Цель оправдывает средства

- Я слышал шум экипажа. Она приезжала? - осведомился Генрих Анжуйский, не поворачивая головы к только что вошедшему. Он сидел полубоком, от чего его орлиный профиль смотрелся еще более эффектно. - Только что отбыла в Лувр, - Гиз с нарочитой аккуратностью прикрыл входную дверь. - Я буду счастлив, если вы согласитесь разделить со мной мою скромную трапезу, - предложил он, осматриваясь в покоях. Он видел их сотню раз, когда-то это были его личные покои, но с появлением в них Анжуйского Генрих стал чувствовать здесь себя неуютно. - Вы неохотно принимаете пищу - это тревожит моих лекарей, - он подвинул себе кресло и сел ровно напротив принца. - Что скажете, Ваше Высочество? - Может быть, чуть позже, - Анжуйский задумчиво подпер подбородок здоровой рукой. - И какова же истинная причина совместного ужина, Генрих? Хотите сообщить мне какую-нибудь важную новость, или же просто посплетничаем? - принц улыбался одними глазами. Черными... с поволокой. Когда он был в хорошем расположении духа, они могли казаться почти что женскими. - Новость действительно есть. Не знаю, однако, понравится ли она вам. - Ну же, не томи, - принц с показным нетерпением поерзал в кресле. - Хотя твоя довольная рожа говорит краше любых слов. Ты получил, что хотел, - заключил он, и его взгляд на мгновение помрачнел. - А теперь скажи-ка, любезный кузен, каково это - шантажом и угрозами получить согласие женщины? - Я имею смешанные чувства по этому поводу, Ваше Высочество, но скажу так, ни одно из них не заставит меня пожалеть о содеянном, - Генрих крутил тяжелый фамильный перстень, свободно сидящий на длинном указательном пальце. - И что же дальше? - с отдаленной тревогой в голосе спросил Анжуйский, не сводя глаз с сидящего напротив собеседника. - А дальше все предельно просто, Ваше Высочество, - Гиз резко перехватил его взгляд. - В самое ближайшее время мы с королевой Екатериной сочетаемся законным браком... Милостью Божией, - добавил он, воздев к небу очи. - А вы отбудете в Польшу, как того требуется. - Как у вас все просто, - ядовито процедил принц, чуть прищелкнув языком. - Простите меня, Генрих, я не хотел оказаться виновником стольких ваших страданий, - участливо проговорил Гиз. Это было чистейшей правдой. - Если бы я мог избежать того, что уже произошло, я бы избежал, клянусь честью. - Поберегите эти излияния для моей матушки, - Анжуйский беззлобно ухмыльнулся. - Они вам пригодятся в дальнейшем. Даже если сейчас, казалось бы, не пригодились. А насчет времени, вы правы. Нужно как можно скорее дать полякам их короля, иначе... - Иначе они найдут его сами, - закончил за него Гиз. - Франсуа... - задумчиво протянул он. - Это бы так многое решило. - Катрин никогда не отпустит его в Польшу, он слишком молод, а мы не знаем, что там за условия. Я и сам еду не без опасений, Генрих, хотя и повидал кое-что за свою жизнь, - принц вдруг болезненно скривился и резко схватился за правый бок. - Ваше Высочество?! - Генрих рванулся со своего места, принц был белее собственной сорочки. - Оставь это... - Анжуйский властно кивнул ему, приказывая вернуться в кресло. - Пустое... - сдавленно простонал он. - Эта рана совершенно не опасна, - задумчиво проговорил Гиз. - Однако... ваше состояние и вправду вызывает у меня беспокойство, - он почти что мгновенно оказался рядом с принцем, напрочь игнорируя его протесты, и аккуратно приподняв острый подбородок Валуа, начал обеспокоенно изучать воспаленные дужки карих глаз. - Генрих, перестаньте... ради всего святого, - Анжуйский тряхнул головой в попытке освободить свое лицо от невыносимо жарких, словно сухой степной ветер, ладоней, чьи прикосновения были ему неприятны. Или же... Он тут же прогнал от себя иное, идущее прямо вслед за неприязнью, ощущение. Этому ощущению было не место ни в его жизни, ни в его сердце, что сейчас предательски учащенно забилось. - Мой личный лекарь, которому я доверяю, как самому себе, утверждает, что признаков заражения крови нет, - Генрих мягко убрал ладони с его лица. - Но у вас не спадающий жар, и вы так слабы... Я не понимаю, в чем дело, Ваше Высочество... Не понимаю, - медленно, почти по слогам протянул он. Глубокая тревожная складка залегла на его высоком чистом