Цель оправдывает средства

Проснувшись от резкой боли в рёбрах, Генрих сухо сглотнул. Его мучила нестерпимая жажда. Собравшись с силами, он уже хотел позвать кого-нибудь, но чья-то маленькая белая ручка протянула ему такое желанное питьё. - Благодарю вас, мадам, - хрипло прошептал он, возвращая девушке стакан. - Мы, кажется, не знакомы?.. Во всяком случае, я вижу вас впервые. - Я фрейлина Её Величества, королевы Наваррской, - дама с очаровательной улыбкой склонила голову. - Вот как, - Генрих оценивающе посмотрел на белокурую красавицу. - И чего же желает Её Величество?.. Королева Наваррская, - вкрадчиво добавил он. - Мадам желают осведомиться о вашем самочувствии, - ласково произнесла фрейлина. - Её Величество слишком добры, - слушая его мягкий обволакивающий голос, девушка чувствовала, что краснеет. - Передайте своей госпоже, что хоть я и чувствую себя хуже, её участие придало мне сил и облегчило мои страдания. А ещё скажите, что я прошу её молиться обо мне, - Генрих печально воздел к небу очи. Когда дама удалилась, он с улыбкой покачал головой, - Как это похоже на вас, Ваше Величество.. - он тяжело вздохнул, чувствуя, что невыносимо скучает по ней. Он не видел Екатерину всего несколько дней, но они показались ему вечностью. Он не сможет жить без неё - теперь он понимал это совершенно точно. Ему вдруг стало страшно. Он представил свою жизнь, наполненную безответной пожирающей изнутри любовью, представил её короткие кивки, официальную улыбку, небрежно протянутую руку. Поёжившись, он медленно повернулся и достал из-под подушки окровавленные бинты, те самые, которыми она перевязывала его в ту ночь, те самые, ради которых не пожалела своих сорочек. - Я так не смогу, Катрин, - прошептал он и уткнулся носом в белую тончайшей выделки материю. К запаху его собственной запёкшейся крови примешивался ещё один, едва уловимый запах, который сводил Генриха с ума. У Екатерины Медичи были лучшие во Франции, а может быть, и во всём мире парфюмеры. Он закрыл глаза и с наслаждением вдохнул тонкий изысканный аромат. - Не смогу! Лучше сразу умереть, чем быть безразличным тебе. Сидя за своим рабочим столом, королева-мать недовольно проверяла бесконечные счета, краем уха слушая отчёты мадам де Сов. - Как он? - вдруг спросила она, не отрываясь от своих бумаг. - Кто, мадам? - фрейлина удивлённо посмотрела на неё. - Наваррский, - медленно протянула королева. - Его католическое Величество! - Он очень несчастен, - Шарлотта грустно опустила голову. - Отлично, - Екатерина припечатала один из приказов. - Вот только мне это мало интересно. Скажи лучше, ты посоветовала ему кардинала де Бренье? - Да, Ваше Величество. Я убедила Генриха в том, что именно он не является вашим человеком и что ему можно полностью доверять, - девушка тяжело вздохнула. - Но ведь святой отец никогда не раскроет тайну исповеди? - она с надеждой посмотрела на королеву. - Святой отец, может, и не раскроет, а вот отец Бренье запросто, - Екатерина, которая уже что-то писала, вдруг отложила перо и пристально посмотрела на свою фрейлину. - Господи!.. Неужели ты всё-таки влюбилась в этого... - королева чуть призадумалась, решая, какую из своих обычных колкостей выплюнуть в зятя, но увидев, как в изумрудных глазах девушки заблестели слёзы, смягчилась. - Чем он взял тебя?.. Этот юнец с дурными привычками, - она покачала головой. - Его Величество очень добрый человек... А это такая редкость в наше время, - Шарлотта печально улыбнулась. - Добрый, - фыркнула королева, тем не менее прекрасно понимая, что девушка имеет ввиду. Она вдруг вспомнила, каким славным, весёлым и действительно добрым мальчишкой был в детстве Генрих Наваррский. - Хитрый и коварный, - она отряхнулась от некстати нагрянувших материнских чувств. - Вы слишком плохо о нём думаете, Ваше Величество, - вкрадчиво произнесла мадам де Сов. - А меж тем он о вас куда лучшего мнения. - Да что ты?! - Екатерина всплеснула руками. - Ты ещё смеешь обсуждать меня с ним? - Вы сами велели мне докладывать вам обо всём, - Шарлотта наивно взглянула королеве прямо в глаза. - И о его мыслях в том числе. - Уйди с глаз моих, - королева-мать небрежно махнула рукой. Сегодня у неё не было настроения издеваться над влюблённой фрейлиной. Она лишь подумала о том, что пора было занять Шарлотту кем-нибудь другим, а именно - герцогом Алансонским. Мадам де Сов присела в низком реверансе и поспешила к выходу. Столкнувшись на пороге с Атенаис, она широко распахнула глаза. - Что вы здесь забыли? - спросила она громче, чем это было позволительно. - Проходи, дитя, - в ответ послышался насмешливый голос королевы. Девушка прямо посмотрела на де Сов, улыбаясь одними лишь глазами, и слегка покачала белокурой головой. Дама