Эшли
Осторожно ступая босыми ступнями по холодному камню полов, я старалась не обращать внимания на ноющую лодыжку, а внутри меня шкварчало просто исполинское недоумение. «Что это было? Как понимать? Нахрена он назначил зачетные бои именно сегодня, чтобы я вылетела в красную зону? Прелестно! Увы, лидер меня не то что посвящать в свои грандиозные планы не собирался, но даже и объяснять ничего не планировал. Сдернул с кушетки и выставил в коридор. Здорово! Браво! Придурок!» Кое-как выползла в Яму под недоумевающие лица неофитов. Линн присвистнула, глядя, как споро я умею передвигаться. Питер пробурчал, что разделать меня под орех как два пальца об асфальт. «И против кого меня выставят, интересно? Ну да, боец из меня сегодня никакой, вот только Эрика это мало волнует. А я ждала его, как распоследняя идиотка, обрадовалась еще, что пришел. Соскучился? Увидеть захотел? Волновался? Ага. Щаз. Разбежалась. Держи карман шире. Чувствую себя полной дурой. Обидно. И сердце об колючки его взгляда исколото. Сукин сын!» Мне отчаянно хотелось затопать ногами, как капризному ребенку, но вместо этого только задрала подбородок выше некуда. «Ну вот что ты за человек, Эрик, почему не можешь хоть что-то нормально сделать, не опаскудив? Обязательно опять выпячивать свою раздражительность и надменность? Зачем? Чтобы обидеть, оттолкнуть…» — Шевелись, давай. Иначе до ночи будете торчать у меня все в Яме, — настойчиво посоветовал Эрик, обходя меня и с комфортом устраиваясь на своей излюбленной плите — уперев локти в колени, чтобы наблюдать за спаррингами. На лице застыло безразличие и высокомерие. — Эшли, ты как, сможешь тренироваться? — с сомнением посмотрел на меня Фор и выглядел при этом явно недовольным. Челюсти сжал и глаза штормовые, но вот перечить лидеру не решался. — Конечно, никаких проблем? — ну-ну, будто мне кто-то выбор оставил. Старалась выглядеть как можно непринуждённее, чтобы не показывать своих эмоций. А в животе скрутился колючий еж. — Ладно, разминайся и приступим. «Черт, даже обезболивающим не дал закинуться. Ладно, может, если не думать о боли, то ее и не будешь чувствовать? Ага, как же, щаз! Интересно, кого Фор выставит мне в противники? Если Питера или Дрю, то мне точно конец. Юрайя и Уилл особо лупить не будут. Эх, ладно, куда деваться с подводной лодки, была — не была! Авось, моё дело не такая уж и труба, канализационная…» — Помните! Что выиграть у более слабого противника это не почетно, — громко и уверенно провозгласил Фор, отходя от доски с нашими именами. Мое стояло напротив имени Линн. Ну супер, просто! Это Фор решил так позаботиться, что ли? Хотя… У этой неугомонной по пейзажам все супер, глядишь, и не окажется она в красной зоне. Эрик только фыркнул на реплику Фора, но ничего не сказал. Сидел, головой качая, идиот. Мы с Линн вскарабкались на ринг, а она только что бровями не поигрывала, лукавый взгляд ореховых глаз сиял пакостными задумками, явно хотела мне что-то сказать. Я навострила уши и уже в первом схождении услышала хитрый шепоток: — Крош, хочешь, устроим лидеру вырванные годы? А? Что-то типа эротического шоу, — она держала меня в захвате, но я вывернулась и, подкатившись ей под ноги, оказалась у нее за спиной. — Это как это? — делая выпад, спросила тихонько. — Ну, будем не столько драться, сколько обжиматься. Да не боись ты, я нормальная, — завозмущалась она, глядя на мои приподнятые брови, — просто очень уж хочется взбесить твоего милого, сидит с такой самодовольной рожей, будто ему плевать, что ты ранена. — Линн снова взяла меня в захват сзади, а я, натянув на моську коварную улыбочку, замерла на минуту и извернувшись, чмокнула ее в губы. — Это имела в