Цель оправдывает средства

Глядя на королеву-мать, Рене испытал нечто похожее на сострадание, чувство забытое и, казалось, давно утерянное. Однако врач победил в нем друга, впрочем, как и всегда. Он молниеносно извлёк из своего рабочего фартука длинную серебряную медицинскую иглу. Она была настолько острой, что достаточно было просто провести ей по коже, чтобы на ней осталась кровавая царапина. - Рене, умоляю... - жалобно произнесла Екатерина, призывая его быть очень осторожным. То, что он собирался сделать, было крайне опасно и требовало исключительных умений. Однако итальянец уже не слушал ее, он весь обратился в зрение, прикидывая место, где прокол будет наиболее безопасным и эффективным. Определив его, он без промедления всадил иглу ровно в сантиметре от кадыка. Екатерина похолодела, слушая, как из горла ее сына пошел натужный сиплый свист. Тем временем Рене уже извлёк иглу. - Держите его крепче, - скомандовал он. - Не дайте средству вылиться изо рта, - он с силой зажал рану из которой вместе с кровью тоненькой струйкой вытекал гной. - Отек спадает, мадам... Спадает, - флорентиец бросил на Екатерину ободряющий взгляд. Та закрыла глаза, и по ее щекам потекли слезы. В это самое мгновение Генриха Анжуйского буквально подбросило у нее на руках. В его горле что-то заклокотало, а спустя ещё мгновение, в комнате раздался его громкий и хриплый кашель. - Господи, благодарю тебя! - воскликнула королева-мать. - Проглотил! Только бы не опоздали... - она вдруг неожиданно повернулась к Генриху и бросила на него такой взгляд, что у него подкосились ноги. Если бы она в упор выстрелила в него из аркебузы, ему, вероятно, не было бы так больно. Она знала, что он не виноват, но какое ей было до этого дела. Ее сын умирал в его доме, похищенный им же пару дней назад. Генрих чувствовал, что не имеет ни единого шанса на прощение. - Вы испытали, я надеюсь? - Рене с сомнением взглянул на Екатерину. Она ничего не рассказала ему, из чего он сделал неутешительные выводы. - Не успела... - нетвердо проговорила она, будто бы борясь с собой, чтобы не вцепиться тотчас же себе в волосы. Мало ли было молодых слуг в ее дворце, мало ли было сильных и здоровых стражников. Разве поиск подопытного оказался бы столь долгим?.. Она с трудом сглотнула болезненный ком, что душил ее сейчас не меньше, чем яд душил ее сына. Не было таких проклятий, которыми бы она не осыпала себя. Она потеряла бдительность, забыла свой долг. Расплата за это грозила быть такой страшной, что она ее не выдержит. Она крепче прижала к себе Анжуйского. Это она была виновата во всем, она не сдержала данного ему слова и велела уехать... Он всегда был в опасности, а она ничего не могла поделать с этим. Уберечь и защитить, как обещала. Сегодня он в очередной раз расплачивался за ее слабости. - Я лишилась рассудка, - прошептала она сквозь зубы. Один человек слишком сильно завладел ее вниманием. Один человек занял собой все пространство вокруг, все мысли, все чувства принадлежали ему, а она и не заметила. Долгое время она бездумно делала то, что от нее требовалось, ни к чему не проявляя интереса, ни на чём не акцентируясь. Сейчас это могло иметь фатальные последствия. Ну что ей стоило проверить противоядие, то самое, на рецепт которого у нее ушло почти десять лет... Время шло. Дыхания принца практически не было слышно, но Екатерина чувствовала, как под сорочкой слабо, но всё-таки билось его сердце. Кровь и гной потихоньку перестали сочиться из аккуратной точечной ранки на шее, и флорентиец занялся перевязкой, попутно осмотрев зрачки болящего. - Я не поручусь, но мне кажется, противоядие эффективно, - задумчиво произнес он, продолжая тщательно осматривать лицо и кожные покровы принца. - Я бы жизнь за это отдала, - устало отозвалась королева-мать. Ее ужас сменило оцепенение. В конце концов, что она сейчас могла... Только застыть в ожидании, что было куда страшнее любой предсмертной агонии. Спустя четверть часа дыхание принца стало куда более различимым. Екатерина перекрестились, начиная верить в чудо. А спустя примерно такое