Цель оправдывает средства

Королева-мать вернулась в Париж ровно за пятнадцать дней до собственной свадьбы. Король вышел лично встретить ее, чего давненько не случалось. Екатерина довольно часто отлучалась из дома по разным делам и бывало, что весьма надолго, когда ездила поправить здоровье на воды или же помолиться в какую-нибудь закрытую и строгую обитель. Карл скучал по ней, как и подобает хорошему сыну, но не мог не признать, что чувствовал некую блаженную легкость, оставшись наконец полным хозяином в собственном доме без ее давлеющего и неусыпного присмотра. А когда мать все же возвращалась, он был рад, однако не торопился бежать навстречу. Но в этот раз все было иначе. Ее не было всего три недели, а он уже успел заскучать по ее не всегда приятному обществу. - Матушка! - воскликнул он, собственноручно помогая ей выйти из кареты. - А я уж думал, вы никогда не вернетесь. - Думали? Или надеялись? - с лисьей ухмылкой, протянула королева-мать, почтительно приобнимая своего сына за плечи. - Как вы, мальчик мой? - полушепотом добавила она, уже на полном серьезе и не без тревоги, взглянув в его помутневшие, будто бы заспанные глаза. - Не знаю, матушка, - просто ответил король. - Иногда кажется, что вот сейчас и наступит последний миг, а иногда хоть на охоту скачи, - Карл взял ее за руки, с любопытством глядя куда-то через ее плечо. - Право же, как жаль, что супруг ваш будущий чем-то там снова занят и не может сейчас разделить со мной все удовольствие от вашего приезда, - с обычной задумчивой иронией проговорил он, продолжая наблюдать, как из кареты матери грациозно вылазит не знакомый ему молодой красавец. Поняв, куда он смотрит, Екатерина с добродушной едва заметной укоризной покачала головой. Ее старший сын был в своем репертуаре. - Сир, позвольте вам представить вашего кузена и нашего племянника, - она поспешила обернуться к молодому человеку, - Альфонсо Сальвиати... - Герцог Тосканский, - закончил за нее король, внимательно разглядывая гостя. - Вот, значит, вы какой стали, - он покачал головой, словно соглашаясь в чем-то сам с собою. - Ваше Величество, для меня огромная честь познакомиться с вами как с королем и великая радость вновь видеть вас, как кузена, - Альфонсо склонился перед ним в низком поклоне. Он отметил, что Карл IX был все еще хорош собой, несмотря на измучившую его болезнь, но выглядел старше его минимум лет на пятнадцать. - И я рад вам, дорогой братец, - Карл дружески похлопал его по спине. - Родственники со стороны матушки не часто балуют нас своими визитами, - он саркастично улыбнулся. - Быть может, оно и к лучшему, Ваше Величество, - герцог ответил ему пристальным лукавым взглядом. - Быть может, - король согласно кивнул. - Мы наслышаны о вашем бедственном положении. И рискну предположить, что раз уж вы приехали вместе с моей матерью, она стало еще хуже, - Карл вопросительно посмотрел на кузена. - Не утомляйте себя, сын мой, - осторожно вмешалась Екатерина. - Да и гостю нашему следует отдохнуть с дороги. Вечером он вам все подробно расскажет. Альфонсо еще раз низко поклонился в знак солидарности с королевой-матерью, видя, что Карл едва держится на ногах. Он видел эпилепсические припадки одного из своих племянников. Так называемая падучая вынимала из крепкого молодого тела все силы, оставляя его сухим и полностью опустошенным. Глядя сейчас на короля, он догадывался, что один из таких приступов он перенес пару дней назад. - Как скажете, матушка, - Карл устало махнул рукой и устремился в замок, попутно отвергая помощь своих дворян. Екатерина с тоской смотрела ему в след. - Давно у государя падучая? - тихо поинтересовался Альфонсо, точно так же провожая короля взглядом. - Что? - Екатерина вздрогнула, словно в нее ударила молния. - Никогда