Нет дыма без...

- Слушай, – сказала Миранда, поднимаясь с дивана. Голос ее был усталым и отрешенным. – Не знаю, как тебе, но для меня сейчас бутылка пива – просто манна небесная. Будешь? Я дважды кивнула и тряхнула головой, как мокрый пёс. - Пиво? Миранда была уже на полпути к кухне. Я пошла за ней. - Когда-нибудь это все будет иметь смысл, так ведь? – произнесла я ей вслед. Я остановилась в дверях кухни, наблюдая за тем, как Миранда заглядывает в холодильник и достает оттуда две бутылки. Лицо ее не выражало никаких эмоций, пока она открывала пиво и протягивала одну бутылку мне. Я взяла предложенную выпивку и последовала за Мирандой к кухонному столу. Женщина включила свет и села напротив. - Все не так уж и сложно, – Миранда провела рукой сквозь густые волосы. Напряжение выразилось в крошечных морщинках, появившихся в уголках ее рта. Всегда ли они были там? Почему я раньше этого не замечала? Ее лицо выглядело напряженным и измученным, и эта нежная хрупкость коснулась моего сердца. - Зои... ну, она была моим партнером. Мы были вместе шесть лет. - Вместе? – весь мой скептицизм в одном слове. Так она не натуралка? - Что? – намек на улыбку коснулся ее губ, и морщинки исчезли. – Думала, ты одна такая? Я издала сдавленный звук – что-то среднее между кашлем и смехом, – и Миранда тоже хихикнула. - Я говорила тебе – никакого мужа, – она улыбнулась, и я вернула улыбку, чувствуя, как что-то мягкое и теплое окутывает нас, сближая друг с другом. Внезапно я осознала, что мое дыхание было явственно слышно в тишине кухни, – тяжелое и неглубокое даже при попытке успокоить его, – и дыхание Миранды было таким же. И снова ее глаза будто притягивали меня. В каком-то отдаленном уголке своего мозга я задавалась вопросом, что же она видела, когда так поглощала меня взглядом. - Но что насчет денег, – неожиданно в нетерпении выпалила я, и момент прошел. Миранда кивнула, выражение ее лица стало мрачным с оттенком разочарования. - Деньги. Ах да. Отрава моего существования, – она вздохнула. – Я должна была догадаться, что ты зацепишься за это. – Миранда откинулась на спинку стула, который негромко заскрипел и застонал, и скрестила руки на груди. – Хорошо... насчет денег. Тогда я могла бы рассказать тебе все без купюр. Почему бы не поднять все мерзкие детали, верно? – она послала мне безрадостную улыбку. Я наклонилась к ней, не вставая с места. - Страховка, – выдохнула она так, будто произнести это слово было мучительно сложно. – Мой партнер, Зои, оплачивала отличный полис, и мы с Надеждой были единственными получателями. Семейству Зои это совсем не понравилось. Они считали, что Надежда должна получить все, и что они должны распоряжаться деньгами ради ее блага. Они вообще весьма строгая компания, и они всегда ненавидели свою символическую лесбийскую 'невестку'. Ну, после рождения Надежды у нас началась черная полоса. Не знаю, была ли это послеродовая депрессия или еще что... Зои всегда была немного игроком. Она оставила нас с Надеждой на некоторое время, переехала к какому-то художнику, с которым встречалась на стороне. Через несколько дней я поняла, что не так опустошена, какой боялась оказаться. Мы с Надеждой замечательно справлялись и без нее. Я скучала по ней, но была готова позволить ей уйти, начать сначала. Вообще-то я думала, что между нами все кончено. Родственники Зои были все себя от радости. Но через несколько месяцев она вернулась. Мы все обсудили и разобрались. Не все было идеально, но мы решили, что хотим дать Надежде нормальную семью. Миранда помолчала пару секунд. - После этого семейство Зои ради нее признало меня, но когда ее не стало... Ну, скажем так, они вернулись к долгожданному конфликту, – в голосе Миранды прорезался незнакомый тембр – будто незажившая рана. – У семьи уже были деньги... старые деньги. Знаешь, думаю, если бы дело было только в страховке, они бы просто оставили меня в покое. Для них это гроши. Да и мне это не было нужно. Мы с Зои... ну, в конце это было... – Миранда замолчала, уставившись в стол, прослеживая пальцем структуру дерева. – Я отдала бы им все, если бы они попросили. Женщина наклонилась, и стул заскрипел снова, когда