Нет дыма без...

- Я убью Салли, – пробормотала я себе под нос, дожевывая тост над раковиной следующим утром. Шум и стук продолжались всю ночь. И мои красные глаза ясно свидетельствовали, что ни один из этих звуков я не пропустила. Я глянула из окна кухни на волнения по соседству. На этот раз за грохот были ответственны рабочие – Майк Тецлафф и его приятель Дин Кэмерон. Ни женщины, ни ее ребенка видно не было. Майк и Дин приехали где-то в семь утра и тут же принялись громко разгружать многочисленные инструменты из полноприводного пикапа Майка. Оба они сняли рубашки и сновали от грузовика к крыльцу. Полагаю, главной причиной было желание привлечь внимание симпатичной соседки. - Просто прекрасно, – пробормотала я, – мало мне было шумных соседей, так теперь еще и эти два придурка здесь. Майк и Дин были героями моих самых плохих воспоминаний из средней школы. Они беспощадно мучили меня в те самые критические для развития годы, разглагольствуя о моей начинающей появляться груди со всей жестокостью и упрямством, свойственными для двенадцатилетних мальчишек. Морально эти двое с тех пор ничуть не изменились. После окончания школы они сформировали деловое товарищество в качестве плотников/мастеров-на-все-руки (что-то вроде пары мастерских по обработке дерева парой недоучек). Пытаясь разрекламировать свой бизнес, Майк написал «Tetzlaff and Cameron Portable Repair Unit» на обоих бортах своего ветхого и ржавого пикапа. Выполненная вручную надпись постепенно стиралась временем, но, как ни удивительно, пикап все еще оставался на ходу. С одной стороны теперь значилось «Came Por nit». А с другой «laff able Repair»[1]. Сомневаюсь, что они заметили иронию. Майк и Дин принялись включать бензопилы и другое шумящее оборудование, так что, похоже, ожидался большой ремонт. Я захватила кружку с кофе и вышла на переднее крыльцо, надеясь, что нежный утренний бриз отвлечет меня от мыслей о медленном и болезненном возмездии. Под лучами встающего солнца озеро выглядело будто серебристая кожа – ровная и гладкая – на круглом и широком улыбающемся лице. Рябь – будто морщинки от смеха, появляющиеся в уголках глаз. Инструменты монотонно шумели на заднем плане, недостаточно громко, чтобы отвлечь меня от прекрасного вида. Устроившись на скамье качелей, я вытянула вперед голые ноги и принялась слегка покачиваться. Туда и обратно. Туда и обратно. Напряженность ослабла. Я закрыла глаза. - Мама! Мааама! Шум строительства бледнел по сравнению с этим воплем. Я вскочила с качелей, и они ударили меня по ногам. Прикусив губу от боли, я оглядела пейзаж в поисках источника ужасного крика. Наконец, я заметила маленькую девочку, которая снова играла в тени деревьев. Она в ужасе прыгала на месте, махала руками в воздухе и стряхивала что-то с ног. - Мама! Убери их от меня!! – крик превратился в вопль, когда что-то белое метнулось от дома и промелькнуло по лужайке. Женщина наклонилась и подхватила девочку на руки, ее светлые волосы качнулись вперед, скрывая их лица. На ней были хлопчатобумажные шорты и белая футболка, заляпанная грязью, но даже на расстоянии она выглядела поразительно. Я не могла заставить себя отвернуться. Опустившись на землю, женщина усадила раскрасневшуюся девочку к себе на колени и, когда малышка показала на свою ногу и разрыдалась, начала успокаивающе укачивать. Шум инструментов прекратился, стоило только девочке снова начать кричать, даже громче, чем прежде, подпитываемой сочувствием матери. Огненные муравьи, без сомнения. Они очень больно жалятся, а перед Сестрой находятся несколько гигантских муравейников. Затем мне пришло в голову, что я могла бы сейчас представиться и, по крайней мере, предупредить их об огненных муравьях и о змеях, живущих у края озера, но тут мать встала, взяла ребенка за руку, и они ушли в дом. Я представлюсь позже. Для этого будет еще куча времени. Симфония металлических звуков продолжалась даже после захода солнца. Мой день был плодотворным, хоть и не тихим. Я внесла изменения в учебные пособия, выполола сорняки у розовых кустов, подумала о том, чтобы устроить стирку, но не стала, непрерывно скрипя зубами из-за постоянного резкого шума в доме по соседству. Тем вечером я легла спать пораньше по причине недостатка сна предыдущей ночью, большого количества выпитого пива и времени, проведенного на солнце за прополкой. В пять утра это началось снова. - Черт возьми! Быстро приняв душ, я натянула джинсы и футболку, схватила ключи с крючка у двери и вылетела из дома. - Доброе утро, Джози-фина! – насмешливо заявил о себе Майк. Я подарила ему свой лучший «сдохни»-взгляд, скользнула в серебряный Мустанг 1974 года и хлопнула дверью. - Болезненной и мерзкой смертью, – пробормотала я, включая зажигание. Мустанг резво сорвался с места и покатился по грунтовке к основной дороге, оставляя за собой густые облака пыли. – Ха! – добавила я не без злорадства, наблюдая, как Майк и Дин пытаются прочихаться.

