Цель оправдывает средства

- Я приношу вам свои глубочайшие извинения, мадам, - негромко проговорил герцог Майеннский. Он с ужасом думал о том, какими последствиями были чреваты практически безумные действия его старшего брата. - Не вам приносить извинения, - Екатерина поднялась ему навстречу. - Вы ни в чем передо мной не виноваты. - Я боюсь даже предположить, как отреагировал король, - Карлу хватило одного взгляда, чтобы понять, какая буря пронеслась над королевой-матерью в этих самых покоях. - Спросите лучше, как отреагировали поляки, - ее бескровные губы скривились в злой, усталой, почти что старческой ухмылке. - Что мне прикажете делать, Карл? - она вплотную подошла к нему и заглянула прямо в глаза. - Я не знаю, мадам... я не знаю, - честно ответил Майеннский. Екатерина опустила глаза и тяжело вздохнула. Карл внимательно наблюдал за тем, как она побрела к туалетному столику, едва переставляя ноги. Он никогда не видел ее в таком состоянии... Всегда цветущая женщина, полная жизненных сил и энергии, напоминала ему родителей - крепких, сильных, никогда не падающих духом. Еще вчера королева-мать царила на приеме, сегодня же ему открывалась совершенно иная картина. Герцог Майеннский испытал некое подобие теплого и щемящего сочувствия. - Больше всего на свете я хочу, чтобы мой брат был счастлив, - внезапно начал он. Екатерина, которая сосредоточенно капала в бокал какие-то капли, на мгновение замерла. - Я не требую от вас понимания, Ваше Величество. Не в праве требовать, но... - Вы серьезно хотите, чтобы я стала членом вашей семьи? - Екатерина горько усмехнулась. Это был страшный сон, который становился реальностью. - Нет, - совершенно искренне ответил Майеннский. - Хотя бы потому, что я сильно сомневаюсь, что счастье может быть достигнуто такими путями, которые избрал мой брат. - Что же тогда? - Екатерина залпом выпила лекарство. - Вы старше, мадам, - Карл с опаской взглянул на нее, но она ответила мягкой, понимающей улыбкой. - Вы мудрее, - продолжил он уже с большей уверенность. - Быть может, вы смогли бы направить его, - Карл тщательно подбирал каждое слово, чувствуя себя, словно под дулом аркебузы. - Возможно, ваше согласие избавит нас от многих бед и принесет долгожданный покой. Окончательно положит конец всем нашим распрям, укрепив столь шаткий союз, который вы с моим отцом столь упорно пытались сохранить. - Я сильно сомневаюсь, сударь, что вашего брата возможно куда-либо направить. И тем паче сомневаюсь в том, что это смогу сделать именно я, - с пламенной убежденностью аббата Фулона произнесла Екатерина, будучи твердо уверенной в обратном. Генрихом де Гизом можно было управлять, но она не могла... да и не хотела. Впервые в жизни она ставила свои личные интересы выше государственных. Признаться себе в этом было смерти подобно. Майеннский смерил ее любопытным взглядом. - Ну не Марго же, - его дружелюбный тон явно не соответствовал сказанному. Королева-мать в который раз отмечала поразительное умение герцога полностью контролировать беседу. - Вы вините меня, Карл? - вдруг без обиняков спросила она. - Нет, Ваше Величество, - Майеннский ответил после некоторого раздумья. - Дурак тот, кто ничего не боится. Я способен понять каждое из ваших опасений. И я не сторонник насилия, мадам. Мы милостью божьей уродились не чернью. Наше положение слишком ко многому обязывает нас, - Екатерина согласно кивнула. - Избегнуть кровопролития любой ценой, - задумчиво прошептала она, уставившись куда-то в пустоту. - Пока еще есть такая возможность, - Карл перехватил ее взгляд. - Как вы узнали об Анжуйском так быстро? - Екатерина мгновенно сменила тему, снова чувствуя, как проведение тащит ее к ненавистному алтарю, словно опутанную цепями каторжанку. В такие моменты она ненавидела весь мир. - Я получил нежнейшее послание, мадам, - Майеннский изящным движением поправил великолепные темно-русые волосы. - Где мне было велено не при каких обстоятельствах не вмешиваться в это дело. Смерть Христова, это ли не повод вмешаться? - он одарил ее совершенно мальчишеской улыбкой. - Что вы можете мне предложить? - Екатерина будто бы невзначай поднесла руку к губам, дабы скрыть свою собственную улыбку. Молодой человек был очарователен и знал об этом. - Я готов стать заложником королевской семьи, Ваше Величество, - Карл Майеннский в мгновение посерьезнел. От прежней бравады не осталось и следа. Екатерина видела, что он полностью отдает себе отчет в том, что делает и говорит. - Попытайтесь обменять меня... Хотя я не уверен, что мой братец посчитает сей обмен