Скованные

Очередной скучный день в школе закончился. Я со вздохом закрыла учебник русского языка и встала из-за парты. Мой класс бурно что-то обсуждал, даже не поглядывая на меня. Меня тут редко замечают. Если только им нужна домашняя работа по алгебре, то около меня оказывается целая толпа, которая обещает мне столько всего, а в итоге не выполняет ничего. Алгебра — единственный, наверное, предмет, в котором я чувствую себя более-менее уверенно. Чего я не могу сказать о своих одноклассниках. Я вышла из класса, направляясь к раздевалке за своей курткой. На улице середина осени, погода не самая ужасная, лучи солнца проглядывают сквозь серые облака, ослепляя глаза. Шел мелкий дождь, и я решила ускорить свой шаг, потому что мелкий дождь превращается, как правило, в настоящий ливень, а с собой у меня ни зонта, ни чего-либо другого, что могло бы меня спасти. Открыв дверь своей квартиры, я поняла, что дома — никого. Мама иногда забегала домой с работы, потому что оказывалось, что она забыла или телефон, или документы, или чертежи, без которых на работе ей делать нечего. На самом деле мама у меня не рассеянный человек, но когда она собирается утром на работу, то слышу столько матерных слов, и отчасти это из-за того, что ей никогда не хватает времени или она не может найти какую-нибудь вещь. Я бросила сумку на пол и зашла в свою комнату, плюхнувшись на кровать. Усталость сковала мое тело, и хотя день выдался обычный, у меня было ощущение, что я таскала на себе груз. Я понимала, что дома у меня много дел, например — уборка квартиры, которую я просто обязана сделать, иначе мама или папа будут на меня орать так, что ушные перепонки могут лопнуть. И у соседей тоже. Ну это потому, что они ненавидят грязь и беспорядок. Так же я должна приготовить ужин (ну или что-то похожее на него, потому что готовлю я не очень). Дел много, но сейчас мне настолько лень вставать с этой кровати, что я осталась лежать с закрытыми глазами, старясь ни о чем не думать. Полежу полчасика и встану. До прихода родителей я точно успею сделать все дела. Мне ведь тоже нужен отдых. Я тоже человек, а если точнее — я подросток, у которого плюс ко всему еще школьная работа. Домашнее задание, к примеру. Я закрыла глаза. Шум со стороны прихожей заставил меня открыть их. Кто это? Это не могут быть родители, потому что времени еще слишком мало… ― Диана? — строгий голос папы заставил меня окончательно проснуться. Я встала с кровати, осторожными шагами подходя к выходу. Почему так рано? — почему ты не убралась? ― Я как раз хотела начать это делать… Почему вы так рано пришли? ― Рано? Время семь часов вечера. ― Что? Я уснула? Я все-таки уснула? Черт. ― Господи, Диана, почему в доме такой бардак?! — закричал папа, пройдя в гостиную. На самом деле, особого бардака и не было. Несколько вещей лежали не на своих местах. Для родителей это уже трагедия. ― Я сейчас уберусь. И приготовлю ужин. Вы, наверное, устали, — я посмотрела на маму, которая еще ни слова не сказала. ― Ты еще его не приготовила? — спросил папа, посмотрев на меня. ― Нет. Господи, я чувствую себя какой-то домработницей. Единственное, когда я могу расслабиться дома — это пока никого нет. А когда домой приходят мои родители, то меня начинают гонять туда-сюда. Я живу здесь. Я не нанималась в уборщицы. Я не обязана делать все это каждый чертов день. Почему мама не готовит ужин? Насколько я знаю, в других семьях приготовлением еды занимаются матери, а дети им помогают. Так почему на мне столько ответственности? ― Какого? … — папа пристально смотрит на меня. ― Ты только и умеешь читать свои бредовые книжки, в которых нет никакой пользы. Лучше бы занималась полезными делами! От тебя никакой пользы! — наконец, произнесла мама. ― Что?! — я понимала, что сейчас не сдержусь. Сколько