1
Билл нехотя открыл глаза и зажмурился от яркого солнечного света. В горле пересохло. Обезвоженный организм бунтовал и требовал воды. Будто развалина, готовая окончательно превратиться в руины, он с трудом сел на высокой кровати и опустил босые ноги на прохладный пол. Сощурившись, он осмотрелся, плохо понимая, где находится. Небольшая квадратная комната с бежевыми стенами. Три двери, одно окно с решеткой и… собственно, всё. Не считая кровати, на которой он сидел. — Какого хера я тут делаю? — пробормотал он, не узнавая собственного голоса. С трудом, но получилось встать на ноги и проковылять до первой двери. Каждый неспешный шаг отдавал болью и дискомфортом. Все эти неприятные ощущения — последствия бурной ночи. Билл сразу же вспомнил Эдхе и брезгливо поморщился. В этот раз он не был особо нежен и не пытался сдерживать свою страсть. Почувствовав озноб, Билл попытался открыть первую дверь. Заперто. Поглаживая обнаженные плечи, он снова сощурился: болевой импульс резко дал по вискам. Собрав волю в кулак, он направился к следующим, расположенным рядом, дверям. Его ждало разочарование: там всего лишь находились туалет и ванная комната. «Что за херня? Что это за место, и где моя одежда?» — подумал Билл. На нем были надеты лишь белые, свободного кроя, хлопковые штаны. Вопрос одежды волновал более чем, ведь в кармане пропавших джинсов лежала доза, которая бы сейчас очень не помешала. В ванной, включив воду в кране над маленькой раковиной, он умылся и утолил жажду. На пластиковой полке нашлось маленькое небьющееся детское зеркальце. Это был единственный найденный предмет. Подвесной шкафчик так же, как и полка, зиял пустотой. Более-менее придя в себя, Билл подошел к окну. И в этот момент стало по-настоящему страшно. Стальная решетка была намертво прикручена болтами с обеих сторон, словно в этой комнате собирались удерживать какого-то монстра и слишком уж перестраховались. Судя по тому, как высоко сияло солнце, время близилось к полудню. Яркое светило озаряло широкие горные просторы. Бесконечный заснеженный лес казался чем-то фантастическим. Билл коснулся холодного стекла сквозь прутья решётки. Нет, всё более чем реально: пейзаж за окном, напомнивший поначалу искусно выполненную картину — настоящий. Его охватила паника. Страх липкими пальцами схватил за горло. А ведь парень даже не помнит, как оказался здесь, и какие события этому предшествовали. Как же ты опустился, Билл, как же стал ничтожен. Он бросился к входной двери и начал стучать что было сил: — Откройте! Выпустите меня! Это какая-то ошибка! В ответ — тишина. Он снова и снова дергал за ручку, глупо надеясь, что щелкнет замок, и дверь раскроется. В какой-то момент парень замер, прислушиваясь. Шаги! Кто-то есть в доме. — Откройте, я здесь! — снова закричал Билл. Сердце радостно забилось, но, вопреки ожиданиям, мольбы остались без ответа. Вместо этого раздался щелчок, и внизу двери приоткрылось маленькое, незамеченное раньше, окошко. Билл попятился. У его ног стояла пластиковая тарелка с едой и картонный стакан с кофе. — Вы издеваетесь? Я не хочу есть, я хочу выйти отсюда! — он выругался последний раз, ударив кулаком по прочной двери. При виде еды желудок болезненно скрутило. В злости, Билл пнул оставленный поднос. Он схватился за голову, уже не пытаясь справиться с паникой. Глаза заволокло слезами, и блондин истошно закричал, давая выход эмоциям. Но вдруг его будто окатило холодной водой. Он смотрел на свое запястье и не мог поверить в увиденное. Чёртового браслета, к которому он уже привык настолько, что научился не замечать его, не было! Билл потер руку, а затем и глаза, что все так же болезненно реагировали на свет. Может, это сон? Паника постепенно уступала место спокойствию, и в голову закралась первая здравая мысль с момента