Эрик
Острая боль пронзила все тело резко и неожиданно, выдернув меня из вязкого небытия так, что невольный стон я услышал словно со стороны. Ничего необычного, уже не один и не два раза приходилось испытывать подобное, и я не мог сказать, что являюсь любителем такого пробуждения, особенно, когда это повторяется с определенной периодичностью. Я точно знал, что боль еще какое-то время будет бесчинствовать, терзая тело и выворачивая суставы, потом наступит передышка и появится возможность открыть глаза… А пока надо было понять, что произошло, потому как память тоже не жаловала меня своим присутствием. Из-за тупой боли в голове мысли ворочались, как заторможенные неофиты, оттого раздражение накатывало с новой силой, хотя казалось причина для этого отсутствовала. Хотя… Может, мысль о неофитах резанула? «Точно, мы же ехали с «сафари»! А у меня в машине… Сидела мелкая и мы с ней… Да твою мать, ну как так-то? Ну зачем, ебановрот! Теперь проблем не оберешься! И отчего голова раскалывается, уже теперь так, что даже при закрытых глазах мутит ужасно? Бля, как же противно…» На автомате поднял руку к голове и ощутил, как пальцы погрузились в липкую теплую субстанцию. Едва разомкнув один глаз, я посмотрел на багровую жижу, стекающую по ладони. «Ебать в качель, голова пробита. Ну и сколько я провалялся без сознания? И где я вообще…» Тем же глазом, приоткрыть который получилось с немалым трудом, оглядел обшарпанные бетонные стены, кроны деревьев, а телом, к которому постепенно возвращалась чувствительность, ощутил влажность и холод. По всей вероятности я валялся в канаве, на обочине. — Эрик, — донесся до меня слабый голос слева, и я инстинктивно скосил глаза в сторону звука, морщась от пронзившей виски боли, — с тобой все в порядке? Попытка приподняться принесла новый раскалённый гвоздь прямо в череп, но это уже было терпимо и накатывало волнами. Осмотрелся, отчаянно щурясь от тошноты и все ещё грызущей виски боли, и понял, что за ебатня с нами приключилась. Машина, разбитая в хлам, изрешеченная вся, что твое корыто, валялась на боку, понуро уткнувшись капотом в ту же канаву, где я отдыхал. За нами была погоня! Память втолкнулась в голову рваными кусками: грузовик Дружелюбия, в нем изгои, выстрелы с пассажирского сидения рядом, взрыв по ушам, ощущение неконтролируемого полета, переворот, удар. Нападение. Вот только одна странность… Какого хрена мы все еще живы, вашу ж мать! — Все у меня… нормально, — ответил я, с трудом повернув голову на звук. — Как сама? — Мне ногу придавило чем-то, не могу вылезти! — сдавленный писк и возня где-то в нескольких метрах рядом. Преодолевая потемнение в глазах, борясь с диким желанием послать все на хрен и отключиться, я поднял непослушное тело и буквально ползком двинулся к ней — надо же было понять, насколько все плохо. «Она моя неофитка, между прочим, теперь проблем с ней будет еще больше после всего произошедшего, так что не будем усугублять и так ебанный пиздец». Девица валялась на земле, зажатая между внедорожником и бетонной плитой. «Как ее еще не порвало или не раздавило? Хорошо все-таки быть мелкой, у меня перебило бы все кости, а она ничего, смотрит еще диковато». — Опять влипла, а? — ухмыльнулся я, правда, с мимикой пришлось резко завязывать — любое движение мышц лица скрежетало раскалёнными шестерёнками в мозгу. — Да уж мы, похоже, оба влипли, по самое… то самое, — чуть вздернув брови, она пристально и насторожено глянула на меня. И я понял: ничего не выйдет. «Она уже поверила, что между нами установилось нечто вроде связи, и ее безумства выйдут на совсем другой уровень, полагаю». — Мы, кажется, договорились, ты ко мне не подваливаешь? — У меня, кажется, нога сломана! Может, снимешь с меня это ведро с гайками? — настроение сразу угадывалось по ее интонации. Недовольство, даже вдруг некая… обида. «С чего это вдруг? Насколько я помню, ни на что не подписывался…» Попытка встать на ноги принесла новое помутнение — в глазах потемнело и внутренности скрутились в тугой ком, тяжело проворачиваясь в животе. Однако