Цель оправдывает средства

Пробило к вечерне, когда в покоях королевы-матери выстроился стройный ряд её ближайших фрейлин. - Все здесь? - спросила Екатерина с тем грубоватым оттенком, с которым иногда обращалась к своим придворным дамам. Женщины беспокойно зашевелились, оглядывая друг друга. Они все, как одна, впадали в панику, когда королева-мать изволила разговаривать с ними в таком тоне. - Да, Ваше Величество, - вдруг раздался спокойный и ровный голос мадам де Сов. Она не сводила с королевы пристального взгляда изумрудных глаз. - Прекрасно, - Екатерина поймала этот взгляд и слегка улыбнулась. - Сегодня ночью никого из вас не должно быть в Лувре. Это приказ! - она нетерпеливо махнула рукой, давая понять, что никаких возражений быть не может. Дамы, как по сигналу, упали в низкий реверанс, с радостью осознавая, что намечается свободный вечер. Под шуршание кринолина и неизбывную воркотню, Екатерина прикрыла усталые очи. - Мадам, - королеве не нужно было оборачиваться, чтобы понять, кто остался стоять за её спиной. - Что тебе, Шарлотта? - Ваше Величество, я не хотела бы сегодня оставлять вас одну, - женщина присела подле королевского кресла и позволила себе положить руки на колени Екатерины. - Я ценю твою заботу, дитя, - королева-мать потрепала фрейлину по бархатистой щеке. - Однако, ты покинешь Лувр вместе со всеми. Этой ночью оставаться возле меня опасно, да и не нужно, - она внимательно посмотрела на Шарлотту. Та заметно побледнела и сжала тонкие пальцы Екатерины, поднося их к своим губам. - Ну, будет, - королева мягко отняла руку. - Тебе выделено пять человек из моей личной охраны, пять отменных красавцев, - Екатерина лукаво улыбнулась. - Ступай. Девушка поднялась с колен и плавной походкой направилась к выходу. - Да, и не вздумай встречаться сегодня со своим Беарнцем! Шарлотта вздрогнула, будто бы на неё вылили ведро ледяной воды, но не остановилась, и не повернула головы. - Я узнаю, - тихо прошелестела Екатерина. Но не настолько тихо, чтобы девушка не смогла услышать её. Часы ожидания тянулись так долго, что королева-мать успела вспомнить всю свою жизнь, от начала и до конца. После разговора с Рене её терзали ужасные предчувствия. Она понимала, что успех намечающегося "мероприятия" всецело зависел от поддержки де Гизов - доверять которым было чревато. Она снова почувствовала себя в ловушке, но на этот раз - куда более опасной, чем прежде. Отдаваясь на милость этого святого семейства, Екатерина всегда покупала кота в мешке. Но если с Франсуа можно было договориться - должностями для его родственников, золотом, угодьями, и всем тем, что было так ценно для здравомыслящего государственного мужа, то с его сыном дело обстояло совсем иначе. Генрих де Гиз требовал слишком высокую плату. Ему было мало королевской дочери, за своё оскорбление он хотел получить с процентами... Из ступора Екатерину вывел шум в коридоре. Двери резко распахнулись и на пороге появился герцог Анжуйский, её любимый сын. - Матушка! Что, чёрт возьми, происходит?! Вы даёте Гизам армию, а мы довольствуемся ландскнехтами? - молодой человек яростно тряхнул чёрными волосами. - Мы? - насмешливо протянула Екатерина. - Откуда у него подобные привилегии? Гиз и Лотарингия! А! Вы только послушайте! Как звучит! - герцог скривился. - Вы с ума сошли вместе с моим братцем, если дали ему такие полномочия в этом деле! Он будет героем, а мы... - Генрих осёкся, поймав на себе презрительный взгляд матери. - Героем чего? - королева медленно отвернулась от сына. - Героем этой ночи, Варфоломеевской ночи! - запальчиво произнёс герцог. - Ты уверен, сын мой, что хочешь стать героем именно этой баталии? Я полагаю, что эта ночь будет одним из самых грязных