Цель оправдывает средства

Королева-мать стояла в одиночестве, перебирая висевшие на поясе увесистые чётки. Её тонкие губы шептали молитву за упокой заблудших еретических душ - только таким способом она могла отослать свою надоедливою свиту восвояси. Ей нужно было подумать. На бледном лице застыло самое что ни на есть умиротворённое выражение, однако вездесущие глаза мерцали недобрым огнём, наблюдая очередное неприятное зрелище. Генрих и Маргарита шли рука об руку и о чем-то оживлённо беседовали. Они казались настолько счастливыми и погружёнными друг в друга, что королева на мгновение засомневалась в том, что это был чистейшей воды спектакль, который и был сыгран по большей части для неё. Марго положила темноволосую головку на плечо мужа, почти синие глаза девушки светились нежностью. Екатерина невольно умилилась - да, девчонка была необычайно хороша собой. Ей всегда казалось странным, что многие видят поразительное сходство между ней и дочерью. "Выгляди я так в её годы, Генрих не смог бы даже смотреть на других женщин", - всегда думала королева. Наваррский приобнял жену за талию так аккуратно, будто бы она была сделана из фарфора, и с обожанием разглядывал каждую жемчужину, украшавшую её замысловатую причёску. "А спать пойдёт к Шарлотте", - королева с полуулыбкой покачала головой. Она знала, что дочь не испытывала к супругу абсолютно никаких чувств, кроме некого дружеского участия, но тем не менее ей была неприятна сама мысль о том, что Генрих предпочитает её дочери любовницу. И хотя она сама велела мадам де Сов окрутить тогда еще будущего зятя, ей было не по себе от того, что у обычной шлюхи всё так легко получилось. Мужская неверность навсегда осталась для королевы больной темой. - Созерцаете плоды своих трудов? - знакомый мягкий баритон заставил Екатерину вздрогнуть. Герцог де Гиз тихо подошел к ней со спины и нагнулся почти к самому её плечу. - Похоже, молодые поладили, - прошептал он, вдыхая тяжёлый бархатистый аромат её духов. Женщине показалось, ещё мгновение и он обнимет её. Сделав едва заметный шаг вперёд, она торопливо сунула ему руку. - Комедия, Генрих, комедия... Вроде той, что вы сами устроили сегодня, - Екатерина иронично приподняла бровь. - Простите меня, - герцог нежно поцеловал протянутую ему руку, задержавшись чуть дольше, чем это было позволительно. - Мне следовало сдержаться, - виновато произнес он, давя в себе мальчишеское желание сказать, что Карл начал первый. - Следовало, - Екатерина мрачно кивнула. - Я не хочу вражды между вами и моим сыном, - она внимательно посмотрела на него. Несмотря на властный тон, королева была печальна и казалась совершенно беззащитной. Генрих знал, о чём безмолвно просят эти глаза, и отдал бы пол жизни, чтобы дать столь необходимое ей обещание и никогда не нарушить его после... но не мог. - Я постараюсь, - тихо произнес он. И это было правдой, потому что он не находил в себе сил обманывать эту женщину. - Пройдёмтесь, - неожиданно предложила Екатерина, кивая в сторону залитой осенним солнцем рощи. - Мы с вами? - Генрих не без недоверия посмотрел на королеву. - Ваше Величество уже не боится пересудов? - А что между нами может быть такого, чтобы породить пересуды? - она нарочито громко рассмеялась, привлекая к себе внимание находившихся неподалёку дворян. - Интриги и заговоры - вот единственное, что нас связывает... по мнению этих людей, - добавила королева, заметив, как молодой человек обиженно скривился. - Так что, даже если вы прямо сейчас упадёте передо мной на колени и публично попросите стать вашей женой, никто не поверит своим глазам и ушам. Ой, - она едва заметно тряхнула изящной рукой, затянутой в чёрный атлас перчатки - тяжёлый аметистовый перстень легко соскользнул с тонкого пальца и скрылся в густой траве. Генрих, как по приказу, бросился к её ногам, чтобы отыскать побрякушку, чувствуя себя при этом полным идиотом. - Ваше Величество, - он подал Екатерине кольцо на вытянутой ладони, и в его глазах полыхнул хищнический азарт. - Благодарю, - она мягко коснулась его руки и с какой-то странной улыбкой прошла вперёд. Последовав за ней, Генрих краем глаза взглянул на раскидистую поляну, пестрящую всем цветом французской знати. Ни одно лицо не повернулось в их сторону, их будто бы не замечали. Екатерина была права - никто и никогда не заподозрит её в подобной связи. Эта мысль, словно ржавая шпилька, больно уколола его самолюбие. Генрих с удовольствием разглядывал стройную фигуру женщины, которая шла чуть впереди него, слегка покачивая бёдрами. Её плавная походка завораживала и манила идти всё дальше и дальше за ней, хоть на самый край света. "Что тебе нужно от неё? Кем ты хочешь стать при ней?" - чем чаще он находился рядом с Екатериной, тем сложнее ему становилось отвечать себе на эти