мне все-таки удалось принять вертикальное положение. Осмотр места аварии оптимизма не добавил, стало ясно, что у нас не было шансов, но, несмотря на то что все хуево, мы как-то еще живы. Пусть и не совсем здоровы. — Я сейчас попробую приподнять, а ты, если сможешь, вылезай из-под него, — кивнул я на внедорожник, понимая, что вряд ли у меня сейчас получится чего-нибудь, но попытаться стоило. — Эрик, у тебя на голове… — Что? — я попытался нахмуриться, но черепушка от этого заболела еще больше, и я оставил эти попытки. — Какого хрена вякаешь, сам знаю, что приложился! Не помер и ладно. Я толкаю, ты вылезаешь, поняла? — Если нога сломана, могу не вылезти. — Надо. Иначе ноге твоей пиздец. Ясно? Поднатужившись, стараясь не обращать внимание на головокружение, я уперся в каркас машины и толкнул его вверх изо всех сил. Мелкая змейкой вылезла на руках, я даже не заметил, насколько споро, и тяжелая махина, громко лязгнув, опустилась на прежнее место. Со стороны дороги послышались звуки рокочущих моторов тяжелых машин — Бесстрашные ехали сюда, после того как обнаружили, что машина пропала с поисковых передатчиков. — Эрик, что здесь случилось? — подошел ко мне Макс, а Сэм бросился к Эшли. Он начал ощупывать ее ногу, качать головой и тревожно посматривать на ее лицо. Мне отчего-то стало не по себе, но Макс толкнул меня в плечо, доставляя еще больше неприятных ощущений. — Эрик, хватит пялиться на Сэма и ответь мне, что случилось? Или тебе помощь нужна? У тебя вся голова в крови, может, тебе в Эрудицию? — Не надо мне никуда, — рявкнул я раздраженно, а Макс вдруг бросил на меня злобный взгляд, который, правда, почти сразу сменился на хмурый. От меня не укрылось то потаенное раздражение, которое лидер испытывал в отношении меня на протяжении долгого времени. Кажется, он чувствовал конкуренцию и начал выдавать себя с головой. «Надеюсь, это не сподвигнет его ни на какие действия, потому что я не намерен ему уступать». — Все нормально со мной. Ты не знаешь куда Сэм потащил мою неофитку? — Твою? — приподнял обе брови Макс, и во взгляде на этот раз появилась заинтересованность. — Твою в каком смысле? — Мою в смысле этого года! А я куратор, не забыл? — А почему вы с ней так сильно отстали от колонны? — Ей… плохо стало. Мы остановились, а потом на нас напали. Преследовали два ублюдка на грузовике, кажется, пробили бензобак, или стрельнули чем-то, я не очень хорошо помню, ударился головой… — А точно было нападение? Почему они оставили вас в живых? А? — я тем временем проводил глазами машину Сэма, в которую он усадил мелкую, пребывающую то ли без сознания, то ли выделывающуюся. — Эрик, смотри на меня, когда с тобой разговаривает твой лидер! — угрожающе протянул он, и я понял, что шутки кончились. «Мой лидер, значит. Ага». — Когда неофитка придет в себя, можешь ее допросить. Они… — тут мне в голову пришла мысль, от которой я похолодел. Правая рука мгновенно схватилась за кобуру. Пустую кобуру, черт, черт, черт! — Проверь машину. Кажется, они опять забрали все оружие. Как и всегда. Почему не убили нас, не знаю. Даже не предполагаю. — Почему ты не сообщил о нападении? По рации? — Я пришел в себя только что. Да и машина теперь всего лишь груда железа… — Мне все это не нравится. Но сейчас я вижу, что тебе нужна врачебная помощь, поэтому отправляйся-ка ты… в Эрудицию. Как только будешь в форме, жду у себя в кабинете. Есть к тебе разговор. Серьезный. Я лишь кивнул в ответ на всю эту его суровость. «Нападение, конечно, штука неприятная, но если не смертельная, то и ладно. Обычное дело, выследили Бесстрашных, прикарманили оружие… А то, что не убили — может, мараться не хотели. Все-таки кража — это одно, а убийство совсем другое дело, которое Бесстрашные так просто не оставят. Что тут можно обсуждать, кроме того, что изгои совсем охренели и страх потеряли. На самом деле в данный момент меня больше всего интересует вопрос, отчего Сэм проявляет к мелкой столько внимания? Че это за хуйня вообще?»***
