Цель оправдывает средства

- Ее светлость Анна Лотарингская, - громко и как-то уж слишком четко объявил камергер. Екатерина усмехнулась про себя. Осталось еще три раза стукнуть жезлом о половицу, и войдет французская королева. - Проси, - коротко бросила она, не глядя на придворного. Итак, в какой позе принять? Сейчас это было важно. И надо сказать, что на подобные случаи у королевы-матери был припасен целый арсенал. Она выпрямилась в кресле, словно для портрета, и на ее лице мгновенно появилась равнодушная отстраненная царственность, которая, однако, смотрелась совершенно естественно. Так она принимала иностранцев, которые должны были видеть, что недостойны внимания Ее Величества. Нет, это не то. Она расслабилась, в ту же секунду снова став обычным человеком. Тем временем в приемной раздались быстрые точеные шаги, и зашелестели парчовые юбки. Екатерина вальяжно откинулась в кресле, чуть склонив голову набок. На этот раз ее лицо стало надменным, взгляд острым и подозрительным, а на тонких карминовых губах заиграла едва уловимая презрительная усмешка. Так она принимала высокое дворянство, которому полагалось бояться. Нет, тоже не то. - Ваше Величество, - мать ее будущего мужа уже стояла перед ней во всей своей красе. А королева-мать сидела в кресле с видом обычной женщины, что просто отдыхает в своих покоях, молясь Господу Богу о здравии своих детей и благополучии милой Франции. Женщина медленно склонилась в низком реверансе, заставив Екатерину всей душой умилиться, ибо реверанс времен Франциска I был настоящим искусством, которое усваивала не каждая. Сама она днями напролет репетировала его перед зеркалом. - Ниже, Ваше Высочество, ниже, - командовала Диана де Пуатье, активно жестикулируя в воздухе тонкими белыми руками. - Я рискую коснуться носом пола, душенька, - парировала молодая женщина, пытаясь прекратить истязания ее коленей и поясницы. - И это будет настоящий успех, милочка, - звонко смеялась в ответ ослепительная любовница ее мужа... Екатерина истинно любовалась, не торопясь поднимать старую подругу. - Мадам, - наконец вымолвила она, делая соответствующий жест рукой. Анна поднялась, бросив на свою королеву долгий, изучающий и немного саркастический взгляд. Сколько же они не виделись? Должно быть, тысячу лет. Не меньше. - Как поживаете, Ваше Величество? - после некоторой паузы, которую королева-мать не считала нужным прерывать, разглядывая ее с не меньшим любопытством, поинтересовалась она. - Все в думах о делах государственных? - герцогиня лукаво прищурилась. - Да вот размышляла, в какой позе и с каким видом вас подобает принять, - с наигранным дружелюбием проворковала Екатерина, игнорируя тонкий намек на ее не совсем удачную политику последних лет. Пока что игнорируя. - Я польщена, - Анна изящно склонила белокурую голову. Годы не пощадили ее, как и саму Екатерину, но она была по-прежнему на удивление хороша собой. Высокая, статная с горделивой осанкой де Гизов. Все в ней дышало сильной породой и истинным дворянским достоинством. Роскошная в своей старомодности, искренне считающая себя выше любых правил, но свято верящая в незыблемость определенных устоев и порядков. Одного взгляда на нее было достаточно, чтобы понять, к какому семейству она принадлежала. Даже если сейчас это было не совсем так. - Помнится, мы с вами были очень близки, - вдруг проговорила Екатерина, не отводя от нее взгляда. - Я бы даже осмелилась назвать это дружбой. - Я бы тоже рискнула назвать это именно так, - герцогиня сопроводила свой ответ убедительным кивком. - Но сейчас все обстоит несколько иначе, - выражение ее лица изменилось, в нем Екатерина прочла ту самую непримиримость, с которой и готовилась столкнуться. - Иначе настолько, что мы едва подбираем слова, - заметила она не без грусти. - А вы предлагаете удариться в ностальгию? - Анна иронично повела бровью. - Не знаю, - задумчиво протянула Екатерина, поднимаясь с места. Что