равноценным, - его губы тронула печальная усмешка. - Но это все, что я могу предложить вам в такой ситуации, мадам. Какое-то время королева-мать смотрела на него с неподдельным интересом. Ее затуманенный, но по-прежнему живой разум мгновенно нарисовал ей все плюсы и минусы подобного расклада. Плюсов оказалось много, а минус только один - Екатерина даже не представляла, чего еще можно ожидать от Генриха де Гиза. Каждое его действие было значительно хуже предыдущего, и она уже ни в чем не могла быть уверена. - Нет... нет, это слишком опасно, - пробормотала она, обращаясь скорее к самой себе. - Простите мне эти слова, но я тоже не уверена, что Генрих посчитает этот обмен равноценным. Я могу лишь молиться об этом, но... этого недостаточно. Я не могу так рисковать. Мой сын должен быть в безопасности... и вы тоже, Карл, - совершенно искренне добавила королева-мать. - Я не могу допустить, чтобы кто-то из вас пострадал из-за меня. - Что же вы намереваетесь делать, Ваше Величество? - Карл нервно сглотнул, осознавая, что не так уж и сильно хочет получить ответ на свой вопрос. - Я намереваюсь увидеть Генриха де Гиза, - глухо произнесла Екатерина. - Это не очень хорошая идея, мадам, - Майеннский обеспокоенно крутил свободно сидящий на пальце фамильный перстень. - Никто не сможет поручиться за вашу безопасность. - Мне этого и не нужно, - тихо отозвалась королева, устало прикрывая отяжелевшие веки. - Кроме того, у нас накопилось много о чем потолковать лично, - добавила она, чувствуя какое-то странное, практически блаженное облегчение от этих слов. Будто бы с нее разом слетели те самые пудовые оковы, сковавшие ее в тот самый миг, когда она ответила отказом. Разговор... она понимала, что он должен был состояться. Они оба нуждались в нем, даже если он обернется самыми трагичными последствиями. Бегать от себя больше не представлялось возможным. Он выполнил каждое свое обещание, загнав ее на самый край ущелья. Но чем ближе она оказывалась к пропасти, тем меньше оставалось страха, лишь обреченность и близость столь желанного освобождения... - Как благородно, черт возьми! - воскликнул Рене на итальянском, распахнув тяжелую дверь королевской молельни, когда Карл Майеннский наконец откланялся. - Никогда бы не подумал, что в этом изнеженном юнце скрывается столько самопожертвования. - Ты был бы другого мнения, если бы знал, на какие деньги он обменял свое слово дворянина, - Екатерина беззлобно улыбнулась. - Я знаю Майеннского с самого его рождения. Он палец о палец не ударит просто так. Но с Генрихом они действительно близки, и эта братская любовь стоит очень дорого, - с печальным вздохом проговорила она, невольно сравнивая их со своими собственными сыновьями. - Выходит, не все можно купить... А? Ваше Величество? - Рене улыбнулся ей той самой улыбкой, которую она так любила когда-то. - Не все... - сквозь зубы процедила королева, явно предпочитая другой расклад. - Значит, вы решили ехать к де Гизу одна? - вдруг спросил флорентиец. В его голосе явственно читались сомнение и тревога. - Да, - твердо ответила Екатерина. - Он ждет меня в своем особняке до вечера... А поляки ждут ответа до следующего утра, не знаю как, но Карл сумел выторговать у них это время. Анжуйский должен немедленно вернуться и немедленно отправиться в Польшу. Иначе я пропала, - королева плотнее закуталась в халат. - Что вы имеете ввиду? - Рене нахмурился. - Для исполнения договора они вытребуют у меня Франсуа, - ее голос дрогнул. - Но тогда Генрих останется в Париже, ты же этого и хочешь, - флорентиец устремил на нее непонимающий взгляд. - Алансонский еще ребенок! Я не допущу его отъезда куда-либо, пока сама не решу, что время для этого настало, - резко проговорила королева. - Он умный мальчик, но очень подвержен чужому влиянию... а также некрепок здоровьем, - печально констатировала она. - Польша погубит его... Да и для Генриха король подберет подходящее место, уж поверь мне. Мало ли в мире войны, - она болезненно поморщилась, словно от яркого света. - Он никогда не допустит, чтобы именно Анжуйский занял его место. Эта вражда родом из далекого детства, и я стала ее причиной, Рене. Тебе ли не знать. - Не стоит винить себя во всех смертных грехах, Катрин, - сочувственно произнес флорентиец. - Ты сделала для них все, что было в твоих силах. Ты не плохая мать и знаешь об этом. - Не знаю, Рене... не знаю, мой старый друг, - она торопливо смахнула еще не пролившуюся слезу. - Я не сумела привить своим детям того, что Франсуа де Гиз столь успешно привил своим... Они не любят друг друга.