Цель оправдывает средства

Гиз захлопнул книгу, услышав в коридоре голоса. Привычно мягкий баритон привычно размеренно интересовался у конвоя, спокойно ли прошла ночь и не пролетал ли к драгоценным господам комар… гугенот или еще какая дрань? - Господин де Нансе, - Генрих, слегка пошатываясь, вышел в коридор. Кажется, домой он не поскачет, а потащится в носилках, словно пожилая матрона. Такое огромное количество опиума не сразу покинет его организм, вернув ему крепость ног. – Неужели вы пришли меня проведать? - Господин де Гиз, - мужчина слегка поклонился в ответ. – Ее Величество велели усилить вашу охрану. - Вами? – Генрих иронично вскинул голову. Это было бы занятно, он готов был поклясться. - Слава Богу, не мной, - с не меньшей иронией проговорил начальник королевской охраны. - А в том есть нужда? – ничем не выдавая опасений, спокойно поинтересовался Гиз. - Я ничего не могу сказать вам на сей счет, месье, - Нансе по-простому пожал плечами. – Я выполняю лишь то, что приказано. - А если вам будет приказано взять меня под стражу… королем? – Генрих пристально посмотрел на него. Герцог де Нансе был при дворе не последним человеком. За те годы, что он обеспечивал безопасность венценосного семейства, он ни разу не допустил ни единой оплошности, и было бы не дурно выяснить о его личных приоритетах. Если таковые вообще имелись. - Я лично явлюсь, чтобы исполнить этот приказ, - герцог сопроводил свои слова глубоким убедительным кивком. – Вернее сказать, попытаться исполнить, - добавил он пару мгновений спустя, и его тон стал другим. Генрих насторожился. Ему давали понять, что разговор вполне может выйти за рамки обычного, но лишь в том случае, если вопросы будет задавать он сам, вынуждая герцога отвечать. - Но вы попытаетесь без должного усердия, - ровно проговорил он, не давая вопросу нужной интонации. - Все может случиться, - Нансе ответил ему точно таким же пристальным взглядом. – Я пожилой человек, а вы опасны. Я могу быть ранен. В конце концов, кто не допускает оплошностей? Порой обстоятельства диктуют нам свои условия. - Боюсь, сейчас я не так опасен, как хотел бы, - Гиз невесело усмехнулся. - Так что вашим ребятам не составит большого труда скрутить меня. А эти помогут, - он указал на дежуривших возле дверей весьма бравого вида гвардейцев. - Можете даже не сомневаться, - герцог де Нансе улыбнулся. – Это мои люди. - Любопытно, от кого же тогда они меня охраняют, - не без сарказма поинтересовался Генрих, привычно крутя на пальце массивный перстень своего отца. Герцог, с минуту помолчав, взял его под локоть и направился к неприметной комнатушке, что находилась почти что под самой лестницей. Гиз покорно следовал рядом. - А это люди королевы-матери, - Нансе тихонько приоткрыл дверь, за которой находилось человек десять. Генрих не успел сосчитать точно. Они сидели друг напротив друга в совершеннейшей тишине. Казалось, даже их дыхания не было слышно. Безликие угрюмые лица не выражали ничего, кроме дикой звериной жестокости. Неприметная одежда, потрепанные черные плащи, лица двоих были скрыты под масками, а остальные прикрывали непромытые патлы, казавшиеся у всех совершенно одинаковыми. Гиз бросил взгляд на оружие. Оно было дорогим, очень дорогим. - Каждого из них можно смело выставить против пятерых моих гвардейцев, - спокойно проговорил герцог. У Генриха не было никаких причин сомневаться в этом. Он знал этих людей, вернее, таких, как они. Наемники. Он и сам частенько пользовался их услугами, когда дело было особенно грязным. Интересно, сколько их было у Екатерины. - Морвель знает свое дело, - бесцветно произнес он, когда герцог столь же осторожным движением прикрыл дверь. - Это не люди Морвеля, это итальянцы, - пояснил Нансе и они не спеша двинулись по узкому коридору. – Ими командует другой человек. - Кто? – спросил Генрих, имея, впрочем, некоторые предположения. – Королева-мать к чему-то готовится, не так ли? - Ее Величество всегда готовится к «чему-то», - ровно проговорил