***

Спрингпорт, Флорида, гордился восемнадцатью стоп-сигналами, шестнадцатью озерами и крошечным полуразвалившимся парком водных аттракционов, который до сих пор держался на плаву только за счет постоянного притока дроздов-рябинников, прилетающих из расположенных неподалеку больших парков. Как и во всех маленьких городках, главная улица была «оживлена», и ее явное отличие от далеко не прекрасных переулков делало весь этот вид еще более жалким. Мелкие магазинчики, которые годами боролись за то, чтобы оставаться на плаву, обанкротились и постепенно сменялись безликими торговыми марками больших городов. Объявление на углу маленького белого здания, гласящее, что здесь будет Старбакс, я называла «первым признаком Апокалипсиса». Старые, ныне покрытые свежей штукатуркой, дома отремонтированной части города соответствовали образу типичной тропической ловушки для туристов. Пальмы и пастельного окраса дома обрамляли живописную главную улицу. Маленькая городская площадь, дополненная танцующим фонтаном и магазинчиком сувениров, располагалась в самом центре города. Напротив фонтана находились крошечное пожарное депо и строящееся кирпичное здание – будущая ратуша и одновременно мужской клуб. К тому времени, как Мустанг занял место у обочины на главной улице, я уже успокоилась и была готова к тому, чтобы начать рабочий день. Люди расступались, когда я шла по мощеным тротуарам. В этом не было ничего необычного. Я была известна в маленьком городке, но не слишком любима. Меня считали асоциальным элементом, которым я, впрочем, и была, потому общественное мнение не слишком меня волновало. Я даже время от времени использовала его себе во благо. Нельзя прожить в маленьком городке всю жизнь с таким характером и не встать поперек горла паре сотен людей. Я остановилась перед отремонтированным кирпичным зданием, радостно-желтые тенты которого гласили «Салли Редман, риэлтер». Максимально собравшись, я открыла дверь. При виде меня круглолицая молодая женщина, сидящая за передним столом, съежилась, и лицо ее приняло нелестный оттенок розового. Ее желто-конфетного цвета высокая прическа задрожала, когда женщина попыталась вжаться в стул. У нас с Салли долгая история, не включающая хорошие воспоминания, которая началась во втором классе, когда она и ее популярные друзья беспощадно дразнили меня. Впрочем, это продолжалось лишь до тех пор, пока мне не стукнуло четырнадцать – за лето я вытянулась и стала выше и больше любого из них. После этого они замолчали довольно скоро. - Так, Джо, я спрашивала тебя сотню раз. Вспомни об этом, – начала она. - Ты продала его? - Я знаю, что ты расстроена, дорогая, – нервно начала Салли, уголки рта которой дернулись, складываясь в вымученную улыбку. – Но что я могла сделать? Леди просто влюбилась в это место. Она заплатила наличными. И я не знала, решишься ли ты когда-нибудь, наконец. Я глубоко вдохнула, пытаясь успокоиться. - Последний раз я говорила тебе, что хочу этот дом, сразу после того, как ты показала его тем ужасным людям из Нью-Йорка, – я засунула большие пальцы в поясные петли на джинсах и уставилась прямо в глаза Салли. – У меня теперь соседи, Салли. Это нехорошо. Я подождала секунду и использовала свой «тяжелый» взгляд. Две минуты прошло, прежде чем Салли начала мяться. Запугивание было почти слишком легким. С другой стороны, я возвела его в ранг науки. Собственно, я совершенствовала это искусство практически с детского сада. Сначала смотреть, затем немного поднять брови. Все дело во взгляде и отношении. Никто не мог противостоять этому долго. Не то, чтобы я полный лицемер. И я знаю – тот факт, что я неплохо выгляжу, совсем не вредит. Некоторые даже называли меня красивой (хотя Майк Тецлафф может говорить о чем угодно, когда зальет в себя пару бутылок Хайнекен). Помогало и то, что в свои тридцать четыре я все еще могла сойти за двадцатипятилетнюю. «Дорогая, – как обычно говорила моя мама, – если бы ты хоть чуть-чуть времени потратила на себя, ты была бы великолепна. И немного помады еще никого не убило». Но что с того, если удачный коктейль генов сотворил атлетичное тело, каштановые с уклоном в рыжину волосы и чуть по-кошачьи раскосые синие глаза? В основном