вопросы. "Друг? Любовник? Правая рука?" - Генрих понимал, что всего этого слишком мало для него. Нужное слово само рвалось из подсознания, но он не решался произнести его даже самому себе. Пока не решался. Он тяжело выдохнул, чувствуя, как болезненно пульсирует рана. - О чём вы так напряжённо думаете? - Екатерина подошла к нему, с любопытством вглядываясь в его лицо. - О вас, - Генрих с тоской посмотрел на неё. Он чувствовал себя зверем, загоняющим и самого себя, и свою жертву в один и тот же капкан. - Обо мне? - голос королевы звучал глухо, она тоже о чём-то беспокоилась. - Я думаю о вас даже тогда, когда вы рядом. - Зачем вы приехали, Генрих? - вдруг спросила она. - Чтобы увидеть вас... - И только? - королева прищурилась. - А вы думаете, зачем? Чтобы полюбоваться на Наваррского? - Генрих ухмыльнувшись, переступил с ноги на ногу. - Ты бледен, как смерть, - медленно проговорила Екатерина, нарушив наконец затянувшуюся паузу, во время которой герцог нервно бродил взад и вперед, не находя себе места. - Я здоров, - он обвил королеву руками, сомкнув их у неё на груди. - Что так тревожит Ваше Величество? Моё самочувствие, моё сегодняшнее появление, или наш разговор с королём? - Всё вместе... и ещё кое-что, - она стояла неподвижно, словно статуя. - Что же? - хрипло проговорил Генрих. - Ты не слушаешься меня, - она легко выскользнула из его объятий. - Уже сейчас ты делаешь то, что я прошу тебя не делать. - Ваше Величество привыкли приказывать, я это понимаю, - насмешливо протянул герцог. - И впредь я постараюсь... - Довольно, - Екатерина резко вскинула руку. - Не путайте просьбу и приказ... Кроме того, я не хочу иметь дело с ещё одним капризным, непослушным ребёнком, - прибавила она. - С ещё одним? - Генрих с удивлением и тревогой посмотрел на неё. - У меня трое сыновей, Генрих, - королева слегка улыбнулась. - Именно поэтому я не собираюсь нянчиться ещё с одним. Они шли молча, казалось, не обращая внимания друг на друга, пока яркий солнечный свет не заставил поморщиться их обоих. Они вышли к реке. Королева болезненно сощурилась, вытянув руку, будто бы отводя от себя злой солнечный диск. Генрих встал перед ней, заслоняя её от палящего зноя. Он примерно представлял себе, как невыносимо сейчас женщине, облаченной в черное. Екатерина медленно плыла в густых зарослях осоки. Она с какой-то нежностью касалась каждой травинки, каждого кустарника, попадающегося на пути, как будто это было единственным её шансом прикоснуться к чему-то живому. Она шла впереди, Генриху оставалось лишь поспевать за ней. Всегда ли будет так? Молодой человек горько ухмыльнулся. Его отец учил его совсем не этому, и Генрих помнил каждое слово своего отца. От этого ему становилось страшно... Королева устало присела возле темного раскидистого куста ольхи, радуясь прохладному осеннему ветру. Она глубоко вздохнула, ослабив глухо застёгнутый бархатный ворот. - Почему вы не носите веер? - просто так спросил Генрих, не сводя глаз с её темных идеально уложенных волос. - Вульгарно, - не взглянув на него, отмахнулась королева. - Вы считаете вульгарным то, что модно среди других дам? - герцог бесцеремонно улёгся к ней на колени, вертя в зубах сочную зеленую травинку. - Какое мне дело до других... дам? - Екатерина блаженно вытянула ноги, казалось, не обращая на него ни малейшего внимания. - Как вы живёте при дворе, мадам... столько лет? - Плохо, - королева заливисто рассмеялась. Генрих молчал, наслаждаясь мгновением, глядя на её высокие сапоги, сшитые по последней мужской моде, кокетливо выглядывающие из-под тяжелых парчовых юбок. - Вы любили его? - вдруг тихо спросил он, сам не понимая, почему. - Кого? - Короля, - Генрих поднял на неё серые воспаленные глаза. - Да, - просто ответила Екатерина, но он почувствовал, как она напряглась. - За что? - он выбросил травинку и теперь, как ребенок, теребил ее юбки. - В нём не было никаких особенных качеств, - задумчиво протянула королева. - Ничего не было... Я уже не помню, Анри, за что любила его, - она аккуратно провела рукой по густой волнистой шевелюре герцога. Она думала, что опять врет даже самой себе, но, пытаясь вспомнить красивое надменное лицо мужа, поняла, что на этот раз всё-таки сказала правду. Она действительно не помнила ни его самого, ни того, что когда-то вызывало в ней чувства... - Постойте, Ваше Величество! Вы не можете так просто отречься от своего народа! Коль уж вы отреклись от своей веры, вам следует... - Де Муи, - тихо прошептала Екатерину. Услужливому ветру и делать было нечего - говорившие находились не далее двухсот шагов. Королева легко скользнула в объятья густых зарослей ольховника, увлекая за собой герцога де Гиза. - Нам бы надо послушать этот разговор... - Хватит! Нет никакого народа, нет никакой веры! Я теперь католик, де Муи! - король