виду? — и бросив корпус чуть вперед, перекинула её через себя, садясь на Линн сверху и уперевшись руками в маты рядом с ее головой. Она провела по моей спине пальчиками, хитрюще сощурившись и хихикая. Потом подбросила бедра вверх так сильно, что я скатилась с нее, а она сама навалилась на меня и начала по мне елозить. Меня ржач разбирал такой, что сдерживаться совсем не получалось. Смеясь беззвучно, я шлепнула Линн по заднице, а она, вытаращив на меня глаза, расплылась в довольной улыбке, проговаривая одними губами: «ВАУ!» Ой, припадочные. Ну ладно, меня очередное сотрясение некисло подкосило, а она-то чего? Вскочила и снова встала в стойку. — Вот козлина, сидит и даже бровью своей пирсинговой не ведет, — зашипела подружка, оказываясь опять рядом со мной. — Ну вот не верю я, что его не проняло, хоть по нему и не скажешь! — А я верю, как по мне, так ему, вообще, на меня плевать, — хмуро протянула я, а Линн прищурилась. — Ничего, мы ему сейчас покажем, как надо, если он забыл! Озорство уже полностью заместило всю серьезность. «Не, ну, а чего, он сам, что ли, не понимает, как глупо все это! Кому придет в голову выставлять на поле боя раненых, это же… неправильно!» Линн уже снова повалила меня, да я особенно-то и не сопротивлялась. А когда она совсем потеряла бдительность, перевернула ее на спину и снова заняла лидирующую позицию. Она завихляла бедрами, а потом весьма нескромно обхватила меня ногами. Вот коза! И тут до парней доперло… — Вау, классно, а сиськи покажете? — хлопая в ладоши, заорал Питер, а остальные Бесстрашные принялись улюлюкать и подбадривать. — Передерни за уголком, на большее тебе не стоит рассчитывать! — гаркнула Линн в ответ. Я чуть скосилась на Эрика, его физиономия не выражала ничего, кроме надменного презрения. «Тьфу ты, блядь, не проймешь его ничем». — Хорош фигней страдать, деритесь! — только и прикрикнул лидер, а я скатилась с Линн и снова встала в стойку. — Слушай, а ты не знаешь, чего это он? — уворачиваясь от моего пинка и давая мне несильный пендель, тихонько спросила Линн. — Так тебя обхаживал на «сафари», а теперь сидит, как пень. «Самой бы хоть кто-нибудь намекнул. Эрик — это запутанный лабиринт с острыми углами, никогда не знаешь, куда завернет. Вот где логика, спрашивается? Где? Утонуть я тебе не дам, замерзнуть тоже. Зубами поскребу на твои синяки и голожопому гоблину трогать не позволю. А теперь, собственными растатуированными ручонками поставлю под удар. И чего добивается, не знаю. Чего он, вообще, задумал?» — Линн, если вылететь не хочешь, давай ты просто уложишь меня с моей ногой, и я пойду уже баиньки, — наигравшись, все же одернула я подружку. Инициация — есть инициация, и тут уж никаких обид. — Ага, ирод так тебя и отпустит, как же, — косясь на Эрика, пробормотала Линн. — Я в своей группе одна из первых, если зачет завалю, погоды не сделает. Так что не трынди, Крош, а приложи уже меня посильнее, и я отправлюсь в долину забвения! Окаянства не хватало, но я представила, что это обычная тренировка, а тело уже автоматически реагировало на атаки. Ставить блоки получалось все лучше, да и с нападением проблем не было. Даже боль в лодыжке ушла на задний план в азарте боя. После очередного моего выпада, когда мне удалось достать юркую девушку, она свалилась и больше подниматься не стала. — Ты что, сдаешься? — угрожающе спросил Эрик, а Линн не ответила, будто бы вырубилась. Ну актриса погорелого театра… — Эшли победила, всё, хватит уже! — сделал отмашку Фор. Эрик бросил на него тяжёлый взгляд, но ничего не сказал, а уселся обратно на свой насест, растирая подбородок ладонью. «Ну вот, теперь мне ждать следующего этапа, там, скорее всего, будет