В ту ночь, когда Том окончательно распрощался со своим идеальным миром, он потребовал от Эцеля подробных объяснений. С замиранием сердца, он слушал откровения нового знакомого и не верил собственным ушам. Шокирующая информация лилась рекой. Оказывается, нет ни первой стороны, с людьми более высшими, ни второй, где обитают отбросы общества, коих когда-то давно изгнали на задворки, как неподходящих по критериям. Правдивая история тщательно скрывалась от простых жителей, скрываемая за семью печатями. Так и продолжалось бы еще неизвестно сколько, пока отлаженная система не дала сбой. Роковую роль сыграл человеческий фактор.
Чувства — они всегда управляли человеком. Даже при самых строгих правилах, на эмоциях можно совершить невозможное. Пойти против чужой воли, сломать устои, попытаться стать счастливым, в конце-то концов.
Брешь в идеальности мира создавали ячейки общества под названием «семья». Люди должны выполнять свои функции по назначению, питая собственными трудами главенствующих и сильных мира сего. Во всём должен быть порядок, но если одна деталь выбивается из общего механизма — машина ломается. Побочные явления, такие как: чувства, интересы и личное пространство создают угрозу. Давным-давно система дала сбой, и политика единого мира разделилась на два лагеря: борцов за идеальную защищённую жизнь и тех, кто хотел жить по-своему. Во избежание гражданской войны, была воздвигнута стена, названная барьером. Обе стороны отгородились друг от друга и много лет строили свою жизнь. Каждый считал, что живёт правильно.
Сторона Тома добилась всепоглощающего порядка. Технологии не стояли на месте, и для удобства, людей снабдили чипами контроля. Каждый теперь четко знал свою роль и место. Постепенно исчезли правонарушения, тюрьмы закрывались, в законы вносились поправки. От полиции остался лишь патруль, что следил за соблюдением комендантского часа и территорией барьера. Идеальный мир, идеальные люди, выполняющие определенные функции, не растрачиваясь по пустякам, таким как: дружба, семья и пустое времяпрепровождение. Ведь оно, время, очень дорого…
Том никогда не задавался вопросом, куда, например, мог пропасть человек. Его это не касалось. Жил по соседству и пропал. Куда? Не его дело. Сменил место работы, поднялся рангом выше, стал куратором, перевели, уехал — вариантов много. У каждого своё назначение, и это норма. Но то, что поведал Эцель, повергло в шок: людей разбирали. По частям, как бракованные механизмы, что некорректно выполняли свои функции.
За счет тех несчастных, кому не повезло оказаться за бортом, выживали главенствующие в верхах. Почти легализованные убийства, но скрытые от простых людей, что являлись не более чем глупым стадом, идущим на бойню. И эта система также была отлаженной до идеала.
Сначала человека исключали из всех баз данных, стирая его из жизни. Затем устраняли физически, оставляя на некоторое время в подвальной передержке сортировочной. После решалась его судьба. Очередь на трансплантацию органов была большой, и обреченные люди надолго не задерживались в холодных камерах. Но и здесь человек нашёл свою выгоду и лазейку. Желающие перебраться с одного мира в другой, со временем находились всегда. Кем-то двигал банальный интерес, кто-то хотел добиться чего-то большего. Но всем им путь на другую сторону был заказан. Привычный строй нарушать нельзя, да и разве владелец фермы отпустит на волю своих кроликов?..
Как говорится, рыба гниёт с головы, и в отлаженном строе общества высшего человечества нашлось место для алчности. За определённую плату, очень даже немаленькую, гражданина могли перетащить на другую сторону, стерев его прошлую жизнь. На его место приходил человек из мира отбросов, и история писалась заново. Прибыльное и выгодное дело давало возможность жить по своим законам и правилам.
