Цель оправдывает средства

Екатерина внимательно изучала расходную книгу, по привычке в уме складывая и вычитая цифры. Когда дело касалось денег, всегда лежащие рядом с ней малахитовые счеты были без надобности. Королева-мать имела поистине феноменальный талант к математике. Она недовольно морщила лоб, аккуратно выводя на бумаге неутешительную цифру расхода, что получилась в конце ее долгих подсчетов, которые она составляла из неумелых записей своей невестки. Хотя, надо признать, что Елизавета не была лишена некоторых способностей, если не сказать - дальновидности, касаемо финансовых дел. Ей не хватало опыта, но в целом ее трудно было назвать дурочкой. - Герцог де Гиз, Ваше Величество, - объявил возникший в дверях ее камергер. - Проси, - Екатерина с улыбкой отложила перо. Она и не знала, что умеет так скучать. Генрих размашистым шагом вошел в ее покои. Уместнее даже было бы сказать - влетел. Екатерина едва успела подняться к нему навстречу, как ее резко оторвали от пола и закружили по комнате, как много лет назад, когда Генрих Валуа радовался их первым детям. - Поставь меня на место. Сейчас же, - шутя приказала она, но сделала это далеко не сразу. На самом деле, ей не хотелось не на землю, не из его объятий. С ним она забывала все свои печали и тревоги, с ним уходил ее постоянный страх грядущего, оставляя лишь чувство уверенности и комфорта. С ним ей было хорошо. Всегда было. Даже тогда, когда она не смотрела на него, как на мужчину. Она нуждалась в его силе, в его крепости, как когда-то нуждалась в силе его отца, которого так и не посмела отдалить от себя. Хотя такая возможность ей представлялась не единожды. - И вот, что осталось от былого почтения, - с иронией заметила королева-мать, когда ее наконец опустили на пол. - Вы мне даже и не кланяетесь теперь, сударь. - Мадам, - певуче протянул Генрих, отвешивая положенный этикетом поклон. - Скажите-ка лучше, дорогая, почему вы решили вернуться пораньше. Неужто соскучились по мне? - он лукаво прищурился. - А вы такой вариант не допускаете? - Екатерина вопросительно изогнула идеальной формы бровь. - Сказать по правде, только такой и допускаю, - беззастенчиво произнес Генрих де Гиз, явно не планируя умирать от скромности. - И позвольте полюбопытствовать, что за дивной красоты юнец приволокся с вами прямо во дворец? - он смерил ее наигранно ревнивым взглядом. - Давно ли ты в Лувре? - усмехнулась королева-мать. - Минут десять. Пока летел к вам сломя голову, успел перекинуться парой слов с одной из ваших очаровательных фрейлин, - Гиз весело подмигнул ей. - Мерзавки, - с шутливым негодованием бросила Екатерина. - И кто посмел сплетничать о госпоже? - А сурово ли будет наказание? - Весьма, - с деланной угрозой протянула королева-мать. - Не отпущу на выходные к любимому мужу, - она заговорщически понизила голос, - а к нелюбимому отпущу. - Ну тогда совесть точно не позволит мне выдать госпожу де Лаваль, - Генрих рассмеялся, снова привлекая ее к себе. - Как же я соскучился по тебе, Катрин... если бы ты только знала, - уже серьезно добавил он. В его голосе было столько искреннего и преданного чувства, что Екатерина вновь почувствовала себя живой и счастливой, несмотря ни на что. - Ты выглядишь уставшим, Генрих, - она провела по его щеке тыльной стороной ладони. - Я только что со смотра войск, - Гиз поочередно поднес к губам каждый ее палец. - Из Нанта пришла пехота, - пояснил он, плавно переходя к запястью. - А зачем это понадобилось? - настороженно поинтересовалась королева-мать, не спеша отнимать у него руку. - Посмотреть, да отправить назад, - Гиз по-простому улыбнулся. - Вы ведь не велели мне покидать столицу. - Просила не покидать, - ласково поправила его королева-мать, - не путай просьбу и приказ. - В сущности, я готов исполнить и то, и то, я хочу, чтоб вы знали об этом, - Генрих пристально посмотрел в ее глаза. - Что ж, приятно слышать, - тихо проговорила Екатерина, с трудом отводя от него взгляд. И что мешает ей лечь с ним в постель прямо сейчас? Она нервно сглотнула, отходя от него на безопасное расстояние. Ее репутация теперь работала на нее, никто не посмел бы осудить, кроме того, после Варфоломеевской ночи про них и так ходили самые разные слухи, да и до того момента, когда их официально объявят мужем и женой осталось всего-ничего. Так в чем же дело? Екатерина никогда не была ханжой, просто уже долгое время ей было не до бурных романов, особенно, если речь шла о ее собственном дворянстве. Она никогда не позволяла себе связь с мужчиной ее круга. Хотя желающих согреть