Приключения Ромула

      Столбы дыма поднимались высоко, добавляя тучки к почти безоблачному небосклону. Ромул еще раз уточнил направление и опустил голову. Руки раздвигали колючий кустарник, под ногами чавкала еще не высохшая после ночного дождя земля. Влекомый любопытством (да и какая разница, куда идти в неизвестно мире?) гвардеец направился в сторону предполагаемого кострища. Или пепелища. Стволы деревьев еще немного попетляли и открыли картину полевого лагеря. Ромул нырнул в траву и позволил меткому глазу подмечать детали.       В уютной низине громоздились грубо сколоченные бараки, навесы и склады. Кривые доски с торчащими гвоздями держались каким-то чудом. Подпирающие столбы и балки опасно кренились. Значительные площади занимали расчищенные стоянки. Впрочем, нельзя было разобрать, что на них, — или, все-таки, нечто способное ездить, или просто груда металлолома. Никаких вымощенных дорог или троп, выжженную землю изъело множество следов от колес и гусениц. Яркая краска теплых тонов покрывала строения неровными линиями, тут и там на происходящее глядела агрессивная красная мордочка, возможно, символ изображал солнце. Дополняли картину похабные словечки.       Однако никакие выверты архитектуры не шли ни в какое сравнение с обитателями. Ромул без труда опознал снующих туда-сюда чумазых и мускулистых хмырей. Орки. Каждого зеленокожего занимала своя бурная деятельность. Одни стучали молотками в кучах лома, рылись под капотами монструозных машин, красили, другие сновали между бараками с железками или с пустыми руками, но деловым видом. Отчетливо слышались лязг, хруст, выкрики и ругань.       Даже на расстоянии орки производили грозное впечатление. Уйти бы Ромулу подобру-поздорову, но так хочется рассмотреть ксеносов поближе. Надо же знать врага в лицо. Любопытство взяло верх и заставило ползти к лагерю. В один день оно его погубит. Может быть, сегодня.       Имперец взял немного правее, к самому малолюдному (малоорочьему?) месту внутри забора. Кстати о заборе. По идее эти доски должны защищать лагерь и отделять его от остального мира, очерчивая владения воинствующего клана. Однако в заборе зияли настолько большие прорехи, что могла без проблем проехать парочка Леман Руссов.       Впрочем, в том месте, куда забрал Ромул, частокол возвышался во всей красе, обманчиво крепкий. Раздвинув доски, заглянул внутрь. Дыхание застыло в груди, как пойманный воробей в кулаке. Его взволновала отнюдь не тройка гретчинов, орочьих слуг, а то, на чем они так кощунственно резвились. Восхитительный, хищно клонящийся к земле красный байк. Даже по имперским меркам механизм скроен неплохо, а по орочьим вообще шедевр. Цилиндры пузырились и блестели хромом, оканчиваясь двумя спаренными выхлопными трубами, что напоминали тяжелые огнеметы. Огромные покрышки дополнительно усилили листы металла, словно танковые траки. Руль в виде искривленных рогов с гашетками автоматических стабберов, они опоясывали переднее колесо, словно защищали от атак с флангов. Ярко-красная краска любовно покрывала каждую деталь, кляксы присутствовали даже на шинах.       Гретчины паясничали, пискливые противные голоса вызывали желание побыстрее их пристрелить. Огромные носы не раз ломались то ли в междоусобных драках, то ли терпя побои от более крупных представителей вида. Один забрался на сиденье.       — Пасматрите, я бальшой босс! — он комично напрягал тонкие и жилистые, как ветки, руки, красовался бицепсами и грудью. — У меня такой бальшой мускул. И сдесь, и сдесь. А самый бальшой сдесь! — Гретчин стянул штаны и продемонстрировал тощую задницу.       Спутники разразились хохотом, похрюкивая непомерно большими носами. Дикари, что с них взять. Ромул непроизвольно сжал лазган. Но сразу отпустил — на выстрелы сбежится весь лагерь, и тогда не сдобровать.       — Бальшой мускул. Тока мозг маленький! — наглец переместился на руль. — А у грота мозг большой. Не за горами революция, когда наш народ станет главным! Тогда мы будем помыкать этими придурками и пить пива сколько захотим! Все зубы будут принадлежать нам!       