Со временем, разбогатев за счёт нелегальных граждан с фальшивыми паспортами, тот, кто занимался незаконной деятельностью, сам менял имя и сбегал к сытой и комфортной жизни. Они начинали новый бизнес, имея хороший старт, а кто-то продолжал старое дело, но уже по другую сторону барьера. «Клиенты» подыскивались тщательно, скрупулезно и по очень большим рекомендациям. Не обходилось без накладок: кто-то просто сбегал и пропадал бесследно. Так лишь казалось. Одним из таких людей был Эцель. Там, где есть одна лазейка, найдётся место для ещё одной. Параллельно перебежчикам, образовалась и группа сопротивления, о которой в верхах было известно. На преступников объявили охоту, но, мастерски меняя местоположение, до сих пор им удавалось скрываться в запутанных тонеллях старых катакомб. Идеальному миру они были как кость в горле, чего нельзя сказать о мире отбросов. Тут была взаимовыгода, благодаря которой богачи, опять же, пополняли карман, помогая перебежчикам обосноваться на новом месте.
— То есть, — Том прервал рассказ Эцеля, — у меня есть выбор: остаться в вашей группе, либо уйти на другую сторону.
— Не всё так просто, — Эцель усмехнулся. — Кто тебя туда пустит? Можешь попытаться найти брешь в стене и перебраться своими силами, но первый же патруль, проверяющий метки — и тебе хана.
— Метки?
— Вот тут, — Эцель коснулся тыльной стороны шеи, — у каждого свои. По типу наших чипов, просто их технологии не зашли настолько далеко. Там ограничились травмирующей простотой.
— Дикость какая, — Том нервно сглотнул.
— А у нас, хочешь сказать, не дикость? — Эцель холодно улыбнулся, и от этой улыбки по коже побежали мурашки.
— Почему ты не сбежал? — Том перевёл тему.
— Потому что мне нужен мой дом. Мой мир, в котором я родился и вырос. И такие, как я, хотят добиться справедливости. Как только нас станет больше, мы сумеем противостоять верхам, свергнув правление, а затем отменим чипирование, — глаза парня загорелись фанатичным блеском, и Тому снова стало не по себе.
— А еще, — продолжил Эцель, — у меня банально нет денег, чтобы заплатить, да и менять имя и меняться местами с кем-то я не намерен.
— Но если бы захотел? Как бы ты попал на другую сторону?
— Никак.
— Может быть…
— Чего ты хочешь? Говори прямо.
Глубоко вздохнув, Том ответил:
— Я хочу попасть на другую сторону.
— Вот как. Хм, — Эцель задумался, — я рассчитывал на твою помощь. Чем нас больше, тем быстрее сумеем добиться желаемого.
— Понимаю, — отчего-то Том смутился, — но у меня свои планы.
— Какие? — Эцель напрягся. — Даже не думай выдать нас! Ты мне жизнью обязан.
— Нет-нет, — не в силах справиться с волнением, Том начал измерять маленькую комнату шагами. — Одному человеку нужна помощь, я обещал помочь, но обстоятельства сложились не в нашу пользу. В общем, я должен его найти.
— Есть два варианта, — Эцель закурил крепкую сигарету и сделал глубокую затяжку, — либо ты платишь большие деньги за новые документы и жизнь, либо меняешься с кем-то с другой стороны именами. В этом случае проще: платить придется тому, кто станет тобой. За базу данных, прописанную по-новому, и твое имя.
— Почему нельзя просто придумать новое имя?
— Потому что списки имен для новых людей расписаны заранее, с присвоением личного номера. Номера индивидуальны. У тебя тоже есть такой. К нему приписывались твои финансы, счета и прочее. Теперь он чист и стоит больших денег. Никому не сообщай этих цифр, — видя, что у Тома возникли новые вопросы, Эцель, делая затяжку за затяжкой, продолжил. — Стереть личный номер невозможно. Номера вращаются по кругу, просто сменяя своих владельцев. Но, если владелец зависает, как в случае с такими, как мы, зависает и номер. Присвоить другому его не получится, пока человек числится живым. Понятно?
— Если честно, не очень, — Том остановился и посмотрел на чуть улыбающегося Эцеля.