пустующее ложе вдовствующей королевы-матери было не мало. Слишком много подводных камней таила в себе эта порой желанная перспектива. Скрывать такую связь считалось бы неприличным, а место официального фаворита Екатерина всегда держала закрытым, справедливо полагая, что человек, о котором будет заявлено открыто, получит слишком много прав. Такие сложности были ей ни к чему. Кроме того, она знавала тысячи поучительных историй о том, как немолодые королевы бросали к ногам своих любовников все, что имели, начиная с собственной гордости. А зная за собой чисто итальянскую наклонность поступить точно так же, Екатерина героически держалась вдали от искушений. Однако Гиз был ей практически мужем, об их помолвке давно было объявлено, да и к свадьбе почти все готово. Она чувствовала, как сильно он любит ее и любила в ответ не меньше. Но твердое ощущение того, что их отношения не должны выйти за рамки предписанного, ни на мгновение не покидало ее. Словно какой-то внутренний голос шептал ей о том, что с Генрихом де Гизом все должно быть по самым строгим правилам. Он и сам не проявлял никакого неуважения, терпеливо ожидая положенного времени. - О чем вы задумались? - Генрих с интересом наблюдал за ней. - О вас, - честно ответила Екатерина, с полуулыбкой глядя куда-то вдаль. - Я польщен. Любопытно было бы узнать, что именно? - Почему вы не отправили Майеннского в Нант? - уже нечестно продолжила королева. Она вряд ли бы смогла озвучить ему свои настоящие мысли. - Он снова повесил шпагу на гвоздь и уехал в Лион, - пояснил Генрих. - А что ему там? - скорее из вежливости поинтересовалась Екатерина. - Картежничать и пропивать деньги, что вы так милостиво изволили ему ссудить, - он картинно поклонился ей, - дабы избежать нашего с вами пылкого союза. - Что греха таить, я бы и сама не отказалась раскинуть с вашим братом партию-другую, чтобы отыграть хоть что-то обратно, - королева-мать кивком указала ему на потрепанную толстую тетрадь, лежащую у нее на столе. - Или проиграть ему Лувр, - усмехнулся Генрих, подходя к письменному столу королевы. - Сейчас он весьма удачлив в подобных делах, - он аккуратно взял в руки увесистый фолиант и бегло пробежался глазами по цифрам. - Внушительно, - проговорил он наконец. - Но, полагаю, мы в состоянии противостоять таким расходам, - он вернул тетрадь на место. - Пока еще в состоянии, - невесело проговорила Екатерина. - Что тебя так тревожит? - с ласковой заботой поинтересовался Генрих. - Мы задрали налоги до небес, народ недоволен, но платит. Войны нет. Господь милосерден, и последний неурожай был восемь лет назад. Мы более не содержим столь шикарного двора, как при моем покойном свекре. Генрих запретил все излишества, и это одно из немногих его решений, с которым я полностью согласна, поэтому мы не стали ничего менять после его смерти. Казна должна ломиться, но я постоянно нуждаюсь, - Екатерина тяжело вздохнула. Много лет она задавала себе один единственный вопрос - что я делаю не так? Но казна пустела, а ответ так и не приходил. - Покойный король оставил после себя слишком много долгов и убыточных мирных договоров. Сколько бы лет ни прошло с момента его смерти, а брешь все еще не оказывается закрытой, - Гиз, подобно его отцу, так и не смог взять в толк политику Генриха Валуа. Он искренне считал, что мужчина, который оставил своей жене и детям подобное наследство, заслуживает адского вертела. - И несмотря на свою аскетичность, он не скупился на те развлечения, которые любил сам - затратные военные компании без единого шанса на победу. Одного Като-Кембрезийского соглашения хватит Валуа до скончания века, - не без раздражения проговорил Генрих, памятуя жуткие условия этого позорного мира. - Если бы ты не принадлежала к роду Медичи, вы бы давно пошли по миру. Не стоит винить себя во всех смертных грехах, - утешительно добавил он. Екатерина согласно кивнула. Он был прав, конечно, но она всегда будет обвинять себя за то, что так и не смогла до конца спасти ситуацию. - Не переживай из-за денег. Я в состоянии оплатить еще двадцать таких свадеб... крестин, похорон, - он небрежно махнул рукой. Гиз умел распоряжаться своими деньгами, а военные трофеи во много раз приумножили состояние, что он получил после смерти своего отца, который славился делами столь же успешными. - Завтра я пришлю всю сумму, что там указана, только проведи ее мимо короля, иначе он отрубит мне голову раньше, чем она коснется брачной подушки, - с усмешкой проговорил Генрих, прекрасно зная принципы Карла IX. - Все, что я имею - твое, Катрин. Екатерина