пятен на гербе Валуа, - Екатерина обращалась скорее к себе, вовсе не надеясь, что горячий глуповатый юноша поймёт её. Он и не понял. - Я понял, матушка, - глубокомысленно заявил молодой человек. - Вы не даёте мне войска, вы отсылаете меня в Польшу. Вероятно, вы уже вычеркнули меня из своей жизни, и из жизни Франции! Конечно, зачем вам такое бельмо на глазу?! - Не я отсылаю вас в Польшу, а король, - холодно произнесла королева. - А-а, ну раз король, тогда другое дело, - принц театрально воззрился к небу. - Раз ваш любимый сынок так хочет, тогда нам следует лишь соглашаться! Куда мне поклониться, матушка? - герцог присел в реверансе, которому могла бы позавидовать самая изящная из фрейлин. - Пошёл вон, с глаз моих! - крикнула Екатерина с обычной наигранной злостью. Сколько она себя помнила, она никогда не злилась на этого мальчика. С самого детства он полностью обнаружил характер отца - был шумен, груб, весел и абсолютно беззлобен. Он относился к Екатерине с эгоистичной и простой любовью, не ведая конкурентов и не обращая внимания на других её детей. Он не испытывал ревности, кроме шутливой, забавляясь со своим старшим братом Карлом, который действительно болезненно ревновал мать. Генрих никогда не хотел показаться лучше, чем есть. Он, по природе своей, чувствовал превосходство, и этим напоминал Екатерине мужа. Глупый, своевольный, упрямый и бесконечно искренний - Генрих не требовал любви и не пытался заслужить её, он знал, что она принадлежит ему по праву. Королева лишь снисходительно улыбалась, но в глубине души чувствовала, что полностью зависит от такого отношения. Тяжёлая ревнивая привязанность Карла, заставляла её страдать и испытывать муки совести. От насмешливого равнодушия Франсуа - ей было не по себе, ибо сын откровенно не любил её, и даже не пытался скрывать этого. К Марго, которая была похожа на неё как две капли воды - и внешне, и по характеру, Екатерина относилась с опасением. Девочка была сильна духом и никогда не обнаруживала своего истинного отношения - ни к чему, и ни к кому. Глядя на неё, Екатерина испытывала смешанное чувство гордости и неприязни. Из всех оставшихся рядом с ней детей, её уставшее и израненное сердце, несомненно, и каждый раз - выбирало Генриха. - Генрих! - королева вдруг почувствовала острую как нож панику. Ей захотелось броситься к сыну и повиснуть у него на шее, словно деревенщина, умоляя остаться сегодня в своих покоях. Усилием воли, она заставила себя стоять на месте. - Да, матушка, - юноша резко обернулся, радуясь возможности остаться в комнате. Он не любил ссориться со своей матерью. Это всегда причиняло ему боль. - Простите меня, - он едва вымолвил последнюю фразу, склоняясь перед её тяжёлым взором. - Возьмёшь двадцать человек, не более, - Екатерина сделала предупреждающий жест рукой. - И не вздумай устроить там гражданскую войну! Запомни, сегодня ночью всё должно быть кончено. Без продолжения! Слышишь?! - Да, матушка, - Генрих низко поклонился. Он знал, когда мать говорила серьёзно - надо было слушаться. Она не хочет допускать лишних волнений, стало быть, и он не допустит. - Удвоить стражу! - скомандовал Генрих, выходя из покоев королевы-матери. - Уже удвоено, по приказу короля! - на ломаном французском, отчитался датский ландскнехт. - Значит - утроить! Если хоть один волос упадёт с её головы, то я убью вас лично! Каждого! - в тёмных глазах принца сверкнул недобрый огонёк. - Уже исполнено, ваше высочество. И по приказу короля, и по приказу герцога де Гиза, - мужчина принялся загибать пальцы. - Все одно и тоже, одно и тоже, - он безучастно качал головой, наблюдая, как молодой черноволосый красавец быстро удаляется. Всё-таки нервные эти французы, очень нервные.