не было, - твердо произнесла она, мысленно перебирая в голове все многочисленные недуги своего болезненного короля. - Среди моих детей никогда не случалось этой ужасной болезни! - воскликнула королева-мать. - Если не случалось раньше, то случилось сейчас, госпожа, - не без печали проговорил Альфонсо. - Значит, он скрывает от вас. Лицо Екатерины исказила боль. Во время своих припадков король старался оставаться наедине с Мадлон и мэтром Паре. И если одну можно было вздернуть на дыбе, но она никогда бы не видала тайны своего любимого Шарло, что был ей куда роднее собственного сына, то другой никогда не посмел бы утаить подобное от матери короля. Или же посмел? Она похолодела. Эти трясущиеся ноги и руки, какие-то рваные и угловатые движения, посиневшие губы, высохшие, словно ноябрьский лист. Ввалившиеся щеки, лицо, что порой застывало в каком-то немыслимом, непонятно откуда взявшемся напряжении. Деформированные плечи. Карл давно не носил изысканных колетов, что раньше так великолепно подчеркивали его силуэт. Теперь же его слегка выгибало в левый бок. Поэтому он отдал предпочтения удлиненным камзолам из очень плотного материала, свободно сидящим, и в плечах куда шире, чем нужно было по фигуре. Дура! Какая же она дура! Почему не видит ничего? Почему не хочет увидеть? - За что? - еле слышно проговорила она. Альфонсо показалось, что ее голос постарел лет на десять. - За что ему все это? В чем он провинился, Господи?.. Покарай меня. Это я виновата. Это мой грех. Не его, - побелевшими губами шептала она. - Это же такие страдания, Альфонсо, - она замотала головой, прижав ладонь ко рту. - Погодите убиваться, Ваше Величество, - молодой человек сочувственно взглянул на нее. - Но как... как он это вынесет? - она смотрела на него округлившимися от ужаса глазами. - Он и так постоянно страдает... Я... - она умолкла, не в силах говорить дальше. - Есть одно средство, - начал Альфонсо. - Вернее, один человек в Тоскане... - Какой человек? - перебила королева-мать, недобро прищурившись. - Если это Руджиери, то не смей даже упоминать его при мне! Когда-то добрые друзья расстались неважно. Флорентиец скрылся от своей госпожи, даже не попрощавшись, нарушив ее строгий запрет покидать Париж. Екатерина не жаловала никакого самовольства, поэтому навсегда запретила беглецу въезд во Францию. Он предал ее, а она больше ничем не была ему обязана. В скором времени ее благополучно утешил другой Флорентиец, который пока что никуда не собирался. Это королева-мать знала точно, ибо ей докладывали о каждом шаге мэтра Рене. Она знала даже о том, какая дама заходила к ее бывшему любовнику вечером, а выходила поутру. Она много раз запрещала себе получать эту информацию, да так и не смогла запретить. Ей важно было знать не появилась ли постоянная. И таковая не появлялась за много лет их знакомства, за что Екатерина ценила Рене все больше. - Нет, мадам, - возразил ее племянник. - По правде сказать, я о нем давно уже ничего не слыхал, с того самого случая, когда он назначил какой-то маркизе неправильное лечение, после чего та благополучно преставилась. Похоже, что он посчитал, что на этом его деятельность, как медика закончена. Екатерина равнодушно повела плечами. Такие случаи бывали сплошь и рядом. Может, он не зря оставил ее тогда. - Я говорю о другом человеке, - продолжал тем временем Альфонсо. - Лекарь моего старшего племянника. Мэтр Жакар. Француз. Творит чудеса как раз-таки в лечении этого падучего недуга. Без него у мальчика давно не выдержало бы сердце. - Тогда Франческа вряд ли отпустит его от своего сына, - понимающе вздохнула Екатерина. - Выпиши у него хоть средство и того будет достаточно, - она помассировала стучащие виски. - Если потребуется, я выпишу и его самого, не