ж, она и вправду не знала, чего хочет от этой встречи. Понимания она не ждала, но и врагами расставаться не хотела. Они должны придти к нейтралитету, но, черт возьми, это будет нелегко. Она вдруг на мгновение представила себя на месте герцогини, и ей стало нехорошо. Нет, она бы костьми легла, чтобы не допустить подобного брака. - За много лет мы забыли друг друга, - продолжила она свою мысль. - Но нам придется познакомиться заново. Ради вашего сына, - добавила она, остановившись ровно напротив Анны. Жребий был брошен. Темные глаза герцогини опасно заблестели. - Ну отчего же, я прекрасно помню вас, Ваше Величество, - с холодной усмешкой проговорила она. - Помню настолько хорошо, что мне нет нужды знакомиться с вами заново, - она сделала уверенный шаг в сторону Екатерины, оказавшись с ней лицом к лицу. - Помню молодой и веселой, а позднее испуганной и потерянной... всегда в отчаянной тоске по мужу. Раньше Екатерина бы не удержалась, высоко вздернув подбородок. Но сейчас она лишь согласно кивнула. В конце концов, кто не знал эту печальную притчу о безответной любви. Похоже, она войдет в историю именно благодаря ей. Если, конечно, вообще войдет. - И вы полагаете, что я под старость лет решила компенсировать неудачи первого брака посредством второго... с мужчиной вдвое моложе меня? - она иронично покачала головой. - Если угодно, - бросила Анна, с убеждением кивнув. Хотя... стоило признать, что все это было как минимум не похоже на знакомую ей королеву-мать. - Вы достаточно осведомлены? - вдруг поинтересовалась Екатерина, словно почувствовав ее внутренние сомнения. - Смотря о чем идет речь, - Анна выпрямилась и пристально посмотрела на собеседницу, которая как всегда вела какую-то одной ей ведомую игру, участником которой невольно становился каждый, с кем она на данный момент разговаривала. - О том, какими способами ваш сын добился моего согласия, - Екатерина сомкнула руки на поясе. - Да, - с привкусом досады выдавила из себя герцогиня. Ей никогда не понять, что им двигало... Любовь? Она с сомнением взглянула на королеву. Нет. Невозможно... невозможно, чтобы она дала повод. - Отчего же не повлияли? - в голосе Екатерины звучал самый искренний вопрос, однако Анна прекрасно поняла, куда она метит. - Я написала ему тысячу писем, но переубедить его в чем-либо невозможно, - она медленно направилась к окну. - Возможно, это от того, что он не прочел ни одного из них, - спокойно и без намека на злорадство произнесла королева-мать, наблюдая, как удар попадает в цель. Анна резко обернулась к ней. Резче, чем это было допустимо. Порывистая. Она всегда была такой. - Да, мой сын давно не читает моих писем, - с болезненной усмешкой проговорила она, а в ее глазах застыла такая тоска, что Екатерина не удержала сочувственного вздоха. - Ну а про то, что он не желает меня видеть, вам, полагаю, известно более, чем кому-либо, - Анна снова отвернулась от нее, эта мысль была ей невыносима. - Я в состоянии понять ваши чувства, - мягко проговорила королева-мать, подходя ближе. - Я в этом сильно сомневаюсь, мадам, - Анна уперлась унизанной перстнями рукой в холодную оконную раму. - Вы удерживаете влияние на своих сыновей всеми доступными и недоступными вам средствами, искренне полагая, что именно так можно достичь уверенности в завтрашнем дне. - А разве нет? - поинтересовалась Екатерина, вставая рядом и пристально вглядываясь куда-то вдаль, казалось, далеко за пределы замка. Анна говоряще посмотрела на нее. Она была не совсем согласна с подобными убеждениями, не отрицая, впрочем, наличия в них здравого смысла. - Ваша ситуация поправима, - королева-мать первая нарушила молчаливую паузу. - Я не прошу об одолжениях, мадам, - сухо проговорила мать Генриха де Гиза. - А я и не собираюсь вам их делать... мадам, - они стояли так близко, что иной раз касались друг друга плечами, но между ними была целая пропасть. - Былого не воротишь. Вы поступили