Цель оправдывает средства

Вторая неделя заточения подходила к концу. Екатерина чувствовала себя прекрасно, несмотря на то, что большую часть времени проводила наедине с собой. Король, с истинным удовольствием, исполнил каждую свою угрозу, и ей не дозволялось общаться ни с кем, кроме камеристок и врачей, состав которых он сам тщательно подобрал, тем самым изолировав ее от самых преданных фрейлин и слуг. Королеве-матери так же не позволялось покидать свои покои ни под каким предлогом, только лишь испросив разрешения Его Величества. Екатерина его не испрашивала, ибо ей было на удивление комфортно в своем одиночестве. Отлучившись от государственных дел и вечно незатихающей дворцовой суеты, королева наконец вздохнула свободно. Ей нужно было время, чтобы прийти в себя после всего того, что случилось с ней за последние несколько месяцев. Ссора с Карлом была делом поправимым, и Екатерина знала об этом. У нее не было сомнений в том, что сын придет к ней в самое ближайшее время. Проблема с Генрихом так же была успешно решена, но королеву не покидало какое-то странное, невыносимое предчувствие надвигающейся беды. После Варфоломеевской ночи она ни дня не чувствовала себя в безопасности. Ее терзала постоянная тревога, которая странным образом исчезала в присутствии герцога де Гиза. - Проклятье! - раздраженно фыркнула Екатерина. В последнее время она не разрешала себе думать о нем... скучать по нему. У нее и так было слишком много неразрешенных проблем, чтобы добавлять к ним еще и тоску по мужчине. Вне всякого сомнения, Генрих был самой главной неразрешенной проблемой, но она упорно не хотела отдавать себе в этом отчет. Тем не менее она чувствовала, что уже подпустила его слишком близко. Видела, как между ними стирается та самая опасная грань, которую она поклялась себе никогда больше не переходить, ибо в прошлом это причинило ей слишком много боли. Поэтому она медлила. Решения никогда еще не давались ей с таким трудом. Было ясно, что медлить бессмысленно, но опасность, которая всегда исходила от мужчин из рода де Гизов, заставляла Екатерину отступать назад. Генрих волновал ее столь же сильно, сколь и пугал. В дверь негромко постучали, и на пороге появилась молодая женщина. Ненавязчивый акцент, который даже можно было назвать приятным, выдавал фрейлину королевы Елизаветы. - Я слушаю вас, мадам, - бесцветно произнесла Екатерина, едва взглянув на нее. - Ваше Величество, - дама чуть закашлялась. Было видно, что она смущена тем, что должна сказать дальше. - Завтра именины Ее Величества... Король приказывает вам присутствовать на праздничной мессе в Сен-Жермен. - Хорошо, что не самом празднике. Правда? - королева улыбнулась одной из тех улыбок, от которых скисает молоко. - Простите, Ваше Величество, - пролепетала женщина, сама не понимая, за что просит прощение. - Передайте королю, что я явлюсь, как и приказано, - она почти ласково выделила последнее слово. - И не надо так бояться меня, сударыня, - Екатерина покачала головой, вспоминая, как все фрейлины королевы чуть ли не в россыпную бросались, едва она показывалась на горизонте. С ними королева-мать вела себя сухо и подчеркнуто высокомерно, при этом еле сдерживая усмешку. Ужас этих молоденьких чужестранок забавлял ее. Екатерина все больше поражалась тем мрачным легендам и слухам, которыми успела обрасти за время своего правления. - Я всего лишь старая женщина, которой иногда бывает скучно, - она добродушно кивнула даме. - Ступайте, милочка... И передайте Ее Величеству поклон от меня. На следующее утро Екатерина одной из первых поздравила молодую королеву, подарив ей изящные пяльца для вышивания бисером - работу небезызвестного итальянского мастера. Зная, что девушка неравнодушна к рукоделию и имеет безупречный вкус, королева-мать не промахнулась с подарком. Елизавета рассыпалась в благодарностях и пожелала видеть свекровь на