волнуйтесь об этом, тетушка, - он ободряюще пожал ее плечо. - Спасибо тебе, - королева-мать благодарно улыбнулась ему. - Мне еще надо поговорить с Паре. А вдруг мы не правы, - без особой надежды проговорила она. Ее сердце подсказывало ей другое. - Я буду молиться об этом, госпожа. - Иди, тебе надо отдохнуть, - пробормотала Екатерина, ища глазами нужных ей людей. - Господин де Шартр, - окликнула она, когда нашла. - Расположите Его Светлость, как подобает. - Слушаюсь, Ваше Величество, - один из камергеров дворца низко поклонился ей в ответ. - Господин де Нансе, - вновь позвала она. - Сделайте все необходимое для его безопасности. Я вверяю его вам. - Как прикажите, мадам, - скрывая тяжелый вздох, проговорил герцог. Только этого ему и не доставало для полного счастья. Распрощавшись с племянником, Екатерина быстрым шагом двинулась к замку. Будучи в тяжелых раздумьях, она не заметила, как оказалась возле покоев Карла. Она непривычно робко постучалась, сама не понимая смысл этого движения. Она отродясь не стучалась к детям. Хоть один из них и являлся королем Франции. Ей открыла Мадлон. - Ваше Величество, с приездом, - пробормотала она, неуверенно оттесняя Екатерину от дверного проема. - У короля мэтр Паре. - Прекрасно, - протянула королева-мать. - Вот он-то мне и нужен, - она решительно шагнула вперед, но кормилица ее сына оказалась не из уступчивых. Она почувствовала, как Мадлон практически коснулась лицом ее ключицы. Она была куда ниже самой Екатерины. - Не доводи до греха, женщина, - зло прошипела королева-мать. - Уйди, пока не прибила!.. Я все знаю, мерзавка, - она схватила ее за подбородок. - Умоляю, не врывайтесь туда. Пожалейте его, - быстро-быстро зашептала кормилица Карла IX. Она знала, что нужно было сказать. Два последних слова всегда действовали безотказно. Екатерина отступила. - Как ты посмела? Ладно этот старый преданный идиот, ну а ты-то, Мадлон? - она буквально вытащила ее в приемную, аккуратно прикрыв дверь. - А что я могла, мадам? - женщина обреченно уронила руки. - Я говорила королю, что вас лучше оповестить, так он не в какую. Сказал, что не простит меня, если я проговорюсь. Все бережет вас. Да и боится... - Чего? Меня? - воскликнула Екатерина, вновь почувствовав давно знакомое отчаяние. - Не мне говорить, да и не вам слушать, - Мадлон постаралась отвернуться, но та не позволила. - Я слишком низко стою, чтобы с вами такое... - Мадлон! - королева-мать топнула ногой, чувствуя, что до применения ей грубой силы осталось каких-то пара мгновений. - Да! - выпалила кормилица, бесстрашно взглянув в сверкающие гневом королевские глаза. - Боится, что вы с новоявленным муженьком свергнете его, узнав, что он в таком состоянии... Слабый и зависимый, - горько прошептала Мадлон, с настоящей крестьянской силой отрывая костлявые пальцы, что до боли впились в ее щеки. - Когда же это закончится? - королева-мать подавленно прислонилась к стене. - Скоро. Ему мало осталось. Мэтр Паре говорит, не встретить ему следующей зимы, - женщина также прижалась плечом к стене, стоя позади Екатерины. - Я ничего такого не хочу, - с усталой горечью прошептала та. - Я знаю, Ваше Величество, знаю, - Мадлон в который раз за их долгую жизнь бок о бок утешала ее. - Наберитесь терпения и снисходительности. Наш Шарло - это уже не совсем он, мадам, - она тяжело выдохнула. - Скажешь старику, что я жду его у себя, - бесцветно, будто бы разом утеряв все эмоции и краски жизни, проговорила королева-мать. - Объяснишь, что я испытываю некоторое недомогание с дороги. И не волнуйся. Шарло ничего не узнает, - без какой-либо иронии она повторила имя, которым никогда не смела называть своего сына. - Не разгневается на тебя, - она как-то безжизненно махнула рукой в сторону двери. - Можешь идти.