Цель оправдывает средства

Король в очередной раз смерил шагами собственный кабинет, прежде чем ему сообщили о том, что его мать благополучно вернулась во дворец. Он бросился к выходу, но внезапно замер у самых дверей. Она не должна видеть его таким. - Кормилица... Мадлон! - подсипловато крикнул он. Недуг разрастался и креп, поражая самые неожиданные части организма, включая голосовые связки. Карлу было больно глотать, больно вдыхать и практически невыносимо разговаривать. - Дай мне те капли, что успокаивают нервы, - он тяжело закашлялся. - Мне надо поговорить с королевой-матерью, - он обратил к кормилице потухший, но все еще ласковый и любящий взгляд. - Сир, быть может, стоит дождаться утра? - женщина с сомнением покачала головой, видя в каком состоянии пребывает ее король. - Нет, Мадлон, именно сейчас. Иначе я не усну, - Карл устало убрал со лба прядь светло-каштановых, уже порядком поблекших волос. - Давай лекарства, - повторил он совсем другим... приказным тоном. Оказавшись в покоях Екатерины, король не сразу понял, что все-таки смущает его больше. Царившая вокруг матовая тишина, или же одна единственная свеча, что совершенно не справлялась с кромешным мраком позднего январского вечера. Он прищурился, чтобы рассмотреть мать. Королева лежала на кровати. В скудном освещении одного неровного пламени она казалась покойницей. - Как вы? - тихо поинтересовался Карл, заметив у нее на лбу ледяной компресс. - Не знаю, - совершенно искренне ответила Екатерина, вздрогнув от звука собственного голоса. Она приехала совсем недавно, но ей казалось, что целая вечность прошла с того момента, как она покинула особняк Генриха де Гиза. Целую вечность она лежала здесь в полной тишине и темноте, не имея в голове ни одной мысли, за которую хотелось бы зацепиться. Она не чувствовала ровным счетом ничего и была счастлива этому. Время переживаний и тяжких дум прошло. Конечно, на их смену незамедлительно придут другие, но сегодня она этого не позволит. Сегодня все было решено. Сегодня она, Екатерина Медичи, вдова Генриха II Валуа не станет думать о будущем. Сегодня она оставит это Господу Богу. - Вы дали согласие? - король первым нарушил непроизвольную паузу. - Да, - коротко кивнула королева-мать. Карл приблизился и со вздохом присел рядом с ней на кровати, совершенно обыденным движением отодвинув в сторону пышный край бархатной черной юбки. - Я перепробовала все, что было в моих силах, - утешающе проговорила Екатерина, заметив, как король прикрыл лицо ладонью. - Он непреклонен, - с неподдельным вздохом добавила она. - Он вам угрожал? - вдруг спросил Карл, резко повернувшись к матери. - А то как же, - тонкие губы королевы презрительно скривились. - Обещал убить вас всех, одного за другим. - И при этом я являюсь королем этой чертовой страны! - с какой-то совершенно непохожей на него ненавистью воскликнул Карл. - Эта страна ниспослана тебе Всевышним, - мягко произнесла королева, однако по лицу ее пробежала мрачная тень неприязни. Вся ее сущность отказывалась воспринимать подобные речи от короля. - И если придется чем-то пожертвовать ради ее благополучия, мы пожертвуем. Точно так же, как и во имя династии Валуа. Это наша святая обязанность. - А не слишком ли много жертв мы приносим во имя династии Валуа? - с вызовом человека, чьи дни можно было пересчитать по пальцам, бросил Карл. - Решето не наполнить водой, матушка, - с болезненной иронией хмыкнул он. - Сир... - Екатерина с горечью смотрела на него. - Вы не должны допускать, чтобы подобные мысли завладевали вами. Вы король Франции! Вы мой сын! Боритесь!.. Боритесь с самой судьбой, если потребуется. И не позволяйте вашим недругам отравлять ваш разум, - добавила она, приподнимаясь на локте. - О каких недругах вы говорите, матушка? - скорее для порядка поинтересовался король. - У вас только один недруг, сын мой, - Екатерина пристально посмотрела ему прямо в глаза. - И мы оба знаем, кто, - она вновь откинулась на подушки, словно испытав тяжелый приступ мигрени. - Простите меня, - вдруг абсолютно другим тоном произнес Карл. В его голосе было столько тоски и сожаления, что Екатерине стало не по себе. В последние дни настроения Его Величества могли меняться со скоростью звука, и никто не смел удивляться этому. Он мог впадать в ярость и глубочайшую хандру по несколько раз за час, и по нескольку раз за час излечиваться от них, становясь благостным и совершенно беззаботным. Болезнь все крепче забирала его в свои объятия и все реже оставляла в нем проблески рассудка, но сейчас все было по-другому. Екатерина чувствовала, что ее сын никогда не был более в здравом уме, чем сейчас. - За что, мой мальчик? - тихо спросила она, снимая со лба давно уже ставший сухим компресс. - Я король, но я