несправедливости ко мне, однако. — это от меня никакой пользы? Насколько я знаю, все дела по дому лежат на мне. Вы только приходите домой на все готовенькое. Я понимала, что не нужно так разговаривать с родителями. Что они остаются моими самыми родными людьми на Земле. Но разве это справедливо? ― Ты как с нами разговариваешь? — повысил тон папа. Я закатила глаза. Тяжело быть единственным ребенком в семье. Или это только в моей так. Я, не обращая внимания на их взоры, взяла куртку, обула на свои ноги сапоги и вышла за дверь. Я слышала, как они что-то кричат мне вслед, но не обращала внимания. Свежий воздух. Вот что мне сейчас нужно. Когда я оказалась на улице, то поняла, что не взяла с собой ни телефона, ни сумки, — ничего. Родители будут волноваться. И злиться. О да, они будут злиться. Их бесят мои выходки. Заметно потемнело. Было мало людей, все наверняка сидели дома, смотрели телевизоры, делали домашнюю работу, ужинали, в общем, занимались своими делами. Я как обычно выделяюсь. Я шла вперед, не зная своего точного маршрута. Может, погуляю минут двадцать и вернусь обратно. Очень надеюсь, что мои родители будут больше волноваться за меня, чем злиться. Ведь на дворе далеко не день, погода далеко не теплая. А я даже не взяла с собой шапки. ― Эй, ты, сука, — услышала я громкие голоса. Я обернулась, но никого не видела. — подойди сюда. Давай нормально поговорим. Голос показался мне знакомым, но я не поняла, чей он и откуда он доносится. Затем я услышала крики, и поняла, что это где-то слева от меня. Я побежала туда, сама не понимая, зачем я это делаю. А вдруг там что-то серьезное и меня сейчас убьют? А вдруг меня возьмут в заложники за то, что я стала свидетелем чего-то ужасного? Плохих мыслей все больше, но я не останавливалась. В итоге я увидела, что четверо парней дрались. И не просто дрались, мне казалось, что сейчас они переубивают друг друга, звук ударов был такой громкий, и я слышала, правда слышала, что что-то у кого-то хрустнуло. Среди этих четверых я увидела до боли знакомое лицо, и поняла, что это был Женя. ― Что вы делаете?! — закричала я, боясь, что сейчас они переубивают друг друга. — прекратите! ― Фролова? Убирайся отсюда! — крикнул мне Женя, ударяя по лицу одного из парней. Тот заметно разозлился, поднял с земли палку и собирался ударить Женю. ― А-а-а-а-а! — закричала я так громко, что сама чуть не оглохла. Мне было страшно. Мне было страшно от того, что трое гигантских парней могут убить его. Я кричала так долго и так громко, что наверняка надорвала свой голос. ― Дура, заткнись! — сказал самый высокий, быстро подходя ко мне и поднимая на меня руку. Он дал мне пощечину, толкнув при этом на землю. Щека загорелась, было ощущение, что меня бросили в огонь. Я стала громко и прерывисто дышать, даже не представляя, что будет дальше. ― Поднимать руку на девушек не хорошо, — произнес Женя, пиная его ногой в живот, отчего тот тоже оказался на земле. Я дрожала. Все тело дрожало. Я боялась, что у кого-то сейчас окажется нож или какое-нибудь другое оружие. Я боялась именно за этого бунтаря, а не за этих типов, которые, по-видимому, не раз бывали в отделении полиции. Перед моими глазами завязывалась настоящая драка. Такое я видела только в фильмах, и мое сердце сжималось от своей беспомощности, от того, что меня ударили, от того, что я ничего не могу сделать. ― Не надо! — я попыталась встать и снова вмешаться, но меня снова отбросили назад. ― Фролова, уйди отсюда, не лезь в это, — сказал мне Женя, все еще нанося удары парням. ― Если ты не уйдешь отсюда, то будешь лежать в инвалидной коляске, — говорю я, закрыв лицо руками. ― Скорее, лежать в ней будешь ты, если сейчас же не уберешься отсюда. Вдали я увидела красные огни. И вздохнула с облегчением, когда поняла, что это полиция.