пробуждения: тут ему явно не хотят зла. Но кто этот человек? Один ли он? И для чего нужно держать его взаперти? Какой-то извращенец? Или слишком уж богатый клиент? Вайс, наверняка, уже бьет тревогу из-за пропажи Билла. Или они в сговоре? Бесконечные вопросы и ни одного ответа. Он оставил попытки достучаться до неизвестного человека. Стало ясно: толку не будет. Билл измерял комнату шагами, то и дело выглядывал в окно, смотря на улицу с высоты второго этажа. Несколько раз слышался звук мотора и хлопки дверей машины. Видимо, тот человек куда-то уезжал. Сама машина в поле зрения не попадала. Значит, стоянка и вход в дом — с другой стороны. Но что с того? Сейчас есть проблема поважнее: приближение ломки. Билл чувствовал нервное раздражение и злость, понимая, что наркотик взять негде. На этот раз он обречён испытать муки без очередной дозы. Солнце опускалось ниже, тени становились длиннее. Близился вечер. Укутавшись в одеяло, Билл лежал на кровати и пустым взглядом смотрел в темнеющее небо за окном. Его то знобило, то бросало в жар. Всё сильнее, накатывая волнами, увеличивалось паническое состояние. Он укрылся одеялом с головой, поджал колени к груди. Становилось хуже. Беспощадное время ощущалось почти физически. Оставляя свой болезненный отпечаток, каждая минута скручивала ему жилы и тянула мышцы. Теперь он ворочался в кровати, пытаясь найти более-менее удобное положение для тела, и не находил его. Челюсть мучительно сводило, и он сильно стискивал зубы. Щелчок дверного замка прозвучал подобно оглушительному выстрелу. Чуть не упав, Билл соскочил с кровати, откинув одеяло в сторону. Его снова ждало разочарование. Это всего лишь открылось и сразу же закрылось маленькое окошко. На полу стоял пластиковый стаканчик, наполненный горячим шоколадом. Трясущимися руками Билл опять подергал дверную ручку. Закрыто. — Ты издеваешься? — он закричал, схватившись за голову. — Открой! Выпусти меня, мразь! Я убью тебя! Клянусь, убью, — нервным жестом он махнул руками, рассекая пустоту. Упал на колени и, согнувшись, уперся лбом в прохладный пол. В тускнеющем свете заходящего солнца, чьи лучи скупо проникали в комнату, он посмотрел на оставленный стакан. Резкий, кажущийся отвратительным, запах был невыносим. Желудок пронзило острой иглой. В озлобленном порыве он схватил стаканчик и запустил им в стену. Содержимое темными ручейками полилось по стене и мерзкими кляксами расплескалось по полу. Парень что-то кричал, просил, умолял, угрожал, проклиная того, кто оставил его взаперти. Он молил о пощаде, но в доме царила гробовая тишина. В отчаянии Билл бросился к окну и вцепился обеими руками в стальные прутья решетки так сильно, что костяшки его пальцев побелели. Блондин рванул решетку на себя, плохо понимая всю абсурдность и нелепость своих действий. Но жуткая догадка внезапно озарила и заставила его замереть на какую-то долю секунды. Теперь он понял, для какого именно монстра предназначались эти прутья. Меж лопаток пробежал липкий холод, сменяемый жаром. На лбу выступила испарина. Билл устало опустился на пол и, закрыв глаза, заплакал. Ещё ни разу он не оставался без наркотика так надолго, и теперь ему было непереносимо больно. Реальность отошла на второй план, сменяясь страхом, отчаянием и безысходностью. Глотая слезы, он подтянул к себе валяющееся на полу одеяло. Жар снова сменился ознобом. Как при сильной простуде, болела переносица и текло из носа. Он укрылся с головой, создавая себе некое подобие кокона и, клацая зубами, замер, всё так же сидя на полу. Постепенно и мягко опустилась ночь. Билл то засыпал, проваливаясь в неспокойное забытье, то просыпался, путая сон с явью. Тьма страшна и бесконечна. Равнодушная холодная луна ярко светила в окно…2