же время, у герцога Анжуйского начались рвотные позывы. - Посуду, быстрее! - крикнула королева-мать. Гиз тут же подал ей таз для умывания, предварительно опорожнив его на пол. - Давай, сынок, давай... Вот так... Хорошо, - шептала она, без всякой брезгливости глядя, как его полоскает. - Что это за дрянь, Рене? - обратилась она к стоящему за ее спиной флорентийцу, что тоже внимательно следил за этим процессом. - Не знаю, Ваше Величество... Есть характерные признаки цианида, но я не уверен, что это всё-таки минерал. Я больше склоняюсь к тому, что это яд растительного происхождения. - Растительного происхождения? - Екатерина удивленно повернулась к нему. -Наподобие того, каким деревенские бабки вытравливают неугодный плод у своих заказчиц? - пробормотала она, ещё раз взглянув в содержимое таза. - Да, мадам, - итальянец согласно кивнул. - Я практически уверен, что это готовил человек, не имеющий никакого соответствующего образования. - Не алхимик... - Екатерина презрительно покривила губы. - Значит, у простолюдина заказали. Флорентиец усмехнулся в ответ, но она не обратила на это внимание. Его она давно таковым не считала. Для ее персоны он был ценнее любого дворянина. - Вы должны немедленно собрать всех своих слуг, - металлически произнесла королева-мать, обращаясь к Гизу. - Каждый из них должен побывать у мэтра Кабоша. Начиная с вашего дворецкого, - бесстрастно добавила она. - Испанские сапоги разговорят и не особенно разговорчивых. Генрих мрачно кивнул. Все его люди уже были взяты под стражу и теперь ожидали допроса и своей незавидной участи. - Он весь горит, - Екатерина ощупала лоб принца, с нежностью убирая с него слипшиеся черные волосы. - Неужели организм начал бороться, - она благодарно возвела к небу очи. - Конечно, Ваше Величество, - успокаивающее произнес Рене. - Принц молод и здоров, не хороните его раньше времени. Однако сегодня ночью будет кризис. Останетесь с ним, а завтра вызовите мэтра Паре. А теперь позвольте мне откланяться. В моем присутствии здесь больше нет нужды, - флорентиец почтительно кивнул Екатерине. - Рене, - та протянула к нему руку, зовя подойти поближе. - Спасибо, - она крепко сжала его ладонь. - Всегда к вашим услугам, мадам, - Рене легко, по-дружески пожал ее тонкие пальцы. - Всегда, - тихо добавил он на итальянском, и королева-мать благодарно улыбнулась в ответ. Оставшись наедине с королевой, Гиз наконец более-менее облегчённо вздохнул. Присутствие флорентийца принесло ему весьма сомнительное удовольствие. Хотя он и понимал, что герцог Анжуйский больше всего обязан жизнью именно ему. Он ещё раз взглянул на Екатерину, которая сидела, пошатываясь из стороны в сторону, словно укачивая на руках грудного ребенка. Он тихо развернулся на каблуках и направился к двери, желая оставить ее наедине с сыном. - Останьтесь, Генрих... пара слов, - за его спиной раздался мягкий, практически ласковый голос королевы-матери. Она не без усилий поднялась с кровати, чувствуя, что до онемения отсидела конечности. Укрыв Анжуйского покрывалом, она на негнущихся ногах развернулась к Гизу. Некоторое время она просто смотрела на него, решая, какому чувству сперва дать волю. - А если-бы я не успела?! - она вдруг бросилась к нему, в пару шагов преодолевая расстояние между ними. - Если бы я не успела?! - она вцепилась в его ворот, с силой выталкивая его в дверь. Они бы выпали в проем, будь Генрих де Гиз чуть менее крепок в ногах. - Если бы противоядие оказалось не эффективным?! - она шипела на него, словно хищная птица, выпущенная из клетки на соколиной охоте. - Мадам... - тихо начал Генрих, как можно выше поднимая подбородок в ожидании уже привычного удара по лицу. Но его не последовало. - Мадам... - передразнила королева, с горечью взглянув в его глаза. - А если бы ты тоже отведал из той посуды?.. Я бы потеряла вас обоих, - она резко отпустила его ворот, с трудом подавив в себе желание броситься к нему на шею. - Какого дьявола происходит в твоём доме? - она отошла от него подальше, сейчас было не до нежностей. - Как гугеноты смогли дотянуться до