Миранда взгромоздила на сиденье левую ногу, обвила ее руками и опустила подбородок на колено. - Но что действительно уязвило их... это желание Зои сделать меня единственным опекуном Надежды. Этого они не могли допустить. Я пыталась договориться с ними. Я привозила Надежду к ним в любое время, когда они хотели. Я сказала, что они также могут в любой момент приезжать к нам. Но, видимо, этого не было достаточно. Через три месяца после смерти Зои они подали на меня в суд, пытаясь забрать Надежду. - Но она – твоя дочь! – возмущенно воскликнула я. Равнодушные и ледяные зеленые глаза переместились на меня. - Да. Кроме того факта, что не я ее родила. - О... – и все части головоломки встали на свои места. – Понятно. Миранда перевела взгляд на потолок, задержав дыхание. - И тогда вы сбежали? Женщина кивнула. - Не сразу. Первые два судьи решили дело в мою пользу. Семейство Зои не было готово это принять. Я пыталась быть доброй. Я все равно позволяла им видеть Надежду. Они забирали девочку три-четыре раза в месяц. Но однажды они ее не вернули, – Миранда плотнее обняла свое колено. – Потребовалось шесть месяцев, чтобы заставить их вернуть мне Надежду. И потом они подали апелляцию. Мне пришлось уехать. Я не могла позволить этому случиться еще раз. - И что теперь? Мгновение Миранда молчала, снова глядя в потолок. У нее на подбородке была крошечная ямочка, которую я раньше не замечала. Как странно, что я упустила эту деталь. И духи Миранды – едва заметный аромат доносился до меня. Будто все крошечные мелочи, которые составляли ее, разными способами проникали в мой разум, под мою кожу. Как быстро она завладела мной. Я раздумывала над этим в тишине. Я ничего о ней не знала, кроме самых незначительных деталей, которые хранила памяти, чувствуя их важность, хотя даже сама себе не могла это объяснить. Пусть Миранды не было в списке самых разыскиваемых преступников, но я знала, что она опасна для меня, для моего разума. И, несмотря на все это, я сидела и слушала, как она открывает свои самые глубокие тайны. Я хотела знать о ней все. И это была самая страшная перспектива из имеющихся. - Теперь все иначе, – прошептала она, глядя мне в глаза. Затем едва слышный звук нарушил тишину. Плечи Миранды напряглись. Звук был гулким, будто крик далекой птицы. Я почти пропустила его. Я была захвачена моментом – глазами Миранды, своими мыслями, – но когда он повторился, и из-за двери показалась маленькая светловолосая голова, я поняла, почему Миранда резко встала из-за стола. - Мама, я пить хочу, – Надежда, одетая в длинную фиолетовую ночнушку, потерла глаза кулаками и, моргая, посмотрела на нас. - Конечно, детка, минутку. Миранда повернулась ко мне. - Прости. Несмотря на извинение, я могла видеть, что она чувствует облегчение от того, что ее исповедь прервали. - Уже поздно. Я должна... Я отодвинулась от стола и встала. - Не стоит волноваться. Мы можем поговорить позже, если ты... ну, если ты все еще будешь хотеть этого. Миранда обогнула стол и встала передо мной. Она протянула руку и откинула мои волосы за спину. - Я хочу, Джо, – ее пальцы скользнули по моей щеке. - Ма-ам, – заныла Надежда. Миранда опустила руку и коротко сжала мои пальцы, сверкнув извиняющейся улыбкой. - Воды? Или чего-нибудь другого? Нет? Хорошо. Иди сюда, кексик. Женщина направилась к буфету, и Надежда немного неуклюже потопала за ней. Я задержалась на минуту, моя кожа все еще покалывала от прикосновения. Но когда Миранда наклонилась, чтобы обнять дочь, я почувствовала себя абсолютно лишней здесь в этот личный момент. Мое присутствие сейчас ничего не решит. И я вышла за дверь. Я неохотно отправилась обратно к своему дому, в голове кружилось множество мыслей, все тело ныло. Я не хотела заходить в дом. Там было слишком пусто. Слишком – после всего, что было. Не могу описать, как или почему, но я уже не была той женщиной, что жила под этой крышей восемь с гаком лет. И я не хотела больше быть ею. Вместо этого я села на крыльцо, наблюдая восход солнца. «Как вообще можно уснуть после такой ночи?» И, тем не менее, я провалилась в сон, неуклюже скрючившись на крыльце, вскоре после того, как солнце взошло.