Цель оправдывает средства

- Мадам, в первую очередь я хотел бы просить вас разрешения некоторое время пожить во Франции, - начал молодой человек. - Живи, как я могу тебе запретить? - поинтересовалась королева-мать, пожав плечами. - Хочешь здесь, а хочешь там, - она махнула рукой в сторону городской заставы. - Любой из моих замков и поместий в твоем распоряжении. Однако, если считаешь, что здесь тебе безопаснее всего, то... - Да, госпожа, - Альфонсо уверенно кивнул. - И в благодарность я хотел бы послужить вам, - он учтиво склонил голову. - Послужить? - Екатерина обратила к нему вопросительный взгляд. - А что же ты умеешь? - с усмешкой спросила она, прекрасно зная, что может уметь человек из рода Медичи. - Помимо того, что я могу перепить самого Бахуса и весьма недурно играю в карты, я еще обладаю поразительным слухом. Вы вздохнете здесь, а я услышу там, - он картинным жестом указал далеко за пределы парка. - Я услышал господина де Нансе в тот самый момент, как мы с вами двинулись на прогулку. И слышу до сих пор, хотя он отлично знает свое дело. - Надо сказать, таланты изрядные, - королева многозначительно покачала головой. - Да, - без намека на иронию согласился ее племянник. - Именно поэтому я могу поведать вам о том, кто и зачем пытается помешать вашей свадьбе с Генрихом Меченым. Екатерина сделала непроизвольный и довольно размашистый шаг назад, словно он собирался ударить ее кинжалом. - Ну-ну, тетушка, - юноша поднял обе ладони к верху. - Не бойтесь. Я действительно ваш племянник и перстенек этот не украл, - он повертел на указательном пальце золотую печатку Сальвиати. - А дело тут до крайности банальное. Видать, само проведение привело меня той ночью в гостиницу Кокшан. - Продолжай, - проговорила королева-мать, все же приглядевшись к его фамильному перстню. - Я уж было улегся спать, собираясь покинуть Париж на рассвете, ибо за мной уже выслали наемников. Для такого человека, как Риккардо, это дело пары часов. Я почувствовал необъяснимую тревогу сразу, как только оказался во Франции. Но кроме родной сестры и вас, у меня больше нет близких по крови людей, поэтому первой моей мыслью было отправиться к вам. Но я быстро понял, что совершил огромную ошибку и что первым местом, где меня станут искать - это и есть Париж, - молодой человек немного отдышался, чувствуя, как на него снова нападает панический ужас. Умирать на двадцатом году жизни он явно не планировал. - Итак, я уже почти заснул, как услышал движение в соседней комнате. Ну, собственно, не движение, - чуть призадумавшись, проговорил Альфонсо, - туда просто-напросто ввалились трое мертвецки пьяных мужчины. Гугенота, - посчитал своим долгом пояснить он. - Говори, что слышал. Каждое слово, - твердо приказала Екатерина, борясь с желанием начать нарезать вокруг него неврастенические круги. - Один сказал, что Меченый вконец лишился остатков разума, коего и так было не велико, да так влюбился в старуху, что решил похитить ее сынка прямо с дороги на Варшаву. Она, мол, поначалу ерепенилась, но теперь никуда от него не денется. - Как в дерьмовой итальянской пьесе, - Екатерина рассмеялась, слегка запрокинув голову назад. - Они потом так и сказали, - Альфонсо утвердительно кивнул. Екатерина снова рассмеялась. Ее враги знали о ней больше, чем друзья. Хотя разве не так должно было быть по всем правилам и законам? Хороший враг просто обязан был быть осведомленнее всех. - Простите, тетушка, я бы никогда не подумал, что это про вас, - вполне искренне, но не без тени улыбки, извинился племянник. - Не поясняй, я бы и сама не подумала, - королева махнула рукой. - Что дальше? - Другой, более трезвый и пожилой голос ответил, что если этот брак будет заключен, то их королю конец. Что получив Гиза в мужья, Екатерина наконец получит все армии Нанта, до которых раньше у нее не было силенок дотянуться. А Гиз ее руками засядет во всех Советах, в которых только можно. И вместе они продолжат то, что не закончили, - юноша немного помедлил. - Зальют страну протестантской кровью, - осторожно договорил он, пристально глядя на тетку. - Ты считаешь подобный расклад богопротивным? - вдруг спросила королева-мать, первой нарушив повисшее в воздухе молчание. Не понятно почему, но ей захотелось узнать, что думает этот мальчик. - С чего бы это, госпожа? - Альфонсо пожал хрупкими плечами. - Да и с чего бы мне вмешиваться в чужие дела? Но если вы просто хотите знать мое мнение, - проговорил он, поймав строгий взгляд Екатерины, - то нет ничего богопротивного в жизни, ради собственных интересов. А также, как может