своем празднике, не обращая ни малейшего внимания на надувшегося в углу мужа. Король с повышенным любопытством изучал какой-то фолиант, недовольно стуча отполированными ногтями по не менее отполированному столу. Екатерина мельком взглянула на сына из-за плеча невестки. Они не виделись с того самого дня, как поругались. Сегодня он удостоил ее лишь небрежным кивком, не сумев даже выдавить из себя банальное приветствие. Его лицо было землисто-серым, как после очередного ночного припадка. - Как выше здоровье, сир? - неожиданно и почти резко спросила Екатерина. Она знала, что король не станет разговаривать с ней, и что скорее всего она получит очередную порцию его раздражения, но ей нужно было, чтобы он ушел, тогда она сможет спокойно расспросить невестку о здоровье собственного сына. - Вашими молитвами, мадам, - процедил Карл, громко захлопнув книгу, но наконец-таки удостоив мать взглядом. В его воспаленных глазах Екатерина не увидела ни былой обиды, ни гнева - одну лишь тоску. Тоску человека, который чувствует скорое и неминуемое приближение собственной смерти. Карл печально улыбнулся ей. Сердце Екатерины заныло. Повинуясь охватившему ее ужасу, она сделала порывистый шаг в его сторону. Еще немного, и она бросилась бы к нему, но король, словно зная об этом, легко поклонился жене и стремительно вышел... Трясясь в носилках несколько часов, Екатерина не могла опомниться от того, что увидела. Ее сын был болен, но упорно отказывался от лечения, по словам молодой королевы, которая ни лаской, ни уговорами не могла повлиять на мужа, заставив его обратить внимание на собственное здоровье. Екатерина тяжело вздохнула. С королем нужно было срочно мириться, а сделать это можно было только одним способом - просить прощения. Она болезненно скривилась. - Господин де Нансе! - королева отдернула полог, выглядывая наружу. - Я когда-нибудь покину эти ужасные носилки? - Мы почти на месте, мадам, - дворянин изящно склонился к ней, одной рукой придерживая поводья. - Хотелось бы верить, - Екатерина с наигранной капризностью покачала головой. - Потерпите, Ваше Величество, - уже привычный к вечным недовольством своих королев и принцесс, начальник охраны снисходительно улыбнулся ей. Когда процессия наконец прибыла к месту, Екатерина с радостью ребенка выбралась из носилок, когда ее вдруг обдал такой порывистый и холодный ветер, что она поежилась, плотнее закутавшись в соболью накидку. - Возле этого собора всегда одинаково холодно... В любое время года, - королева улыбнулась Шарлотте, которая сразу оказалась подле нее, как по волшебству. - Ваше Величество, - дрожащим голосом, чуть ли не плача, прошептала девушка. - Как вы, мадам?... Боже мой, когда же это закончится?! - Ну-ну, не переусердствуй, - королева ласково потрепала ее по щеке. - А то я того и гляди поверю твоим слезам. Шарлотта с улыбкой перехватила ее руку и поднесла к своим губам. - Все в сборе? - Екатерина подслеповато прищурившись, оглядела разодетую в пух и прах толпу придворных. - Кажется... А вот и Гизы соизволили явиться, - мадам де Сов кивнула в сторону королевской четы. - Последними, как всегда, - узкие губы королевы-матери сложились в ироничную ухмылку. - Ступай, Шарлотта. Нам не следует разговаривать слишком долго, - она взяла девушку под руку, слегка склонив голову. Со стороны это выглядело так, будто они сплетничали об очередной кулуарной истории, случившейся с очередным высокопоставленным вельможей. - Передашь Анжуйскому, - прошептала Екатерина, едва заметным движением сунув в рукав фрейлины записку. - Я все сделаю, мадам, - Шарлотта пленительно улыбнулась, будто отвечая на что-то совершенно другое. Королева редко ошибалась с выбором доверенных лиц. Несмотря на мелкие хитрости и строптивость, которые подчас являла мадам де Сов, она определенно стоила всех хлопот и вложенных в нее средств. Отправив фрейлину, Екатерина наконец