Парень затушил сигарету. В помещении стало душно, слабая вентиляция не очень хорошо выполняла свою функцию.
— Ладно, не забивай голову. Просто уясни: номер дорого стоит и, например, после твоей смерти перешел бы по очереди к новому человеку.
— Ясно, — неуверенно ответил Том. — Ситуация более-менее прояснилась. Как теперь найти того, кто поменяется со мной местами?
— Есть тут один парень, — задумавшись, Эцель потер подбородок, — могу устроить вам встречу, но его услуги небесплатны.
Том моментально сник: денег у него не было.
— Но он может работать в долг, хотя я бы не советовал иметь перед ним долги. Чёрт, я рассчитывал на тебя, как на еще одну единицу в нашем отряде.
— Нет, прости, — Том поступил взгляд и сел на низкую кушетку. — Не могу.
— Да понял-понял. Хрен с тобой. Устрою вам встречу. Не буду кривить душой: за такие сделки мы тоже не в пролете. Имеем свой процент, а на счету у нас каждый цент, поэтому я отпускаю тебя так легко.
Том занервничал: если бы не этот факт, что тогда? Об ином развитии событий думать даже не хотелось.
— Парня зовут Джерт, и тут с перебежками занимается он.
— Кто он такой? — от обилия информации мысли путались, но Том продолжал задавать вопросы.
— Джерт — сынок богатенького папаши, который в своё время свалил с нашей стороны. У него был низший ранг, вроде бы, какого-то разносчика пиццы или что-то подобное. Сбежав за барьер, он подделал метки, документы и прочее. Сколотил состояние и живет в своё удовольствие. Сына он хотел пристроить в более достойный бизнес, но Джерт сам выбрал то, что ему по душе. Я бы сказал, что он просто разбалованный папенькин сынок, но парень крутится сам и, в общем-то, человек неплохой, просто выбрал не то, чем следует заниматься. Впрочем, это его дело. Папаша по любому в курсе. Сам замешан. Тут выстроились свои законы и системы. На первый взгляд, может показаться сложным, но это не так. Со временем поймёшь. Кстати, как на счет, чтобы выпить?
— Выпить?
— Да. Есть немного вина и виски, которые уже почти прикончил наш недохирург, — Эцель нахмурился при упоминании о пьянице. — Так что?
Том на долю секунды задумался, вспоминая вонючее пойло, которое принес с собой Билл в одну из встреч. Неожиданно для себя, он согласился:
— Давай. Я не против.
Слабая анестезия постепенно теряла действие, и зашитый порез начал противно ныть.
— Выпей, — Эцель протягивал наполовину полный стакан с прозрачной светлой жидкостью, — легче станет.
Том послушно взял стакан и сделал глоток. Более мерзкого питья он в жизни не пробовал, но, пересилив отвращение, выпил до дна. Эцель в этот момент наливал себе уже вторую порцию. И, взглянув на поморщившегося Тома, сказал:
— Если что, туалет прямо по коридору. Первый поворот налево. Ещё налить? — Эцель усмехнулся.
Том отказался: ослабленном организму, непривычному к алкоголю, хватило. Взгляд повело, в теле разлилось приятное тепло, а боль как будто стала не такой противной. Он устало прилег на кушетку, чувствуя в теле странную расслабленность и тяжесть. Эцель что-то рассказывал о разнице сторон, о людях, слежке, как они наладили свои устройства и научились отслеживать сигнал списанных в брак… Он рассказывал, как спасали людей от гибели, успевая выйти на них раньше патруля, и Тому несказанно повезло, что он сумел сбежать.
Ровная речь Эцеля стала монотонной, пока не превратилась в приглушенный убаюкивающий бубнеж, под который Том постепенно провалился в сон.