непроизвольно отступила, давая ей пройти вперёд. - Оставь нас, Шарлотта, - Екатерина холодно кивнула ей, отвернувшись от обиженного взгляда фрейлины. В последнее время её любимица слишком много себе позволяла. Королева любила строптивость, но не тогда, когда это мешало её делам и планам. - Ну, как тебе у Марго? - она мягко обратилась к другой своей придворной даме. - Её величество очень добры, - Атенаис изящно поклонилась. - Он добр, она добра - прямо святое семейство, - королева ехидно прищурилась. - Ты была у Гиза? - помедлив, спросила она. Произнося его имя, она слышала, как её сердце начинает биться сильнее, и ненавидела себя за это. - Да, Ваше Величество, - фрейлина кивнула. - Ему стало хуже, - добавила она, не без интереса наблюдая, как Екатерина бледнеет. - Насколько хуже? - глухо произнесла королева, чувствуя, что её рука пытается сломать перо. - Трудно сказать, мадам, - Атенаис задумалась. - Но его светлость попросил передать королеве Наваррской, чтобы она молилась о его здоровье. - Что ещё он велел передать Маргарите? - Екатерину вновь обдало то самое обжигающее чувство, которое, как ей казалось, умерло в ней вместе с мужем. - Велел передать, что её участие облегчает его страдания, - слегка смущёно пробормотала девушка. - Ступай, Атенаис, - королева устало прикрыла глаза. Оставшись одна, Екатерина продолжила заниматься бумагами, но цифры плыли перед её глазами, и как она не старалась - так и не смогла сосредоточиться на них. Две навязчивые мысли в её голове сменяли друг друга поочерёдно - герцогу Гизу становилось хуже и он передаёт послания Марго. Что из этого огорчало её больше, она не знала. Что если он обо всём догадался и теперь играл с ней?.. Она не смела тешить себя подобными надеждами. Разочарование будет слишком болезненным - она знала об этом не понаслышке. - Господи, неужели это опять случилось со мной? - Екатерина уронила голову на руки. - Я не вынесу этого снова!.. Я слишком стара, я слишком устала, - словно молитву повторяла она. - Зачем ты опять испытываешь меня? Зачем опять посылаешь мне эту муку?! - она ударила кулаком по столу с такой силой, что тут же замерла от причинённой себе боли. В дверь тихо постучали, и едва королева успела принять подобающее выражение лица, как на пороге показался её секретарь. - Ну что там ещё? - она потёрла ноющую руку. - Ваше Величество, - мужчина степенно поклонился. - Король просит вас присоединиться к нему для прогулки по парку. - Предайте Его Величеству - я принимаю приглашение, - Екатерина коротко кивнула. Сейчас это было именно то, что ей нужно. Она любила находиться на свежем воздухе, но редко выкраивала время для прогулок. Королева медленно шла по раскидистой дворцовой аллее, с удовольствием наблюдая за плодами неустанных трудов своих садовников. Вдыхая запах поздних цветов, она чувствовала, как постепенно успокаиваются её расстроенные в последнее время нервы. Лето подходило к концу, и Екатерине вдруг подумалось, что её собственное лето уже давно закончилось. Так зачем бередить старые раны, зачем снова оступаться на ровном месте? Она вспомнила, с какой страстью смотрели на неё серые глаза Генриха де Гиза, и слегка пошатнулась. Найдёт ли она в своей размеренной, распланированной и циничной жизни место для него? Она не знала. - Матушка! - голос короля вернул её на землю. Он спешил к ней навстречу с самой радушной из своих улыбок. - Сын мой, - Екатерина чуть склонила голову. - Вы решили уделить больше времени нашему общению. Я счастлива. - Мы видимся редко - это правда, - король взял её под руку. - Вы всегда так заняты, - иронично добавил он, нагибаясь к её уху. - Много хлопот, - Екатерина ласково улыбнулась сыну. - Пройдёмтесь, матушка, - король кивнул в сторону засаженной высокими деревьями аллеи. Они тихо шли, наслаждаясь уже довольно прохладным августовским вечером и беседуя обо всём и ни о чём одновременно. Мать и сын прекрасно находили общий язык в те редкие моменты, когда оба прибывали в хорошем расположении духа. Екатерина вдруг остановилась у раскидистого белого куста боярышника, поражённая его обильным цветением. - Напомните мне, сын мой, что символизирует цветущий боярышник? - королева осторожно погладила нежные белые лепестки. - Это символ испытания и очищения, - Карл понюхал пышные цветы. - В христианстве, во всяком случае, - добавил он, шмыгнув носом. - Слишком резкий запах.. - Вы не находите это любопытным? - задумчиво протянула королева-мать. - Что именно, матушка? - Испытание, очищение.. - с наигранным пафосом процитировала она. - Когда, думаете, он расцвёл? - Да не раньше трёх-четырёх дней, - король изучающе рассматривал соцветия. - Помнится, на Монфоконе тоже есть прекрасный боярышник, - Екатерина говоряще