позволила себе взглянуть на святую троицу де Гизов. Изящная, белокурая Анна Лотарингская любезничала с королем, вызывая его мягкую, добродушную улыбку, которой он обычно одаривал хорошеньких женщин, что были не в его вкусе. Герцог Майеннский был вплотную занят Марго, которая, кажется, могла флиртовать со всеми, лишь бы не терять статуса самой желанной женщины во Франции. Генрих же поздравлял молодую королеву, которая зарделась под его пристальным, оценивающим взглядом. Он был одет небрежно, но с большим вкусом. Элегантный черный камзол никак не приличествовал случаю, на это и было рассчитано. Вечно скучающая, самодовольная ухмылка - выдавала дикую гордыню. Поняв, что откровенно любуется им, Екатерина поспешила отвернуться, но было поздно, ибо герцог заметил ее. При взгляде на королеву, в его серых глазах появилась какая-то пугающая свирепость, однако тут же сменившаяся обожанием. Он быстро направился к ней, по пути раскланиваясь со знакомыми дворянами. Чем ближе он подходил, тем отчетливее ей хотелось убежать. - Мадам, - глухо произнес Генрих, низко кланяясь ей. - Генрих, - глядя, как он целует ее руку, она бы дорого дала за возможность погладить его по густым светло-каштановым волосам. - Я с ума схожу, - пылко бросил он, подходя к ней почти вплотную. - Я вижу, - Екатерина сделала шаг назад. - Что происходит, мадам? До меня дошли самые разные слухи, венцом которых было то, что вы при смерти! - И чему же вы предпочли поверить? - на лице королевы появилось то самое хищное выражение, которого он когда-то испугался, и от которого потерял голову. - Издеваетесь... С каким же удовольствием вы мучаете других людей! - Генрих покачал головой. - Но я - не все. - Вот именно, - Екатерина печально улыбнулась. - Вы - не все. Мне слишком дорого обходятся ваши муки. - Скажи, что все-таки случилось? - едва смог вымолвить Генрих, пораженный этим признанием. - Брось, о моей ссоре с Карлом разве что глухой не слышал, - королева взяла герцога под локоть. - Нам пора, - они медленно двинулись к парадному входу собора, плавно увлекаемые толпой. - Да уж, Валуа не выносят сор из избы, - хмыкнул герцог. - Я впервые слышу о вашей ссоре. - Тем хуже для тебя, - устало проговорила королева. - Прости меня, - Генрих в который раз почувствовал себя виноватым. Почему-то все его претензии неизменно заканчивались именно так. - Господи, как бы я хотел обнять тебя сейчас! - вдруг прошептал он, глядя прямо перед собой. - Ты хочешь, чтобы я сменила заточение в покоях сразу на Бастилию? - Екатерина вежливо кивнула зятю, который почему-то не сводил с них любопытного взгляда. - Чем ты так прогневала Его Величество? Хотя догадаться не трудно, - помедлив, добавил герцог. - Вот как? - Интересно, на что ты еще готова ради Анжуйского? - Генрих почувствовал, как дрогнула ее рука. - Это не твое дело, - холодно отрезала королева. - Разумеется, - он произнес это каким-то странным, пугающим тоном, заставив Екатерину резко повернуться к нему. - Я никогда не смогу доверять тебе полностью, - вдруг с грустью произнесла она. - Я этого и не требую, - Генрих мрачно улыбнулся. - Он дыру на нас протрет, - герцог едва заметно кивнул, указывая на короля Наваррского. - Ничего удивительного, - Екатерина пожала плечами. - Мы с тобой виновники всех его несчастий. - Какая разительная перемена, - насмешливо протянул Гиз. - А еще вчера ты хотела видеть его голову, насаженную на кол рядом с головой Колиньи. - И сейчас хочу, - королева изящно поправила вуаль. Генрих с интересом наблюдал за тем, с каким благочестивым видом она входит в храм. - Когда я увижу тебя снова? - со вздохом спросил он, провожая королеву-мать до ее места. Оставаться рядом с ней и дальше - было неприлично. - Скоро, - почти что с нежностью ответила Екатерина... В один из вечеров королева сидела у камина, перечитывая часослов. Она давно не ожидала посетителей, поэтому