Когда же он проснулся, вокруг была кромешная тьма. Он поднялся и, по памяти, осторожно, на ощупь нашёл входную дверь. Потянул за металлическую ручку. В глаза ударил яркий свет, и Том сощурился. Мимо, по узким коридорам, туда-сюда сновали какие-то люди, не обращающие на него внимания. В растерянности, не зная, что делать, он включил в своей комнатушке свет и снова уселся на кушетку. Меж лопатками болело, спина ныла, а от недостатка свежего воздуха начало сдавливать виски. Порывшись в карманах, он нашел блистер с обезболивающим и сразу же принял одну таблетку. Он был растерян. Что теперь? Где Эцель? Куда идти дальше и когда получится встретиться с Джертом?
— Выспался? — прервав его размышления звонким голосом, в дверном проёме появилась девушка. — Вставай, есть работа.
Нойманн сразу ее узнал — это она открыла бункер для него и Эцеля.
— Работа? — Том сел и неуверенно осмотрелся, словно эта самая «работа» могла неожиданно свалиться с потолка.
— Да-да, надо помочь, — девушка махнула рукой, поторапливая, — кстати, меня зовут Марта. Куртку оставь, — сказала она, слегка улыбнувшись, — верхняя одежда не понадобится, а воровать тут некому. Все свои.
Оставив куртку на кушетке, Том неуверенно последовал за Мартой.
— Какое-то время тебе придётся пожить с нами. Так что вливайся в общую суету, помогай, работай. Койко-место, как и паёк, нужно отрабатывать, раз уж ты, всё-таки, решил нас покинуть. Выбора особого нет, поэтому смирись с ситуацией, — тараторила она, ловко лавируя меж встречных людей.
Том почти не успевал за суетливой девчонкой; в отличие от него, она знала каждый коридор и закуток тоннелей. Он же чуть не проскочил мимо, когда её худая фигурка вдруг резко исчезла в одном из поворотов. Нойманн бросился следом и чуть не врезался ей в спину.
— Стоп, — скомандовала Марта, — пришли. Сейчас выдам тебе инвентарь и пойдёшь помогать Гантеру. Обычно он и сам справлялся, но в прошлый раз повредил руку, поэтому помощь не помешает. Да и вдвоём справитесь быстрее.
— А где Эцель?
— Наверху. Ловит очередного потеряшку. Всё, — Марта открыла хлипкую дверцу в маленькое помещение, оказавшееся чем-то вроде кладовой, — нет времени болтать. Как закончишь, отдашь всё Гантеру. Дорогу назад найдёшь? — она вытащила объёмный мешок с нижней полки и бросила его под ноги озадаченному парню.
— Э-эм…
— Ладно, спросишь у кого-нибудь, — Марта заторопилась.
Не успела она скрыться, как рядом возник хмурый мужчина. Одежда его была в земле и пыли, а на шее висела защитная маска для лица.
— Марта, стой!
— Всё-всё, мне некогда, — прокричала та напоследок и скрылась из вида.
— И вот этого хиляка ты мне привела?! — крикнул он вслед испарившейся девушке.
От его зычного голоса зазвенело в ушах. По сравнению с широкоплечим мужчиной, Том и в правду почувствовал себя хилым и мелким.
— Гантер, — он протянул свою, похожую на лопату, ладонь.
— Том, — даже собственный голос показался Нойманну писклявым.
Он выдержал сильное рукопожатие: ни один мускул не дрогнул на его лице.
— На безрыбье и рак — рыба. Что ж, пойдём, — Гантер жестом приказал следовать за ним.
Том молча поднял мешок, в котором что-то угрожающе лязгнуло, и поторопился за широкоплечим мужчиной. Они шли по тоннелю, уходя всё глубже под землю. Освещенный тусклым светом коридор постепенно сужался.
— Вот тут мы обнаружили ещё один ход, — Гантер остановился, указывая на стену перед собой.
Том не сразу заметил скрытую дверь.
— Видишь? — Гантер подошел к выдолбленному проему вплотную. — Всё было залито бетоном и заложено кирпичами. Основная работа уже сделана. Осталось очистить косяки от остатков бетона и попытаться вскрыть этот лаз. Я вчера сильно порезал ладонь, поэтому мне не с руки. Пришлось просить у Марты помощника.