это только создает неприятности, притягивая гораздо больше внимания противоположного пола, чем мне бы хотелось. Кроме того, и я говорю об этом с гордостью, я никогда не использовала свою внешность, чтобы получить то, что хочу. Я слишком ярко помню неуклюжие школьные годы, чтобы быть действительно дерзкой. Когда я чего-то хочу, чистое упрямство обычно приносит это ко мне. И я хотела Сестру сильнее, чем когда-либо. Салли съежилась на стуле, но я не смягчилась, а, напротив, еще и сузила глаза. - Ладно, ладно, она предложила мне наличные, и я их взяла. Мне жаль. Я знаю, что ты хотела его, дорогая. Но, ты же понимаешь, у нее была полная сумка налички. Салли наклонилась вперед – глаза искрятся, руки нетерпеливо трутся одна о другую. Очевидно, она до смерти хотела сообщить кому-то эту новую необычную сплетню. - На прошлой неделе эта леди появилась здесь в дизайнерском костюме и заявила, что должна купить дом... срочно. Я показала ей все самые лучшие дома, но они не были достаточно хороши для Мисс Великая и Могущественная. О, нет. Недостаточно изолированные для нее. Она действительно напирала на это, вот, что я тебе скажу. И какая придирчивая! Ей сразу не понравился дом Армстронгов, а ведь они только что положили новое ковровое покрытие. - Итак, ты повезла ее посмотреть на Сестру? – убийственно прошипела я сквозь сжатые зубы. - Нет, все было не так. Я даже не думала показывать ей Сестру. Я знаю, как ты хочешь это место. Одному Богу известно почему. Два потрепанных здания посреди нигде... - Тогда расскажи мне, как это произошло. Ведь это все-таки произошло. Она с ребенком сейчас живет там. Салли откинулась на спинку стула. Улыбка чеширского кота растянула ее и без того большое лицо. Сплетни были ее коньком. - Короткую версию, – предупредила я. Риелтор надулась. Не лучшим образом выглядит в исполнении женщины средних лет с большим количеством подбородков. Салли расплылась почти сразу после школьного бала, на котором ее выбрали королевой. - Я отвезла ее к дому Миллеров. Конечно, Мисс Совершенство его возненавидела. Как обычно. Я тысячу раз говорила Миллерам, что ограда из вкопанных шин на переднем дворе снижает цену. Но разве они слушают? - Ближе к делу, Салли, пока у меня голова не взорвалась. - Прекрасно. Хорошо. Мы ехали мимо твоего дома по пути назад. Она увидела эту старую ржавую табличку «продается» на развилке и попросила повернуть туда. Что я могла сделать? Я думала, что она и это место возненавидит, вообще-то... ветхая старая лачуга. Но ей понравилось. Она сказала, что берет дом, и заплатила наличными на месте. Наличными. – Голос Салли понизился до заговорщицкого шепота: – Я не знаю никого, кто разгуливал бы, таская с собой пятьдесят восемь тысяч долларов в сумке. Что-то тут не так. Ты понимаешь, о чем я?.. Наркотики. - Прошу прощения? - Держу пари, она занимается наркотиками. На твоем месте я бы приглядывала за ней. Я вернулась воспоминаниями к блондинке. Не тот тип. - Ты продала Сестру наркоторговцам? Прекрасно, Салли. Кто следующий? Бродячий цирк? – я отвернулась от ухмылки Салли, более расстроенная, чем хотела позволить ей увидеть, почти на грани слез. Это был бы еще один великолепный повод для сплетен и злорадства – Джо Трилби рыдает, как младенец. Я сглотнула комок в горле, глубоко вдохнула и повернулась обратно. - Они уже закрыли съем? Салли кивнула. - Вчера. Проклятье. Я рассчитывала на эту лазейку. - Сделай ей предложение от моего имени. Скажи, что я дам ей восемьдесят пять. Это двадцать семь тысяч чистой прибыли за день. Эта сумма была больше той, что мне удалось скопить. Но на первый взнос хватить должно. А кредит покроет остальное. Я мысленно посчитала ежемесячные платежи по кредиту за два дома и подавила стон. Салли покачала головой. - Сомневаюсь, что она согласится, дорогая. Она почти так же вцепилась в это место, как ты... Очарованная видом на озеро и деревьями. Я, конечно, могу сделать ей предложение, но это будет пустая трата времени. - Просто сделай это, – прорычала я и выскочила за дверь. Я знала, что Салли не понимает моей привязанности к двум старым зданиям, которые каждый в городе называл «Сестры». Но Салли не знала их истинную историю. В отличие от меня.