торопливо поднялась с кресла, услышав за дверью голос сына. - Приказ короля, я понимаю, - мурлыкал герцог Алансонский. - Но и вы меня поймите. В конце концов, не влазить же мне в окно. Ну же, капитан, будьте снисходительны, - в мозолистую длань ландскнехта лег увесистый бархатный кошель. - Франсуа! - королева обняла сына, когда его торги со стражей были наконец закончены. - Матушка, объясните мне наконец - какого черта здесь происходит?! - принц грациозно прошелся по комнате, остановившись возле ее туалетного столика, он был явно раздражен. - Вот уже третью неделю король то в ярости, то в припадке, вы не покидаете своих покоев даже для прогулки, а сегодня я упрашиваю какого-то плебея, чтобы он пропустил меня к собственной матери, - он вопросительно взглянул на Екатерину. - Я имела неосторожность повздорить с королем, - спокойно ответила она. - И теперь вроде как нахожусь под домашним арестом, - в ее голосе послышалась ирония. - Что-то новое в истории нашей семьи, - мелодично протянул герцог Алансонский, поднося к носу очередной флакон с ее духами. - Вот бы это не вошло в привычку у всех ваших сыновей, а, матушка? - он повернулся к Екатерине, не скрывая насмешливой улыбки. - А я уж грешным делом подумала, что вы просто пришли осведомиться о моем здоровье, - королева укоризненно покачала головой. - Я для этого и пришел... по большей части. И, между прочим, заплатил немалые деньги за наше с вами свидание, - он сел в кресло напротив нее, изящно закинув ногу на ногу. - А теперь расскажите мне, матушка - от чего король впал в такое бешенство? И чем таким вы пригрозили ему, что он столь неожиданно изменил свое решение?... Что вы ему сказали? - Франсуа пристально вглядывался в непроницаемое лицо матери. - Я сказала ему, что уеду вместе с Анжуйским, - ровно произнесла королева. - Это уже серьезно, - прошептал принц без всякого намека на сарказм. На его лице появилось какое-то непривычное, незнакомое ей выражение. - Матушка, а вам не кажется, что вы слишком далеко заходите в своих манипуляциях? - с минуту подумав, поинтересовался Алансонский. - С какой стороны посмотреть, мой мальчик. В конечном итоге - цель оправдывает средства, - Екатерине все больше не нравился этот разговор. - А всегда ли цель является достойной этих самых средств? - Франсуа подался вперед, словно кошка готовящаяся к прыжку. - Это каждый решает для себя сам, - слушая рассуждения сына, королева задумалась. Ее Генрих навсегда покидал Францию, а Карл не отличался крепким здоровьем. Шансы Франсуа на престол, не казались теперь такими уж призрачными. На мгновение она представила его королем, и свое собственное будущее рядом с ним. Принц был слишком хитер и проницателен, им не возможно будет манипулировать. Они станут соперниками - мать и сын. - О чем вы так задумались, матушка? - тихо спросил Алансонский. - Я представила тебя королем, - без экивоков ответила Екатерина. Они настороженно, но с интересом наблюдали друг за другом. - И что же? - принц откинулся на мягкую спинку кресла. - Полагаю, нам будет непросто найти общий язык. - Мы станем соперниками, матушка, - Франсуа одарил мать вполне искренней улыбкой. - Манипулировать мной непросто... да и не нужно. Я и без того почитаю вас, как и подобает хорошему сыну. И хотя я с восхищением наблюдаю спектакли, разыгрываемые вами перед моими братьями, но со мной в них не было бы нужды, - услышав нетерпеливое шарканье и кашель за дверью, принц легко поднялся и подошел к смертельно бледной Екатерине. - Кажется, я выторговал слишком мало времени. Доброй ночи, матушка, - принц ласково поцеловал ее ледяную руку. - Доброй ночи, мой мальчик, - королева невесомо погладила сына по голове. Будучи всегда слишком занятой, Екатерина и не заметила, как вырос ее младший сын. Оказалось, что у Франции был еще один наследник, которого она несправедливо обделяла своим вниманием.