Только сейчас Том обратил внимание, что на левой руке Гантера и вправду красовалась уже изрядно запачканная повязка.
— Что нужно делать? — он решил сразу приступить к делу.
Гантер забрал мешок и, немного порывшись в нём, вытащил серую робу, киянку, новую запечатанную маску для лица и небольшой лом. Мешок с остатками инструментов убрал в сторону.
— Это всё, что понадобится, — сказал он, а затем подробно объяснил, что нужно делать.
Не теряя времени даром, Том натянул на лицо маску и принялся за работу.
Пока он очищал железную дверь от остатков бетона, Гантер куда-то ушёл и вернулся тогда, когда Том, с непривычки изрядно уставший, сбивал остатки кирпичной кладки там, где должен был находиться порог. Закончив, он отбросил инструмент в сторону и вытер выступивший на лбу пот. Маску снимать не стал: лучше подождать, пока бетонная пыль осядет. Он чуть посторонился, пропуская Гантера, который попытался сдвинуть вниз железную дверную ручку. Тщетно. Механизм встал намертво и не поддавался.
— Дай лом, — Гантер протянул руку.
Он снова попытался справится, но, к удивлению Тома, не смотря на силу мужчины, дело не сдвинулось с мертвой точки.
— Не с руки, — Гантер передал тяжелый лом Тому, — давай лучше ты. Я левша, — пояснил он, продемонстрировав перевязанную руку. Сквозь бинты проступали кровавые пятна. Видимо, порез был и в правду очень глубоким и от нагрузки снова начал кровоточить.
Том вложил все свои оставшиеся силы, чтобы справиться. В тот момент, когда он подумал, что попытки бесполезны, широкая ручка не выдержала натиска и, прогнувшись, отлетела в сторону. Осталось поддеть дверь. С неменьшим трудом, попытки увенчались успехом: с громким скрипом и грохотом дверь, словно нехотя, раскрылась.
— Молодец, парень!
Том отбросил лом в сторону. С нового прохода потянуло сквозняком. Даже сквозь маску почувствовался запах затхлости, сырости и гнили.
Гантер достал фонарик. Мощный луч осветил новое просторное помещение с куполообразным потолком из кирпичной кладки. По всей видимости, раньше тут располагался погреб.
— Охренеть. Наши предки строили на века.
Пораженный Том, замерев, смотрел на великолепие старины.
— Там могут остаться ценности, — глаза Гантера загорелись алчным блеском.
Вопреки ожиданиям, ничего более-менее стоящего не обнаружилось. Они обшарили, наверное, каждый сантиметр и ничего не нашли. Не считая нескольких бутылок вина, что лежали на покосившейся от времени полке. Для Тома находка не представляла интереса. Гантер же, в свою очередь, остался доволен. Он снял маску, дабы лучше рассмотреть пыльные бутылки, и присвистнул. На грязном стекле, выпуклыми цифрами обозначилась дата розлива: более ста лет тому назад. Всё-таки это удача!
На этом открытия не заканчивались. В дальнем углу погреба была еще одна дверь, которую они решили открыть после: Тому нужен был отдых. Его вымотал физический труд и эмоциональное напряжение. Порез на спине болезненно ныл, а виски снова начало сдавливать. Не спрашивая разрешения, он сложил инструменты в свой мешок, бросил туда же маску и, не сказав ни слова, ушёл, оставив Гантера один на один с его находкой.
К своему удивлению, среди хитросплетения тоннелей, Том быстро нашел дорогу назад. Мешок с инструментами он оставил там, где их взяла Марта. Налегке вернувшись в свою, как он для себя уже окрестил комнату, Том удивился и даже смутился, обнаружив там Эцеля. Он стоял спиной к вошедшему и, смотрясь в маленькое зеркальце на стене, вполголоса матерился.
— Сука, тупая мразь, — донеслись до Тома обрывки фраз.
— Эм… привет, — Том решил дать знать о своём присутствии.
— Привет! — резко ответил Эцель и повернулся.
На его правой щеке «красовались» две длинные царапины.