опрометчиво, заключив столь поспешный брак. Вам не было дела до собственной репутации, но ваш сын оказался иного мнения, - рядом с ней послышался надменный смешок. - Я не читаю вам нотаций, нет, - добавила Екатерина, усмехнувшись в ответ. Все было как в старые добрые времена. Так похожи и так непохожи во всем. - Порой лучше поспешить, чем опоздать, скомпрометировав себя еще больше, - Анна вскользь провела рукой по животу. - Матерь Божья, - королева-мать в буквальном смысле ахнула. - Как вас угораздило? - Не мне вам рассказывать, как это получается, Ваше Величество, - колко бросила Анна, усаживаясь перед ней на подоконник. - А что дитя? - аккуратно спросила Екатерина, опускаясь следом. - Мертворожденный, - холодно проговорила герцогиня. Екатерина перекрестилась. - Этот ребенок был нежеланен... как и его отец, - Анна устало выдохнула. - Тогда что толкнуло тебя в его объятия, да еще и так скоро? - королева-мать с удивлением посмотрела на нее. - Я всегда полагала, что ты боготворишь Франсуа. Трудно было даже вообразить пару идеальнее. - Я хотела заполнить пустоту, возникшую вот здесь, - бывшая подруга сжала кулак возле солнечного сплетения. - Но ты не хуже меня знаешь, что ее не заполнить. Екатерина едва заметно кивнула. Она знала. - Поэтому я никогда не пыталась, - она пожала плечами. Они ненадолго умолкли. Королева-мать переваривала услышанное, а ее собеседница теребила кружевной рукав, набираясь мужества, чтобы задать ей главный интересующий ее вопрос. - Как так вышло, Екатерина? - наконец произнесла она. Теперь ее мелодичный голос звучал с привычной, почти что дружелюбной интонацией. - Я и сама не знаю, - королева неподдельно тяжело вздохнула, отлично поняв, что именно интересует ее будущую свекровь. - Что такого между вами произошло, что он так потерял голову? - Он спас меня в Варфоломеевскую ночь... - задумчиво начала Екатерина. Сказать по правде, она до сих пор плохо понимала мотивацию Генриха де Гиза. Что послужило толчком? Когда и каким образом она успела дать повод? И когда, собственно, этот повод ему потребовался? Он готов был разрушить Лувр, когда старая ведьма отказывала ему в руке своей дочери. Что изменилось потом, а главное, когда? Екатерине лишь оставалось разводить руками. Кажется, в делах сердечных она ровным счетом ничего не смыслила. - Которую сам же и устроил. Как трогательно, - герцогиня расплылась в беззлобной ухмылке. Ее сын определенно знал толк в представлениях. Даже если устраивал их невольно. - Ты осуждаешь? - насмешливо протянула Екатерина. - Твое спасение? Ну что ты, - в тон ей проговорила Анна, невесомо коснувшись ее колена. - Ну а что касается той ночи, то мне ли осуждать отмщение за смерть моего мужа. Генрихом двигало именно это, а тебе грех было не воспользоваться. - Эта ноша принадлежит нам обоим... в равной степени. Однако раздавила она того, кто меньше всего виноват, - Екатерина слегка побледнела. - Я слышала о состоянии Его Величества, - Анна с горечью посмотрела на нее. Екатерина хоронила детей с ужасающим постоянством. - Мне очень жаль, Катрин. Будем уповать на Господа. Что нам женщинам еще остается. Они снова замолчали, ненадолго погрузившись в собственные мысли. Возможно, они все же сумеют найти общий язык, не раздув из сложившейся ситуации итальянских страстей. Во всяком случае, они не увидели друг в друге подобной охоты. - Я спрошу еще кое о чем, - начала Анна, внимательно вглядываясь в непроницаемое лицо Екатерины. Та едва заметно кивнула в знак согласия. - Чувства моего сына взаимны? - в ее голосе прозвучало недоверие, которое ей не составило бы труда скрыть, если бы она посчитала нужным. Флорентийка должна была знать, что верить ей не торопятся. - Или ты соглашаешься из страха? - Я солгу, выбрав что-то одно, - не особенно раздумывая ответила королева-мать. - Стало быть, взаимны, - задумчиво протянула герцогиня, изящно подперев рукой точеный подбородок. - Тогда почему вы