совершенно беспомощен, - Карл сглотнул горечь, что мгновенно сдавила горло. Он никогда не произносил эти слова вслух. Тем более при своей матери. С тех самых пор, как он стал королем, она перестала понимать и прощать ему его слабости. Она лишь с презрением отворачивалась от них. И от него, как ему всегда казалось. - Я не могу вас защитить! - воскликнул он с таким отчаянием, что у Екатерины сжалось сердце. - Ни вас, ни свое государство... Я, помазанник Божий! А мне ставят условия подлые шантажисты, предатели, чье место на плахе! - Много лет я вынуждена была делить свою власть с Франсуа де Гизом, - королева-мать печально покачала головой. - А теперь тебе приходится делить власть с его сыном. Такова участь некрепкого трона, что оставил мне ваш покойный отец. Возвышая одних, король унижает не только других своих вассалов, но и свое собственное достоинство. Я так и не смогла избавиться от заведенного твоим отцом уклада. И я не смогла укрепить трон для наших детей настолько, насколько это требуется, - она тяжело вздохнула, пытаясь почувствовать боль от произнесенного. Обычно эта тема глубоко задевала ее, но сейчас она не чувствовала ничего, только пустоту. - Вы сделали все, что от вас зависело, матушка. Никто из ваших сыновей не упрекнет вас в подобного рода несостоятельности, - король с бесконечным уважением и теплотой посмотрел на мать. Он прекрасно помнил, что ей пришлось пережить после смерти его отца и старшего брата. Екатерине вдруг подумалось, что она уже очень давно не видела на себе такого его взгляда. Всегда колкий, будто бы в чем-то упрекающий, давящий чувством вины - такой взгляд Карла IX стал для нее куда более узнаваемым и привычным. - Я вдруг вспомнила, как вы смотрели на меня, когда только взошли на престол, - пояснила Екатерина, поймав на себе вопросительный взгляд сына. - И как же это было, матушка? - благодушно, но с каким-то подозрением осведомился король. Он хорошо помнил каждый прожитый тогда день. Каждое мгновение он был в опасности, но не было дней счастливее, ведь впереди было долгое и благословенное Богом царствование. Во всяком случае, так говорили ему астрологи матери. - С восхищением, - отстраненно проговорила Екатерина, уставившись на подрагивающее пламя оплывающей свечи. - Поверьте, ничего не изменилось с тех пор, матушка, - Карл глухо рассмеялся. - Мое отношение к вам очевидно, однако жизнь научила меня быть мудрее, - он повернулся к ней и с интересом посмотрел в ее бледное, неподвижное лицо. В это самое мгновение тонкая струйка дыма плавно устремилась вверх. Единственная в комнате свеча погасла. - Я очень не хочу, чтобы вы страдали, - голос короля снова стал хриплым и больным. - Если он станет плохо обращаться с вами?! Я... - Последнее, о чем вам стоит тревожиться, это о том, как со мной будет обращаться Генрих де Гиз, - с уверенностью произнесла Екатерина, не имея при этом никакой уверенности. Она знала о герцоге достаточно, чтобы отдавать должное соответствующим опасениям. А то, чего не знала, заставляло ее опасаться еще больше. Однако волновать и расстраивать сына своими сомнениями не входило в ее планы. - Не беспокойся не о чем, - ласково добавила она. - Я попытаюсь сделать так, чтобы этот союз принес пользу в первую очередь Валуа. Возможно, что само провидение посылает мне такой шанс. - Я не требую, чтобы ради меня и блага королевского дома вы вертели своим мужем. Постарайтесь лучше быть счастливой, - Карл нащупал в темноте ее тонкую, холодную руку и крепко сжал запястье. - Этого будет достаточно, мадам... Вы заслужили. - Благодарю вас, государь, - Екатерина сжала его руку в ответ и поднесла к своим губам. - Спасибо тебе, сынок... Я была не вправе даже надеяться на твое понимание. Спустя мгновение королева-мать провалилась в глубокий сон без сновидений. В тот самый, что был ей так нужен, в тот самый, что был ей недоступен уже долгое время. А он так и остался сидеть возле ее ног, словно и не переставал быть маленьким мальчиком, которого часто мучили ночные кошмары. В такие минуты нынешний король приходил к своей матери, несмотря на то, что это было строго запрещено дворцовым этикетом. Она никогда не прогоняла его, лишь беззлобно журила, указывая на то, что настоящему взрослому мужчине так делать не положено. Терпеливо выслушивая обо всех его страхах и печалях, она, разумеется, вскоре засыпала. Вечно измотанная государственными делами и заботами. А он так и продолжал сидеть до самого рассвета, почти неподвижно, слушая ее мерное дыхание, чувствуя тонкий, вяжущий аромат ее духов - такой привычный, такой родной... Карл глубоко втянул ноздрями воздух. Духи были другими, но он, как и много лет назад, чувствовал себя спокойным и счастливым... Чувство безопасности осталось неизменным.