твоего стола?.. Как ты мог это проморгать? - она буквально пытала его взглядом. - Гугеноты? - Гиз с сомнением посмотрел на нее. Версия была удовлетворительная, однако же он с трудом верил, что они могли пробраться прямо к нему на кухню. Да и откуда им было знать, что в его доме находится принц? - Ну а кто же, по-твоему? - Екатерина раздражённо повела плечами. - Две тысячи человек. Мы убили две тысячи человек, Генрих. Неужто ты думаешь, мало желающих нам такой же участи? - она немного перевела дух. От ненависти ей перехватывало горло. - Морвель не может выследить де Муи с самой Варфоломеевской ночи, - немного погодя, продолжила она. - Но он в Париже, как и его люди. Они собираются вокруг наваррца... с одной только целью. В то время как ты тратишь свои драгоценные таланты на похищение моего сына и угрозы королевству, - она устало прислонилась плечом к белому мрамору стены. - Мы должны собраться, Генрих, иначе все это закончится печально, - тихо проговорила она. - Слишком много времени было потрачено на дела сердечные. - Принцу не стоит здесь оставаться, - Генрих тихо подошёл к ней и встал за ее спиной. - В Лувре ему будет безопаснее, - он тяжело вздохнул. Она была права. Пока они играли в одну игру, кто-то незаметно втянул их в другую. - Ваше доверие обнадеживает меня, - спокойно произнесла Екатерина, не оборачиваясь. - Дав мне слово, вы испытали большое облегчение, - незаметная улыбка тронула край его рта. Он в мельчайших подробностях помнил их последний разговор. - Я верю, что вы не отвернетесь от меня теперь... Сами не захотите, - с какой-то странной интонацией добавил он. - Я вам нужен, а вы нужны мне. Екатерина сделала неопределенное движение головой, что не означало ни да, ни нет. - Я заберу его завтра, - она снова устремилась в покои, где лежал ее сын. - Сегодня его нельзя трогать с места. Генрих толкнул дверь и, пропустив ее вперед, вошёл следом. Герцог Анжуйский в бреду метался по кровати. - Сейчас бы пойти испарине, - прошептала королева-мать, ощупывая грудь принца под рубашкой. - И сердце так нехорошо бьется, - она снова опустилась рядом с ним. - Он не умрет, Катрин... Молодость поборет недуг, главное, что отрава эта покинула его тело, - Гиз пристально рассматривал Анжуйского. Сейчас ему очень хотелось верить собственным словам. Он даже и представлять не хотел, что будет с Екатериной, случись иначе. - Из Нерака идут очень тревожные вести, - вдруг начала королева-мать, желая хоть как-то отвлечься. - Я слышал, - невесело констатировал Гиз. - Кинь туда искру, и полыхнет очередное восстание. - Чернь обсуждает по кабакам, как же славно будет, если королем станет Анрио. Радуются, что Анжуйский сослан в Польшу. Надеются, что и для Франсуа вскорости отыщется подходящее местечко вдали от престола, - Екатерина не заметила, как впилась острыми ногтями в простыню. - А Наваррский в курсе, по-вашему, всего этого... действа? - Генрих задумчиво подпер подбородок рукой. - Предпочитает быть "не" в курсе, - хмыкнула королева-мать. - Ему тепло и уютно под крылом королевской милости. Зачем же лишний раз подвергать себя бездумному риску?.. А мой сын слеп и глух. Верит ему всецело. - Мадам, а что, если короля тоже отравили? - Генрих слегка поежился. Все, что касалось ядов, вызывало в нем некое подобие брезгливого страха. - Нет, мой мальчик умирает сам, - печально произнесла Екатерина. - Это недуг души, а тело - всего лишь следствие. И нет тому противоядия. Они долго сидели в полной тишине, прислушиваясь к неровному дыханию принца. Каждый думал о своем и, казалось, никак не желал покидать своих мыслей. - Я не отвернусь от тебя, Генрих, - вдруг внезапно произнесла Екатерина. - Ты прав, я сдержу своё слово. Я больше не могу быть одна, - ее голос чуть дрогнул. - Я выйду за тебя по собственной воле, а не по принуждению. Сдержи и ты свое слово, то самое, что дал мне в Бастилии. Генрих с улыбкой смотрел поверх ее волос. Именно эти слова он когда-нибудь надеялась услышать. Именно это согласие получить. Без слез и принуждения, без мук совести... Искреннее и добровольное.