начальник ее охраны, - на то она и королева-мать, чтобы быть готовой к неожиданностям. А впрочем, спросите у нее сами, на правах будущего супруга. Гиз не стал прятать усмешки, кажется, де Нансе был последним, кто еще не пошутил на эту тему. - А вы честный человек, сударь, - они свернули к оконной арке. Генрих присел на подоконник, чувствуя, что ступает нетвердо. Слабость постепенно возвращалась. - Нет, сударь, - сухо ответил Нансе, вставая рядом с ним. – Если бы это было так, то я бы служил лишь нашему государю, - он уперся унизанной перстнями рукой в пыльную оконную раму. – Как велит мне долг дворянина… как нам всем велит. - Наш долг обязывает нас служить и королевам. Выбор нелегкий, но очевидный для того, кто его сделал, - задумчиво проговорил Гиз, размышляя, насколько сам верит собственным словам. - Мы обязаны отдать жизнь за их безопасность, если это потребуется, - герцог де Нансе глянул на него сверху вниз. – И исполнять их приказы, если они не противоречат воле короля. Полагаю, вы в состоянии уловить разницу, - на его лицо легла мрачная тень. Он чувствовал себя нехорошо, однако выбор сделал. Генрих знал об этом состоянии не понаслышке, сроднившись с ним, словно со вторым собой. - В состоянии, - холодно проговорил он, - больше, чем кто-либо. Вы уж мне поверьте. Нансе с сомнением посмотрел на него. - Вы не похожи на человека, мучающегося чувством выбора, господин де Гиз, - хмыкнул он, и едва заметная ухмылка тут же утонула в пышных усах. - Что ж, - Генрих развел руками, - возможно, я был бы более счастливым, окажись по-вашему. – Вы позволите задать вам еще один вопрос? – произнес он после некоторой паузы. Нансе неохотно кивнул в знак согласия. - Почему?.. Почему бы вам не поступить так, как велит вам ваше чувство долга? - Вы считаете меня каким-то особенным, месье? – на лице герцога прочиталось искреннее удивление. – Вам кажется, что я лучше других? – он насмешливо покачал головой. - Но дело ведь не в деньгах, их у вас предостаточно, - произнес Гиз, словно не замечая встречных вопросов. – И не в титулах. Вы имеете не самый последний. - Разве таких вещей бывает слишком много? – герцог взглянул на него исподлобья. Он явно осторожничал, не спеша демонстрировать свои истинные мотивы. - Ну же, Нансе, не будьте откровенны лишь наполовину, - Генрих нетерпеливо передернул плечами. - Конечно, дело не в деньгах… да и не в почестях. Вы правы, я доволен своим положением, как, впрочем, и своей службой, - просто ответил дворянин, не особенно долго раздумывая. Генриху показалось, что стоит до поры до времени закрыть эту тему. Все, что ему нужно было знать, он уже узнал. На герцога можно будет рассчитывать, но далеко не во всем. Он никогда не пойдет против короля, но и против королевы-матери не пойдет. Это была шаткая, но весьма распространенная позиция среди многих теперешних дворян, особо приближенных к королевской семье. Ничего нового, однако… кое-что все же беспокоило герцога де Гиза. Вернее сказать, не всего его, а лишь часть, отвечающую за неконтролируемую ревность и дикую собственническую натуру. - Вы так и не ответили на мой вопрос, месье, - он пытливо разглядывал суровое истинно мужское лицо собеседника, тщетно пытаясь отыскать в нем нужные ему ответы. - Я служу королеве-матери очень давно… - начал было герцог. - Именно ей? Не королю? – съехидничал Гиз, вальяжно закинув ногу на ногу. Нансе сперва непонимающе воззрился на него, но немного погодя на его лице промелькнула лёгкая саркастическая улыбка, которую Генрих заметил, предельно насторожившись. - Именно ей, - твердо проговорил он, усаживаясь рядом. – Когда я поступил на службу, король был еще мальчишкой. Вас так сильно удивляет тот факт, что его мать имеет для меня куда больший авторитет? – герцог повернулся к собеседнику. - И это все? Причина только в этом? - как можно более нейтрально спросил Генрих, чувствуя, как закипает изнутри. Нансе явно уходил от прямого ответа. Ну, или ему так казалось. - Не только в этом, - снова