Делать в Эрудиции мне нечего, поэтому, едва оказавшись у себя в комнате, я залпом выпиваю пару глотков вискаря и чувствую себя куда лучше. Да ну нах все эти их клиники, время терять только. В лазарете наложили пару швов под идиотское хихиканье медсестры, а док, конечно, разорялся насчет того, что трещина может быть в черепушке. Но на самом деле надо только проспаться как следует и все будет в норме. Душ и вискарь вернули меня к жизни; выходя из ванной, я предвкушал, как сейчас вытянусь на кровати в полный рост и провалюсь в долгий безмятежный сон. Но покой мне только снился, как бы я на него не надеялся и не хотел. Потому что в моей комнате, нагло развалившись на кровати и вывалив сиськи, восседала Лейла. Или как ее там, я забыл. — Что тебе надо? — неприязненно задал девке вопрос, совершенно не желая ввязываться ни во что. — Пошла на хрен отсюда. — В чем дело, Эрик? Или ты хочешь сказать, что откажешься от приятного времяпровождения? — От приятного не откажусь. Но при чем тут ты? — Ой, да ладно. Можно подумать, тебе прям противно было со мной… Все то время, что мы трахались по всему Бесстрашию как кролики. Брось, Эрик! Она встала и сильно вихляя бедрами направилась ко мне, видимо, намереваясь вызвать во мне желание. А вообще-то… у нее неплохо получалось. — Я знаю, что тебе нравится, мой лидер, и я готова к полному доминированию… — её дыхание обожгло мне щеку, а все что ниже пояса уже начало жить своей жизнью. — Ну же, почему нет? — она рукой отодвинула полотенце и погладила напряженный член. — Видишь… тебе даже помогать не надо, кажется, твой дружок мне рад больше, чем ты. «Дружок! Дружок, блядь! Да у меня уши сейчас отвалятся, как я, вообще, терпел эту дуру ёбанную возле себя столько времени?!» Резко схватив ее за плечо, я развернул девицу к выходу и, сильно толкнув вперед, еле удержался, чтобы не отвесить ей еще и пендаля в придачу. — Увижу тебя еще раз тут, изуродую, поняла? — Эрик, ты что, слишком сильно ударился головой? В чем дело? Или сомнительные прелести неофитки, больше похожей на кузнечика, тебе милее? — Ты совсем охуела?! — темный туман начал заволакивать сознание и мешал мыслить адекватно. Одна только мысль вышла на первый план — она мне не подчинилась! «Она смеет мне перечить!» Преодолев расстояние между нами, я просто отшвырнул ее в стену так, что послышался глухой удар тела о бетон. — Ты забыла с кем ты разговариваешь, уродка? Иди тряси своей пиздой перед рядовым составом и им же выкатывай свои претензии! — моя рука сжалась у нее на горле, вызывая у девицы лишь невразумительные хрипы. Ее обнаженное тело… беспомощность и ощущение полной власти как-то странно подействовало, опьянило и возбудило одновременно. Схлынувшая было эрекция вдруг возникла с новой силой, а вместе с ней дикое желание, животное, не имеющее отношения ни к чему человеческому. Отпустив горло девки, я, не соизмеряя силы, вмазал кулаком по ее животу, а потом несколько раз по носу, превращая его в желе. Кровь хлынула, заливая её лицо кровью. Она даже вскрикнуть не успела, только хватала воздух и мычала, чем напоминала корову на скотобойне. Мерзкая, голая до пояса… А кстати, почему только до пояса? Намотав ее патлы на кулак, я потащил ее туда, где грудой лежала моя форма. Выудив нож, я поднял к себе ее лицо, поигрывая оружием и примериваясь с чего бы начать. — Не убивай… — прошептала она онемевшими губами, а я почувствовал, как мое лицо растягивается к неестественной улыбке, которую я не мог сдержать. — Не волнуйся, некрофилией я не страдаю. Трахну тебя, только потом прирежу, — гадко выцедил сквозь зубы и рывком поднял этот кусок мяса на ноги, разворачивая к себе спиной и приставляя к ее шее нож. — Хотела меня? Говори, хотела? — Да, — еле слышно ответила она и для достоверности еще и кивнула. — Значит, получишь. — Лезвие ножа медленно поползло по ее коже, немного сильнее, чем на грани, оставляя за собой темную дорожку. — Любишь доминирование? — девку трясло, она вся билась в конвульсиях от страха и боли, но меня только больше заводил ее запах — кровь, смешанная с ужасом и отчаянием. Не желая больше растягивать, я швырнул