В пылу революционного угара ксеносы совсем утратили бдительность. Внезапно в голову Ромула пришла безумная идея. Насколько он знал, эта мелкота до кишечных колик боится старших собратьев, а храбрится только вдали от чужых глаз. Стоит попробовать их разогнать. Человек подобрался, напряг горло. Непроизвольно вырвался рычащий кашель. Гретчины замолчали и насторожились. Все, отступать поздно, пан или пропал.       — А ну быстро убрались! — как можно более грубо и басовито произнес Ромул.       Гроты втянули головы, в глазах читался испуг.       — Та мы эта, тачилу чиним…       — Пока головы не оторвал!       Не теряя времени на лишние объяснения, мелкие чухнули в разные стороны.       Довольный результатом, Ромул протиснулся между досками. Ладонь легла на передний щиток. Наверное, когда-то это был прекрасный образчик гения техножрецов, а подлые орки выкрали его. Возможно, дух машины еще обитает в патрубках и проводах. Орки сами никогда бы не построили нечто столь совершенное и быстрое. Ничего плохого в том, что он забрался в кресло водителя, снял байк с подножки, нащупал рычаг сцепления. Ведь Омниссия больше не властен над этой техникой, даже если и был. Значит, он может завести его, прогреть, не вызвав гнев духа машины.       Двигатель заурчал, приятные вибрации разлились по телу. О да, то самое чувство. В бытность на родном мире Ромулу часто доводилось ездить по полям на тракторе и другой хозяйственной технике. Больше работа, чем наслаждение. Несмотря на всю трудолюбивость и надежность, машинные духи этих механизмов не отличались резвостью. И все бы ничего, если бы Ромулу не было с чем сравнивать.       Однажды в детстве он испытал радость настоящей скорости, когда друг отца отвозил их в столицу. С тех пор все изменилось. Глайдер рассекал небеса, подобно соколу, молнией светился в воздухе. Немой крик восторга застывал на губах, глаза горели, приятная вибрация массажировала каждую клеточку тела… Он может вернуть это ощущение. Прямо сейчас. В глотке пересохло, а палец дернул зажигание.       Байк резко рванул с места. Если не направить железного коня, он наверняка ворвется в орочье стойло, то есть казармы, и тогда проблем не оберешься. Ромул моментально просчитал траекторию, не забывая наслаждаться ездой и мягкостью обивки сидений. Если проехать вдоль забора, а потом завернуть в ту сторону, откуда он явился, то хозяева могут и не заметить угона. Но все эти умозаключения тут же рассыпались в прах, как погибает пехота под выстрелом плазменной пушки. Машина имела свои виды на маршрут. Непостижимым образом, словно вмешалась чужая рука, руль выкрутило. Ромул несся в самый центр орочьего лагеря…       Красная молния рассекала воздух с неистовым ревом. Обалдевшие бойзы отскакивали с дороги, гретчины разлетались, как палая листва на ветру. Сначала он показался зарвавшимся ездоком, но из своих, и провожался только руганью и восхищенными от умелого руления возгласами. Но потом зеленокожие смекнули, что казачок-то засланный. Особенно когда палец Ромула зажал гашетку и запели стабберы. Он сделал это рефлексивно, от страха, как и любой уважающий себя имперский гвардеец, в первый раз увидев орка. К тому же для первого экскурса человека в дивный мир орочьего «култур» собрался целый лагерь.       Пули выбили из потрескавшегося плаца комки камней, а затем нашли нечто более существенное. Более того — вещественное и воспламеняющееся. Первой целью удачно оказалась цистерна с топливом. Она возвышалась над остальными зданиями и мозолила глаза с тех пор, как Ромул увидел лагерь. Любовное соитие пуль и горючего материала вызвало чудовищной мощности взрыв. Ударная волна едва не сорвала шлем, огненный гриб расцвел над стоянкой, и пришлось резко свернуть, чтобы не поджариться в брызгах пылающего прометия. Прожорливый вулкан залил стоянку зеленокожих. Объятые пламенем обитатели метались в поисках воды. Более удачливые не спешили спасать товарищей, а хватались за оружие. Поднялся страшный хор голосов, в которых проскакивали яркие орочьи индивидуальности. Брошенные фразы проносились мимо ушей Ромула, порой заставляя недоумевать.       — ПАМАГИТЕ! Я ГАРЮ!!       — На наз напали!       — Глянь, какой у него красивый волосяной сквиг из огня…       Когда началась заваруха, Шумаг Гонзаг сидел на крыше, наждачка натирала до блеска впечатляющую пушку. Огромный орк в украшенной оранжевыми языками пламени броне и с ярко-алым хвостом на макушке лысого скальпа. Он заслуженно пользовался уважением, как самый лучший водила, ну и, конечно, за то, что голыми руками проломил череп бывшего босса. С тех пор он стал не только самым быстрым, но и самым главным. Те же, кто не соглашался, отправлялись на корм сквиговым зверям. Перед этим выучив последний урок о мифической неуязвимости орочьего тела, любезно предоставленном крепкими кулаками вождя. Когда грохнул взрыв, от неожиданности Гонзаг спустил курок. Выстрел полностью оглушил на одно ухо и снес голову возившемуся рядом гроту. Босс даже не заметил. Он смотрел вниз. Прекрасно выполненный по любым меркам байк рассекал облако дыма. Чего греха таить, таким изделием могли бы восхититься даже эльдар! Челюсть, подбитая железом, упала в удивлении, маленькие черные глазки расширились вдвое.       — Мой лушший тачила…       В сиплом голосе сквозила космическая тоска, словно он стал последним орком в галактике.       — Эй, он гонит на тваем байке, — пискнул появившийся гретчин, словно почуял кончину сотоварища и явился на замену.       — Без тебя вижу, — проворчал босс, тяжелый подзатыльник отправил служку в полет. — Паймать его и привести ка мне!       В отличие от гретчина, распластавшегося на земле, Гонзаг ловко приземлился на лапы. Завел ближайший багги-кабриолет в кричащих красных тонах и с тяжелым стаббером. Позади пулемета встал бойз и прищелкнул патронтаж, ухмылка не сходила с клыкастой морды. Он предвкушал веселье. А веселее всего рядом с командиром, славившимся своим мастерством выкручивания баранки.       Послушные приказу главаря, орки разразились россыпью снарядов, ракеты и болты полетели вдогонку за Ромулом.       — НЕ СТРИЛЯТЬ! — неистово завопил босс. — Хто пацарапает мой байк, первым атправица в пасть сквигу! Па частям!       Тем временем, попадая то под волну огня, то под волну ругани, Ромул добрался до периметра. Проредив очередью и без того хлипкие ворота, гвардеец вырвался за пределы лагеря. Сердце бешено стучало, грудь поднималась и опускалась, как натянутый барабан. Байк дребезжал и ревел, прыгал как ретивый конь, лазган на перевязи стукался в бок. За спиной рвались снаряды и свистели пули из допотопного оружия. Потом орудийная канонада стихла, но вместо нее заревели десятки моторов. Он не знал, что пугает больше — или погибнуть от шальной пули, или попасть в грязные лапы ксеносов. Хотя, что тут думать, конечно же, второе. И зачем он только залез на мотоцикл, вот идиот! Знал же, что ничего хорошего из симбиоза человека и орочьего чуда техники не выйдет. Если его не накажет Омниссия, это сделают зеленомордые.       — Император всеблагой, прости своего недалекого слугу… Прости и помоги же!       Ромул выворачивал газ изо всех сил. Грунтовка петляла среди деревьев. Лес сильно поредел от хозяйственной деятельности орков, пестрил широкими прогалинами. От некогда могучих деревьев осталась лишь листва. Колеса немного скользили по влажной глине, в целом байк слушался отменно, только время от времени бил в пятую точку. Видимо, это такая конструктивная особенность. Прилив адреналина обострил все рецепторы, сейчас Ромул чувствовал себя пилотом-асом имперской авиации. Тем не менее, вражеские конструкции на колесах нагоняли. То ли он не в полной мере справлялся с управлением, то ли байк был недостаточно красным.       Дребезжащий неплотно подогнанными листами пластали багги показался на обочине, петлял среди деревьев. Чудесным образом водителю удавалось не врезаться, и это притом, что он почти не отводил взгляда от человека. Продолжая рулить, потянулся за пушкой! Двое напарников на крыше уже палили вовсю, заставляя гвардейца вжиматься в изящный руль из рогов. Наконец здравый смысл и теория вероятности взяли свое. С треском рвущегося металла машина поцеловала в засос дуб, экипаж покатился среди стволов. Зеленый водитель, пролетев над капотом, несколько метров составляя Ромулу конкуренцию в скорости. Их глаза встретились. Недоуменность на клыкастой роже быстро сменилась злостью, орк направил на человека внушительных размеров дуло. К счастью, очередной ствол выправил ситуацию, раскроив толстый лоб.       