Как я тут, черт возьми, оказался?

       — А-а-а! Как же я замерз! — с этими словами я влетел в ванную, одновременно выбираясь из объятий мужчин. Не, ну, а что? Я очень замёрз стоять на этом холоде в одних легких штанах. К тому же эти бусы стали очень холодными, и от них не согреешься. — Господи! Какая же ты горячая! — с блаженным стоном я с головой погрузился в бассейн. Вода приятно обжигала моё обледеневшее тело.        — И как это называется? — спросил у меня Кай когда я вынырнул.        — Это называется, 3 часа в штанах на холоде! — взъерепенился я на мужа. Такие вопросы ещё задает!        — Кай, милый, ты задаешь глупые вопросы. Авид действительно очень замерз, я прямо чувствовал, как он дрожит. Он имеет право согреться в тёплой водичке! — Лей чмокнул Кая в щеку и начал сам раздеваться.        — А ещё я имею право поесть нормально! Я не могу кушать то, что здесь подают! Эта жижа несъедобна!        — Какая жижа? — удивленно спросил Лей, мелькая голой попенцией, и залез в воду.        — Сине-зелененькая такая, — поморщился я от воспоминаний. — Всякая кака там плавала, — наглядно покрутил пальцем по воде.       — Я чего-то не понимаю, — Кай сел на край ванны и свесил в воду ноги. — Он, что, про милф говорит?        — Скорее всего, да, — вышел из какого-то оцепенения Лей. — Милый мой, — он подплыл ко мне. — Это очень вкусно! Обещаю!        — Что-то мне как-то не очень в это верится, ну ладно, — я вылез из бассейна и закутался в полотенце, которое стало мне родным в последние несколько дней. Пора сматываться, а то они меня тут насиловать начнут, вон как глазки-то сверкают. Имеют блин, во всех позах.        Выскочив из ванной, я надел кофточку, которая лежала на кровати, шорты и носочки натянул по колено. Уселся в кресло, которое стояло в углу, и стал ждать. Я всё ещё боюсь. Но это не страх из-за супругов, а страх за них. Что с ними теперь будет? Они же людей убили. Листушика, Лей прямо на моих глазах… У-у-уй! Мамочка родная! Если бы не это зрелище, то я бы уже спал и видел сны, а это…        — Что теперь с вами будет? — спросил я у Лея, который хотел незаметно подкрасться и поцеловать меня.        — А что с нами должно быть? — он заглянул мне в глаза. Ну вот что за хрень?!        — Да вы столько людей убили! — прикрикнул я, махнув руками. — И это останется безнаказанным?!       — Конечно, — в комнату зашел Кай в полотенце завязанном на бёдрах, а другим вытирал мокрые чёрные волосы.        — Почему? — сглотнул я. Всё же я не очень понимаю, что здесь творится. А может, оно и к лучшему? Ну, не то, что я тупой и плохо соображаю, а то, что я мало знаю этот мир. Меньше знаешь — крепче спишь. Но я не тупой! И думалка у меня хорошая и тем более, пока не узнаю — фиг засну!        — Они позарились на чужое сокровище, — Кай сел на кровать, а рядом с ним присел и Лей. — В нашем мире — это нарушение закона. И, так называемых, проходимцев убивают. Всё законно, а наши души чисты.        — Странно у вас всё, ведь у нас развод, бесконечные суды и прочая фигня. Ах да-а, — ох зря они мне про законы-то сказали. — В вашем мире положено мужей по лицу бить? — колко сказал я. Лей злобно зыркнул на Кая, а тот закатил глаза и только начал было говорить, как я его перебил. — Уже не злюсь на тебя. А вообще, я был в нереальной обиде. Думал, что не смогу простить. Но ты не обольщайся, напоминать всю жизнь буду, и, как понял, она у нас долгая будет. Кстати, что там с наставником? Когда мы к нему полетим? Ну или поедем.        — Через два дня мы будем у Цинииля. Он сказал, что за пять дней его семья сможет приготовиться ко встрече с дорогими гостями. А до этого нам нужно пережить ещё одну вещь, — Кай мученический застонал.        — Какую? — одновременно спросили я и Лей, переглянувшись.        — Приезд моих родителей! Они ужасные зануды! И ещё одного молодого дракона… — он опустил взгляд.        — Та-а-ак! Живо рассказывай! — жопой чую, что наш дракон что-то скрывает!        — Папочка! — дверь в комнату резко открылась, и в комнату влетела маленькая девчушка. Длинные чёрные волосы, белое платье, все выглядело достаточно дорого и аккуратно. Девочка накинулась на нашего дракона: обняла его руками и ногами и расцеловала всё лицо.        — Папочка? — отошел от шока я. Это, блять, чё за фигня?! Какого, пардоньте, хуя?! Цензуры в голове вообще нет! Я готов орать. Какой нафиг папочка? Кай?!        — Объяснись! — Лей брезгующие встал и отошёл в сторону.        — Мил! Ты куда от нас ушла?! — в комнату ввалились два мужика. Оба выше нашего дракона на полторы головы. Один был черноволосым с ярко-жёлтыми глазами, а второй брюнет с чёрными глазами.        — Да кто-нибудь! Снимите её с меня! Стари-ик! Сними свою внучку! Она мне не нужна! — черноволосый мужчина закатил глаза и снял девицу с Кая.        — И какое уважение к родителю? — он отошел от кровати и поставил девочку на пол, придерживал, чтобы та снова не рванула к Каю.        — А какое к тебе может быть уважение! — хохотнул брюнет. — Мил однажды потерял — это раз, с сыном не общаешься — это два. Отойди, — он пихнул черноволосого локтем. — Канойкарко! Мальчик мой! — он чмокнул СЫНА в макушку. Фига си… Я фигею. — Светлого тебе неба, сын мой! А это? Твои мужья? Очаровательные мальчики! — он рассмотрел нас с ног до головы. Подошёл к Лею, обнял так, что я слышал, как его кости хрустнули. Ой, мне-то сейчас а-та-та будет! Я встал и принял на себя напор крепких объятий. Из меня чуть весь дух не выбили! И органы наружу попросились! — А ты такой маленький! Глазки-то какие! Чудесный ребенок!        — Папа, не мучай Авида. Это мой отец, — он указал рукой на черноволосого. — Фаннк Иил Целив. И мой дорогой папа, — на брюнета. — Миллостериан Дрэ Целив. А это мои дорогие супруги, — он показал на нас. — Лейкоцешлавиц Ша Вик, и, да… — я скептически изогнул бровь. — А-а-а! Давид Фа Рогов! Правильно?        — Умница! — я развел руки в разные стороны. — с первого раза!        — И как всегда, я — отец, а ты — дорогой папа, — в это время бубнил Фаннк.        — Не причитай!        — А как же я?! — обиженно крикнула девчонка.        — А ты молчи, мелким слово не давали, — зашипел Кай. Девочка обиженно посмотрела на него, топнула ногой и ушла.        — Вот так всегда! — Миллостериан потер лицо руками. — И больше пяти минут со своим ребёнком поговорить не можешь!        — Папа, Мил мне не дитя. Мы уже сто раз это обсуждали, — раздражённо произнёс Кай.        — Да-да, конечно!        Я стоял и слушал эти семейные разборки. Резко заболело в центре живота, да причем так больно, что я согнулся пополам и выкрикнул что-то невнятное. Все кинулись ко мне, а в моих глазах с каждой секундой становилось все темнее и темнее…