парень, и мне уже точно не победить. Чего, спрашивается, какая муха Эрика-то укусила, назначать зачетные бои раньше?» Следующим против меня вышел Лукас, ну тут я уже дала волю своему отчаянию, судорожно вспоминая все тренировки и наставления, куда надо бить подкачанного парня, выискивая его слабые стороны. Изворачивалась я знатно, успела несколько раз зарядить ему по ребрам и по почкам, и даже один раз он у меня завалился, но стоило ему только задеть подсечкой мою раненую ногу и, не контролируя особенно удар, попасть мне по челюсти, как панорама закружилась каруселью, и я рухнула на ринг, как подкошенная. «Ну, Эрик, сукин сын, ну блядь, я тебе это припомню еще!» — Эшли, ты как, нормально? — тревожно бросился ко мне Фор, забравшись на ринг и поворачивая к себе мою головенку. А у меня перед глазами все плыло и шаталось. Рано мне было еще драться, ох, рано… — Все нормально, — кажется сумела я промямлить, глядя какие откровенно суровые взгляды Фор бросал на Эрика. Ну хоть кто-то пожелал меня, век помнить буду, спасибо, мамочка! — Вставай, у тебя зачет, — обрадовал меня инструктор. — Я не оказалась в красной зоне? — Нет, не переживай. Следующий бой Альберт против Питера! Притулившись к тренажерам, исподтишка разглядывала безучастного, казалось, ко всему Эрика. Голову набок склонил, презренно глянув на дерущихся парней, губы скривил. Полоснул по мне небрежно серой сумрачной бездной, а мне оставалось только ежесекундно покрываться мурашками от одного воспоминания, какими эти глаза бывают глубокими и внимательными, пряча в своем зазеркалье потаенную нежность. Только он умел своим взглядом вынимать душу, отправив ее в бессрочное паденье. И легкая улыбка против воли тронула губы. А как Эрик изо всех сил прятал улыбку, когда я вся мокрая и дрожащая от холода жалась к нему, ткнувшись носом в крепкую шею, стараясь как можно суровей ворчать, и прижимал к себе сильнее, укрывая широкой спиной от ветра… — Достаточно на сегодня, — вырвал меня из мыслей голос Фора, когда парни скатились с ринга. Ну вот, разомлела тут, пялясь на красивую рожу лидера, и все пропустила. Инструктор нарисовал на доске наши очки и дал отмашку на отбой. Ребята облегченно постанывая, начали стекаться к выходу, как по всему помещению прогремел недовольный голосище лидера, отправив меня в ступор на пару минут: — Финн, Хайес, Грейс — остаются, для вас отдельный тест. Вы показали себя, но явно не с лучшей стороны, так что вам для зачета, нужно спарринговаться со мной, иначе вам эти бои в зачет не пойдут! Остальные выметайтесь все!Эрик
— Финн, Хайес, Грейс — остаются, для вас отдельный тест. Вы показали себя, но явно не с лучшей стороны, так что вам для зачета, нужно спарринговаться со мной, иначе вам эти бои в зачет не пойдут! Остальные выметайтесь все! Фор смерил меня предостерегающим взглядом, но промолчал. Ну это понятно, я не тронул его блондинку, а значит, волноваться незачем. Вообще, надо было бы их поприжать, да у меня еще будет такая возможность. Однако вопрос «что же, вообще, блядь, происходит?» не давал спокойно дышать. Плевать на парней, совершенно невозможно было выносить этот заносчивый взгляд мелкой раздражающей неофитки. «Что девки о себе думают, один трах и все, теперь можно выебываться передо мной? Устроили на ринге… блядство! Обломать, затоптать девку, как рыжую дуру! Она все думает, что играет со мной! Что со мной, вообще, можно играть! Какого хрена я позволял ей это, ведь надо бы уже понять, что игры со смертью плохо заканчиваются». Не особо затягивая бои, я отослал парней и выжидательно уставился на неофитку. Она выходить на ринг не спешила, показывая всеми доступными ей способами, что вертела она