столь долго упорствовали?.. Или лотарингский принц недостаточно знатен для Вашего Величества? - Анна прищурила красивые карие глаза, став при этом похожей на лисицу. - Вот те на, - воскликнула Екатерина на своем родном языке, всплеснув тонкими руками. - Так все-таки за что вы больше упрекаете меня, сударыня? За то, что я дала согласие, или за то, что не торопилась его давать? - поистине, самолюбием де Гизов можно было устлать всю Францию... если не весь мир. - Анна, - вдруг неожиданно для самой себя начала королева-мать, испытывая странную потребность объясниться. Чего с ней не случалось уже... давно не случалось. - Я упорствовала не только из-за того, что этот союз не входил в мои планы. Ни этот и никакой другой. Я... - она немного помедлила, раздумывая, насколько далеко готова зайти в своих откровениях. - Я не хотела ломать ему жизнь. А это, как ты понимаешь... - Станет неизбежным итогом этого брака, - бесцветно закончила Анна, до сих пор внимательно ее слушавшая. - Я не сомневалась, что вы относитесь к этому именно так, мадам. - По началу нашего разговора и не скажешь, - королева-мать покачала головой. - Новость шокировала меня, Екатерина. Признаться, я до последнего надеялась, что он не добьется желаемого. И я молюсь, чтобы ты сумела простить его за то, что случилось с герцогом Анжуйским, - ровно проговорила лотарингская герцогиня, но в ее глазах отчетливо промелькнуло опасение. - Что было, то прошло, мадам. Мне пришлось перелистнуть эту страницу. Иной выход был для меня неприемлем, - она бросила на Анну убедительный взгляд. Та вполне допускала, что королева-мать всего лишь ожидает подходящего случая для убийства. - Мы должны побороть недоверие и страх друг перед другом. Ради общего блага. - Помнится, покойный Франсуа так и не смог убедить вас в этом, - герцогиня не удержала язвительный смешок. Как ее муж ни старался, а новоиспеченная королева-мать наотрез отказывалась делить с ним власть. - Порой его аргументы были чересчур убедительны, - насмешливо хмыкнула Екатерина, вспоминая, как лично бросала в огонь документ, подтверждающий его права на регентство. Она никогда не забудет, как потемнели его серые глаза, будто бы пелена истинного безумия заволокла обычно ясный взор Франсуа де Гиза. Он сделал в ее сторону уверенный шаг. Тот самый, от которого вся жизнь пронеслась у нее перед глазами. Он бы свернул ей шею. В этом она ни секунды не сомневалась, гордо выпрямившись перед ним, даже не думая отступать. Цена власти была очень высока, и она была готова заплатить столько, сколько потребуется. Лучше смерть, чем снова жить по чужому указу. Одиннадцатилетний король, буквально ворвавшийся в покои своей матери, помешал свершиться непоправимому... - Герцог де Гиз, Ваше Величество, - степенно объявил показавшийся на пороге камергер. Екатерина, погрузившаяся в не самые радужные воспоминания, едва не подпрыгнула на месте. А затем резко перевела взгляд на сидящую рядом с ней женщину. Радость, тоска и смятение поочередно сменили друг друга на ее красивом породистом лице. Она плотно поджала бледно-розовые губы и медленно поднялась навстречу сыну. Генрих по обыкновению уверенно вошел в покои королевы-матери. Однако в этот раз ему захотелось тут же выйти обратно. Выйти... вскочить на коня и ускакать куда глаза глядят. Вот уж когда искренне пожалеешь, что на дворе нет доброй войны, с которой можно не возвращаться лет так эдак десять. - Мадам, - он вежливо кивнул Екатерине, все еще избегая взглядом другую даму. Ту самую, которую не видел четыре года. Не видел... и сейчас не хотел. Не мог себя заставить... Зачем она приехала?.. Зачем он сам пошел на поводу у Екатерины? Королева-мать встревоженно наблюдала за ним. В лице герцога не было ни кровинки. Что-то было явно не так. Сердце ёкнуло нехорошим предчувствием. - Матушка, - Генрих тем временем медленно подошел к матери и холодно склонился к протянутой ему холеной руке. - Сын мой...