Tormentor

Прижав хрупкое тело к гладкой горизонтальной поверхности, он крепко держался за синие от его пальцев бедра и втрахивал её в стол. Так происходило изо дня в день. В разное время, разных местах. Единственное, что не менялось - это поза. Накрутив длинные волосы себе на кулак, он приблизился к её красному ушку, проходясь по нему кончиком языка. - Кричи громче, сука. Вместе с последним словом, он дернул кулак на себя как можно сильнее, наслаждаясь криками боли и шлепками тел. - Громче, пусть тебя слышат все. Ему нравилось давать, хоть и крошечную, но надежду на спасение. Пусть его жертвы срывают голоса. Пусть царапает мебель, стены. Пусть разбивают в кровь свои маленькие кулачки об пол. Они не должны сдаваться. По крайней мере, так скоро. Разжав кулак, он заставил её полностью прижаться к столу и выставить задницу выше. Вытащив ремень из брюк, он по очереди начал наносить удары тяжелой пряжкой с рисунком феникса по двум округлым половинкам. Удар был равносилен толчку. Один толчок - один удар. Все по схеме. В воздухе стоял удушающий запах крови, слез и секса. Последний особенно въелся в кожу и не желал исчезать. Как бы она не терла в душе свою кожу, сколько бы крема на нее не вылила, этот запах будет преследовать ее всю жизнь. А жить ей осталось недолго. Он затянул ремень на её шее только тогда, когда крылья феникса можно было отчетливо увидеть среди выступающих капель алой крови на ее упругой заднице. Проведя пальцами по поврежденной коже, он провел ими по её спине, рисуя китайский иероглиф смерти. Затянув ремень потуже, он дернул его на себя, заставляя её прогнуться и запрокинуть голову так, чтобы он мог видеть её синеющее, от недостатка кислорода, лицо. Закрытые веки дрожали, маленький ротик был широко открыт в немом крике и глотал воздух, пока ничего не происходило. Но она не сопротивлялась. Лишь царапала деревянную поверхность стола, ломая аккуратные ногти и оставляя небольшие линии, которые превращались в незамысловатый рисунок. Медленно опуская руку с концом ремня вниз, он возобновил свои движения, трахая её глубже и сильнее. Сегодня он получал незабываемый кайф от своих действий. Лицо жертвы вдохновляло, её крики возбуждали, а поведение будоражило. Он понял все. И сомнения отступили. - Открой глаза, блядь. Он хотел видеть эти глаза. Хотел, чтобы радужка треснула. Хотел видеть их сломленными, опустошенными. Он хотел, но не видел. Резко открытые глаза, полные силы и подчинения, привели его к оргазму. А оргазм - его высшая точка вдохновения. Выйдя из тела и бросив его в полуобморочном состоянии, он ушел к себе в студию, насвистывая мелодию, которая к ночи станет полноценным хитом. Он нашел свою музу. А игра обрела истинный смысл. Ведь ломать интереснее то, что имеет силу. Он понял это. Воля и свобода в крови творят невообразимое. А именно это ей и движет. Придя в себя и стянув ремень с шеи, она заходится в диком кашле. Слезы текут по красным щекам, смешиваясь с кровью и капая на пол. Пробовать садиться нет смысла, поэтому она на четвереньках ползет в ванную, где, поднявшись к зеркалу, улыбается собственному отражению. У нее есть силы противостоять ему. И, вскоре, она их проявит. Однако, можно ещё немного понаслаждаться его счастьем и спокойствием. Упоением и уверенностью в своей силе и преимуществе. Это забавляет и дает больше сил, чтобы жить и откладывать официальное вступление в игру. А пока, счет составляет 15:6 в его пользу. Игра продолжается.