Цель оправдывает средства

Екатерина готовилась ко сну, когда братья без стука, быстрым шагом вошли в ее покои. - Дамы, оставьте нас, - походя бросил Генрих фрейлинам матери, которые едва успели набросить халат на свою госпожу. - Что стряслось, дети мои? - королева взглядом отпустила камеристок, становясь возле зеркала и вытаскивая пышную косу из-под черной парчи ночного халата. - Матушка, вам лучше присесть, - Франсуа подошел к матери и ласково погладил ее по плечам. - В чем дело? - она с удивлением наблюдала в зеркальном отражении, как Генрих действительно подвигает ей стул. - Я пока еще в состоянии на ногах встречать дурные вести, - Екатерина недовольно посмотрела на сыновей. - Мы в этом не сомневаемся, матушка, - в голосе Генриха прозвучала едва уловимая ирония. - Сегодня утром Генрих де Гиз попросил у короля вашей руки, - отчеканил он, не сводя с нее глаз. - Что?! - Екатерина почувствовала, как в глазах полыхнуло, словно от сильного удара по голове. Она сделала резкий шаг вперед, навстречу Франсуа, который тут же подхватил ее и бережно усадил в кресло. - Соль... дайте мне соль, - глухо прошептала королева-мать, борясь с накрывающим ее глубоким обмороком. Генрих быстро подошел к ее туалетному столику и, порывшись в одной из шкатулок с многочисленными лекарствами своей матери, извлек из нее требуемые нюхательные соли. - Матушка, - он присел на ручку кресла и запрокинул голову Екатерины себе на руку. - Матушка! - принц приоткрыл шелковый мешочек и настойчиво поднес его к самому носу королевы. В тоже мгновение она распахнула глаза и порывисто вдохнула, будто собираясь чихнуть. - Слава Богу, - Франсуа посмотрел на Генриха, который кивнул ему в ответ. - Как вы себя чувствуете? - принц взял мать за запястье, прослушивая слабые, неровные удары ее пульса. - Как? - едва слышно пробормотала Екатерина, чувствуя, что губы пока еще плохо слушаются ее. - Как отреагировал король? - В свойственной ему манере, - Анжуйский аккуратно поднялся, а королева со слабым стоном откинулась на мягкую спинку кресла. Ей казалось, что ее голова сейчас разлетится на кучу мелких черепиц, как старый глиняный кувшин. - А с Гизом что? - вкрадчиво поинтересовалась королева-мать, словно боясь произносить при сыновьях это имя. - В Бастилии, - Франсуа тяжело вздохнул. - И мы опасаемся, что нашему Шарло хватит ума казнить его. - Боже мой... - Матушка, что вас связывает с Гизом? - как можно мягче спросил Алансонский. - В каких вы отношениях?... Как он решился на такой шаг? - Мы не любовники, если ты об этом, - почти резко проговорила Екатерина. Она не имела привычки подбирать слова, когда дела касались внутрисемейных конфликтов, когда врать и витийствовать не имело никакого смысла. - Однако он давно не постеснялся объясниться мне в своих чувствах. - А вы не постеснялись их принять, - Франсуа по обыкновении прищурил правый глаз. - Вы еще молоды, матушка, кто посмел бы осудить вас за фаворита? - добродушно произнес Анжуйскиий. - Все мы люди и имеем право на личную жизнь. Мы не можем постичь лишь одного - почему именно он?! Самый опасный человек в этом государстве! - Я не выбирала его, - с какой-то горечью прошептала королева. - Не имеет смысла отпираться, матушка. Генрих нам все рассказал, - Франсуа покачал головой. - Вот как? И что же он вам рассказал? - она устало посмотрела на сыновей. - Что ваши чувства взаимны, - принц едва заметно скривился. - Иногда мне так казалось, - металлическим голосом ответила Екатерина. Сама мысль об этих чувствах сейчас казалась ей невыносимой. - Примерно так он и ответил, - Генрих утвердительно кивнул. - Как бы то ни было, вы дали ему повод не сомневаться в себе. Не будь он уверен в вашем отношении, он не стал бы просить вашей руки. У Гизов свои понятия на этот счет. - Сначала я не поверила ему, - хрипло начала Екатерина, заламывая тонкие руки. - Не знала, как реагировать. Он словно топор свалился мне на голову. Я не хотела давать