ее на пол и начал сдирать с нее игривые шортики, помогая себе ножом и раня ее еще сильнее. Она только всхлипывала, и меня это страшно бесило. Схватив ее за волосы, я несколько раз приложил ее лбом о бетон, угрожающе шипя: — Заткнулась дура, сейчас же! Наконец, мне удалось освободить ее от тряпок, член уже просто лопался от желания хоть куда-нибудь его всунуть. Девка не сопротивлялась, только тихо поскуливала, пока я ебал ее прямо на полу, вне себя от наслаждения. Надо же, как мне этого не хватало, чего-то такого— грязного, отвратительно уродливого… Не желая себе ни в чем отказывать, я кончил, испытывая потрясающие по своей силе эмоции, не сдержавшись, даже застонав при этом. Потом резко покинул ее тело, с хлюпаньем выдернув член, и отправился ванную. — Ты урод и псих, — выцедила девица мне в спину. Чувство невъебенного раздражения, которое удалось погасить на время, снова подняло голову, и я, метнувшись к его источнику, опять схватил ее и встряхнул посильнее. — Дно пропасти — вот твое место, если ты еще раз откроешь свой хавальник и скажешь что-то подобное, поняла, дырка? Несмотря на то, что она испытывала боль, смотрела с ненавистью, но мне было начхать на это. Всего на долю секунды мне показалось что-то неправильное во всей этой ситуации. Может быть, это окровавленное и изуродованное лицо, а может быть, неведомый мне ранее пожар пониже пояса, который удалось потушить только вот таким… способом. Давно, однако, со мной такого не было, подумалось вдруг, и я отпустил безвольное тело. — Убирайся. Распустишь язык, ты знаешь где окажешься. — Я больше не слушал ее, меня опять терзала головная боль. «А еще и к Максу идти. Надо найти обезболивающее». Когда я вышел, о том, что здесь произошло, напоминали только малоаппетиные лужицы, оставшиеся после нашего с девицей сношения. На стене и на полу размазанными кляксами алели кровавые отпечатки, но почему-то это заставило лишь глумливо ухмыльнуться.***
Разговор с Максом определенно внёс свежую струю в нашу и без того интересную жизнь. Я-то, понятно, изо всех сил делал вид, что мне плевать, но холодок по спине пробегал оттого, что лидер мне поведал. А дело в моделировании, и не просто моделировании, а тотальной симуляции… Да уж, способностям интриговать Джанин разве что Сэму уступала, а ведь я так и не выяснил, что одному из лидеров нужно от мелкой неофитки. Все эти несколько дней до зачетных боев и финального теста, она как-то выпала из моего поля зрения и появилась там только сейчас, когда я вспомнил об игрищах наших лидеров с Эрудицией. Моделирование предполагалось сразу после завершения инициации. «Плохо. Подготовиться не успею. Жаль съезжать с насиженного места, блядь, очень жаль, но тут ничего не поделаешь. У меня своя игра, ублюдки. И вам меня не переиграть». Перед зачетными боями тренировки у неофитов становились дольше, и это несмотря на то что пейзажи они тоже проходили довольно часто. Финальный тест был не за горами, и ранги неофитов требовали тщательного отслеживания, хотя все это после того, что рассказал мне Макс, это не казалось столь уж существенным. Все равно эти придурки должны были стать послушными рабами Джанин. А потом и моими. — Эрик, ты чего пришел? Или ты высматриваешь кого? — обратился ко мне Фор, и снова раздражение и жгучая ненависть обрушились на меня внезапно. «Я ведь знаю, что он дивергент, почему бы не пустить ему пулю в лоб прямо сейчас? И срать на всех, на Макса, на этого придурка Сэма… А кстати, где мелкая, что-то давно про нее не слышно, неужели поприжала хвост и не вляпывается больше во всякую хуйню?» — Нет. Почему неофиты тренируются, будто их окунули в чан с тормозной жидкостью? Стоит мне только отвернуться, и они начинают халявить! — Ты от Макса пришел такой… раздраженный? — он сначала явно хотел ругнуться, но потом решил не нарываться. И правильно. — У нас зачетные бои на носу, не забыл? И почему не все неофиты в сборе? Где эти курицы беспокойные? — Ты имеешь в виду кого? — набычился Фор, сверля меня взглядом. На какое-то мгновение мне показалось, что