — На сегодня все. Вечерние молитвы проходите в индивидуальном порядке. Затем отбой.       Черное сестринство молча разбрелось. Некоторые перешептывались и оглядывались на Ромула, но тихие голоса тонули в наплывающих сумерках.       — Как же я? — выдавил из себя солдат.       — А, ты… — Ганетта как-то странно посмотрела, Ромул даже отступил на шаг. — Иди лучше спать, тебе сильно досталось. Подойди к Парминэ, она тебя чем-нибудь намажет… Это та, которая носит шлем.       — Хорошо… да. Спасибо.       Солдат откланялся, осенил себя аквилой и похромал выискивать единственную покрытую забралом голову. Парминэ действительно оказалась умелым медиком и не только обработала раны, но и сделала укол и замотала бинтами. При этом она постоянно что-то нашептывала, но через динамик молитва казалась скорее зловещей, чем ободряющей.       Ромул с облегчением откланялся и завалился под ближайшим деревом, укутавшись в шинель. Чернота сна набросилась моментально, такая же непроглядная, как и расцветка ордена Сороритас. И такая же непроницаемая, как его будущее.       Рассвет встретил ударом в бок. Стилла из ночного кошмара наконец добралась до него и с хохотом вырвала сердце. Ромул вскочил и вылупил глаза.       — Подъем солдат, — бросила Ганетта. — Скоро выдвигаемся, десять минут на сборы.       — Я... конечно, но… — спросонья замешкался Ромул.       — Вопросы? Ты принят в отряд, и теперь вопросы задаешь только с моего разрешения. А так же двигаешься, сражаешься, молишься, ешь и спишь тоже с него. Забирай.       Она сунула лазган и рюкзак в руки не верящего в свое счастье солдата. Служить с легендарными Сестрами Битвы, да еще в элитном отряде! О таком он даже не мечтал. Воистину благословение Императора.       — Это честь для меня. Клянусь, я не подведу!       Мало того, что они отличные воины, и теперь никакие орки и хаоситы не страшны, так еще и женщины. Да, возможно, кто-то посчитает пристрастие к подобной красоте весьма специфическим вкусом. Но знали бы вы, как красит женский род долгое воздержание.       — Конечно, не подведешь, — сурово согласилась Ганетта. — Иначе тебе придется умереть.       — Во славу Императора и жизнь готов отдать!       — Похвальное рвение, — кивнула новый капитан. — Как, ты говоришь, тебя зовут?       — Ромул Павел, госпожа.       — Собирайся, Ромул. Наши испытания только начинаются.       Ободренный и воодушевленный гвардеец согнал утреннюю сонливость и вскоре влился в арьергард колонны. А куда уж они направляются, одному Себастиану Тору известно.