Столбы дыма остались далеко позади. Теперь отчетливо выделялся один особенно черный и широкий. Чадящая цистерна, в которой еще недавно плескался прометий и использовался для нужд аборигенов. Как топливо для машин, ламп и огнеметов, как антисептик или даже выпивка. Дорога вырвалась из объятий леса, устремившись в бесконечное лоно болотистой равнины. Орки почуяли простор и разъехались полукругом позади добычи. Ромул нервно оглянулся, и душа ушла в пятки. Свист и улюлюканье за спиной. Багги, грузовики, двух и трехколесные мотоциклы. И бесчисленные зеленые стрелки. Кажется, за ним снарядился весь орочий ВАААГХ! Очередь из крупнокалиберного оружия взрыхлила землю.       — Не стрилять! — донесся истошный вопль.       Резким движением Ромул свернул с дороги, из-под колес вырвались потоки грязной воды. Возможно, более тяжелые машины преследователей завязнут, и ему удастся сбежать. Впереди показалась роща, оазис среди поля сулил укрытие и спасение. Похоже, его последний шанс укрыться. Хищный полукруг сжимался, совсем скоро остервеневшие оркоиды нагонят и разорвут на части.       Приближение реактивного снаряда солдат почувствовал поджилками. Ухо нервно задергалось, когда ракета просвистела мимо и вгрызлась в грунт. Почти в десятку. Едва удалось вывернуть руль и удержать машину на трассе. От резкого движения лазвинтовка вылетела из-за плеча, ремень лопнул. Оружие неминуемо сгинуло бы в болотах, но в дело вступили выжженные в мозгу солдата рефлексы — гвардеец без лазгана хуже, чем гвардеец без руки. Ромул опасно выгнулся и схватил пропажу. Но маневр не прошел бесследно для навигации и пилотирования. Мотоцикл пошел юзом, руль провернулся, живот наткнулся на рукоятку. Следующий миг рядовой провел в воздухе, ожидая приземления в кювете…       — Почки Императора, я не чувствую ног.       Влага проникала под шинель, холодный мох лип к щеке. Ромул с трудом поднял голову и разлепил веки. Широкие листья закрывали свет тусклого серого неба. Огромные разноцветные бутоны неведомого растения размеренно колыхались над головой. Каждый размером с взрослого грокса. Попробовал пошевелить пальцами на ногах. Удалось — значит, не все так плохо и позвоночник на месте. И рюкзак отбросило недалеко.       Раздался всплеск. Ромул перевернулся и вжался в мшистый ствол. Вокруг шастали орки, слышались громкие перекрикивания.       — Та я гаварю тебе, шо он сдесь. Я сам видал.       — Та не, он дальши полител. Еще ручонками размахивал.       — Ага, как куропатка, которую я на завтрак схрумал.       Ксеновыродки хохотали, гвардеец замер, даже дыхание почти остановилось. Губы беззвучно зашептали молитвенные слова: «О Император, наполни мой разум уверенностью, наполни члены силой. Пусть любой враг, сколь бы силен и отвратителен ни был, падет перед твоим верным слугой. Наполни меня своим пылающим огнем, дабы любая скверна и любой ксенос познали праведный гнев за свое невежество»…       — Не дергайся, юдишка, а то в тябе будит многа дырак.       Да уж, молитва не особо помогла. Сутулый орк возник из папоротника, зеленый и перемазанный грязью, он отлично сливался с окружением. Прицел свинцомета уперся в человека. Как назло лазган валялся в нескольких метрах, не достать.       — Эй, босс, я во нашел! — крикнула тварь, снимая очки, вонь изо рта доносилась даже на расстоянии.       На Ромула глядели маленькие красные глазки. Теперь он мог рассмотреть врага во всей красе, а не как салатовое пятно с мчащегося байка. Вблизи орк оказался намного более пугающим зверем, чем рассказывали инфопланшеты и размытые пикты. Огромный, за два метра ростом, с ужасающе раздутыми мышцами. Его бицепс явно не уступал бедру человека. Оскаленный ряд клыков нижней челюсти напоминал частокол вокруг какой-нибудь хаоситской хибары. Грубую шкуру покрывали проплешины, рубцы, бородавки и лишай.       