лбу. - Если бы ты не вознамерился навязаться мне в отчимы, я бы решил, что стилет был отравлен, - заговорщически понизив голос, произнес Валуа. - Я и впрямь чувствую себя скверно. Эти боли в боку, тошнота... Отравленный стилет. Генрих вздрогнул всем телом. Какое-то нехорошее предчувствие разом заполонило его сознание. Неужели его личное оружие познакомили с ядом? А почему бы и нет, черт побери?! Почему бы и нет? Или же... принца травили прямо у него дома?? Чем больше он думал, тем страшнее ему становилось... Кто?! И каким образом он сумел подобраться настолько близко? Гиз тяжело выдохнул, едва справляясь с охватившей его дрожью. - Что? Думаешь, меня травят прямо с твоей собственной кухни? - не без издевки поинтересовался Анжуйский, однако в его глазах мелькнул вполне осознанный страх. Точно такой же, как тот, что минутой ранее охватил самого Генриха. - Что вы знаете о ядах? - Гиз нервно ходил по комнате, пытаясь привести мысли в порядок. - Только то, что они умерщвляют, - принц облизал пересохшие губы. Чего-чего, а умирать от яда в самом расцвете лет он не собирался. - Здесь матушкин флорентиец пришелся бы как никогда кстати, - Валуа бросил на Генриха насмешливый взгляд. - Но это уж тебе решать. - Ваша смерть не входит в мои планы, Ваше Высочество, - сухо отрезал Генрих. - И никогда не входила. Однако, если вы что-то задумали, то советую вам раздумать прямо сейчас, ибо все это лишь усугубит и без того непростую ситуацию. Всем нам будет лучше, если до срока вы не станете предпринимать попыток убежать из этого дома, а также попыток каким-либо образом связаться со своей матерью или кем-то из ее окружения, - закончив произносить тираду, он с сомнением взглянул на герцога Анжуйского. В его лице не было ни кровинки. Без сомнения, он был болен. И столь пустячная рана не могла послужить тому реальной причиной. Сейчас принц выглядел намного хуже, чем в то утро, когда он, Генрих де Гиз, сам лично втащил его в эти покои. - Пошли за Рене, пока еще не стало слишком поздно, - тихо, но твердо произнес Анжуйский. - Побег отсюда не входит в мои личные планы, - он старательно выделял каждую нужную ему интонацию. - Тебе придется поверить мне на слово. Потому что, если я здесь умру, то следующей будет смерть твоего брата. Ты прекрасно знаешь, на что может быть способна женщина, потерявшая своего ребенка. Ее отчаяние утопит всех в крови, и ей будет совершенно наплевать на все твои армии, владей ты хоть воинством Христовым. А мой драгоценный братец в порыве своей безумной ярости обвинит в отравлении тебя. Так что, если здесь действительно замешан яд, в твоих интересах поторопиться, - принц нервно сглотнул, снова ощутив привычную тошноту. - Хорошо, - Гиз согласно кивнул. Сомнений было хоть отбавляй, но он не мог так рисковать. Если Генрих Анжуйский умрет, то Екатерина будет потеряна навсегда. Да и он сам не хотел бы принцу подобной участи. - Пошлите за мэтром Рене, - обратился он к дежурившему у дверей слуге. - Если откажется, покажите вот это, - он протянул ему перстень, который Анжуйский только что стянул со своего тонкого пальца. - А не поспешит ли он первым делом к королеве-матери? - Генрих пытливо посмотрел на принца. - Нет... не думаю, - тот устало откинулся на спинку кресла. Его знобило. - Он захочет сперва сам узнать, в чем дело. Дурак не продержался бы столько лет при моей матери, - добавил он, кутаясь в шерстяной камзол. - Я принесу вам вина из своих покоев, потерпите немного, - Генрих рассеянно осмотрелся вокруг себя. - Ничего здесь не пейте... Смерть Христова! Я очень надеюсь, что вы отравились не сами, - с досадой воскликнул он. - Нет, друг мой, я не матушка, - принц хрипло рассмеялся. - Что вы имеете ввиду? - Генриха передернуло. - Ничего особенного. Станете жить вместе, узнаешь, - Анжуйский улыбнулся какой-то странной, брезгливой улыбкой, которую хотелось поскорее забыть. - Сказать по правде, я с детства боюсь подобных вещей, - он прямо посмотрел на Гиза. - Одно дело получить добрую царапину на поле брани, от нее и скончаться. Другое - быть отравленным, словно крыса в дворцовых погребах. Генрих поморщился. Его пленник был абсолютно прав. - Идите, Генрих, идите... Я хочу пить, - слабо, будто бы в полудреме пробормотал принц.