всё. Я исчерпан до дна и теперь меня ничего не остановит. В глазах потемнело, а сознание уже привычно накрыла темная пелена, и я гаркнул: — Неофиты! Строиться! Фор все смотрел на меня пристально, а я отошел, потому что еще секунда в обществе этого урода… Пока стадо, которое готовилось называть себя Бесстрашными, путано вставало в шеренгу, я чувствовал на себе неодобрительные, опасливые и даже иногда испуганные взгляды. Они боялись меня, и это хорошо. Даже как-то отпустило. — Я вижу, что вы все здесь сборище слюнтяев и слабаков. И вам не место во фракции. Но раз уж вы дошли до зачетных боев и финального теста, я хочу сделать вам подарок. Зачетные бои назначим сегодня же, сейчас! Где остальные неофиты и почему не все в сборе! Не слышу! — Эрик, Эшли в лазарете, у нее сильный ушиб… — Фор тем временем подошел и встал у меня за спиной, говоря все это вполголоса. Я обернулся и смерил его тяжелым взглядом. — Я не к тебе обращался сейчас! — Но я тебе говорю — она на лечении, и не может продолжать пока тренировки… «Не-е-ет, Фор, ты меня не разведешь так просто. Я не буду устраивать с тобой разборки при неофитах, много чести. Вот ублюдок, может одним своим появлением выбесить так, что в глазах темнеет!» Я, резко качнувшись в сторону, обошел его и почти бегом направился в лазарет. Подошвы моих ботинок отбивали глухой ритм по коридорам Бесстрашия, а сердце стучало где-то межу ребрами им в такт. «Я не знаю, что сейчас сделаю с ней, но от убийства пока все-таки придется воздержаться». Когда я стремительно вошел в палату, она подняла на меня спокойный взгляд и улыбнулась. — Лидер пришел проведать свою неофитку? — спросила она, и я уже хотел было сказать что-то такое… что поставило бы крест на всем. Абсолютно. Мне не нужно возиться с этой девицей дальше, это было помутнение, идиотство, я вдруг позволил себе какие-то не присущие мне эмоции, и сейчас надо все это прекратить. Но слова отчего-то застряли в горле. Я только стоял и сверлил ее глазами. Она меня явно не боялась. Теперь. После нашего секса в машине. Воспоминания вдруг прорвались, как будто бы сквозь завесу. Явственно ощутился запах прелой листвы, свежесть дождя, прикрытые глаза, цвета шоколадной патоки… Меня прошиб холодный пот, и в то же время в груди начал расти раскаленный шар. Нужно было срочно что-то сделать или сказать, нельзя стоять и пялиться на нее, когда секунды уже собирались в минуты. — Какого хрена ты здесь застряла? — мягче, чем хотелось, выдал я. — Ты не собираешься участвовать в зачетных боях? К изгоям захотела? — Зачетные бои на следующей неделе… — вздумала оправдываться она, и мне оказалось необходимо втянуть в легкие побольше воздуха, потому что память услужливо подкинула сладостный стон именно этим её голосом. Сжав челюсти и катнув желваками, я стремительно подошел к ней и выдернул с койки за локоть. — А я объявил их сегодня, — сообщил я, почти насильно выволакивая ее из лазарета. — И если ты не хочешь оказаться у изгоев прямо сейчас, ты будешь в них участвовать! — Эрик, мне придавило ногу, сильно, я думала, у меня еще будет время… — Я видел, что она действительно подволакивает конечность, но мне на это было совершенно плевать. — Хочешь отправиться на хрен — вперед, я тебя не держу. Но если ты хочешь хотя бы попытаться, значит, пойдешь сейчас туда и уберешь со своего лица это охуевшее выражение. Даже если ты будешь последняя, это ничего не значит, потому что основной результат дает финальный пейзаж страха. Пройдешь его, считай осталась. Но неучастие в зачетных боях, это прямой вылет, усекла? — Это было обязательно? — в ее голосе проскочил холод. Она все еще не боялась меня. И я не уверен, что хотел именно этого. — Что ты сказала? — спросил я с угрозой в голосе. — Насколько обязательно было именно сейчас проводить зачетные бои? Но это неважно, я уже получила ответы на все свои вопросы. — Она вырвала у меня руку, которую я, оказывается, все это время держал, и, немного прихрамывая, но до предела выпрямившись, проковыляла в Яму. «Ну, ладно, твою мать. Посмотрим, кто кого».