мой приказ, что никак не добавляло позитива. — Зачем весь этот спектакль, лидер? Если ты хотел остаться со мной наедине, ты всегда мог позвать меня на свидание! — проговорила она, облокотившись о снаряды и улыбаясь одним уголком губ. — Спектакль? — удивился я такой незамутнённости. — Это ты мне говоришь о спектакле? Что ты устроила на ринге, это поведение достойно Бесстрашной? — Просто хотела показать тебе всю глупость ситуации. Раненых бойцов положено лечить, а не калечить еще больше! Я точно знал, что когда она говорит, серебряный шарик легонько бьется о ее зубы. Она этого не замечала, и собеседнику его обычно не было слышно, но это знание почему-то не давало мне нормально мыслить. Разрываясь между желанием схватить ее за горло, встряхнув как следует, и дотронуться своим языком до этого шарика, я бросил на неё злобный тяжелый взгляд, стараясь изо всех сил подавить противоречивые чувства. — Кончай языком молоть и пошла на ринг, — голос от угрозы низкий, но удалось сказать это ровно. Она играла, у всех своя игра. Вот только бы она имела хоть какой-то смысл, потому что я уже заебался играть в бессмысленные игры. — Ты оглохла? Или ты хочешь, чтобы я сам к тебе подошел? Она отлепилась от тренажеров и медленно, все так же подволакивая ногу, вскарабкалась на место поединка. — А что же стало с «Финн», из твоих уст необычно звучит моя фамилия! И странно, что ты все-таки помнишь ее. — Несильная, но звонкая оплеуха свалила ее с ног и стала ей ответом. Она подняла на меня презрительный взгляд и опять усмехнулась. — Ну да, как я могла забыть зачем тебе мышечная масса. Ты сейчас меня не удивил Эрик, в отличие от нашего прошлого общения в машине… Помимо воли, перед глазами опять замелькали картинки ее сосредоточенного лица, когда сидя рядом со мной в машине вдруг принялась расстегивать ширинку, и тот ступор, в который меня ввергло это ее незамысловатое действие. Она так сосредоточенно и деловито развязывала берцы, а потом стягивала брюки, даже не глядя на меня… «— Ну чего сидишь? — раздался в голове женский голос, от которого вдоль позвоночника пробежал слабый, но отчетливый импульс. — Раздевайся. Вот сейчас и проверим кого и что интересует!» Все на грани. Презрение, жестокость, смешались с нежностью и чуткостью, грубость с мягкостью, мощь со слабостью… «Что это за мелкая девица такая, которая выворачивает меня наизнанку, с ней я не могу ничего знать наперед и контролировать. Но мне не нравится само существование такого человека. Я либо должен понять… либо избавиться от нее навсегда». — Я знаю, что ты можешь лучше, — холодно проговорил я каждое слово, — и мне плевать на твои травмы. На поле боя может случиться всякое. Там ты тоже будешь ходить и всем жаловаться на свои болячки? Ты победила в первом бою, несмотря на то что выебывалась и несмотря на свое ранение. Это чего-то да стоит. — Лидер, — расплылась в улыбке девица, обнажая белые зубы, — ты меня хвалишь? — Я тебя по рингу размажу, если ты не заткнешь свою пасть и не приступишь уже к бою! — рявкнул я, все-таки не сдержавшись. Она приняла боевую стойку, охватывая меня глазами всего, целиком, явно прикидывая, куда нанести первый удар. Но вместо атаки, она подкатилась мне под ноги, по всей видимости, намереваясь провести какую-то диверсию. Легко перескочив через ее кувырок, я попал ногой ей по ребрам, несильно, но ей хватило. Легкий стон сорвался с ее губ, и я опять почувствовал неконтролируемое желание, однако, на этот раз немного другого плана. Это была не животная похоть, а скорее потребность ощутить на себе или под собой это изящное, стройное, гибкое тело… Я намеренно пропустил несколько ударов, прежде чем повалить ее на