благодарно улыбнулась ему. Перспектива была заманчивая, но она старалась не думать о его состоянии. - Ты писал, что собирается Совет Пэров, - начала она, уводя разговор к более важным для нее делам. - Не слишком ли часто вы собираетесь? - она саркастично хмыкнула. - Де Бриссак подал в отставку, - спокойно ответил Гиз. - Шарль уже в почтенном возрасте, государственная служба тяжела ему, - после некоторой паузы проговорила королева-мать. - За кого вы проголосовали? - За герцога де Виллара. - Единогласно? - Три голоса против, - ровно пояснил Генрих, не сводя с нее внимательного взгляда, догадываясь, что слишком высокородный вельможа с огромным количеством земельных владений и гербом, не хуже чем у любого королевского дома, не придется его будущей жене по душе. - Твой голос был за или против? - казалось бы, отстраненно полюбопытствовала Екатерина. - За, - Гиз, скрывая улыбку, повертел массивный фамильный перстень на указательном пальце. - Этьен меня вполне устраивает. - Ну еще бы, - насмешливо фыркнула королева-мать. Это был полностью человек его круга. Еще с молодых лет Екатерина недолюбливала всех этих надменных высокородных маршалов, чья родовитая гордыня заставляла ее испытывать чувство неполноценности. У нее подгибались коленки, когда во времена своего регентства ей приходилось идти на их собрания, а вернее сказать, возглавлять их. Пятнадцать государственных мужей кланялись флорентийке с таким видом, что ей хотелось провалиться сквозь землю. Сорокачетырехлетняя женщина долго собиралась с духом, чтобы войти в зал Советов, а войдя, не броситься бежать обратно, подобно маленькой девочке, что плохо подготовила уроки. Однако со временем она попривыкла и обросла тем же самым надменным лоском, что был положен ее статусу. Как только это случилось, мужчины сразу расположились к ней в самом хорошем смысле этого слова. И королева-мать долгим путем проб и ошибок наконец получила такое необходимое ей уважение. - Этот Совет возглавишь ты, Генрих, - сухо продолжила она. - Делай для этого, что хочешь, да не затягивай. Мне нужен на этой должности не Этьен, а человек, что будет полностью солидарен с моими решениями. - Как скажешь, - Гиз равнодушно пожал плечами. В сущности, ему лично не нужна была эта должность, но он вполне осознавал ее цену и значимость. - Но получить ее будет непросто, - безэмоционально проговорил он. - Тебя там уважают? - без обиняков спросила королева-мать. - Меня там не любят, - в тон ей ответил Генрих, не пряча горделивой усмешки. - Как вам известно, успешный человек вызывает зависть и недоверие. Хотя в целом мы обходимся без коалиций и мои отношения со всеми не лучше и не хуже, чем у других, - спокойно добавил он. - Каковы шансы, что тебя могут избрать после Этьена? - Вообще без шансов, любовь моя, - Генрих рассмеялся, - Совет давно не избирал того, кто моложе пятидесяти. - Что ж, мудро, - усмехнулась в ответ Екатерина. - Однако все когда-то случается впервые. Смени традицию. Это же полностью в духе твоих амбиций. Разве нет? - елейно проворковала она. - Не утруждайте себя манипуляциями, Ваше Величество, - насмешливо протянул Гиз. - Мои амбиции простираются намного дальше Совета Пэров, Королевского Совета, что, подозреваю, вы велите мне возглавить позднее... Я человек военный и карьеру свою планирую закончить на самом высшем звании именно этого поприща. А должность я займу исключительно для вашего спокойствия, - без тени иронии добавил он. - У меня даже есть одна идея. - Давай только без смертоубийства, - назидательно проговорила королева-мать, заметив знакомую ей мечтательную полуулыбку на его лице. - Ну не знаю, Ваше Величество, - Генрих расплылся в ироничной ухмылке, - как же я, и обойдусь без смертоубийства? - Ну хватит-хватит, - смеясь, перебила его Екатерина. - Вот уж не думала, что вы такой ранимый. - И еще какой, - протянул герцог, картинно закатив глаза. На само деле ему импонировал тот факт, что королева-мать считала шпагу его единственным оружием. Так было гармоничнее сосуществовать вместе... в какой-то степени. - Ваше Величество, мэтр Паре явился по вашему приказу, - снова возникший на пороге камергер, ненадолго прервал их беседу. Екатерина кивнула в ответ. - Вам нездоровится? - Генрих бросил на нее обеспокоенный взгляд. - Не мне, - тихо проговорила королева-мать. - Подожди меня здесь, я скоро вернусь, - она как-то нарочито медленно двинулась в сторону приемной. За долгие годы их знакомства Генрих успел отметить, что это было вернейшим показателем ее крайнего раздражения. Если не сказать гнева.