быть богопротивным искоренение ереси? Вы же знаете, что нет итальянца, который бы считал иначе. Вы, конечно, мудры и можете смешивать все это с политикой, так проще и лицеприятнее, но суть от этого не меняется. Нет Церкви выше, чем Святая Католическая! Все остальное от лукавого! - с совершенно не наигранным фанатизмом монотонно произнес он, подняв вверх длинный указательный палец. - Разве вы сами так не думаете... в глубине души? Вы? Католичка с ног до головы. Племянница покойного понтифика. Генрих де Гиз знал, кого выбрать в жены, - с очаровательной улыбкой вдруг проговорил Альфонсо. - Для того, чтобы устроить вторую Варфоломеевскую ночь? - Екатерина задумчиво смотрела мимо племянника. Что ж, мальчишка не был так уж и неправ. Кроме того, своим догматизмом он затронул в ней давно заглохшие струны совершенно фанатичной итальянской натуры. Вырезать всех снова - было куда как проще, чем пытаться выстроить новый мир. Мир, где смогут сосуществовать сразу два официальных вероисповедания. Когда-нибудь в постели, Гиз сумеет убедить ее в этом окончательно. И она уступит. Уступит, уставши бороться и с ним, и с проклятущей ересью. Иногда она искренне завидовала Испанцу, что был несгибаем, словно металлический прут. Он стоял ровно, один посреди всей Европы, а вокруг него полыхали костры. Справедливые, нет ли? Разве это было так уж важно. - Послушай-ка, - снова начала она, прерывая свои раздумья, - имя де Муи было упомянуто в том разговоре? - Да, о нем-то я и хотел поведать. Этот де Сен-Фалль состоит во главе огромного заговора, что имеет под собой только одну цель - сменить Валуа на... - Бурбона, - с ненавистью прошипела королева-мать. Альфонсно показалось, что с ее подведенных кармином губ сейчас закапает совершенно настоящий яд. - Тот, что пожилой сказал - дело за малым. Осталось, чтобы женушка сумела уговорить Наваррского присоединиться к ним на этом совете. Хотя бы один раз. Тогда план вступит в силу. Де Муи, дескать, не может неволить молодого короля, - Альфонсо с тревогой взглянул на зеленеющую на глазах тетку. - Ах он еще и ни при чем! - воскликнула, она всплеснув руками. - Апостол Петр чуть менее свят! Я-то думала, он из привычной трусости не вмешивается, а он, видишь ли, не поддерживает, - презрительно фыркнула она. - Ну Анрио, - она впилась ногтями в ладони, рискуя порвать тонкий шелк перчаток. - Еще и Марго туда полезла. Чертова кукла! Что ж, мать постарела, можно и коготки показать, - она устало вздохнула. Война с собственной дочерью не предвещала ей ничего хорошего. Конечно, Марго понесет огромные потери, прежде чем потерпеть поражение. В собственных силах королева-мать сомневалась редко. Но ей искренне не хотелось вредить собственному ребенку. Марго и так настрадалась по ее вине. В глубине души Екатерину все еще терзало чувство вины за то, что девочка оказалась приманкой для страшного смертоубийства. Ей часто докладывали, как Марго плачет ночами напролет, а то вдруг выгоняет из постели очередного фаворита и падает перед распятием, молясь до самого рассвета. Ей было плохо, и лучше не становилось. Как и Карлу, который тоже кричал ночами, моля Господа простить его. Много раз Екатерина приходила к покоям дочери, но войти так и не решалась. Что она могла сказать ребенку, который каждый день видел кровь на своих руках, непрестанно обвиняя себя в смерти тысяч людей? Это ведь на ее свадьбу они приехали. Это ее имя кричали, желая ей счастья и долгих лет. Конечно, были и другие крики. Недовольных тоже хватило, но их голоса тонули в волне доброжелательности и одобрения. Королева-мать вдруг вспомнила, как Марго буквально вжималась в стену, при виде своего бывшего любовника. Или принималась обнимать кого-то из своих многочисленных подружек, словно пытаясь укрыться, спрятаться от него в их объятиях. Как непроизвольно заходила за спину одного из своих братьев, ища защиты. Варфоломеевская ночь навсегда искривила, изувечила жизнь ее дочери, оставив неизлечимую рану в ее по-детски чистой и наивной душе. Душе, что так любила все вокруг. Мир, людей, семью и саму эту жизнь. Никогда больше эта девочка не станет прежней. И в своем горе она обвиняла всего лишь двоих. И была абсолютно права. - Умоляю тебя, скажи мне, что ты проследил за кем-то из них, - прошептала Екатерина, вплотную подойдя к племяннику. - Этого не потребовалось, тетушка. Каждую первую пятницу месяца они собираются в этой самой гостинице, в тех самых апартаментах, в два часа ночи, - он взял ее руки в свои и поднес их к губам. - И на этот раз они ожидают короля Наваррского. Старик совершенно