Цель оправдывает средства

Оставшись наедине с собой, Екатерина почувствовала полное опустошение. Она еле добрела до своей молельни, и захлопнув за собой дверь, рухнула прямо на каменный пол, игнорируя бархатные подушки - предназначенные для колено преклонений. Судорожно расстегнув ворот, женщина дотронулась до левой груди, словно пытаясь поймать собственное сердце. Знакомая режущая боль заставила королеву-мать тяжело вздохнуть. Брезгливая улыбка скривила красивый рот, - Вы поняли, чего я хочу, - произнесла Екатерина, в точности копируя интонацию герцога Гиза. - Щенок! - почти прошипела она, и снова сделала глубокий вздох, чувствуя, что сейчас потеряет сознание от злости. Висевшее на стене серебряное распятие, в неровном свете лампады, показалось Екатерине тёмным и зловещим. Ей хотелось воскликнуть, - Господи! Да что же это такое?! Почему ты забыл обо мне?! - но она лишь молча кусала бледные губы. Господь давно не слышал её молитвы, и Екатерина не винила его за это. Она была не из тех, кто не ведает счёта собственным грехам. Вернувшись в свои покои, королева-мать велела подать носилки. Она поехала к тому, в ком нуждалась теперь больше всего. Мэтр Рене проживал на левом берегу Сены, Лувр же находился по правую сторону. Чтобы не делать огромный круг, королева-мать предпочитала лодку. Она не моргая глядела в мутные воды древней недружелюбной реки. Сырость пронизывала насквозь, и Екатерина почувствовала, как заныли все её суставы. Выходя из лодки, она недовольно огляделась. Старый друг почтительно принял её руку, помогая ступить на берег. - Рене, с твоим ревматизмом, я поражаюсь... - Екатерина замолчала, поймав на себе лукавый взгляд флорентийца. - Как ты живёшь здесь? - мужчина назидательно закончил фразу и добродушно улыбнулся. - Чёрт с тобой. Живи, где хочешь, - по-итальянски пробормотала королева-мать, оперевшись на его руку. Только с ним она чувствовала себя, так легко и непринуждённо. Войдя в прихожую, благоухающую всевозможными духами и настойками, Екатерина в замешательстве остановилась. - Ваше Величество желает пройти в лавку? - Рене понимающе посмотрел на королеву. Женщина, есть женщина. - Всё это не стоит вашего внимания, - он пренебрежительно махнул рукой. - Здесь нет того, что я хотел бы предложить Вашему Величеству. - Прекрасно, - Екатерина пленительно улыбнулась. Они поднялись на второй этаж, где располагалась мастерская "колдуна", как называли мэтра добрые парижане. Екатерина, с деланным вниманием, занялась предложенными ей духами и притираниями, размышляя, с чего бы начать нужный разговор. Рене спокойно наблюдал за ней, прекрасно зная, зачем она пришла. - Да, цель моего визита, - королева поставила на полку очередную красивую баночку. - Я хотела бы знать... - она снова не успела договорить. - Сколько народа будет убито завтрашней ночью? Или, что делать с юнцом, который так настойчиво предлагает вам свои чувства? - Рене равнодушно рассматривал свои чертежи. - И то, и другое, - Екатерина шурша юбками, медленно подошла к бывшему любовнику. Они знали друг друга много лет. Их связь длилась так долго и так однообразно, что она привыкла считать его "бывшим" даже тогда, когда он был самым что ни на есть настоящим. - Если ты всё ещё сохранил способность ревновать, то я польщена, - Екатерина спокойно склонила голову на его плечо. - Куда мне, Катрин? - насмешливо протянул итальянец, по-свойски поцеловав её в лоб. - Меня никогда не заботили твои связи. Разве что, немного огорчали. Но вот с этим баловнем судьбы, я не советую тебе связываться, - добавил Рене, с видом старшего брата, и кинул перед ней гороскоп Генриха де Гиза. - Мне не до шуток, душа моя, - королева недовольно поморщилась. - Что ему надо? Я хочу знать, чего он хочет на самом деле?! Рене сощурился, глядя через пламя свечи на кабалистические знаки начертанные на стене. - Я не знаю, Катрин, - он вдруг нервно