ринг, дождавшись, когда она немного расслабится. Мне до ужаса хотелось навалиться на нее, но я отказал себе в этом, позволив ей подняться. — Браво, лидер, ты все-таки справился со мной, — она сказала это торжественно, но в ее голосе все-таки вибрировали обидчивые нотки. — Как это мило, избить раненую девку! Эрик, ты просто потрясающий козел! «Интересно, чего она добивается? Чтобы я ее убил? Она с какого-то момента решила, что со мной можно разговаривать так, а я ей это позволял. Почему? Ей нравится играть со мной, я это уже понял, но ведь я тоже играл с ней. И предупреждал ее! Значит, она сама нарвалась». Пара связок завершила дело. Я старался не сломать ей ребра, но тут уж как получилось, я не просил ее распускать свой поганый язык. Рывком подняв ее, скрутившуюся на матах, разворачиваю ее к себе спиной и беру в удушающий захват. — Что за игру ты ведешь, Эшли Финн? Откуда ты взялась такая вообще и почему решила вдруг, что тебе самое место в моей постели, а не на дне пропасти? Отвечай! — Лидер помнит мое имя? — прохрипела она. — Вот теперь ты удивил меня, Эрик! «Твою мать, она, даже находясь в смертельной опасности, все еще втыкает в меня свои шпильки и пытается острить! Потрясающий похуизм!» — Тебе не кажется, что надо завязывать с иронией, потому что я клянусь тебе, до добра это не доведет! Она попыталась вырваться из захвата, отчаянно изгибаясь всем телом, и ее ягодицы терлись прямо чуть пониже пряжки. В паху стремительно потяжелело помимо воли, а дыхание участилось, и это не имело отношения к бою. Ее лицо было разбито, ребра явно ныли и болела недолеченная нога, она, конечно, не была самым достойным моим противником, но… Она была храброй, этого не отнять. В ноздри ударил емкий запах — пота, смешанного с ее духами, адреналина и злости, которую я чувствовал в каждом ее движении. Не успел я подумать так, как она пребольно укусила меня за руку — я, видимо, ослабил хватку, и, резко распрямившись, навернула мне затылком в нос. Сколько раз она получала по голове, и все равно пускала ее в ход, как самую ненужную вещь в своем организме. Я отшатнулся, а она повернулась ко мне лицом и пнула меня по яйцам, заставив согнуться в три погибели. «Да, блядь, идиотка!» — Что бы ты дальше ни сделал со мной, Эрик, я тебя победила, так и знай. А теперь можешь меня даже убить, мне уже плевать! Я не успел распрямиться, когда она заехала ногой мне по скуле, и я не удержался на ногах. Странно, но меня вся эта ситуация не выбесила, а рассмешила. «Какая-то девка, размером с булавочную головку, завалила меня на ринге. Ну ладно, у меня на нее член встал, но это не впервой, блядь…» Рваный, горький и неприятный смех вырвался из моей груди, когда я заметил, что она попыталась сбежать, сильно припадая на одну ногу, чтобы схорониться где-то от моего гнева. Поймать ее труда не составило, да и реакция у меня нормальная, несмотря на поражение. — Куда, блядь! Я с тобой еще не закончил! — Даже не поднявшись, схватил ее за лодыжку и повалил на маты, подминая под себя маленькое тельце. «Теперь не скроешься от меня, пигалица». — Крошка, твою мать, если я чего-то хочу, я это получаю, так или иначе, пора бы себе это уже запомнить! А не можешь запомнить, запиши где-нибудь, потому что иначе придется все время тебе напоминать об этом. Я грубо впился в ее губы, насильно раздвигая языком рот, но она принялась сопротивляться, пытаясь вывернуться. Темная пелена снова накатила: а привет, что-то давно ее не было. Контроль улетучивался с каждой секундой, уступая место животному одурению. Она укусила меня за губу, но это только еще больше завело. Это больно, очень, но мне понравилось, мне захотелось вонзить в нее пальцы, в ее