ему повод, но и отвергнуть не могла... - Потому что он стал вам небезразличен? - настаивал Франсуа. Сейчас он чувствовал пугающее его смятение, а также желание доверять только ее словам. - Да, - выдохнула королева, тяжело опуская веки. Она представила, как сама махнет знаменитым кружевным платком, отдавая приказ палачу парижского суда. Ей было больно. Она чувствовала, что не сможет простить того, кто заставил ее проходить через все это. - Услышать это от вас еще неприятнее, чем от него, - Генрих тряхнул ухоженной шевелюрой, словно пытаясь прогнать назойливую муху, точь-в-точь повторяя манеру своего отца, когда тот бывал чем-то раздражен. - Я допустила ошибку... - Допустили, матушка. Уж лучше бы вы сделали его своим любовником, - герцог Алансонский пристально смотрел на нее. - Франсуа, прошу тебя... - Екатерина прижала ледяную ладонь ко лбу. - Простите мне мою бестактность! - принц мгновенно поправился, понимая, что перешел черту. - Я вовсе не хотел вас обидеть, - он виновато опустил голову. - Однако я считаю, что вы должны сделать все от вас зависящее, чтобы избежать этого брака. Это очень опасно и не известно, чем может закончиться. - Вы очень дороги нам, матушка, - Анжуйский встал за ее спиной и положил руку ей на плечо. Обычно Генрих был ласков, но сейчас она ощутила тяжелую властность его прикосновения. Он был недоволен куда больше остальных ее сыновей, и она знала об этом. - Особенно Карлу, - на лицах обоих братьев отразилось что-то вроде снисходительной иронии. - Говорите яснее, Генрих, - Екатерина обратилась к сыну на "вы", что делала весьма редко и в весьма определенных случаях. - Куда же яснее, матушка? - принц тут же убрал руку, чувствуя ее раздражение. - Женившись на вас, Генрих получит такого заложника, ради которого каждый из нас готов будет не задумываясь выполнить любое его требование, - он смерил мать суровым взглядом. - Будем уповать на Господа, разумеется. Но не стоит забывать, что это Гизы. Екатерина медленно перевела взгляд на Франсуа. Ее дети редко бывали в чем-либо согласны друг с другом, но сейчас в их лицах читалось полнейшее единодушие. Королева почувствовала, как по ее телу пробегает озноб. Они озвучили ее самые большие страхи и опасения, которые не переставали терзать ее с того самого момента, как герцог объяснился ей в любви. Заложник. Она боялась произносить это слово даже в своих мыслях, однако оно полностью соответствовало тому, как она представляла себе свои отношения с Генрихом де Гизом. - Чем он угрожал королю? - вдруг тихо спросила она. - Матушка, и повторить-то язык не повернется, - Франсуа поморщился, как от лимона. - Сказал, что выведет войска из-под начала французской короны и примкнет к испанцам, если потребуется, - принц вздохнул, наблюдая за тем, как лицо его матери мрачнеет с каждым его словом. - Отговорить Карла будет не просто, - задумчиво прошептала королева. - Сейчас в своем решении он прав как никогда, - она резко поднялась с места. - Но отговорить его можете только вы, матушка, - Генрих едва заметно улыбнулся. - Дай Бог, - Екатерина кивнула сыновьям и направилась к выходу. - Я благодарна вам за вашу поддержку, - она обернулась к ним уже у самых дверей. - В столь трудный час, вы осчастливили меня. - Простите, если этот разговор причинил вам неудобства, - мягко проговорил Франсуа. - У нас не было другого выхода, - принцы учтиво поклонились ей. Было далеко за полночь, когда королева-мать бесшумно вошла в покои своего сына. Карл IX стоял у камина, пристально вглядываясь в одну точку. Из-под распахнутого настежь колета виднелась едва зашнурованная сорочка, которая почему-то была покрыта густыми, алыми пятнами. Если бы не характерный запах вина, Екатерина подумала бы, что он ранен. Король казался совершенно отрешенным, но когда она сделала шаг в его сторону, он резко повернулся к ней, а потом бегом бросился в свой кабинет. - Карл! Не убегай от меня! - крикнула Екатерина, бросаясь вслед