Вчерашний день был тяжелым, не менее тяжелой выдалась и ночь. Он полностью вымотался, устав от бесконечных поисков и состояния тревоги. Теперь, казалось бы, всё позади, и можно вздохнуть спокойно, но по привычке он не мог позволить себе расслабиться. За прошедший год уже вошло в привычку жить в постоянном напряжении и поиске. Ощущение некой незавершенности никак не оставляло, будто что-то важное осталось забытым. Но он окончил путь, беспокоится не о чем, и нужно начинать новую жизнь. Днём он ездил в город. Старая машина несколько раз глохла по пути назад, но авто получше пока нельзя себе позволить. Деньги закончились, и теперь в кармане осталась незначительная мелочь, которой не хватит даже на его обезболивающие. Какой-то запас ещё есть, но этого мало. Ничего. Он привык терпеть боль и экономить. Только бы не началась мигрень, тогда придется выпасть из жизни на сутки, а может и больше, пребывая в туманно-болезненной параллельной вселенной, когда реальная жизнь перестает существовать. Ближе к вечеру, привезенный из города провиант был распакован и разложен по местам. В загородном доме придется побыть еще какое-то время. Он основательно закупился продуктами, а на оставшиеся деньги заправил автомобиль. Бензина теперь хватит только в одну сторону. Потом он что-нибудь придумает. На первое время, найдет работу. Наверху было тихо. Наверное, измученный парень спал, а может, просто ждал, когда его выпустят. Он решил, что тишина — хороший знак и, раз уж гость отказался от завтрака, то, возможно, выпьет хотя бы горячий шоколад? Джерт предупреждал, что всё будет именно так, как есть сейчас. Собственно, он и посоветовал запастись шоколадом, какао, мороженым и прочими нелепыми и совсем бесполезными, как могло показаться, продуктами. Джерт знал, что говорил, и не доверять ему не было причин. Конечно, с одной стороны, жестоко так поступать, но с другой — выхода нет. «Либо ты держишь его на сухую, забыв о таких вещах, как отвращение, страх и жалость, либо не начинай. Не суйся. Такое дело не для слабонервных» — сказал тогда Джерт, нервно щёлкая пальцами. — «И не забудь: за тобой долг». Он помнил. Такое не забывается. Он старался оставаться безучастным к злым воплям, после того, как отнес Биллу шоколад. Пытался игнорировать, но чувство вины било наотмашь. В том, что происходило сейчас, лишь его вина. Но он не мог вырваться раньше. Осуществить задуманное получилось только сейчас. Сидя за столом в маленькой кухне, он закрывал уши руками, чтобы не слышать стук, топот и крики. Ему было слишком жаль Билла, чтобы откликнуться на мольбы о пощаде. К ночи всё стихло. В маленькой комнате на первом этаже, он заставил себя уснуть лишь под утро, надеясь, что приближающийся приступ пройдет стороной. Сон не помог, пробуждение стало тяжелым. В голове гулко звенел огромный колокол, а по вискам, как по наковальне, раз за разом бил тяжелый молот. Перед глазами плыли темные круги, сменяясь мелкой серебристой рябью. Кое-как поднявшись с кровати, он направился в гостиную. Где-то на столе должны быть таблетки. Головная боль не давала сконцентрироваться. Шаря руками по поверхности стола, среди небрежно разбросанных документов и предметов, он не сразу обнаружил искомое. В блистере осталось всего три капсулы. Дрожащими пальцами он с трудом вытащил сразу две и проглотил, не запивая. Он выпьет воды потом, сейчас бы хоть немного унять невыносимую боль. Тяжело сев на стул, неосторожным движением локтя он сбросил на пол какие-то бумаги, папки. Давно уже пора навести порядок… Краем глаза он заметил упавший на пол и раскрывшийся на главной странице паспорт. Ригер Кромберг. Ненавистное имя принадлежит ему. Надо смириться. Всё так, как должно быть. Он поморщился от отвращения и нового спазма, а затем положил голову на сложенные руки и закрыл глаза. Измученный человек ждал возвращения в реальность.