— Что случилось?
— Ничего, — он снял футболку и бросил ее на пол.
Вид голого торса парня смутил Тома, но вида он не показал.
— Почисти мою куртку, — Эцель кивнул на валяющуюся у порога вещь, — и повесь сушиться. Пойду приведу себя в порядок и для тебя воды оставлю. Потом обработаю рану. Болит? — кивнул он вопросительно.
— Да так, ноет, — промямлил Том в ответ.
— Потерпи, — коротко бросил Эцель и вышел, громко хлопнув металлической дверью.
В одном из шкафчиков, под импровизированной раковиной, он нашёл щетку для одежды и сухой отрезок ткани. Вытерев с пола оставленные Эцелем грязные мокрые следы, он принялся за куртку.
Эцель вернулся спустя полчаса в сменной одежде, с махровым полотенцем на шее. Взъерошенные, влажные волосы торчали в разные стороны, напоминая колючки. Взгляд его был таким же колючим. Одна из царапин на щеке слегка кровоточила.
— Держи, — вытащив из походного ящика чистую одежду и полотенце, он протянул вещи Тому, — думаю, ты просто мечтаешь принять душ.
Том кивнул.
— Размер должен подойти. Идём…
Оставалось только поражаться тому, как устраивали свой быт эти люди… Основные удобства были оснащены мобильной техникой, которую, в случае чего, легко можно транспортировать. Всё было продумано до мелочей. Электричество поступало с генераторов, для воды предназначался бак с проточным нагревателем.
— Нам повезло с техником. Многие незаменимые для нас идеи принадлежат ему. Если удастся, я вас познакомлю, — сказал Эцель, заметив удивление Тома. — Тут у нас что-то наподобие душевой. Вода, конечно, ограничена. Сам понимаешь, почему. Те, кто имеет возможность оставаться наверху, большую часть времени там и проводят. Снабжают подземных жителей, таких, как я, всякими мелочами.
— Кто они? — в очередной раз поразился Том.
— Те, кто живет теперь на другой стороне и имеет сюда свободный доступ. Таких большинство. Когда-нибудь, общими усилиями, мы отвоюем свою сторону. Каждый из них хочет возвратиться домой и вернуть своё имя, — глаза Эцеля снова загорелись фанатичным блеском. — В общем, — продолжил он, — не забивай себе голову. Наслаждайся водичкой. Только не долго. Ее не так уж и много.
***
Освежившись, Том почувствовал себя намного лучше. Собрав свои грязные вещи и предоставленное Эцелем полотенце, он вернулся в их комнату.
— Кинь в угол, — Эцель кивнул, указывая на одежду, что Том держал в руках, — Мари отдаст её наверх. Не волнуйся, всё вернут чистым через пару дней. И невредимым, — он усмехнулся и закурил сев за низкий металлический столик.
Дым медленно поднимался к потолку, лениво исчезая в вентиляционной решетке. Щеку Эцель заклеил пластырем. Перед ним на столе стояла раскрытая аптечка.
— Иди. Садись, — скомандовал он неуверенному Тому, пододвигая поближе к себе стоящий рядом табурет, — не жмись. Через пару дней привыкнешь.
— Кто тебя так поцарапал? — спросил Том и, повинуясь жесту парня, сел к нему спиной.
— Одна дамочка, — Эцель хохотнул и, скинув пепел, скомандовал: — приподними майку.
— Что за дамочка? — Том сделал, как тот просил.
Прохладный влажный бинт, смоченный спиртом, коснулся его кожи в месте пореза.
— Потеряшка. Засекли очередной сигнал, я отправился её искать. В один момент мадам решила, что я хочу её изнасиловать. Дура! Смех один. Отбивалась как тигрица, пока не пришлось её усмирить. В себя придет, будет в шоке похлеще твоего.
Том почувствовал, как стыдливая краска залила щеки. Хорошо, что Эцель не видел его лица.