тряхнул головой. - Клянусь дьяволом, я не понимаю! - Рене перешёл на итальянский, и в его голосе послышалась угроза. Свеча неожиданно резко погасла, будто бы её кто-то задул. Королева плотнее прижалась к нему, чувствуя ледяной сквозняк, которому не откуда было взяться, ведь окон в этой комнате не имелось. Рене медленно сомкнул руки на её талии. Женщина вздрогнула. Мэтр вёл себя так лишь в одном случае - когда чувствовал опасность. Рене был равнодушен и прост, надменен и заносчив, мудр и невзыскателен. Он был человеком совсем другого порядка. Обладая тайными знаниями, он с мужеством и уверенностью переносил все тяготы прорицателя. Екатерина сотню раз доверяла ему свою жизнь, зная, что именно ему можно доверять без оглядки. Она знала цену каждому, кто входил в её ближайшее окружение. Рене, по её мнению, стоил дороже всех. Поэтому она прощала ему всё, закрывая глаза даже на многочисленные мужские похождения. Он любил её страстной и мучительной любовью, которой мог любить только истинный итальянец. Екатерина понимала и ценила его чувства, вознаграждая их по достоинству. - Что, Рене? Что ты видишь? - она прижалась губами к его пылающей щеке. - Не вздумай, Катрин! - он порывисто обнял её. - Что... что?! - она обвила руками его шею, чувствуя, что сейчас именно эти объятия могут спасти её. - Не вздумай сделать его своим любовником! Это слишком опасно! - Рене тяжело дыша, без всяких церемоний, бросил Екатерину на стол. - Ты думаешь, я совсем выжила из ума? - она легко ослабила шнуровку корсета, позволяя мужчине делать то, что ему хочется. - "Генрих" - это очень плохое имя в твоём гороскопе! - Рене притянул королеву к себе, возясь с её юбками. - Это не новость, друг мой, - Екатерина с томной полуулыбкой откинулась назад. Отдавшись привычным ласкам, она не хотела думать - ни о завтрашней ночи, ни о Генрихе де Гизе. Она хотела забыть... Флорентиец всегда помогал ей - забыть. - Я устала, Рене. Так устала от этой страшной жизни, - прошептала королева. - Только не проси отравить тебя, - он любовно убрал с её лица завитой локон, выбившийся из причёски. Иногда у королевы-матери случались приступы, так называемой - смертной тоски. Со скорбным видом она приходила к Рене и просила яду, намереваясь покинуть сей бренный мир. При этом, она подробно описывала то, как именно должна действовать отрава, и какие симптомы вызывать. Покорно исполняя её просьбу, флорентиец едва сдерживал усмешку. Спустя некоторое время, к Екатерине возвращалось хорошее расположение духа, а умирал обычно тот, кто по неосторожности своей, чем-то сильно мешал Её Величеству. "Кто на этот раз?" - думал Рене, целуя изящные ключицы королевы. "Неужели де Гиз? Нет, он ей нужен. Кто же?" - Почему ты не говоришь мне дату моей смерти? - вдруг тихо спросила Екатерина. "Сколько печали в голосе!" - на лице флорентийца заиграла лукавая улыбка. "Мальчишка будет плясать под её дудку, если хоть на мгновение поверит в её искренность". Рене и сам не прочь был снова поверить. - С тебя довольно и того, что ты уже знаешь, - он закрыл ей рот жадным поцелуем. - У себя? - походя бросил Карл, распахивая двери в покои матери. - Её Величество, у своего астролога, - паж согнулся в три погибели. - А-а, мэтр Рене. Как же она любит своих шарлатанов. Когда вернутся, изволили сказать? - король в упор взглянул на, кажется, умершего от страха мальчишку. - Нет. Мадам... - Ладно, будет с тебя, - Карл рассмеялся. - Матушки, как видите, нет. Отложим до завтра, - король развёл руками перед носом герцога, и легко прошествовал восвояси. Генрих взглянул на висевшие в коридоре часы, затем на пажа. Ему захотелось взять мальчишку за шиворот и крикнуть - Где она?! Герцог отряхнулся от внезапно вспыхнувшей, жгучей ревности. Неважно. С кем бы она не была, завтрашняя ночь решит всё. Завтра, ничего уже не будет, как прежде. День святого Варфоломея! Что же он там значил?...