Наваррский упрямо тряхнул непокорной головой. Чёрные как смоль волосы разлетелись от ветра, делая его благородное лицо ещё красивее. Екатерина фыркнула. Сходство Генриха с его отцом вызывало у неё тошнотворный рефлекс. - Я знаю, что вы отреклись, чтобы спасти нас! - седой сухощавый мужчина вперил поблескивающие фанатичным огнем глаза в своего короля. - Нет, де Муи, - Генрих устало покачал головой. Он уважал и презирал одновременно таких, как его военачальник. Бесконечно преданный и глупый, надежный и твердолобый, нужный для дела и опасный для этого же самого дела. Генрих не мог открыть ему свои планы и с тоской и болью смотрел на то, как его единственный друг разочаровывается в нём. - Я зять короля Франции, я обратился в католичество по собственным убеждениям! Я отверг ересь, друг мой, - он с надеждой посмотрел на мужчину. Ему так хотелось, чтобы тот понял. - Неет, - простонал тот. - Что вы говорите, сир?! - солдат отряхнулся от сказанных слов, как от назойливого шершня, который жалит слишком больно. - Уезжай отсюда, - тихо проговорил король Наваррский. - Что?! - де Муи схватил его за руку. - Покинь Париж, - четко и с наигранным равнодушием произнес Генрих. - Я приказываю!... - Мерзавец, - прошипела королева-мать, прислушиваясь к каждому вздоху Генриха Наваррского. - Что он делает? - Гиз вопросительно посмотрел на Екатерину. Пользуясь случаем, он крепко обнимал королеву, уткнувшись носом в её корсаж. Благоухающий раскидистый куст, где они сейчас кормили слепней, теперь казался не таким уж раскидистым и уютным, как тогда, когда они сидели возле него. Екатерина не шевелилась, боясь упустить хотя бы одно слово из этой поистине странной беседы. Генрих с упоением слушал её прерывистое дыхание. Сейчас он был благодарен Наваррскому, хотя и сам весь обратился в слух, несмотря на такую близость любимой женщины. - Де Муи сейчас предложит ему покинуть Францию! Почему он отказывается от его услуг? - герцог слегка отпрянул от Екатерины, пытаясь поближе рассмотреть говоривших. - Он хочет остаться в Париже, Анри, - она нежно улыбнулась, глядя сквозь него. - Он хочет стать королем Франции... и поступает самым правильным образом, - на её красивое лицо легла тень безысходности и ненависти. - Не знаю, что вы там задумали, сир, но я не верю не единому вашему слову, - де Муи пристально посмотрел на своего короля. - У стен и даже у этой реки есть уши, возможно... вот, возьмите это, - он сунул в руку Генриха скомканный клочок бумаги. - Если вам не безразлична судьба трёхсот ваших дворян, вы поймёте, что нужно делать, - мужчина низко поклонился. - Вы будете королем Франции, сир... даже если не хотите этого, - помедлив, добавил он. - Арман! - голос короля Наваррского эхом разнесся по берегу. - Я никогда не буду королем Франции! Слышишь?... Никогда! Старый дворянин не удостоил своего короля прощальным взглядом, но его лицо просияло той самой отеческой улыбкой, на которую он был ещё способен. Королева-мать, словно хищная птица, наблюдала за тем, как её зять медленно разворачивает пресловутый клочок бумаги и вдумчиво читает написанное. Когда Генрих спустился к воде, на ходу разрывая в клочья записку, ей казалось, что её собственные нервы рвутся вместе с ней. - А ты думала, он на дороге её бросит? - Гиз со смехом поцеловал Екатерину в плечо. - Клянусь дьяволом, Катрин, от него будет много проблем!... Куда больше, чем я предполагал, - Генрих покачал головой, пряча за иронией совсем другие чувства. Наваррский не вмешается в заговор, он найдет свой путь к престолу другими способами - она говорила верно. Генрих помог королеве выбраться из зарослей. Какую же партию здесь сыграет он сам - Генрих де Гиз? И что предпримет она? Снова попросит его помощи... или же? - Нам пора возвращаться, - холодно процедила королева-мать, отряхивая юбки. - Решит все сама, - прошептал Генрих, изящно поклонившись. Пропустив даму вперед, он больше не стремился защитить её от солнца, а её походка стала быстрой и уверенной. Она больше не любовалась пейзажем, она бежала к своей цели, к своей власти. Генрих пошел медленнее, понимая, что они должны придти порознь. Он больше не волновался о ней, да и она не оборачивалась. Генрих остановился, задумчиво глядя на темнеющие воды реки... Бесспорно, именно она была достойна разделить с ним ту участь, которую он с юности готовил для себя. Она! И никто другой. Он брезгливо поморщился, вспоминая время, проведенное с Марго. Вне всякого сомнения - принцесса была жемчужиной на французской короне, только вот самой короны она никак не стоила. Герцог мрачно улыбнулся, сорвав очередную сочную травинку, глядя, как золотой солнечный диск клонится к закату. Он с теплотой вспомнил те времена, когда боялся сумерек, как и все обычные дети.... Теперь он боялся лишь следующего дня.