уверен, что ваша дочь сумеет исполнить обещанное господину де Муи. - Мальчик мой, - протянула Екатерина, нежно обнимая племянника. - Да будут благословенны твои уши! И тот день, когда ты спутался с любовником Риккардо. Хоть этот день и стал печальным для тебя, но какую же пользу он принес нам, - она снова благодарно сжала его в своих объятиях, чувствуя, как он усмехается ей в макушку. - А как ты смог узнать так много? Даже время? - вдруг поинтересовалась она, мягко отстраняясь от него. - Из этих троих был один "новобранец", - просто ответил Альфонсо. - Кузен де Сен-Фалля, я так понял. - Эдак весь Нерак сюда стечется, - Екатерина недовольно поморщилась. - Ну а ты? - она снова с нежностью посмотрела на племянника. - Проси, чего хочешь, Альфонсо. Бьюсь об заклад, никто не переплюнет тебя со свадебным подарком, - она потрепала его по плечу. - Ваша улыбка, госпожа моя, да вот этот домишко для простой жизни, - он грациозно указал в сторону дворца, расплывшись в обворожительно нахальной улыбке. Екатерина в который раз отдала должное его красоте. Этот мальчик напоминал ей сына, за которого она молилась каждый день, тревожась и безумно скучая. Генрих Анжуйский не выходил у нее из головы с самого ее приезда сюда. Она написала ему уже несколько писем и с нетерпением ждала ответа от принца, который, как она предполагала, был зол и обижен на свою упрямую, неразумную мать. - Живи, все в твоем распоряжении. Денег я тебе оставлю, да еще будет выслано, как я вернусь в Париж. Или же на свадьбу ко мне поедешь? - с улыбкой спросила королева-мать. - С огромным удовольствием, государыня, - Альфонсо мечтательно закатил глаза. - Лувр... Как же я хочу увидеть снова все это великолепие французского двора. И своих кузенов. Его Величество, конечно же, и принцессу Маргариту. - Ну вот и славно, - ласково проговорила Екатерина, радуясь, что принц Анжуйский был далеко не первым в списке того, что мечтал увидеть ее драгоценный племянник. - В эти дни охраны будет столько, что мухе не пролететь, - уверенно добавила она. - Даст Бог, ничего с тобой не стрясется. Пойдем-ка домой, я замерзла, - она снова приняла предложенную ей руку. - Ну рассказывай же мне все о милой Италии, - буквально прощебетала она, предвкушая хороший вечер. Она и представить себе не могла, что так соскучилась по своей родине. Болезненно, до слез счастья от звука родного языка, от одного вида этого юноши, что принес на своем плаще частичку ее Флоренции. Их Флоренции. - Кто с кем воюет, кто в ссоре, кто в мире, собирается ли кто жениться? - сыпала она вопросами. Молодой человек весело смеялся в ответ. - Помилуйте, тетушка, - в притворном отчаянии восклицал он. - Да разве же все упомнишь? Но расскажу я много, даже если что и упущу. Он в свою очередь был рад их встрече не меньше. Сейчас ему казалось, что впервые за много лет он обрел семью. Он рано остался сиротой на руках ненавидящей его сестры. Отца он уже не помнил, а мать была настолько чопорна и суха, что не давала ему ни единого шанса проявить к ней любовь. Она не дозволяла ему даже руки своей поцеловать, считая это неуместными нежностями, которые не могли пригодиться настоящему мужчине. Когда она умерла, молодой человек не сумел испытать ничего, кроме какой-то звенящей внутри пустоты и холода. Глядя на Екатерину, он думал, что именно такая женщина могла бы стать ему хорошей матерью. И он боготворил бы ее, сделал для нее все, что она пожелает. Ему очень хотелось познакомиться с ее детьми. Наверное они были счастливы с ней. И все они тоже были его семьей. От этого на душе становилось легче. Он не один в этом мире. Больше не один. - Как моя тетушка? - продолжала интересоваться королева-мать. - В последнее время она совсем бросила писать мне, - с грустью пожаловалась она. - Все еще сердита на меня? - совсем по-детски спросила Екатерина, немного страшась услышать ответ. - Годы ее известны, госпожа. Допускаю, что она уже и запамятовала, на что была сердита, да и кто вы сами. Порой она заговаривается. Слуги в ужасе бегут от нее, а Магдалена навещает ее лишь за тем, чтобы удостовериться, не померла ли. Когда-то столь великая женщина, в столь великом запустении, - Альфонсо печально покачал головой. - Говорят, путает ночную вазу с умывальником. - Матерь Божья, - хрипло произнесла Екатерина, сглотнув подступающие слезы. Слышать подобное было невыносимо. Орсула де Флеранж всегда была для нее и примером, и великим утешением. - Боже, если меня вдруг постигнет та же участь, я надеюсь, Гиз сжалится надо мной и отравит меня, - еле слышно прошептала она.