Кусты зашевелились и выплюнули важную делегацию. Если орк со свинцометом производил угнетающее впечатление, то этот поверг Ромула в настоящий ужас. Трижды про себя проклял собственное любопытство. Здоровяк намного возвышался над другими орками, тяжелая броня и что-то наподобие силовых перчаток делали его еще более устрашающим. Такой свернет ему шею одним движением. Одного пальца. А Ромул тщедушностью никогда не отличался. Человек сглотнул и невольно представил, как огромный топор превращает кости в муку.       — Хто йта у нас? — прошепелявил орк. — А я вам скажу: подлый варишка. Хател стащить у меня байк? Так вот, от Гонзага ищо нихто не уходил, токо по частям. Патамуша Гонзаг самый быстрый! Верно говорю, парни!       — Точняк, босс!       Здоровое рыло наклонилось, чтобы рассмотреть надоедливую букашку. Словно банда головорезов из какого-нибудь улья окружила и третирует ребенка.       — Тебе повезло, шо байк почти не пострадал, тока поцарапался. Юдишка умеет падать. А то я бы тя прытко укокошил. А так убью медленно, — Гонзаг потряс холодным, буквально леденящим душу оружием. — Шо будем с ним делать, бойзы? Может, разорвем байками, раз он их так любит, или скормим сквигам?       — Я ба сам ево сажрал, босс, — сказал орк со свинцометом, и у Ромула все сжалось внутри.       — Харошая идея, атлишная и аппетитная! — подхватили другие.       — Ха-ха-ха, ну што ж, давно я чилавекав ни едывал, — ухмыляясь, произнес Гонзаг.       — Ты только со своей бандой такой смелый? — произнес Ромул и верзила замер.       Помирать, так с песней. Он знал, что многие расы Галактики чтут право вызова, возможно, и орки из таких. Он потребует дуэли с главарем. В честной битве сила не главное, многое решает ловкость и мастерство. В любом случае это потянет время, а там можно что-нибудь придумать.       — Слыхали? Чилавечик может говорить.       — Я тебе покажу, какой я «чилавечик»! Вызываю тебя на дуэль! В честной битве ты увидишь, что значит быть Человеком. Что значит принадлежать к великому Империуму Человечества.       — Шото я не пойму, шо ты там кажэшь.       Космодесантника на вас нет, вы бы тогда по-другому запели, животные.       — Конечно, не понимаешь, ты же тупой.       А вот это уже было лишним, неуважение всегда отрицательно сказывалось на дипломатических переговорах. Обидно быть убитым растением. Орки ведь грибы, верно?       Но как на каждого хищного зверя найдется более агрессивный, так и на каждое растение найдется трава покруче.       Оскорбленный Шумаг Гонзаг кинулся на Ромула. Тут бы и конец его приключениям, но дремавший до сего момента бутон оказался быстрее. Красивое и благоухающее растение явило миру истинный лик, раскрыв пасть с зубами более смертоносными, чем орочьи. В один миг ксеновыродок оказался внутри цветка, не успев даже пикнуть. Изнутри посыпались удары, но толстые растительные стенки плотно сжимали добычу. Бойзы от удивления чуть не пороняли стрелялы. Бросились спасать босса, но лучше бы им сохранять неподвижность. Пули и лезвия ножей тонули в рыхлой мякоти растений, в ответ бутоны глотали зазевавшихся орков. Ромул чувствовал, как под ним двигались корни-лианы, хватали зеленые ноги и швыряли туши в пасти-бутоны.       На шум сбежались все орки из мотострелковой колонны. Напрочь позабыв о человеке, они вступили в неравный бой с прожорливой рощей. Зубастые бутоны плевать хотели на сопротивление и методично захлопывали зеленокожих в зубастых ловушках. Охотники стали добычей.       Ромул упал навзничь. В который раз его спас излюбленный способ перемещения солдата — ползком. Он медленно нацепил лазган, сумку, и неспешно покинул поле боя. Вода заливалась в рот, несколько раз придавила тяжелая поступь в кованом сапоге, но это малая цена за свободу.       Машины войны осталась охранять только горстка гретчинов, все орочье население воевало с джунглями. Несколько лазерных очередей разогнали мелочь.       — Будете знать, как связываться с гвардейцем Императора, — зло прошептал Ромул, потирая ноющую поясницу.       Забравшись в ближайший багги, он покатил куда подальше. И да простит его Омниссия за такое обращение с техникой.       *       Кинжал зашуршал в ночи, разрезая растительную плоть. Грузная и смердящая тень плюхнулась в лужу. Силуэт с трудом поднялся, нащупал топор, и пошел на свет луны.       — Ну пагади, подлый варишка…