кожу, порвать ее, разодрать и погрузиться в теплую кровь по локоть… Но я всего лишь укусил ее в ответ, ловя ртом ее мучительный вскрик и, наконец, добрался до того самого, вожделенного шарика, который не давал мне покоя. Она все сильнее выворачивалась, и наконец ей это удалось, когда я уже почти его нашел… Я отстранился от нее, смыкая пальцы на ее горле, и прошептал вибрирующим от безумного желания голосом: — Я все равно тебя трахну, живой или мертвой, поняла? В сознании или без. Тебе будет не так больно, если ты не будешь сопротивляться. — Зачем ты это делаешь? — подрагивающим голосом спросила она, а я лишь смотрел на струйку крови, что стекала с ее губы, и желание слизать ее зашкаливало за все возможные пределы. — Мне нужно полное подчинение. Те, кто отказывают мне в этом, горько жалеют. — Ты меня запугиваешь, когда можешь быть совершенно другим. Я хочу другого Эрика… — Я такой, — она закрыла глаза, и две слезинки скатились по вискам, — я тебя предупреждал, я садист и психопат. А ты чокнутая, может, потому мне это так нравится… — Мои пальцы сместились с девичьей шеи, оглаживая скулу, и поднялись выше, задев соленые дорожки на висках. — Открой глазки… Ну же, давай, открой! — Я все-таки слизал уже начавшую сворачиваться кровь, а в штанах было так тесно, что казалось, они сейчас треснут. — Давай, девочка, не сопротивляйся. Тебе же нравится, когда я тебя трахаю! — Последнее слово вызвало опять бурную реакцию, она стала елозить подо мной, попыталась ударить опять, выползти из-под меня, но я ведь не собирался давать ей это сделать. — Я ненавижу тебя, ненавижу! — мотая головой из стороны в сторону, пытаясь освободиться от моей хватки, выцедила она. — Я тебя прирежу, блядь, во сне, я все равно не… — Лучше закрой рот. Ты знаешь, что не сделаешь этого. Я просто хочу понять, насколько тебе можно верить… Я не хотел говорить ей последних слов, они сложились как-то сами, но она уже в следующую секунду посмотрела на меня совсем по-другому. — Ты меня в гроб сведешь своими проверками, Эрик, — сказала она, вздохнув и заметно обмякнув. Я ухмыльнулся и потянулся к ней опять. На этот раз она не стала сопротивляться, и эта ее податливость снесла все возведенные мною же самим преграды, разрушила теории относительно нее. Приоткрыв рот, она сама втянула мой язык, дотронувшись до него своим шариком, и, может быть, я и хотел бы, чтобы все было по-другому, но это было последним, что я помню явственно. Слух уловил только треск разрываемой одежды. Сознание фиксировало какие-то обрывки — стоны, обнаженную грудь с торчащим соском, в котором колечко призывно задрано кверху. Ни о какой нежности речи быть не могло, и пусть я оставлял синяки на ее коже, но я впивался пальцами в нее, доставляя боль на грани вожделения, и ничего не мог с собой поделать. Укусы, тоже нихрена не сдерживаемые, оставляли свои отметины. Она не боялась и отвечала мне так же грубо и дерзко, цепляясь за меня, ловя и прижимая, и даже кусала в ответ, заставляя рычать на нее, подобно дикому зверю, и отпускать довольно ощутимые шлепки по ягодицам за такие вольности. Возможно, надо было бы подумать о том, что если кто-нибудь вошел бы сюда, то просто охуел бы от такого зрелища, что мы тут устроили. Но беда в том, что я не думал об этом. Я думал только о том, что мой член сейчас окажется в ней, в сочной, узкой и горячей, и она сводила, сводила меня с ума своими вскриками и стонами. Грубо перевернул ее спиной к себе и почти швырнул на маты, которые уже пропитались нашими соками, ее смазкой и моим потом, от запаха которого крышу сносило, и уже ничего невозможно было контролировать: ни звуки, срывающиеся, казалось бы, прямо изнутри, ни совершенно