— Всё. Рана обработана, — дружеским жестом, слегка хлопнув «пациента» по талии, Эцель задержал свою ладонь на его обнаженном теле, чуть дольше, чем следовало, но Том не обратил на это никакого внимания.
Он поправил одежду и повернулся к не выпускающему изо рта сигарету парню:
— Я так понимаю, жить буду тут? С тобой?
— А есть другие варианты?
— Нет.
— Вот и не задавай глупых вопросов. Спать будешь там, на кушетке, у меня есть свой спальник. Раньше я делил этот бункер с нашим недохирургом, но на почве его беспробудного пьянства, мы разругались в пух и прах. Короче, без него тут намного спокойней. Надо бы гнать вообще его в шею, — пробурчал Эцель, уже ставшую знакомой, фразу. — Ну, да ладно. Через полчаса поужинаем, а завтра решим как поступить дальше. Согласен?
Чувствуя себя не в своей тарелке, Том лишь молча кивнул.
***
Он упустил тот момент, когда время начало исчезать слишком быстро, подобно песку, что сыпется меж пальцев. Он выполнял всякую мелкую работу, делал всё, что скажет Мари, но в основном помогал Гантеру. Они, подобно кротам, искали новые лазы, заделывая старые ходы, что использовались достаточно долгое время и могли быть обнаружены. Постепенно менялось место дислокации, каждый прожитый день проходил в какой-то суете. Эцель всякий раз обещал встречу с Джертом, но каждый раз Тома ждало разочарование. В один момент, он даже решил, что Эцель водит его за нос и, набравшись уверенности, настроился на разговор, который не состоялся. Джерт всё-таки появился.
— Мои услуги дорого стоят, тебя предупреждали? — Джерт разглядывал Тома с ног до головы.
— Предупреждали, — вид слишком уж уверенного в себе человека, расположившегося на стуле Эцеля, Нойманну не очень нравился. — Я хочу поменяться местами с кем-то с вашей стороны, — он подавил в себе приступ неприязни и посмотрел парню в глаза, — так же мне нужно разыскать одного человека.
— Имя, фамилия. Откуда он? Говори, что знаешь и, может быть, я смогу помочь.
— Он брюнет, — начал Том и, сев напротив Джерта, продолжил, — худощавый, но стройный. Волосы чуть ниже плеч, под нижней губой родинка. Зовут Билл и… — Том замялся, — и всё.
— Издеваешься? — Джерт, не мигая, смотрел на него. — Да таких Биллов — миллион. Вряд ли я тут смогу помочь, информации очень мало.
Том сразу же сник.
Видя грустное лицо парня, Джерт решил сжалиться:
— Я постараюсь, ладно, но попытайся вспомнить что-то ещё. Сам понимаешь, шансы ничтожно малы.
— Да больше и вспоминать нечего, — Том совсем сник, как вдруг вспомнил очень важную деталь.
И как только он мог забыть?!
— Хотя, нет! Есть кое-что: на его руке должен быть металлический браслет, снять который невозможно.
Том подробно описал Джерту, как выглядел электронный аксессуар и, немного смутившись, добавил:
— А ещё он… Как бы, в общем, работает, продавая себя.
Нужные слова получилось найти не сразу. В непривычном для него обществе, Нойманн постоянно испытывал чувство смущения, не зная, что ожидать от нового типа людей.
— Просто прекрасно! — Джерт рассмеялся заливистым хохотом.
Том не понял, что тут прекрасного, и почему это так смешно.
— Извини, — парень унял приступ веселья. — Я бываю бестактным. Это не моё дело, кто чем занимается, и осуждать я не в праве. В случае благополучного исхода дела, получишь счёт на оплату, и предупреждаю: долгов передо мной лучше не иметь, — голос его приобрёл металлические нотки. — Для начала, найду того, с кем можно поменяться местами, а затем займусь этим Биллом. — По рукам?
— Договорились.
Они пожали друг другу руки. В этот момент Том дал себе слово, что по итогу заплатит сколько потребуется и найдет того, кому однажды пообещал прийти, но так и не пришёл.