улыбнувшись, проговорил Нансе. Гиз поменялся в лице, и это не могло не забавлять. – Я, кажется, понимаю, куда вы клоните… - Неужели? – фыркнул Гиз, надменно прищуриваясь. – Наконец-то. - Мое сердце занято женщиной, и довольно давно, - продолжил герцог, тут же почувствовав, как человек рядом с ним напрягся буквально каждой своей мышцей. - Равно как и ваше… но это разные женщины, - теперь разные, едва не добавил он, вспоминая точеное лицо Маргариты Наваррской. – Я глубоко почитаю Ее Величество и готов не задумываясь отдать за нее жизнь, но все это не имеет ничего общего с какими-то... иными чувствами. Да и кто я такой, чтобы осмелиться на подобную дерзость, - без тени иронии подытожил дворянин. Генрих задумчиво подпер подбородок кулаком. А кто же, собственно, он был такой? - Я благодарен вам за откровенность, месье, - вернувшись к более приятному расположению духа, произнес он. Герцог слегка склонил голову. - Но я не лишен здравого смысла, сударь, - он открыто посмотрел на Гиза, подходя к главному. – Король болен, и очевидно, что дальше будет только хуже. Как бы это ни было прискорбно. Сколько еще мы будем прятать воду в решете? Вернее, как долго у нас это получится? – Нансе тяжело вздохнул. – Третьего дня король велел казнить старика де Буйона прямо в зале советов. Слава Богу, что пока мы унимали Его Величество, моля припомнить, что на месте не карали со времен Людовика Сварливого, и бедолага за столь долгую службу заслужил хотя бы суда, наш герцог успел унести ноги, а король сменил гнев на милость. - И чем же провинился столь почтенный муж? – скорее для приличия поинтересовался Гиз, будучи не совсем уверен, что хочет знать ответ на этот вопрос. - Он слишком часто вздыхал, и король счел это неудовольствием от своего последнего решения, - Нансе устало улыбнулся. – Вы понимаете? Если мы пока можем удержать все это в стенах Лувра, что будет, когда явятся иностранные послы? Никто… никто не знает, что и в какую секунду может выкинуть король, - его и без того угрюмое лицо помрачнело. - А что королева-мать? – спросил Гиз, уже не без тревоги. История с послами сейчас была бы совершенно некстати. В особенности с теми, что прибудут на их свадьбу. - Безмолвствует, - Нансе пожал плечами. – За ней много раз посылали прямиком из зала советов, но она отвечает, что мы явились не по адресу и нам надо к Мадлон. Гиз медленно сомкнул глаза, едва сдерживая накрывающую его волну смеха. В сложившейся ситуации это было более чем нетактично. Излияния пожилого государственного мужа были скорее печальны, чем смешны. - И что самое ужасное, она оказалась права, - герцог обреченно закатил глаза. – Только рядом с этой протестанткой ярость Его Величества затухает, словно пламя свечи. Одного ее прикосновения достаточно, чтобы он успокоился, - Нансе вдруг тряхнул буйной головой. – Нянька в Совете! Как вам такое, а? Генрих расхохотался более не в силах держать себя в руках. - Вы находите это смешным? – с беззлобным порицанием проговорил начальник королевской охраны, однако тоже усмехнувшись. - Простите, сударь, но да… Кровь Христова, да, – Генрих в буквальном смысле утер слезы рукавом. - Ах ты, Господи, - вздохнул герцог, разглядывая собственные сапоги. Молодые мужчины… Что с них возьмешь? Ничего, кроме беспечности. - Нам выпало жить в мрачные времена, сударь, - Генрих медленно поднялся, кажется, прилично отсидев мягкое место. – Порой не грех и посмеяться, - добавил он уже совсем другим тоном. – Чтобы не было так страшно… Проводите-ка меня до королевы-матери. Если вас не затруднит, разумеется. Я еще не достаточно крепок в ногах. Но мне надо с ней поговорить, - его голос зазвучал дружелюбнее обычного. - Не затруднит, - Нансе вежливо кивнул. – У вас назначена аудиенция? – спросил он чисто для проформы, прекрасно зная, что Гиза принимали в любое время дня и ночи. Теперь принимали. - Сейчас и увидим, - Генрих усмехнулся. В отличие от своего провожатого, он никогда не был точно уверен в том, что его примут. - -