бешеные толчки, доставляющие ей удовольствия не меньше, чем мне. Каждый раз, когда я входил в нее до предела, она подавалась мне навстречу, и головка моего члена утыкалась во что-то, разливая по телу множество импульсов наслаждения. Пальцы, глубоко впившись в ее бедра, натягивали их на себя, я слышал хлюпающие звуки и шлепки об ее ягодицы, и эти звуки только еще больше распаляли, доводя до помешательства. Она чуть повернула голову, чтобы посмотреть на меня, и моя рука потянулась к ее коротким волосам, проскальзывая в них, и я сам склонился к ней, чтобы втянуть еще больше животного запаха. Я не мог отказать себе, и сначала губами дотронулся до ее плеча, прихватывая нежную кожу, а потом прикусывая ее бесконтрольно, заставляя девицу дергаться и недовольно стонать. Не переставая двигаться в ней, лег на нее сверху, а она шевельнула бедрами в нетерпении. В таком положении она почти полностью обездвижена, но мне нравилось чувствовать свою полную власть над ней. Опираясь на локоть, я подсунул ладонь ей под живот и вынудил ее повернуться ко мне, чтобы я опять смог почувствовать ее пухлые губы. Едва я до них дотронулся, как она вся выгнулась, тело ее окаменело на долю секунды, стон раздался на всю Яму, и она кончила, выдыхая прямо мне в рот и обессиленно обмякая. Я заставил себя сдержаться, чтобы полностью прочувствовать ее, но мое тело отказалось подчиняться мне, и, окатив острым, пьяным удовольствием, оргазм не заставил себя ждать. Это было совсем непохоже на то, что произошло в моей комнате с рыжей, это было… по-другому. «Эта девица, она… другая. И я рядом с ней другой». Я смотрел на нее так, словно видел впервые, в ушах узала кровь от пережитого и в голове было совершенно пусто, и я чувствовал некое облегчение. — Ты пойдешь со мной, если я тебя позову? — вдруг спросил я у нее, и она подняла голову, удивленно на меня уставившись. — Пойду, — просто ответила, безо всяких условий и раздумий. — Я психопат, ты не забыла? Садист и убийца. Ты можешь пожалеть о своем поспешном решении. Все, что обо мне говорят, чистая правда. — Я знаю. А я чокнутая. Психопат и чокнутая, по-моему, все логично. Тем более, что мне все равно пиздец. — Это еще почему? — нахмурился я, смеривая ее взглядом. — А разве с тобой может быть по-другому? — ее взгляд был осторожный, в отличие от того, каким она смотрела на меня вначале нашего поединка. Его я проиграл, полностью, безоговорочно, расписавшись в абсолютном поражении. Меня неудержимо тянуло к ней, а некоторые вещи просто сводили с ума. Я не мог нормально думать, мне надо был срочно оказаться от нее подальше. — Нам надо убираться отсюда, пока нас тут не запалили, — хмурое бормотание явно не то, на что она рассчитывала, но мне сейчас не до ее обид. — Скоро финальный тест, будет лучше, если ты… подготовишься. На его результаты я не смогу повлиять. Я уже успел натянуть штаны, когда она вдруг резко вздернула голову, и в ее взгляде опять проскользнула ярость. — На что это ты намекаешь? А? Что ты влиял на какие-то мои результаты? — Я тем временем натянул футболку и кивнул. — А то как же?! — Брехня все это! И я любому докажу, что я совершенно сама… — Тренировала ты себя тоже сама? Что еще ты делаешь сама? Морковкой себя любишь? — Какой же ты подонок, Эрик! — Закрой пасть, — с потаенной угрозой говорю ей, чувствуя, как темный туман опять начинает застилать разум. — Есть вещи, которые лучше не произносить. Если хочешь коптить воздух Бесстрашия дальше! Я повернулся и вышел из Ямы, оставив ее на ринге. Вслед мне неслись еще какие-то проклятия, но я уже не разбирал их, да и не хотелось. «Она все-таки когда-нибудь нарвется, и я, блядь, все-таки сброшу ее в пропасть!»