за ним. - Только не сейчас! Нам надо поговорить! - она подлетела к кабинету и схватилась за тяжелую дубовую дверь, которую мертвецки пьяный король упорно тянул на себя. - Мадам, я не хочу вас видеть!... Во всяком случае не теперь, - добавил он более снисходительно. - Ваше Величество! Вы прищемите мне пальцы, - жалобно проговорила она, изо всех сил стараясь не смеяться. Ей вдруг вспомнилось, как Карл, будучи совсем маленьким, не любил купаться. Каких больших трудов и уговоров ей стоило загнать непослушного сорванца в ванну с мыльной водой, из которой он тут же начинал вырываться обратно. - И поделом вам, - буркнул король, но дверь отпустил. Отпустил так резко, что Екатерина отлетела назад, едва устояв на ногах. - Мы не можем позволить себе держать Гиза в Бастилии, - без экивоков начала она. - Ты знаешь, какие могут быть последствия. - А вы знали, какие могут быть последствия?... Когда раздавали свои милости направо и налево? - Карл бросил на мать такой взгляд, что ей захотелось провалиться прямиком в ад. - Ты никогда не простишь мне, так? - тоскливо проговорила Екатерина, опуская глаза. - Вы моя мать, и мой долг прощать вас... чтобы вы там ни сделали, - запинаясь произнес король. - Но вы, оказывается, так скрытны, мадам, что одним прекрасным утром ко мне является Генрих де Гиз и просит вашей руки, утверждая, что его симпатии взаимны, - Карл икнул. - Ну, что вы ответите мне на это на все, матушка? - Все так, как он говорит, сын мой, - королева устало кивнула, у нее не было сил дословно повторять тот же самый разговор, что уже состоялся с его братьями. А так же не было желания оправдываться снова. - Значит, мне готовиться к свадьбе? - Сир... - Нет-нет, матушка... если вы его любите, то я не стану препятствовать, - Карл расплылся в широкой ехидной улыбке. - Вы ведь прибежали сюда посередь ночи за тем, чтобы я отпустил вашего любовника на свободу. Так идите до конца! - Карл, не будь таким жестоким! - воскликнула Екатерина. - Я в отчаянии! - Я тоже, матушка, я тоже... В беспробудном! - король отвернулся от матери, оперевшись руками о письменный стол. Ему не хотелось, чтобы она видела его лицо. - Вы, вероятно, осведомлены о том, по какому обвинению Гиз отправился в Бастилию. Так что вы от меня хотите? - Я хочу, чтобы ты выпустил его, пока вести не просочились из этого дворца на улицы Парижа и не дошли до Карла Майенского. - Стало быть, ты согласна на брак?! - король ударил ладонью по столу, ощутив боль каждой клеткой своего изможденного тела. - За кого ты меня принимаешь, сынок! - Екатерина в ужасе смотрела на него. - Как я могу согласиться на такое?! Мне невыносимо смотреть в глаза своим детям... В каком виде я предстану перед нашими подданными?! Я не для того столько лет оберегала свою репутацию, чтобы уничтожить ее одним росчерком пера!... Чернь и так ненавидит меня, думаешь, мне не доставало еще и ее презрения?... Я не вынесу такого позора, сир, не вынесу! - она закрыла рот ладонью, чтобы сдержать подступающую истерику. - Ну-ну, матушка, - Карл тихо подошел к королеве и успокаивающе погладил ее по спине. - Все это ужасно, вне всякого сомнения. С другой стороны, Гиз не последний человек в государстве... Именно поэтому мы и не отдали ему Марго, - добавил он со свойственной ему добродушной иронией, дабы разрядить обстановку. Екатерина улыбнулась, обняв сына. С ним она чувствовала себя чуточку спокойнее. - Наши законы позволяют, да и история знавала множество подобных примеров, - вкрадчиво продолжил Карл. - Леди Бофорт трижды была замужем... - Это было до того, как она стала королевой-матерью, - Екатерина с нежностью поцеловала сына в лоб. - Кроме того, у всех свои резоны. - Так что станем делать, матушка?... С вашим Гизом и вашими резонами? - король усмехнулся. - Для начала напиши указ, - она мягко подтолкнула сына к письменному столу. - Гиз должен покинуть Бастилию до рассвета, а там поглядим. Признаться, есть у меня одна идея...