посмотрела на сына. - Хотите поехать взглянуть на развешенные вдоль дороги трупы гугенотских вождей? - заметив, как сверкнули глаза матери, король хитро улыбнулся. - Я приказал, как вы и просили, - он по-ребячески пожал плечами. - Полагаю, процессия будет не маленькая. - После всех этих ужасов, что мы пережили, дворян надо развлечь. Понимаете, о чём я? - К сожалению, - король хмуро кивнул. - Но денег нет, матушка - вам ли не знать. И если мы позволим себе подобные развлечения, то, боюсь, уже завтра рискуем отправится в другую, менее увеселительную поездку, целью которой будет сбор милостыни. - Не волнуйтесь об этом, сын мой. Ваша мать сделает для вас всё, что в её силах, и даже больше, - Екатерина с теплотой посмотрела на него. - Я знаю, матушка, - король поклонился, положив правую ладонь на сердце и позволяя матери поцеловать себя в лоб. - И очень ценю это! Вернувшись в замок, Екатерина решила, что всё-таки навестит герцога де Гиза. Тревога за его здоровье и ревность, прочно засевшая в её сердце - не давали королеве покоя. Она не спеша вошла в лазарет, слушая шуршание собственных юбок и злясь на себя за то, что дрожит. - Ба! Ваше Величество! Какой сюрприз, - Генрих встретил её ехидной улыбкой, не скрывая ни сарказма, ни радости от её прихода. - Признаться, я ожидал другую королеву, - он с удовлетворением отметил, как её глаза полыхнули и тут же погасли. Она умела держать себя в руках, и это вызывало у него ещё большее желание. - Догадались, - Екатерина укоризненно покачала головой, однако, испытав в душе глубокое облегчение. - А как же, - он вторя её движению, тоже покачал головой. - Наверное, мне нужно и вправду умереть, чтобы вы поверили в искренность моих чувств. - Значит, это правда? - вдруг спросила королева, размышляя о чём-то своём. - Правда, что вы окружили меня своими соглядатаями, - Екатерина тихо подошла к нему и остановилась у кровати. - Я бы сказал, взял в плотное кольцо, - герцог вальяжно потянулся. - Зачем вам это? - она внимательно посмотрела на него. - Я хочу знать о вас всё! - Генрих взял её за руки и бережно потянул к себе. - О чём вы думаете, о чём говорите... и о чём молчите. Хочу знать, сколько девушек одевает вас утром и сколько раздевает вечером. Хочу знать, сколько шпилек нужно, чтобы убрать эти волосы, - он дотронулся до мягкого каштанового локона, слегка выбившегося из причёски. Екатерина отпрянула, чувствуя манящий жар его ладони у себя на лице. - Почему? - болезненно спросил Генрих, заметив её движение. - Я ведь не безразличен вам, - он крепко обнял её, притягивая к себе на грудь. - Я обязана вам... - она схватила его за плечи и уложила на подушки с такой силой, которой он от неё явно не ожидал. - И всё?! - он впился в неё взглядом. - Просто обязаны?!.. Боже! - Не знаю, - устало проговорила она. - Я не знаю, Генрих, - впервые в жизни Екатерина действительно не знала, что ей нужно, но её не покидало чувство, что она ведёт себя неправильно. Она протянула руку и ласково погладила его по голове, даже через атлас перчатки ощущая, что он горит, словно угли. - Ну вот, опять! - женщина беспокойно вскочила с кровати, ища таз с холодной водой. Завернув в материю немного льда, она присела возле него и попыталась уложить компресс на непокорную голову герцога де Гиза. Он обиженно отворачивался от её прикосновений. - Ну простите меня, - почти по-матерински проговорила королева. - Что я могу для вас сделать? - Побудьте со мной... поговорите, - Генрих одарил её улыбкой, которая вдруг стала совершенно беззаботной. - Извольте. О чём станем разговаривать? - О чём угодно, хоть Ронсара почитайте... Мне не хватало вашего голоса. - Я подозревала, что у вас дурной вкус, - Екатерина лукаво прищурилась. - Полагаю, в начале следующей недели двор отправится в увеселительную поездку на Монфокон, - продолжила она, с каким-то странным чувством наблюдая, как Генрих кладёт её руку себе на грудь. - Хотите поощрить хорошо поохотившихся католиков? - он погладил её тонкие холодные пальцы. - Вроде того, - она мягко кивнула. - Вы, конечно, присоединитесь к процессии? - Разумеется... Даже не думай! - воскликнула Екатерина, заметив озорной огонёк в глазах молодого человека. - Я просто хочу быть там, где вы... всегда, - Генрих нежно поцеловал её запястье. - И потом, тебя окружает слишком много мужчин, - добавил он, любуясь её точёной шеей. - Слишком много мужчин окружает мою дочурку, - Екатерина рассмеялась. - И оставь это, Генрих. Я запрещаю! Ты ещё слишком нездоров. - Как прикажете, мадам, - промурлыкал герцог. - И всё-таки, я вам небезразличен, - он протянул руку и с упоением провёл по её бледной щеке. На этот раз она не отвернулась, а лишь слегка склонила голову навстречу его горячей ладони.